***
Изначально её принимали за новенькую, что было вполне нетрудно сделать: девушка, даже после того как попала на работу в полицейский участок, не смогла отказаться от своих цветных волос. Так её ярко-розовая голова быстро привлекла внимание со стороны многих студентов. Но если юноши начали кидать заинтересованные взгляды на новую «ученицу» (что ей, конечно, польстило: в свои двадцать три она несильно отличалась от себя восемнадцатилетней), то девушки должным образом уделили внимание её персоне только после того, как Люпин поднялся на самый верх аудитории и, слегка склонившись, спросил, не нужно ли ему принести завтра подушку на крайний случай. Ответ был резко отрицательный, мол: «Я на работе, какие подушки?» Но если Нимфадора скажет, что ей не понравилось его внимание и что ни одна мурашка не пробежала по её телу в тот момент, когда он был рядом, она просто-напросто соврёт. Было, конечно, неприятно ловить косой взгляд некоторых девушек, особенно с первых рядов (почему-то с разных групп впереди места занимали в основном только одни студентки), но нахождение профессора рядом всё окупало. О да, оно было приятным. С истечением недели Тонкс начала понимать это бесконечное отвоёвывание мест в первом ряду среди девчонок именно в его кабинете: она уж как-то слишком быстро влюбилась в его бархатный голос, подачу, движения. Римус явно обладал природным обаянием. Но в отличие от тех молоденьких девочек, Люпин подходил к ней сам, даже когда она не просила, спрашивал о её настроении, приглашал на обед и даже делился какими-то своими наблюдениями касаемо студентов. Он часто заставлял Дору улыбаться. Тонкс никогда не видела его в гневе. Пронаблюдав за ним больше недели, Нимфадора уже не была уверена, умеет ли вообще этот человек превышать голос больше, чем на два тона. Подобной громкости было достаточно, чтобы аудитория чётко всё слышала. Профессор Люпин никогда не повышал голос на своих учеников, коллег, на неё... Все построенные теории о его якобы слабых связках разбились вдребезги о короткий диалог, состоявшийся на двенадцатый день её работы: - И всё-таки ты не студентка, - скорее утвердительно, нежели вопросительно, сказал подошедший высокий парень с на редкость самоуверенной улыбкой на лице. - Что же, похоже я действительно слишком плохой шпион, раз меня смогли вычислить так быстро, - фраза, явно сказанная с сарказмом, так и кричала «я не горю желанием говорить с тобой, малец». Как жаль, что тот, кто думал, что переиграл её, оказался ещё глупее, чем она думала. - Это было нетрудно, - продолжил парень, напрочь игнорируя незаинтересованность собеседницы, - сложно было не заметить, что такая эффектная девушка никуда не собирается после окончания пары, не присутствует на других занятиях и всегда сидит здесь самая первая. Я наблюдал за тобой, - он понизил голос и придвинулся ближе к её лицу, заставив лейтенанта чуть отстраниться. «Поразительная смекалка, как мило, что ты заметил такие очевидные вещи спустя почти две недели. Поздравляю, Тонкс, к тебе подкатывают тощие студентики.» - Тем не менее у вас какое-то конкретное дело к «не студентке»? Или просто решили проверить догадку? - она ещё немного отстранилась. - Видишь ли, - парень придвинулся ближе и положил руку на спинку кафедры за спиной Доры, слегка коснувшись её волос, - таким хорошеньким девушкам не следует просиживать так много часов в кабинете физики: бошка вскипит. Я понимаю, ты, наверно, на отработке, возможно по обмену. Не делай такие удивлённые глаза, я знаю, что прав, - он усмехнулся. «Знал бы ты, чему я на самом деле удивляюсь», - девушка начинала злиться. - Я просто хотел тебе предложить сходить куда-нибудь сегодня вечером. Банального кино не будет, не бойся. Я знаю, чего на самом деле хотят девушки, - в этот момент он резко положил свою ладонь Тонкс на коленку и сильно сжал. Теперь она была в ярости! Нет, конечно, мужчины и раньше пытались привлечь её внимание и не всегда приличным способом, но это... Нимфадора на секунду впала в лёгкий ступор. Она правда не ожидала, что во время этой миссии ей придётся тратить силы на разборки с наглыми похабными юнцами. Но не успела девушка и рта раскрыть, как услышала громкий и возмущённый крик. - Придфут, не смей к ней лезть, слышишь? Лучше иди и подготовься к следующему занятию! И я тебе обещаю, на следующей сессии спуску давать не буду. И убери руки! Я видел, что с её стороны инициативы не было! Давай, вперёд! Проскрипев сквозь зубы что-то похожее на «да, профессор», парень быстро удалился. Дора повернула голову на Люпина и встретилась с его взглядом, в котором бурлил целый шквал эмоций: от беспокойства до неуправляемой ярости. Но через секунду после этого зрительного контакта мужчина стал каким-то смущённым и виноватым, словно его застукали за воровством печенья. Он медленно отвернулся в сторону открывшейся двери: новые ученики вошли в аудиторию. Римус продолжил вытирать с доски, приветливо улыбаясь студентам, будто ничего не произошло. Но Тонкс знала: кое-что определённо произошло. Как минимум она отметила глубину его голубых глаз. А как максимум… С этого момента лейтенант стала наблюдать за ним ещё внимательней. В конце дня Люпин в очередной раз поинтересовался о настроении своей охраны, но сейчас сделал всё как-то озабочено. Он предупредил, что Придфут не из тех, кто быстро отстаёт от