Данганронпа: отчаянное классное убийство

Ангар, пропитанный запахом крови. Затхлость, явственно отдающая металлом. Тошнотворная картина алых пятен, расползающихся по фирменному пиджаку. Белая рубашка, залитая кровью. Лиловый холст, усеянный отчаянием, раскинулся перед той, что называла себя Абсолютным ассасином. И причина ее отчаяния –столь яркий и выразительный юноша, обычно так притягательный словно само солнце, а сейчас лишь жалко сгорбившийся от неимоверной боли. Его лицо болезненно нахмурено; по виску течет холодный пот. Тяжелое дыхание заполняет его легкие. Грудь вновь и вновь болезненно сжимается и с трудом расправляется. Харукава Маки, Абсолютный ассасин, смотрит на эту картину с непреодолимым отчаянием, ее мысли заполнены хаосом, шок написан на прежде каменном, почти безэмоциональном лице. Еще несколько минут она пытается осознать, что произошло, все так же сжимая оружие в своей руке. Ее прежнее хладнокровие притупляется. Харукава медленно делает шаг назад. Затем еще и еще один. Арбалет, который был предназначен для убийства совсем другого человека, невольно выпадает из рук. Ее конечности трясутся; еще бы, Маки неспособна мыслить рационально и вдумчиво, не когда перед ней умирает тот, кого она еще минуту назад пыталась спасти. Девушка-ассасин все еще стоит на месте, остолбенев от полнейшего шока. Ее тело машинально продолжает отступать назад. Раненный юноша, космонавт со столь для всех открытой душой прежде, по ее вине оседает на колени. Враг, вызывающий в ее сердце гнев, тоже находится в растерянности. Маленький мальчик, назвавший себя кукловодом, похоже как всегда либо играет на публику, либо в данный момент и правда ошеломлен, как она. Маки не важна его реакция, она даже не смотрит на остекленевшие фиолетовые глаза и губы, болезненно шепчущие что-то вслух. Все это не так волнует девушку, как важен тот факт, что маленькие худенькие рученки прочно сжимают массивные плечи космонавта. Харукава издает болезненный вздох; ее сердце неприятно покалывает, лишь смотря на них. Проходит лишь секунды, после чего до девушки доходит осознание: то чувство неосознанно подавленный гнев. Гнев на саму себя за то, что не стала придерживаться основного плана Сайхары. Гнев на Момоту за то, что заслонил этого мелкого гремлина, снова потакая своим эгоистичным желаниям стать героем. Гнев на мальчишку перед ней, с этим прежде вызывающим и смелым взглядом на лице доказывающего, что он вдохновитель, выглядищим уязвленным и кротким сейчас. Гнев на постоянно подступающую кровь, которая пропитывает белую рубашку космонавта, и дюралюминиевые стрелы, до сих пор торчащие из его плеча и правого бока. И поболе того, Харукаву раздражают эти хрупкие бледнючие ладони, недостойные даже касаться израненного тела Кайто. Она никогда не чувствовала ничего подобного; неприятного жжения в груди, сопровождающегося болезненным сдавливанием. Именно поэтому девушка-убийца не может облечь свои чувства в что-то настолько осмысленное как мысли и слова. Лишь спустя минуту ступора до Харукавы наконец доходит, что нет времени просто стоять здесь и молча глазеть, как с трудом живой Момота хватает воздух ртом, прилагая усилия только для того, чтобы дышать. Маки бросает пронзительный убийственный взгляд на мелкого столь ненавистного ей пацана, после чего переводит глаза на космонавта. Ее красные глаза исследуют его какое-то время, наблюдают за медленным болезненным дыханием. Черты лица девушки мгновенно смягчаются, и она с трудом заставляет себя улыбнуться Кайто, который смог усилием воли заставить свои веки чуть приоткрыться и взглянуть на нее. — Я вернусь с противоядием. Пожалуйста, подожди, — она не знает, кого успокаивает, саму себя или же его, но Кайто слабо приподнимает уголки губ и разражается в страшном кашле. Из его горла вырываются хрипы, Момоту рвет кровью, его белая рубашка заливается еще большим количеством крови. От напряжения тела, разраженного кашлем, кровь из свежих ран продолжает подступать с новой силой. Взгляд Маки расфокусирован, все становится размытым, голову немного кружит. Девушка непроизвольно вытирает лицо тыльной стороной ладони, не в силах сдержать панические слезы. Она срывается с места, больше не в силах стоять на месте и ждать провиденья. Харукаве остается надеется лишь на чудо. Лишь на то, что она успеет домчаться к лаборатории Шуичи как можно скорее и вернуться к Момоте. Она слышит громкий писк «мыши», что еще недавно намеревалась убить. Мелкий пацан окликает ее по имени, тонким, почти дрожащим голосом. «Харукава-чан…!» — кричит он вслед девушке. Но убийцу это мало волнует. Она с твердо решает спасти глупого самонадеянного космонавта и покидает ангар, даже не думая о худших последствиях. В этот момент в голову девушки абсолютно не приходит и мысли о том, что она, например, вполне может не успеть обратно, или же… лишь спустя какое-то время, уже будучи в лаборатории Абсолютного детектива и лихорадочно изучая аппартаменты в поисках противоядия, Маки осознает свою ошибку. Она только что ранила