Этору помнит этот кошмар. Он преследует его уже несколько лет подряд. В нем идёт все по стандарту, соткано из его воспоминаний о тех днях. Странно, что именно эти два воспоминания застряли в его голове. Хотя ощущения отчаяния, которые он в тот момент ощутил были самыми ужасными.
Он очень хорошо помнит себя в пять лет. Ребенок с большим количеством энергии. Можно сказать грубо: ребенок с шилом в одном месте. Но зато правдиво. Из близнецов он был самым проблемы и по сегодняшний день остался таким же. Только из-за него клан переживал какую-то там утрату в информационном главенстве сейчас. Но в детстве это были только мелкие пакости на деле совершенно не имевшие смысла.
Но он в своём кошмаре. Вновь тот же шестилетний ребёнок с натуральными чёрными волосами и темными глазами, которые не закрываются очками, как это было сейчас. Он не Шулер, а Этору.
Этору, переполненный настоящим отчаянием. Он наблюдает за Рейчел, своей матерью, точнее как он считал, хотел считать. Она старается уделить оставшееся у неё время всем: и новорожденной дочери, которой дала странное имя Эи, и близнецам. Этору пытался урвать больше всего внимания, стоящий рядом Эйши только отдавал это внимание брату, старший близнец стоял рядом с Эи, он смотрел на нее и будто бы следил.
Однако кошмар был не наполнен хотя бы отголосками хороший воспоминаний. Он стоит по колено в стену, на него падают белые хлопья неприятных и холодных снежинок. Как же Этору ненавидит зиму, в это время происходит много плохого с ним. По щекам текут слёзы, желание подавить вырывающиеся из лёгких всхлипы невозможно осуществить. Наружу вырывается рыдание. Он хорошо помнит этот момент. Старается смотреть вверх, чтобы слёзы не текли, но их предательски много, а ещё этот отвратительный снег так и падает на лицо. Снежинку опускаются одна за другой, прилипая к мокрому лицу. Стараясь вытереть лицо руками, все равно ничего не выходит. Слёз слишком много, они продолжают течь из глаз ручьями.
От безысходности, чтобы хоть как-то приглушить неприятные всхлипы, он прикусывать губу, но и это бесполезно. Следующий всхлип полностью рушит его оставшуюся выдержку.
Рыдание продолжается до момента, пока он не слышит торопливые шаги. Оборачивается, в тот момент маленький Этору думал, что пришел Эйши, но под навесом стояла Рейчел. Её обеспокоенный взгляд нельзя было перепутать с чем-то другим. В нём смешалось много эмоций. Осознание, что совсем скоро этого человека не будет рядом, она умрет, оставив их на произвол судьбы.
Мать добирается до него быстро и гарант перед ребенком на колени в снег. Она прижимает Этору к себе, обнимая. Мальчик хватается за нее, его последнюю надежду в этом мире. Он как сейчас помнит её образ. Одно из тех традиционных кимоно, обычно светлых оттенков, в тот раз обо было светло-зелёным. Всевозможные одеяния Второй Госпожи-матери остались в стенах клана, кроме одного: того зелёного. Его забрал сам Этору, когда уходил из клана. На порог дома Аки он заявился с небольшой спортивной сумкой своих вещей и этим кимоно. И оно до сих пор находилось у Этору. Он тщательно следил за ним, иногда стирал и прослушивал, чтобы оставить одежду в идеальном состоянии.
— Не уходи, пожалуйста, — из лёгких вырывается очередной всхлип, сопровождаемый разборчивыми словами. — Я… Пожалуйста, не уходи. Мам, я сделаю всё, но останься с нами, пожалуйста!
Этору сжимает ее плечи матери, он не знает что делать даже сейчас, когда прошло чертовых двадцать с чем-то лет. Тот же привкус отчаяния на языке и горечь утраты где-то внутри. Это сопоставимо с кровью во рту от кашля во время перенапряжения причуды. Он такого не ощущал уже очень давно, но прекрасно помнил, как это было всегда. Некоторая боль и неприятный металлический привкус на языке.