девушек. Римус виновато уточнил, что ни в коем случае не сомневается в её умении постоять за себя. Просто как истинный джентльмен обязан был предостеречь и защитить. Но Тонкс даже не обратила внимание на его оправдания: ей почему-то до ужаса была приятна его забота. К счастью, у Придфута больше не было возможности подойти к избранной жертве: Нимфадора и минуты не проводила вне поля зрения профессора. Теперь после окончания каждой пары она спускалась к его столу, помогала готовиться к следующей лекции, вытирала доску, раскладывала книги. Иной раз они просто разговаривали о всякой чепухе, что Дора даже удивлялась: как он может с таким энтузиазмом рассказывать о своих школьных годах или обсуждать с ней комиксы, а через несколько минут с не меньшей увлечённостью говорить о законах механики. С каждым новым разговором по душам Тонкс всё больше ловила себя на мысли, что ей нравится этот скромный и тихий профессор. Причём нравилось в нём абсолютно всё: манера разговора, шутки, истории (он был как хорошим рассказчиком, так и прекрасным слушателем), внешность... Да, в свои тридцать шесть он уже имел лёгкую седину в волосах, а его благородное и всё ещё красивое лицо разрезали морщины. И не только они. Люпин всегда одевался подобающе, как профессор. Не прикрытыми оставались только руки до запястий, шея и лицо. Все открытые участки тела сопровождались шрамами. Но эти увечья не выглядели жутко! Наоборот – благородно. Дора не раз думала о том, чтобы к ним прикоснуться. Шрамы явно не заканчивались только на руках и шее, а шли глубже. Что ж этот факт давал юному лейтенанту лишний повод для фантазий.***
Однажды они задержались в университете, допоздна. Конец сессии предполагал множество проверочных работ. Шёл уже третий месяц их совместной работы и увлечённого общения, и профессор даже позволил ей проверять огромное количество тестов, пока он сам будет копаться в бесконечных докладах. Шесть часов, семь, к восьми начинает смеркаться. Тонкс получила сообщение от Кингсли Бруствера, что охрана уже начала дежурство вокруг дома Люпина. Недавно недалеко оттуда были замечены подозрительные лица, которые стоило бы проверить. Тонкс осталось только безопасно доставить профессора домой. Они сидели в тишине, пока Дора не кинула последнюю стопку тестов на стол, создав слишком громкий хлопок. - Боже, как же я устала! Как ты вообще проходишь через всю эту профессорскую мясорубку каждый год? - она лениво опустила голову на руки, упирающиеся локтями в стол. Римус оторвался от работы и внимательно посмотрел на неё. - Ну я же профессор, - он слегка усмехнулся. - И да, подобная, как ты выразилась, «мясорубка» происходит несколько раз за год, - он продолжил читать оставленный раннее доклад. - Тем более, - она фыркнула, - Как... как ты не устаёшь, не выгораешь? Что тебе помогает каждый год возвращаться к... этому? - Тонкс встала и подошла к его стулу. Теперь она смотрела на него сверху вниз. Люпин снова отвлёкся. - Точно не знаю. Но уверен, что у меня есть стимул приходить сюда не только в период экзаменов, но и каждый день тоже, - он медленно повернул голову обратно к работе, но на этот раз смотрел как будто сквозь неё. Дора не обратила внимание на его уточнения, а просто продолжила наблюдать за ним. Через несколько минут Люпин аккуратно отложил доклад. Смерив Тонкс многозначительным взглядом, лишь тихо произнёс: «Последний». Профессор придвинул остальные работы к себе и встал. Прищурившись, он перевёл взгляд на девушку. - Думаю, раскладывать всё это мы будем завтра, - после этих слов он улыбнулся своей тёплой и такой спокойной улыбкой, что табун мурашек незамедлительно прошёлся по телу Нимфадоры. Она только сейчас осознала, что они стоят в этой огромной, несколько мрачной аудитории совсем одни. Ей достаточно совсем немного протянуть руку, чтобы докоснуться до его плеча, лица, шрамов... Сама не понимая, что творит, девушка подошла к нему ещё ближе, почти вплотную. Тонкс никогда ещё не стояла к профессору так близко. Дора заняла позицию между столом и его телом. И, о чёрт, шагни он хоть раз, она будет просто-напросто вжата в крышку стола. Хотя Нимфадора могла бы легко это исправить: ей достаточно только сесть на деревянную поверхность. Тогда Римус сможет подойти ещё ближе. Люпин ещё час назад оставил гореть только две неяркие лампы. Как он тогда сказал, слегка улыбаясь, что такое освещение придаёт атмосфере таинственности, и проверять работы становится уже не так скучно. Сейчас же этот свет только усложнял всю происходящую ситуацию. Нимфадора слишком чётко видела все контуры его лица и просто не могла уже бороться со своими потаёнными желаниями. Одна его рука всё ещё покоилась на докладах, а другая иногда мелко вздрагивала, как будто он тоже... Она сдалась, подняла свои ладони к рукам, скрытым тканью пиджака, и медленно провела по ним вверх, докасаясь до воротника белой рубашки, а затем аккуратно расположила на плечах. Люпин замер, напрягся, его свободная рука дрогнула ещё раз, как будто порываясь что-то сделать, но потом резко затормозила. Они смотрели друг другу в глаза. Римус не смел опустить взгляд куда-либо ещё, а вот Дора начала разглядывать его шрамы, так долго волнующие её сознание. Сейчас эти рубцы выглядели более загадочно и соблазнительно, чем когда бы то ни было. Она подняла правую руку с плеча Римуса и провела ею