Момоту. Пыталась убить вдохновителя, но облажалась, вместо этого причинив боль тому, кого любит. Более того, благодаря ей его жизнь сейчас висит на волосок от смерти. И тут же до девушки доходит осознание еще одной, на сей раз фатальной ошибки. Она оставила раненного Момоту там в ангаре одного с их общим врагом наедине. Более того, это не просто опасный враг, а главный вдохновитель убийственной игры и, в отличие от космонавта, совершенно не ранен. «Какая тупица» — в сердцах выплевывает Харукава и, сжимая маленькую бутылочку, в которой находится главный ключ к спасению космонавта, срывается с места. Маки не помнит, как покидает лабораторию, как добегает до ангара, бросается к двери и пытается открыть ее. Дверь не поддается; ни когда она просто дергает ее на себя, ни когда использует электромолот. Отчаянье реальности, с которой ей пришлось столкнуться, невольно провоцирует непрошенные слезы. — Черт возьми, ублюдок, открой, — кричит она, со всей силы барабаня в дверь. Слезы текут из ее глаз, девушка не в состоянии остановить их, пусть и знает, что в них нет никакого проку. — Оума, открой или я точно убью тебя! Черт возьми!!! Тварь!!! Открой эту гребанную дверь!!! Харукава молотит кулаками по двери, срываясь на хриплые отчаянные крики. Девушка и сама понятия не имела, что способна на такие вопли. Прежде убийца была уверена, что она всего лишь хладнокровная машина для убийств. Пусть сам процесс никогда не доставлял ей удовольствия, девушка настолько привыкла убивать, что считала это нормой. И вот сейчас, теряя кого-то, кто стал ей так дорог, Маки наконец начала осознавать в полной мере ценность человеческой жизни. Более того, его жизни. Жизни Момоты Кайто, Светилы звезд. Верного товарища, поддерживающего не только ее одну, но и Сайхару с остальными ребятами. Их безоговорочного лидера, не единожды спасающего группу от бездны отчаяния своим геройским оптимизмом. Его жизнь слишком цена, чтобы она могла оставаться хладнокровной. И не только для нее. Но и для всех остальных. Они не смогут выжить без Момоты… Они не смогут бороться с вдохновителем без него… Только не без него! — Оума, пожалуйста, открой эту дверь!!! Но, вопреки ее надеждам, как в коридоре, так и в ангаре, слышится болезненное молчание. Нет…. Хуже. Состояние безмолвия можно описать лишь гробовой тишиной. Помимо ее криков, не слышно ни звука. Ни кашля, ни движения, ни чего-либо еще. Словно время там, внутри запертого ангара, замерло с того момента, как она покинула его. Смахнув непрекращающиеся слезы, Харукава, руководствуясь последней искоркой надежды, тлеющей в ее полной отчаянья груди, бросается к маленькому окошку уборной, где прежде Оума держал Кайто. Она заглядывает внутрь, но, как и ожидалось, там никого не было. — Момота, ты слышишь?! Момота! Я принесла противоядие! Момота, пожалуйста, отзовись!!! — Харукава вновь и вновь лихорадочно кричит, но никто не отзывается, абсолютно никто. Она крепко стискивает хрупкую бутылочку в руках. — Оума, я не знаю, что ты задумал, но… что бы ты не думал, пожалуйста… Она рыдает. Слова срываются, горло издает лишь всхлипы. Маки пытается говорить связно, пусть и понимает, что это абсолютно тщетно, ведь глупо вести переговоры и умолять вдохновителя о пощаде. Такой бессердечный человек может лишь упиваться ее отчаяньем. Впервые после недолгого и ненавистного знакомства с Кокичи Харукава хочет верить в ту маску, которую она видела недавно. Нет, точнее ей хотелось верить в ту нехарактерную мальчишке слабину в голосе и тонкие хрупкие пальчики, отчаянно сжимающие плечи космонавта. Пусть эта картина и вызывает в ней неприязнь, этот образ становится единственной надеждой на спасение Момоты. Надеждой на то, что Оума не столь бессердечный ублюдок, каким пытается казаться. Пусть убийственная игра и показала им всем прежде, к чему приводят пустые надежды, Маки вновь наступает на старые грабли, обманывая саму себя. — Спаси Момоту! Умоляю! — стеклянная баночка выпадает из ее рук. Каким-то чудом стекло не разбивается, когда склянка с противоядием оказавается внутри уборной. Долгое время она просто стоит у того же злополучного окна и ждет. Но реакции все не поступает. Не в силах больше терпеть удушающей тишины, Харукава, не прекращая плакать, бежит прочь от ангара. Маки забирает разряженный электромолот с собой и решает вернуться в свою комнату. Именно тогда в девушке горит лишь желание мести. Мести этому мелкому ублюдку, ставшему причиной смерти единственного человека, почти спасшего их из бездны отчаяния. Она со скрипом стискивает зубы, сжимает руки в кулаки. Она ненавидит Оуму Кокичи. Она ненавидит его каждой клеткой своего тела, всей душой. И сделает все возможное, чтобы утянуть его следом за собой. В пучины ада, туда, где им обоим будет место. Если он только покажется на глаза. Пусть в ходе расследования, пусть во время или после классного суда, да хоть перед ее казнью. Маки любой ценой лишит эту мелкую падаль пустой и безнадежной жизни, подарив то самое «отчаяние», которое он, как вдохновитель, так любит.