Сейчас было что-то похожее. Через сон Этору это ощущал лучше, чем когда-либо. Страх тех воспоминаний. Это было не простое желание больше не вспоминать о тех событиях, это был настоящий страх, хорошо понимал, что его слова ничего не исправили. Рейчел все равно умерла, оставив после себя только несколько бабочек, которые после в одно мгновение исчезли. Розовые бабочки исчезли всего лишь за одну ночь через две недели после смерти Второй Госпожи-матери.
Но тогда, прижимаясь к матери, Этору думал, что способен хотя бы словами остановить мать. Слёзы могут подействовать на нее и она останется с ними, это же так просто оставаться за стенами клана ни о чем не думая.
Рейчел была рядом в такой момент, стараясь стать опорой и поддержкой для Этору, когда сама и являлась причиной этих слёз. Немного успокоившись, но продолжая неприятно шмыгать носом, ребенок смотрел на женщину. В темноте нельзя было полностью разглядеть измученных черт лица женщины, но Этору сейчас понимал, что ей очень больно. Он помнил, как мать сама стёрла с уголков глаз подступившие слёзы и улыбнулась. На тонких губах появилась знакомая приятная улыбка, но она не казалась такой же приятной, как это было раньше. Сейчас на её месте были заметны попытки скрыть боль от болезни, распространившейся по всему телу.
— Я очень хочу остаться с вами, — она продолжала сидеть на корточках в снегу. — Я буду стараться задержаться рядом с вами подольше. Ты, Эйши и Эи мне очень дороги. Я не хочу уходить, поэтому я буду хвататься за любую возможность подольше остаться с вами. Но если так получится, что мне придется уйти, постарайся стать тоже опорой для кого-то. Это может спасти много жизней.
В голову даже маленького Этору ударило осознание, что снег чертовски холодный, а Рейчел там сидит. Это может только обострить болезнь. Но не привело к обострению, к счастью. Этору не хотел ещё сильнее загоняться в себя, продолжая копаться в своих внутренних демонах, которых он мог бы обвинить в скорой смерти Рейчел. Однако каждое глухое слово, сказанное матерью он старался запомнить дословно. Сейчас понимал, что она намекала на то, чтобы Этору стал сильной опорой для старшего брата и сестры. Но он был готов пойти на любые жертвы в тот момент, чтобы исполнить это поручение. Рейчел была с ними слишком добра, слишком часто защищала и старалась помогать. Только с её помощью близнецы смогли выйти за пределы клана, чтобы посмотреть на осенний фестиваль. И сейчас все это чудо может ускользнуть из рук ребенка, что только начал ощущать свободу и счастье.
Рейчел же осталась в их сердце навсегда, но теперь же ее нет. Ей пришлось уйти, забрав с собой все лучшие воспоминания и прихватив частички счастливой жизни близнецов, которые старались выжить любой ценой в столь грубом мире за великими стенами клана.
Другое воспоминание отдавалось ещё той болью. Наверное, здесь было и сожаление. Нет, оно там было. Этору продолжал жалеть о том, что успел сделать в то время. Он отлично видел страх в глазах сестры, когда он принес к ней в комнату кошку, скорее даже маленького котенка. Уже давно по клану ходили слухи, что Эи боится этих животных.
Тот случай не был какой-то проверкой на вшивость, Этору просто хотел увидеть отчаяние.
И увидел.
Этору очень хорошо помнил, что должен был защищать младшую сестру, но в то время это было чуждо. В голове появилось осознание, что если Рейчел нет, можно делать все, что захочешь. И сейчас, находясь в реальности он жалел обо всем, что когда-то успел сделать. И тот случай был самым ярким примером. Он раз за разом представал перед глазами Этору и он начинал жалеть, когда видел знакомые вещи, аккуратно сложенные в комнате. Однако этот кошмар нельзя было остановить. Ещё маленький Этору, ему было уже около девяти лет или вообще десять. Он несёт рыжего кота в комнату, служанки как раз отошли и сейчас на эти недолгие полчаса Эи будет ощущать невероятный ужас, когда небольшое существо рыжего цвета будет проходить рядом и мяукать.
В этом кошмаре нельзя было остановиться. Про себя Этору пытался сделать все, что возможно, но тело не подчинялось во сне. Он был не более чем глупой марионеткой, которую вели куда-то не по его воле. Это был не первый кошмар с таким же содержанием. Только вот ни один из них нельзя было контролировать, как и сейчас. Неумение противостоять самому себе здесь просматривалось лучше всего. Этору уже не говорил остановиться телу, которое у него было в кошмарах, как бы он не противился, все будет продолжаться до момента, пока он не увидит плача и криков. До момента, пока на пороге не появится старший из близнецов.