по его щеке, осторожно перебирая пальцами гладкие полосы. Рука спустилась ниже. Обхватив своей небольшой ладошкой напряжённую мужскую шею, девушка остановилась и снова посмотрела ему в глаза. Его взгляд был диким, непонимающим, но не злым или разочарованным. В нём явно читалось желание. Тонкс никогда не думала, что обычный момент «глаза в глаза» может настолько снести крышу. Она больше не могла испытывать свою выдержку. Быстро приблизившись к лицу Люпина, Нимфадора поцеловала его. Поцелуй был не напористым. Дора лишь прикоснулась к губам, слегка надавив своими, быстро чмокнула и медленно отстранилась, проверяя реакцию мужчины. Он стоял неподвижно, слегка приоткрыв рот от удивления. Его руки, слегка дрожа, переместились на талию Тонкс. Девушка улыбнулась и снова погладила плечи Римуса. Она заводилась всё больше и больше. - Не надо, Дора. Мы не можем, - мужчина попытался отстранить её от себя, но ему помешал стол. Решить проблему можно было, если бы он просто немного отодвинулся. Но профессор почему-то не сделал этого. - Почему? Что в этом такого? Тебе не нравится целоваться или, - она не хотела в это верить, - я не нравлюсь? - Нет, нет, Дора, конечно, нет. Ты же... ты же прекрасна! Такая молодая, красивая, интересная, весёлая, ты... - Тогда в чём проблема? Римус уставился на неё так, словно она спросила, не Солнце ли, случайно, вращается вокруг Земли. Он не хотел ей объяснять, в чём конкретно заключается его проблема. Подгадав момент, Тонкс снова соединила их губы, на этот раз задержавшись подольше. Поцелуй был всё ещё невинен, она просто прижималась к нему губами, как будто ждала сигнала для продолжения. Его профессорской выдержке пришёл конец, когда девушка провела языком по его нижней губе. Какие же у неё мягкие губы! Он закрыл глаза, не веря, что с ним это происходит, и ответил на поцелуй. Дора сначала опешила от неожиданного порыва, но через секунду со всей готовностью откликнулась на смелые движения его губ. Она придвинула Люпина за шею ещё ближе, пальцами зарываясь в прорезанные сединой волосы. Мужчина более уверенно схватился одной рукой за талию Тонкс и начал поглаживать. Вторую он переместил на её шею, большим пальцем стал водить по девичьей щеке. Нимфадора не хотела, чтобы этот момент когда-либо заканчивался. Крупицей сознания она признала, что давно уже этого ждала. Римус подошёл ещё ближе и вжал её в стол так, что ей ничего не оставалось, как запрыгнуть на его поверхность, слегка раздвинув ноги, что позволило профессору полностью уничтожить расстояние между ними. Дора сомкнула свои ноги в тяжёлых ботинках на бёдрах мужчины, начала водить руками по его груди, слегка отворачивая пиджак. Воздуха почти не оставалось. Они вынужденно оторвались друг от друга, но не остановились. Люпин начал целовать её шею, нежно, но слегка оттягивая кожу, наверняка оставляя красные следы. Но ей было абсолютно наплевать! С каждой секундой девушка понимала, что хочет этого мужчину всё больше и больше. Чёрт, да она согласна отдаться ему на этом столе здесь и сейчас, только бы он не останавливался. Дора начала сладко постанывать, когда Римус провёл рукой по позвоночнику, всё ещё делая невероятные вещи с её шеей. Внезапно девушка готова была закричать от разочарования, когда Люпин слишком резко отстранился от неё, услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ. Надеясь, что человек, так некстати прервавший их, не услышал звуки её восхищения, Тонкс в последний момент успела спрыгнуть со стола, прежде чем дверь распахнулась и в проёме показалась низенькая женщина в розовом платье. - О, профессор Люпин, я вижу, что вы всё ещё работаете, - тут она перевела взгляд на девушку и улыбнулась невыносимо приторно, - как и ваш надзор. К сожалению, вынуждена попросить вас прерваться и покинуть кабинет. Здесь намечается крохотный демонтаж помещения. От её голоса Дора невольно скривилась. «Она серьёзно сейчас назвала меня «надзором»?» - Демонтаж? Но профессор Дамблдор ничего мне не говорил. - Он бы и не успел: наш уважаемый директор сам узнал об этом только пару минут назад. Какая жалость, не правда ли? Римус слегка нахмурился, но промолчал, покорно выполняя приказ профессора Амбридж. «Грымза. Старая жаба», - только и успела подумать Тонкс. Они молча шли по коридору, пока навстречу им не выскочила растрёпанная и до невозможности злая Минерва МакГонагалл. Её челюсти были прочно сжаты, а глаза практически превратились в щёлки. - У вас? - слегка запыхавшись спросила она. - Амбридж да. О чём она говорила? Разве о ремонте не предупреждают заранее? - Предупреждают, - сквозь зубы проговорила профессор, - но ей, очевидно, невдомёк, что подобными вопросами занимается директор. Римус, я сожалею, но видимо завтра на работу вам выходить смысла нет. Мы с профессором Дамблдором постараемся уладить всё, что наворотила эта старая жаба, к следующему понедельнику. А вы, - в этот момент она на секунду перевела взгляд на Тонкс и коротко кивнула ей, - устройте себе незапланированный отпуск. МакГонагалл быстро распрощалась с ними и свернула за угол. Дора мысленно отметила, что, хоть она и мало общалась с профессором, прозвище Амбридж они дали одинаковое. Люпин и Тонкс вышли на улицу, где их мгновенно окутала прохладная свежесть весенней ночи. Тучи сгущались. Скоро должен пойти дождь. Они молчали и пока шли по коридору, и до