И он закрывает комнату, продолжал осторожно держать животное в руках. Поворачивается к Эи. Она чем-то занимается, играет в свои четыре года, как самый обычный ребёнок. Наверное, она просто складывала пазлы, которые и сейчас любила собирать, но делала очень редко.
— Эй, Эи, — Этору обращается к ней грубо. Хотя пытался сделать все, чтобы замолчать и просто немного помедлить.
Сейчас он не хотел нарушать эту несколькоминутную идиллию, Этору даже мог бы поиграть с сестрой. Это не было сложно: она была слишком тихим и спокойным ребенком, поэтому даже много внимания не требовала. Ей хватало бы того, что рядом с ней кто-то сидит и подаёт нужные кусочки пазла. Все могло быть иначе. Этору бы сидел рядом, копался в пазлах, которые никогда и не умел собирать, считая, что это занятие всего лишь какая-то немыслимая фигня, в которой и мозгов не надо.
Дальше парень помнит все в замедленной съёмке. То, как зовёт сестру и как выпускает кошку на пол. Видит, как за пару секунд глаза сестры увеличиваются в размерах и она отскакивает в сторону. Ей очень страшно. Настолько, что она просто жмется в углу, когда кошка направляется в сторону от неё. Этору хорошо видит, что Эи дрожит, но ничего не может сделать, а хочет. Он уже не помнит своих настоящих намерений в тот момент. Сейчас осталось только сожаление и особенный страх. Этору не смог выполнить обещание матери, но был готов ради нее на все. Она точно была бы зла. Рейчел никогда не злилась. Если и показывала отрицательные эмоции, то только грусть. Она были слишком спокойной и терпеливой, но здесь бы её доброта сошла на нет.
Будь она здесь многого не было. Этору не стал бы Шулером, Эи было бы счастлива находится в кругу семьи, не произошло бы «Инцидента Паука», на порог клана не ступила бы Третья. Может нынешняя Госпожа-мать и справляется со своими обязанностями намного лучше, чем Рейчел, но даже так Вторая была бы полезнее и сильнее в каком-то смысле. Не произошло бы того раскола и никто бы сейчас не страдал. Сейчас же Шулер стал заложником условий. Если бы, то… Он очень долго думал об этом и в тот момент тем более.
Кошмар продолжался.
И дрожала от страха, упиваясь собственной беззащитностью. Было слишком много того, о чём Шулер жалеет. С последующих действиях тем более. Страх и отвращение к себе же — единственное, что он может чувствовать. Реальная Эи простила его давно, но никто не знает, что на самом деле твориться в её голове. Она точно помнит все то, что с ней происходило в клане, но продолжает молчать, будто бы кто-то уничтожил эти отвратные воспоминания, оставив на этом месте что-то хорошее или вообще ничего.
Но, впереди проносится картина того, как младший близнец подходит к кошке, осторожно берет её за шкирку и, спрятав за своим силуэтом, идёт к Эи. Сестра дрожит в страхе. Этору присаживается на корточки и зовёт ее.
— Видишь, кошки нет, — он будто бы успокаивает Эи, но та продолжает дрожать, уже от образа брата. Шулер не помнит этого или его память начала самостоятельно отвергать все то, что ему не нравится.
Эи немного успокаивается и Этору на этот раз садит кошку прямо перед сестрой. Её глаза говорят о том, что она знала об этом ничтожном маневре. Она знала, что брат так и поступит. Наверное, первый человек, в котором она и вправду разочаровалась был брат. Даже после, когда всё наладилось, она скрывалась за Эйши. Старшему близнецу даже не надо было говорить, чтобы сестра отошла за его спину: она сразу же пряталась. За спину Этору она не становилась, наверное, уже на подсознательном уровне избегала этого. Страх за свою жизнь, страх предательства. И даже сейчас она может прятаться за спины других людей, но никак не за Этору. На самом деле из всех Киёси можно было монстром назвать только Этору. Никак не Эи, как считал отец и, может быть, другие члены клана. В первую очередь этим монстром был сам Этору, сейчас же он
Из всех наследников он самый отбитый на голову. Его отмечали как будущего революционера, который разрушит клан и создаст что-то новое. Он практически то же самое и сделал. Только вот сам же вышел из клана, забрав для этого все необходимые документы. Нельзя сказать, что это было очень легко, с какой-то стороны пришлось пожертвовать глазами, которые сейчас вообще не воспринимать хоть как-то свет. Не хотелось признавать, но Шулер мог окончательно стать слепым, чего он не желал. Работа в казино никуда бы не ушла, так что это бы сыграло с самим героем только большую и не очень хорошую шутку. Он должен был продолжить работать, чтобы вывести казино на новый уровень. Стать императором информаторства? Может быть такой цели в настоящее время и не наблюдалось в немаленькой плане парня, но кто сказал, что она не может появится в скором времени.
Этору собирался работать во что бы то ни стало. И решил для себя, что перейдет всё проблемы и сможет насладиться видом сверху на других, а тем более клан. Его смех будет слышен для них, как было бы это был их приговором. Безусловно, с какой-то стороны даже жесток, но и они не лучше, так что обычно принято платить одной и той же монетой. К сожалению Киёси, они никогда не платили чем-то хорошим. Так что оставалось отдать им точно такую же монету в качестве возврата.
Во время кошмара в голове пролетает слишком много мыслей, чтобы отвлечься от настоящей картины. Этору не желает опять смотреть на то, что он сделал своими руками, желая отомстить. Месть в первую очередь за себя, а только после за всех остальных. Месть, что из-за нее их оставила Рейчел.
Дверь в комнату отодвигается и в покои заходит Эйши. Как раз вовремя, иначе бы Этору точно продолжить издеваться над сестрой. Как и в момент реальности в прошлом младший близнец останавливается, отпускает кошку, которая сразу же убегает в сторону и забирается в угол. Эи продолжает хныкать, скрутившись в комочек на полу. Почему-то Этору думал, что брат просто закроет дверь и уйдет, но тот переступает порог. Всего в одно мгновение где-то в реальности за пеленой кошмара глава казино улыбается. Момент настоящего правосудия. Эйши молча подходит к Эи пытается успокоить её.
В этом кошмаре Этору играет роль злодея. И этот самый злодей не останавливается.
— Зачем ты пытаешься помочь ей? — он разворачивается к брату, тот что-то тихо говорит Эи и, обняв ту, поднимается.
— Эи, закрой глаза и уши, пожалуйста.
Ребёнок так и поступает, старается отвернуться от ни спиной, зажмуривает глаза и закрывает уши руками. Этору помнит только первый удар, пришедшийся в область лёгких. Некоторая проблема причуды рук Будды: никто из носителей не может контролировать силу, с которой может быть нанесен удар. То есть эта своеобразная лотерея. Какой удар придется по противнику в этот раз. То ли он может с первого удара, то ли придется потрудиться немного больше обычного. Этору точно хватило одного удара.
Кошмар закончился.
Подорвавшись с постели в холодном поту, Этору зажмуривает глаза и начинает болезненно шипеть. С какой-то стороны проснуться в лазарете было даже неплохо. Он в реальности, боль не отступает. На ощупь ищет очки с тумбочки, на глаза больше не бьёт свет, проникающий в комнату в таких маленьких количествах, что боль не может быть оправдана. Но это чертовски больно. Глаза будто бы разъедает щелочью. Все это последствия двух сложных битв, после которых пришлось подать в отставку, что и так было в планах у парня.
Потом уже в очках замечает, что на тумбочке рядом с кроватью стоит стакан с водой и блистер с его запасным обезболивающим. Таблетки не действуют после принятия моментально. Им нужно время, но того у Шулера нет. Но он молчит. Боль не проходит, нудно подождать чуть дольше, что тот и делает. Это ведь должно помочь ему, так что сейчас нет другого варианта. Он молча терпит. Палата погружена в тишину, а Этору только и может, что через затемнённое стекло смотреть на свои руки или вещи вокруг. Хотя поворачивать голову сейчас было довольно болезненным действием.