машины. Когда Тонкс завела мотор, Римус не решился её отвлекать. Она же хотела обсудить с ним произошедшее в более тихой обстановке, а не когда на фоне шумит коробка передач и слышен гул от проезжающего рядом транспорта. До дома профессора при пустой дороге было ехать от силы минут десять. Остановившись у старой многоэтажки, Нимфадора заглушила мотор и тупо уставилась в окно. Фонарь ярко освещал окрестность вечерней улицы. На стекло автомобиля упала пара капель. Видимо, дождь всё-таки решил не ждать следующего дня. Люпин не выходил, как будто чувствовал, что ему необходимо объясниться за произошедшее в его кабинете меньше получаса назад. Он ужасно корил себя за несдержанность и этот глупый порыв. Римус практически не сомневался, что все его действия вызвали у Тонкс только раздражение и отвращение. Всё-таки он старик, который посмел полезть целоваться к такой молодой и красивой девушке. Да, мужчина понимал, что, по сути, Дора первая его поцеловала, но сделала же она это не так ненасытно, как он. Может быть девушка вообще целилась в щёку? Так сказать, поцелуй на прощание, как у французов, и теперь сильно жалела об этом. Римус не мог и на секунду представить, что ей действительно могло понравится то, что они делали в его кабинете. Люпин уже решил, что Дора вряд ли захочет продолжать опекать его, поэтому необходимо извиниться сейчас. Если он не сделает этого, а просто уйдет, то рискует вообще больше никогда не увидеть розововолосого лейтенанта, который так неожиданно скрасил его существование. Только профессор хотел начать говорить свою прощальную речь, как услышал звук входящего сообщения. Тонкс протянула руку к телефону. Это был Кингсли с докладом о том, что неподалёку от университета был пойман пожиратель смерти. «Он был слишком медлителен, чтобы успеть вызвать подмогу, так что можешь не волноваться за своё «важное задание». Грюм дал тебе отгул на завтра: видимо у профессора произошла накладочка и завтра в университет он не поедет. Наши люди стоят везде, ты знаешь, так что Люпин в безопасности. Отдыхай. До понедельника.» Тонкс ответила кратким «Хорошо» и кинула телефон куда-то на заднее сидение. Римус внимательно наблюдал за ней, пытаясь понять, насколько сильно их отношения были испорчены. Но он опять не успел ничего сказать –девушка опередила его: - У меня завтра тоже выходной. Вот так эта Амбридж устроила нам каникулы, - она улыбнулась и впервые за то время, пока они находились в машине, посмотрела на него. Тонкс не выглядела раздражённой, а в глазах не читалась неприязнь. Люпина это слегка удивило, но не успокоило: мужчина решил, что всё это напускное, лишь часть её добродушного характера. Может теперь она боится его, поэтому не хочет злить? Боже, что же он наделал! Собрав все остатки своего самообладания, нервно выдохнул: - Дора... Дора, прости меня за всё... за всё, что я натворил, - он ненадолго прервался, но продолжил. - Я понимаю, что больше ты со мной работать не пожелаешь, поэтому хочу объясниться здесь и сейчас. Мне правда жаль, что тебе пришлось вытерпеть домогательства старого учителя. Моим действиям нет оправдания, но я ещё там сказал, что ты потрясающая, так что... - он запнулся. Не знал, что ещё добавить, чтобы не выглядеть так жалко. Мужчина отчаянно пытался найти аргументы в свою пользу, но в его голове картина выглядела жутко. Римус надеялся, что она хоть что-нибудь ему ответит, накричит, пусть даже ударит. Он это заслужил. Но так тяжело было слышать тишину, разбавляемую каплями, барабанящими по машине Тонкс. Люпин кротко поднял на неё взгляд, но тут же опустил: в глазах девушки читалось удивление вперемежку со злостью. - Домогательства? По-твоему, ты до меня домогался? Если не заметил, я первая подошла и поцеловала тебя, а ты, - она вздохнула, - ещё тогда сказал, что лучше не надо. Должно быть, помнишь, что я у тебя после этого спросила, но позволь мне уточнить: ты извиняешься, потому что поцеловал девушку, которая тебе не нравится и с которой ты не намерен строить серьёзные отношения? Может у тебя есть кто-то другой? Если так, то я никому не скажу о произошедшем, но будет слишком жестоко с твоей стороны, вот так просто всё заканчивать! - последние слова она произнесла чуть не плача. Тонкс безумно не хотелось верить, что она была всего лишь средством расслабления на работе и что у этого мужчины уже есть женщина, которой он дарит такие же пьянящие поцелуи, как и ей сегодня. Дождь забил по окнам ещё сильнее. - У меня никого нет, и мой ответ остаётся всё тем же: ты мне очень нравишься, ты сочетаешь в себе прекрасные личностные качества, которыми просто невозможно не заинтересоваться. А ещё я считаю тебя невероятно красивой, - последние слова он сказал громче, поскольку послышались раскаты грома. - Тогда объясни мне, пожалуйста, в чём дело? Почему то, что мы делали у тебя в кабинете после проверки работ, неправильно? - Дело во мне! - молния осветила всё вокруг, гроза бушевала, а два человека неотрывно смотрели друг на друга, и взгляд каждого источал тысячи эмоций. Тонкс не понимала. «В нём? Он точно это сказал? Из-за дурацкой грозы ничего не разобрать!» Её взгляд смягчился. Она протянула руки к заднему сидению и достала раннее брошенный телефон и рюкзачок. Ещё раз посмотрев на Люпина, Дора спросила: - У тебя дома есть чай? «Что? Чай? Как быстро она поменяла тему.» - Есть. Она прижала к груди свои вещи. - Из-за грома ничего не слышно. Можно зайти к тебе, поговорить? Я не хочу тянуть с этим до завтра, и уезжать в такой дождь тоже не хочу. Римус непонимающе посмотрел на неё, но затем коротко кивнул. Они быстро вышли из машины и побежали к подъезду. Хоть время, проведённое под дождём, не превышало и минуты, Тонкс чувствовала, как вся её одежда насквозь промокла. Люпин жил на пятом этаже. Открыв дверь, мужчина пропустил девушку вперёд. Быстро сбросив пиджак и ботинки, он коротко кинул ей: «Я принесу одеяло», - и скрылся в темноте. Дора сняла свои тяжёлые сапоги и тихонько прошла в гостиную. Нащупав выключатель, она зажгла свет. Небольшая комната со светлыми обоями озарилась тёплым белым светом. Девушка осмотрелась: вокруг было чисто, вещи не валялись в самых неожиданных местах, в углу стоял огромный шкаф, доверху заполненный книгами; около него располагалось небольшое кресло с придвинутым туалетным столиком, а напротив - старенький телевизор. В квартире профессора пахло старыми книгами, шоколадом и чем-то ещё. Скорее всего, это был чай, который девушка попросила у Римуса, но Тонкс хотелось назвать это запахом уюта. Дора подошла к столику, на котором лежала книга страницами вниз. Она не смогла сдержать улыбку — тоже любила Ремарка. Ей пришлось вернуть всё на прежнее место, так как послышались шаги и в комнату вошёл уже переодетый Люпин со сложенной тканью в руках. - Я поставил чайник. Не уверен, будет ли тебе удобно в мокрой одежде, поэтому могу дать свою, но на случай, если она тебе совсем не подойдёт, я взял одеяло, - мужчина протянул Тонкс довольно тяжёлое белое покрывало, внутри которого были чистые майка и шорты. Девушка приняла одежду и только хотела поблагодарить профессора, как он упомянул, что она может идти на кухню, как только переоденется. Римус вышел, прикрыв дверь. Дождь всё не переставал идти, через оконные стёкла периодически можно было увидеть свет от рассекающих небо молний. Горячий напиток наполнил собой старые кружки, запах чёрного чая распространился по всей квартире и привёл Тонкс на кухню с небольшим столом и тремя стульями. Римус ломал шоколадку, когда девушка вошла. Боже, давать ей свою одежду было самой большой ошибкой в его жизни. Дора выглядела слишком соблазнительно в этом чересчур большом для неё комплекте. Люпин замер, просто смотрел на неё, такую красивую и совершенно неподходящую ему, старому и небогатому профессору. Тонкс первая сделала шаг навстречу, взглядом спрашивая, может ли она присесть. Римус вздрогнул и слишком резко кивнул. Девушка слегка приподняла уголки губ, присаживаясь на стул. - Я решила, что одеяло возьму так, вдруг замёрзну, - она положила ткань себе на колени и сделала глоток. - Спасибо за чай. Он согревает. Даже в такие паршивые моменты эта девушка заставляла его улыбаться. Но эта минутная радость сменилась напряжением. Люпин понимал, что разговора не избежать, но с чего начать - не знал. Была бы его воля, он до конца жизни смотрел на то, как Тонкс пьёт чай на его кухне. - Так, - неуверенно начала она, - мы не договорили. «Мечтать не вредно, старый извращенец.» - Тогда в машине ты сказал, что дело в тебе, я правильно услышала? Дора смотрела на него в предвкушении, надеялась, что Римус рассмеётся, скажет, что из-за грозы она ничего не поняла, а на самом деле всё дело в каком-нибудь пне, дне или сне. Потом он обнимет её, поцелует, и всё у них будет хорошо. - Да, ты всё правильно услышала. Дело действительно во мне. «Мечтать не вредно, Тонкс.» - Но я не понимаю! Что не так? Что случилось? - она чуть не опрокинула чашку с кипятком. - Ты действительно не понимаешь? - Римус не хотел вслух перечислять все свои недостатки. - Да! - это было громче грома за окном, больнее удара молнией. Люпин вздохнул и отодвинул свою всё ещё нетронутую чашку. - Как можно не осознавать, что я слишком стар для тебя? У меня не самая большая зарплата, Дора! В конце концов, зачем тебе связываться с сомнительным, искалеченным профессором, за которым ещё и следят какие-то сектанты? - он уже начинал злиться от негодования. - Если ты не забыл, именно я тебя защищаю от этих самых сектантов, - в её голосе тоже начали слышаться стальные нотки. - Твоя зарплата меня не интересует. Мы оба будем работать, это самое главное! Стар? Римус, ты правда не замечал, что первые ряды в твоей аудитории всегда занимают девушки? И садятся они поближе не только для того, чтобы на доску смотреть, уж поверь. А они помоложе меня будут и... - Дора, это чушь! Я слишком страшен, чтобы понравится кому-то! - Ты так же страшен, как и покалечен, - она даже позволила себе усмехнуться. - Просто поверь мне, я вижу взгляд этих девчонок, - она запнулась, заметив его угрюмое выражение лица. Она смягчила тон. - Ты считаешь себя страшным и покалеченным из-за шрамов на лице и руках? - Тонкс не была уверена, как глубоко рубцы уходят под одежду. Сейчас он был в рубашке с рукавами по запястья и она видела всё те же ладони с длинными пальцами, шею, лицо, нисколько не страшное. Люпин грустно усмехнулся. - Не только на лице и руках. Они везде, по всему телу. Мне было четыре, когда меня искусала громадная овчарка, а я был не самым крупным ребёнком. Отец всё дивился, как она вообще не съела меня, не оторвала руку или ногу. Я даже когда прихожу к врачу, у которого необходимо снять