Пока что развлечений нет: Аки забрал телефон и ноутбук, хотя и Этору не противился, понимая, что у него есть одно большое желание поспать. И да, это было первостепенным желание и ошибочным. Он не услышал свои будильники, звонящие каждые три часа для принятия обезболивающего. Шулер не может без него жить. Боль полностью разъедает глаза, точнее так казалось. Со временем она могла падать, однако всегда возвращалась. Неясно когда и в какой момент. Обычно появлялась очень резко, чтобы ударить сильнее. Это что-то вроде мести за все ошибки, совершенные так давно.
Постепенно можно было спокойно вздохнуть. Боль отступила, оставив после себя ничего. Теперь на голову давит только тишина. А плеер с музыкой остался единственной вещью, которую главе казино оставил Второй. Подняться с кровати и подойти к окну было простым действием. Убрать жалюзи с окон тоже. Солнце не было в глаза, так как те были полностью защищены очками. Утро нового для казалось не очень приятным. В принципе просыпаться так рано Шулер не привык. Работа ночи напролет и Сол в дневное время. Это было стандартом, которые бывший герой никто не нарушал, не считая этого периода со сломанной ключицей. Пускай в теории парень мог бы уже на следующий день отправится опять в основную часть казино, которые не была скрыта от посетителей. Здание казино на самом деле огромное, а это не каждый знает, что казино уходит ещё и под землю. Часть секретный архивов, где находится информация заказчиков перед тем, как они зайдут.
Восход казался слишком ярким даже с очками, так что Этору поспешил отвернуться. Столь яркий свет мог ослепить Этору. А то прозвище, которое дала парню подчинённая Аки «Слепорылый крот» точно привяжется к нему. Неприятная, но из-за этого парень и будет всеми силами держаться за свое зрение. Признаться, на данный момент это единственное оружие, которого могут бояться. Клана от нападения на казино останавливает информационные сети, отношения в которых строятся по принципу семьи. Если кого-то обидят, остальные пойдут и будут с этим разбираться. Даже если клан и находится на пятом месте. Они начали первыми. Так что виноват будет тот, кто первым ударит. Может клан частично останавливает и наличие сильных бойцов в рядах казино. Чего стоят одни дуэты Пятого и Шестой или Восьмой и Второй. Они сильны и клан это понимают, просто так ударить у них не получится, так что на время они решили просто вывести из игры аналитиков. Точнее одного-единственного аналитика казино — Эи.
Вздохнуть и отбросить мысли было первым делом, когда в палату, скорее уже комнату, постучали. Строго ровно три раза, Этору сразу же узнал нынешнего Первого. Хотя наличие в его должности слова «нынешний» заставляет задуматься. Неужто сам Шулер ждёт возвращения «бывшего Первого». Безусловно. Все ждали, когда вернётся. Но его длительный отпуск многих подбешивал немного.
На пороге и вправду стоял Первый дилер-крупье. Его становилось в какой-то момент даже жалко. Как-никак он пытается быть лучше, но, стоит отметить, у него это совершенно не выходит. Наверное, он это понимает. Бывший Первый был для многих больше, чем просто начальником, скорее лучшим другом и помощником. У нынешнего Первого не было достаточно сил и харизмы, чтобы вести за собой других. И сам Этору, он не будет этого скрывать, в первое время пренебрегал заменой. Но он поменял своё мнение, понимая, как такое поведение схоже с тем, как Этору относился к Эи в свои восемь лет. Пренебрежение, игнорирование. Но глава казино быстро изменил свое мнение и начал доверять парню больше работы, если уж его и рекомендовал прошлый Первый. А этом был какой-то смысл. Да и сам парень оказался очень даже сообразительным. Однако не смог сойтись с другими дилерами-крупье характерами. Те просто не желали терпеть таких перемен. В отличие от других Шулер принял, что многим нужен тупо отдых и даже ему. А то, что он никак не мог отпустить
— Это ты, что-то случилось? — глава казино задаёт простой и достаточно лёгкий вопрос. — Если что-то срочное изложи на бумаге. Сегодня не могу соображать на слух.
Стоило немного изменить это слова. Этору в принципе не мог соображать. Много неприятных обрывков его воспоминаний. По большей части даже неприятных. А воспоминаний было слишком много. Исчезновение бабочек из клана также очень сильно ударило. А это не считая самой прощальной церемонии с Рейчел. Её смерть пронеслась очень громко внутри клана. Вне старались даже не озвучивать о существовании Второй Госпожи-матери. Глава клана не желал привлекать к своей супруге ненужного и опасного внимания. В то время клан процветал и узнать о том, что появилась Вторая, а это не говоря о её смерти. Однако было ожидаемо, что кто-то сольёт информацию, так и получилось. Но и это было не таким сильным ударом, как могло быть.