рубашку, ловлю испуганные взгляды. Женщины, которые видели меня в менее формальной обстановке, старались в лучшем случае вообще не смотреть ниже подбородка. - Они просто идиотки! - Тонкс нахмурилась. Это же просто шрамы, показывающие, что Римус Люпин жил в этом мире, что у него есть своя история, возможно, не самая весёлая, но показательная. Он смог пережить такое, а значит очень сильный. Другого такого тела нет, и девушка ужасно жалела, что мужчина стесняется его, считает некрасивым. Уж она то точно прочувствовала все рельефы торса Римуса, пока обнималась с ним в кабинете. Тонкс готова была отдать голову на отсечение, доказывая, что этот профессор выглядит просто великолепно! Ей было мерзко от мысли, что женщины, которым этот прекрасный человек хотел подарить ласки и страсть, отворачивались от него, не смотрели, заставляя считать себя недостойным калекой! Чёрт, да она сейчас же готова показать, как сильно он её заводит. Люпин прервал ход её мыслей. - Они не идиотки. Нормально, что им не хотелось спать с искусанным. Да и смотреть тоже. - А я бы хотела посмотреть, я бы хотела оказаться на их месте и показать тебе, какой же ты на самом деле прекрасный! - пока девушка это говорила, она успела передвинуть свой стул вплотную к Римусу и сесть напротив. Её взгляд был устремлён чётко в его глаза. Сейчас Тонкс выглядела так уверенно, как Люпин никогда прежде не видел. А ещё Дора сидела на расстоянии вытянутой руки в его одежде, которая так ей шла… Хотя, скорее, совсем не шла. - Не надо так говорить. Я ведь намного старше тебя и не такой уж и... - он не договорил, всё ещё не верил, что такая девушка считает его прекрасным. - Да мне наплевать на возраст! Как же ты не поймёшь, что в мире существуют куда более важные вещи, чем гладкое лицо и возраст до тридцати. Она говорила тихо, но взволновано, надеялась, что спокойный разговор образумит его. Находясь к нему так близко, Тонкс видела все изменения на лице Римуса во время их разговора. И в какой-то момент до неё дошло: ему мало просто сказать, что он прекрасен, нужно показать. Девушка медленно протянула руку к щеке мужчины, провела по лёгкой щетине, по белым полоскам шрамов. Она осторожно привстала со стула и поддалась ближе, целуя каждый сантиметр израненного лица. Дора взяла в руки шею Люпина, притягивая его ещё ближе и без зазрения совести садясь на колени Римуса, обхватила своими длинными ногами его туловище, а заодно и стул, на котором они теперь оба сидели. Она переместилась поцелуями на его губы и начала целовать мужчину с напором, почти так же, как и час назад в кабинете. Но если тогда девушка только прощупывала почву, проверяла, позволит ли он вообще целовать себя, то сейчас она страстно требовала от него ответа. Тонкс гладила его волосы на затылке, шею, целовала его как в последний раз, впуская в дело язык и проводя им по губам её любимого мужчины. Профессор Люпин всегда славился своей выдержкой, но сейчас его можно было сравнить разве что со зверем, сорвавшимся с цепи. Первые несколько секунд Римус отчаянно пытался схватиться за последние частички самообладания, чтобы не сделать то, о чём и он, и розововолосая девушка точно пожалеют. Но, о боже, как вообще можно было сдерживаться, когда она творит с ним такие вещи, восседая на его коленях? Когда её язык начал делать попытки вторжения в его рот, Римус окончательно послал свои профессорские предрассудки к чёрту и с жаром ответил на поцелуи. Он обхватил руками талию девушки, начал водить ладонями по её спине, оттягивая майку. Они прижались друг к другу ещё плотнее, полностью отдаваясь моменту. Люпин смело исследовал её рот, пока Тонкс извивалась в его руках. Мужчина опустил руки ниже, медленно гладя руками бёдра девушки, затем подхватил её под ноги и встал со стула. Он оторвался от сладких губ и внимательно посмотрел ей в глаза. Взгляд обоих был уже затуманен. - Дора, я не остановлюсь, если продолжу. Пожалуйста, подумай ещё раз, пока я могу держать себя в руках. Тонкс недовольно надула губы, когда ласки неожиданно прервались. Она посмотрела в его глаза и увидела в них желание, смешанное с тревогой. И в этот момент Нимфадора поняла, что только человеку, которому ты на самом деле нравишься, будет важно и твоё удовольствие тоже. Он её хотел, она чувствовала, но всё ещё сдерживал себя. Дору накрыл такой поток нежности к Римусу, когда она осознала, что действительно важна для него. Казалось, сейчас девушка полюбила его ещё больше. Тонкс наклонилась к его уху, медленно провела кончиком языка по его ушной раковине и хрипло прошептала. - Я ещё очень давно всё обдумала. Умоляю тебя, пожалуйста, сделай со мной всё, что только захочешь. Я доверяю тебе. Они добрались до точки невозврата. Тормозов больше не было, существовали только он, его Дора и неразрушимая связь, образовавшаяся между ними. Завернув влево от кухни, Люпин вошёл в небольшую спальню. Почти всё её пространство занимала средних размеров двуспальная кровать. Если бы Тонкс зашла (по факту она даже не заходила — её внесли) сюда немного при других обстоятельствах, то отметила бы, что профессор явно любит спать, развалившись звёздочкой. Аккуратно положив свою драгоценную ношу на постель, Римус навис над ней. Все эти действия он выполнял, не разрывая контакта их губ: сейчас заставить профессоров Амбридж и МакГонагалл сходить вместе на бесплатный