— Завтрак, — Первый переступил порог с небольшими пакетиками из доставки одного популярного ресторана, в котором обычно ел Шулер. Там прекрасно готовили морепродукты и национальную японскую кухню. В последнее время многие начали уходить от этой пищи, считая, что она сложна в приготовлении, так что подобные рестораны были не только редкостью, но и некоторым просто не были по карману. Шулер же был постоянным клиентом. Кажется, адрес казино и дома знал уже каждый сотрудник в ресторане. — Вы ещё вчера просили, чтобы он был доставлен к…
У кровати зазвенел будильник. Очередной приём обезболивающих. Надо переставить его, а лучше потребовать у Шулера обратно телефон, с этим будильником вчера пришлось разбираться несколько часов, когда Шулер и их мог бы посвятить исключительно сну, то есть по факту само у себе. Но ней, пришлось разбираться с чёртовым будильником. А насчёт обезболивающих, их бывший герой пьёт пачками, скорее уже принимает чаще, чем моргает. И все близлежащие аптеки тот изучил вдоль и поперёк.
— Да, спасибо, — Этору вздохнул и осторожно закрыл жалюзи, поправил съехавшие на нос очки, а только после посмотрел на Первого. — Что-нибудь слышно по тем преступникам? Кстати, Эи уже передала паспорта?
— Нет, — строго констатировал нынешний Первый.
— В смысле? — прошло достаточно времени, паспорта точно есть на руках Эи, так что оставалось всего ничего, чтобы передать их. То, что она вообще не появлялась на пороге казино, заставляет задуматься. — Где Эи? — какого черта она до сих пор не рассказала ничего.
— Она сказала, что собирается задержать преступников и для этого…
— Не надо, я понял. Кого из дилеров она приплела к этой работе?
— Третьего, Пятого и Шестую.
— Пойдешь с ними, — Этору вздыхает. Сам он не пойдёт. Точно не сейчас, пускай ключица была полностью восстановлена, но вот голова совершенно не соображала. К тому же есть какое-то чувство, что в этом всем замешан ещё и знакомый герой. — После доложишь обо всем, что так было.
— Конечно, — оставив на прикроватной тумбочке пакеты и коробочки, Первый кланяется и уходит.
Этору стоит на месте ещё пару секунд. В голове возникает много ненужных вопросов, один из которых вырывается из лёгких Шулера при очередном вздохе.
— Интересно, как там собачки?
***
Стандартный процедуры утром были немного нарушены из-за столкновения с Тсунагу. Тот выглядел более бодрым и не таким уставшим, каким девушка привыкла видеть мужчину. Хакамата спокойно готовил завтрак, когда Эи зашла на кухню, мигом подбираясь к чайнику. Утренний прием пищи обычно заменялся чаем, но и, наверное, стоило переходить на воду, так как кашель с кровавыми сгустками совершенно не решал проблемы, а только добавлял ещё больше сложностей. Таблетки могли уменьшить боль, но не более. Боль осталась такой же неприятной и колющей. Такое чувство, будто Эи проглотила несколько игл и пыталась ужиться с этой болью. По факту так и было, желание скрыть быстро развивающуюся болезнь, ведь в первую очередь у Киёси есть совершенно другие планы: переезд в Канаду и полное отстранение от клана.
— Выглядишь лучше, чем вчера, — она осторожно улыбается. Это ни в коем разе не было с её стороны оскорблением, если и могло звучать так. — Выспался? — к сожалению Киёси, она не могла похвастаться подобным достижением. Этой ночью её преследовала боль, то настоящая в горле, то фантомная в запястьях. Сон отступал очень быстро, Так что у Эи не было и мысли, чтобы прикрыть глаза хотя бы на пять минут. Но из-за усталости организм сам отключился, забыв про существовании неприятной боли.
— Не очень, — всё такое же спокойствие героя заставляет и самостоятельно прийти в какое-то слишком спокойное и уравновешенное состояние. Паранойя уходит от девушки, будто той в принципе и не было. — Но работа не ждёт, так что пришлось оперативно приходить в себя. К тому же я заметил, что ты слишком часто пропускаешь завтрак.
— Чай это тоже хорошо.
Киёси хотела сделать шаг назад, чтобы достать стакан, но Тсунагу уже подал ей наполненный водой стакан. Редактор смотрит в глаза. Аккуратные и спокойные черты лица, тонкая линия губ — нет ничего, что могло бы помочь Эи разгадать эту личность. Причесанные, но не уложенные волосы выглядят приятными на ощупь. Герой тщательно следит за своим внешним видом, а тем более волосами, что нередко демонстрирует и обществу. Однако общество не видели героя в самой обычной одежде, а не полностью покрытого джинсовой тканью. В этом случае Киёси выиграла своеобразную лотерею.
— Но не когда он — твой единственный приток энергии на утро.
Эи взяла стакан, вздыхая. Таблетки которые она пьёт три раза в день. Они более-менее помогают, но не так сильно, как хотелось бы с самого начала. Кашель не проходит, а усталость добивает сильнее. Она неприятно подбивает Эи, заставляя начать потихоньку опускать руки. В какой-то момент редактор и вправду может сдаться, но она сейчас этого не хотела. Было слишком много дел, которые она не смогла закончить сейчас. И сейчас у неё есть только одно дело: завершить их.
— Ладно, на этот раз мне нечем парировать твой аргумент, — Киёси усмехнулась и посмотрела точно в глаза Тсунагу. Это беспокойство, она видела его и раньше в его глазах, наверное, даже вчера во время посиделок в кафе. Но только это беспокойство только нагнетает. Аналитик в тупике и сейчас может признать это. Она не может с точностью сказать и понять, кто на самом деле скрывается за маской Тсунагу Хакамата. И можно на самом деле положиться на него и довериться ему. В голове много вопросов, но совершенно нет ответов, которые хотелось бы получить. И главным действующим лицом стала Киеси, как бы той не хотелось.
Спокойная жизнь не для неё.
Эи усмехается, выпивает таблетку и садится на стул, отложив на стол блистер с таблетками. Нужно купить ещё, осталось всего пять таблеток. Хакамата беззвучно возвращается к приготовлению. Только после в голову ударяет осознание. Редактор перестала чувствовать запахи, хотя отлично видела несколько видов специй, которые сейчас герой добавлял к блюду. Осознание ударило слишком поздно. Болезнь начала прогрессировать очень сильно и быстро. Вероятно из-за этого придется больше рисковать и ускориться в сборе документов. Эи просто обязана успеть.
— Выглядишь очень взволнованно.
Тсунагу снова поворачивается к ней, вырывая ту из страшного осознания. Это было просто необходимо. В этот момент, когда Киеси не начала лезть в саму себя. Анализ своих же действий иногда пугал, ведь в этот момент Эи начинала снимать слой за слоем, как слоёный торт, свои действия, что за ним следует, их смысл и другие сложности, с которыми девушка начала сталкиваться слишком часто. Ей нужны были ответы. Что было сделано не так, что она должна была сделать на самом деле, а может от чего ей следовало отказаться.
Но она смотрит на Тсунагу. Его спокойствие помогает, но не так, как хотелось бы Киеси. Она не хочет привязываться ни к кому — это послужит только балластом во время побега. Собственный страх потерять то, что стало в какой-то момент очень дорого. Это как осознание запретной для всех Киёси доброты или свободы. Если они начинают это ощущать, то жди беды. Как это было с Этору и Эйши, если не считать того же главу клана во время появления в стенах клана Рейчел. Можно сказать, что это особенная болезнь клана. Не только злость Киёси страшна, но и осознание свободы и собственного удовлетворения. Всех нужно держать в рамках, чтобы все было хорошо. И никто не будет исключением. Даже Эи, отвергающая свою сущность Киёси, принимая в себе только то, что она опасается кое-кого.
— Нет, всё отлично, — отрезает Эи, но быстро осознает ошибочность этого действия. Она была слишком резка, герой поймет, что она что-то скрывает. — Меня беспокоит это дело.
— Подводные камни?
— Именно, — Эи кивает.