семинар по изготовлению браслетов дружбы казалось более реальным, чем оторваться от уст девушки, которая так охотно отвечала на все его действия. Их языки сплетались в невообразимом танце, руки гладили везде, где только могли дотянуться. Тонкс не переставала пропускать сквозь пальцы правой руки волосы Люпина, левой она начала гладить его грудь, скользя ладошкой по рельефам мышц. Римус сквозь одежду аккуратно сжал грудь девушки, перебрался ниже и начал гладить спину и талию. Ему ужасно надоели эти ненужные тряпки на ней, поэтому в какой-то момент он решил пересечь данную преграду: одна его рука поднялась выше, чтобы провести пальцами по гладкой шее и ключицам, а другая юркнула под майку, нащупав плоский животик. От таких прикосновений Дора издала тихий стон сквозь поцелуй. Римус понял, что хочет услышать этот звук снова и в десять раз громче. Практически не отрываясь от её кожи, медленно он провёл своими поцелуями сначала по щеке, потом по подбородку девушки, спускаясь к матовой коже шеи. Нащупав губами пульсирующую венку, Люпин небольно прикусил её. Такое простое действие вызвало просто фейерверк эмоций со стороны его партнёрши: на этот раз она издала громкий, протяжный стон. Мужчине польстила подобная реакция. Одновременно с этим его рука не прерывала своё путешествие под майкой девушки: Римус нащупал небольшую упругую грудь, скрывающуюся под тонкой тканью лифчика. С трудом оторвав лицо от шеи девушки, он посмотрел ей в глаза, прикасаясь к её носу своим - она выглядела такой раззадоренной. Дора провела кончиком пальца по его щеке и прошептала. - Всё что ты хочешь, я же сказала. Этого было достаточно. Он отвёл руки от шеи и груди Тонкс, схватился за края майки и потянул её вверх. Дора подняла руки, а в следующее мгновение ненужный элемент одежды валялся где-то на полу. Люпин на секунду замер: ему просто необходимо было полюбоваться на такую красивую девушку, которая сейчас лежала и таяла под его руками, как воск. Он наклонился к её ключицам, целовал, легонько оттягивал губами кожу. Римус начал прокладывать дорожку поцелуев ниже к ложбинке. Его руки беспрепятственно бродили по почти оголённому телу Тонкс. Она же, в свою очередь, ловко начала расстёгивать пуговицы на рубашке мужчины. Когда он осознал это, то слегка спасовал, остановился, не успев дойти до её груди. Люпин взял обе руки Доры и несильно прижал к подушке. «Боже, неужели страх не понравится мне настолько велик?» Нимфадора понимала, что это больная тема для Римуса, поэтому ещё больше стремилась раздеть его. - Я не испугаюсь. Не мне же одной лежать перед тобой в таком виде? - она ободряюще улыбнулась. - И потом, ты думаешь, что сквозь рубашку я ничего не почувствовала? - Сквозь рубашку — это другое. Ты точно убеждена в своей выдержке? - Есть только один способ это узнать, - и она уверенно продолжила расстёгивать мелкие пуговицы. Тонкс специально не смотрела на его грудь, пока полностью не закончит, Римус же неподвижно навис над ней. Когда с последней пуговичкой было покончено, Люпин помог Доре стянуть с себя белую ткань и весь напрягся, следя за выражением лица девушки: она как заворожённая смотрела на его исполосованную грудь. Рубцы были почти везде: по правому боку шли три большие полосы, две из которых поднимались к груди, а третья проходилась по животу; выпирающие ключицы были помечены мелкими царапинами, только с левой стороны проходил внушительный рубец от самой шеи, спускающийся через грудь к рёбрам; живот тоже весь покрыт красно-белыми полосками, где-то более широкими, чем остальные; на левом боку виднелись следы зубом. Дора перевела взгляд на руки: они были изрезаны вдоль, но слишком больших следов девушка не заметила. Наверное, она слишком долго его рассматривала, потому что мужчина начал приподниматься, ворча что-то похожее на «так и знал», но Тонкс вовремя спохватилась, заведя одну руку за шею Римуса, чуть ниже затылка, а другую — за спину. Он был тёплым, даже горячим, и она не могла подобрать слов, чтобы описать, насколько такой его вид её возбуждает. Девушка провела рукой от затылка вниз по груди к животу, слегка надавливая ноготками на мышцы. - Чтоб ты знал: твои шрамы выглядят невероятно сексуально. Она знала, что на его лице сейчас можно прочитать исключительное удивление, поэтому не стала терять ни минуты на рассматривание его мимики и примкнула губами к шрамам на груди. - Те девушки, - говорила она между поцелуями, - не знали, что теряют. Ты очень красивый, - Дора начала гладить его ладонями, - мне нравится твоё тело, твоя фигура, твои шрамы, - она всё ещё целовала его. - Это твоя изюминка, другого такого тела больше нет. И оно прекрасно, слышишь, чтобы ты там себе не навыдумывал. А ещё я безумно хочу изучить каждую чёрточку не только спереди, - девушка провела руками по рубцам на спине, - И мне нравится быть с тобой, Римус Люпин. Потому что я тебя люблю. Он просто не верил в сказанные только что ею слова. - Любишь? - мужчина зарылся ладонью в её мягкие розовые волосы. - Твои душу, интеллект, смех, улыбку и привычку кормить меня шоколадом я полюбила уже давно, - она слегка отстранилась, чтобы посмотреть в светлые голубые глаза. - Позволь мне теперь полюбить и то, что ты обычно прячешь под своими профессорскими пиджаками. Я тебя уверяю, первое впечатление просто невероятное, - и Тонкс снова прильнула к его груди. В этот момент его душа наполнилась теплом. Теперь он просто не воображал свою жизнь без этой яркой девушки. Римус осторожно оторвал её лицо от своей груди, провёл большим пальцем по щеке и поцеловал, нежно и трепетно. Оторвавшись, Люпин мягко посмотрел на неё и шёпотом произнёс: - Я тоже люблю тебя, - и улыбнулся. Тонкс сначала ахнула, а потом её губы изогнулись в соблазнительной улыбке. - Раз у нас всё по взаимному согласию, не могли бы мы продолжить то, на чём остановились, профессор? - Сейчас я в полном вашем распоряжении, мисс Тонкс. Сегодня у нас практическое занятие. Надеюсь, вы не откажите мне в удовольствии поучаствовать в демонстративной части? Ответом послужил тягучий и сладкий поцелуй в губы. Кажется, после таких занятий ему придётся учиться заново дышать. Их руки снова принялись блуждать по телам друг друга. На этот раз у Нимфадоры был куда больший обзор. Римус продолжил спускаться поцелуями к груди девушки, а его руки полезли к шортам, слегка спуская их. Он провёл рукой по её оголённому бедру, нарочно чуть оттягивая край нижнего белья. Тонкс извивалась под ним, пока Люпин дышал ею. Мужчина прикусил зубами ткань лифчика и, в последний раз убеждая себя, что ей действительно всё нравится, стянул его, полноценно кладя свои ладони на её мягкую грудь, небольно сжимая. Он уделил ей должное внимание, проводя языком по затвердевшим соскам, немного кусая и оттягивая их. Она кричала от удовольствия. Казалось, что такие ощущения девушка испытывала впервые. Периодически Дора направляла его голову туда, где ей это было особенно необходимо. Вот он уже целует её живот, аккуратно ведя по нему носом и утыкаясь в пупок. Ему сносило крышу от запаха этой девушки, от прикосновений к ней. Римус снял с Тонкс шорты, легонько провёл длинными пальцами по оголённым ножкам и ухмыльнулся. - Это что, похотливый взгляд, профессор? - Нимфадора привстала на локти, погладив его по тёплому плечу. - Нет, мисс Тонкс, - сказал Люпин своим официальным тоном, - просто ты очень красивая, - промолвил он уже совсем другим голосом, пропитанным обожанием. Мужчина нарочито медленно нагнулся, всё ещё не сводя глаз с её довольного лица. Зубами он стянул последний элемент одежды, оставшийся на Доре, и поцеловал внутреннюю сторону её бедра. Девушка прогнулась дугой и откинула руки на подушку, когда губы Римуса добрались до самого чувствительного места. Люпин целовал её половые губы, легонько касаясь их языком, ласкал пальцами клитор, упиваясь ею, а она не переставала издавать звуки восхищения, просить ещё. Мужчина проводил ладонями по ногам, бёдрам, иногда талии девушки; Тонкс же могла дотянуться только до его головы и плеч. Время изучающих ласк заканчивалось — пришло время для самого сладкого. Дора сама стремилась участвовать в процессе, поэтому первая стянула с Римуса остатки и его одежды. Она предоставила мужчине свободу действий. Люпин медленно проник в неё начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Тонкс притянула его лицо к себе и снова жарко поцеловала, проникая языком ему в рот. Мужчина обнял её своими сильными руками за талию, поглаживая спину. Девушка впилась ноготками в его тело и простонала ему в губы. Оргазм достиг их почти одновременно. Они лежали, прижавшись друг к другу, в комнате, пропахшей цветами, книгами, сексом и их любовью. Дождь давно кончился. Тонкс выводила узоры на груди мужчины, пока он неторопливо целовал её шею, ключицы, плечи. Каждый чувствовали себя невероятно умиротворённо в объятиях другого. - Спасибо, - тихо сказал Люпин, отрываясь от ямки над ключицей. - За что? - За то, что ты такая замечательная, добрая и... - он усмехнулся, - упёртая. - А ты такой умный и интеллигентный придурок, что я даже удивлена, что не получала просьбу разрешить тебе каждый новый поцелуй или касание, - она погладила его по торсу ладонью и удобней устроилась на его теле, прикрыв глаза. - Мисс Тонкс, верх неуважения называть своего профессора «придурком». Я думаю, вам следует назначить наказание, - его рука начала медленно водить по всему её телу. Девушка резко открыла глаза, встала и оседлала его. По её припухшим губам расплылась хитрая улыбка. - Надеюсь, вы не будете ко мне слишком строги, профессор. Справедливости ради, я действительно плохо изучила новый материал, - на этих словах она провела обеими ладонями по его торсу. - Не хотите ли провести со мной ещё несколько занятий? Только на этот раз я смогу показать вам, чему научилась. Она опустилась к шее Римуса, всё ещё восседая на нём, начала провоцировать его лёгкими поцелуями. Он издал утробный рык и возбуждённо прошептал. - Ну раз вы настаиваете, - мужчина провёл рукой по её спине, - думаю, я дам вам ещё пару уроков.***
Профессор Люпин всегда славился своим хорошим настроением и доброжелательным отношением ко всем окружающим. Плохие дни у него бывали редко, а с недавнего времени вообще перестали его посещать. И хотя розововолосый лейтенант, которого заставили следить за самым обычным университетским профессором, больше не сидит в его аудитории, Римус знал, что девушка с волосами цвета малиновой жвачки всегда будет ждать его дома. Но в отличии от молодого лейтенанта, первое время с пренебрежением относящегося к своим обязанностям, капитан Тонкс восхищается, любит и жизни не представляет без своего профессора. Собственно, как и он без неё.