Хакамата что-то говорил, но Киёси уже не слушает. Голос слишком спокойный, теперь ясно почему его считают чуть ли не идеальным героем. Умение говорить и держать себя. Что же, в этом он также хорош, но вот его геройская личность, желающая помочь Эи усугубляет ситуацию, ведь сущность Эи желает оттолкнуть эту помощь. Подобный конфликт должен получить свою развязку. Только когда это произойдет и что будет чему-то предшествовать.
Эи включилась в реальность, продолжая диалог. Она даже бросила комплимент насчёт завтрака. Это было правдой. Специи и основа самого блюда прекрасно гармонировали между собой, не дав при этом акцента на чём-то одном. Из-за усталости, которая оккупировала ее тело, аналитик не могла нормально есть и вообще существовать. Так что и сейчас девушка старалась побороть себя. Ей нужна энергия, хотя бы немного. Иначе она точно упадет в обморок где-то. Здесь нужен долгий сон и желательно, чтобы он не прерывался фантомными или реальными болями.
— Мне стало интересно, а тот влюбчивый парень из твоего агентства, — Эи старалась плавно переходить из одной темы в другую, но на этот раз в голове что-то щёлкнуло. — Я не знаю его имени, так что…
— Его геройское время Миг, причуда «заморозка времени». Он очень способный, — коротко отвечает Хакамата. — Странно, что он до сих пор не ушел из агентства.
— То есть? Я плохо понимаю концепцию геройства, можно поподробнее? — признаться, в таком плане знания Эи заканчивались. Она не очень хорошо понимала эту структуру, так как могла с точностью сказать, что может чуть ли не наизусть рассказать, как построен клан и оперативники, но никак не геройские агентства и сотрудники в них.
— Он мог бы уже самостоятельно создать своё агентство, — коротко поясняет герой. — Я вижу в нем большой потенциал к этому. У него прекрасная эрудиция, знания и он определенно мог бы оказаться в той же ТОП-20. Но, как я понял, это ему не очень-то и надо.
— Может он не хочет ярко светиться в прессе?
— Мне кажется, иногда можно сказать просто «Широмата», все желание работать пропадает, — тут же выдает Тсунагу и осторожно улыбается.
Эи усмехается. Это правда. Акиру Широмата — страх героев пол номером один. Хуже неё, признаться, кажется, в этой жизни ни герои, ни другие журналисты никого не встречали. Другие медийный личности будут такого же мнения. Её лозунг: «главное, что мы узнали правду» — стал уже триггером для многих. Одно упоминание вызывает самый настоящий страх.
— Но ещё радует, что его лёгкая влюбленность к Энни пропала.
— Нет, — тут не коротко выдает Тсунагу. — Он просто не хотел этого показывать. Надеюсь, что он найдет, в чём может разочароваться.
Эи остановилась, поднимая голову. Глядя на Тсунагу вопросительный взгляд начал атаковывать мужчину.
— Я не знаю, как воспринимать твои слова.
— Попробуй воспринять это как что-то положительное, — Хакамата сразу же отводит глаза в сторону, отчего Киёси опять прыскает с небольшим смехом.
***
Ровно в три часа Рэй как и обещал, работы по эксгумации тела были начаты. Айши был так, наблюдал, как гроб поднимают из земли. В голову продолжают лезть воспоминания того времени. Слишком хорошие воспоминания, когда гроб поднимался из ямы. Третий улыбался также ярко, словно он только что устроил грандиозный бой со злодеем и победил того. Вездесущий готов был сказать, что сдается. Так и было. Он пришел сюда, чтобы в последний раз попрощаться с Рейчел, хотя каждый раз, появляясь на её могиле он хотел сказать, что более не намерен приходить. Но м этим никогда не получалось разобраться. Что-то било в спину. Или ещё куда, наверное, так канадец показывает, что держит у горла Айши своеобразный нож из воспоминаний. Очень неприятных где кого-то воспоминаниях. Глава Киёси слишком хорошо помнил, как прижимал к себе тело мёртвой жены, когда одна из бабочек продолжала летать рядом с ним. Рейчел оставила их, словно в знак того, что всегда будет с Айши и детьми. Только вот исчезновение бабочек никто не ждал. Хотя стоило догадаться, что даже они не будут вечными.
И сейчас Айши мог только одно: прожигать Рэя. Вот демонстративно звоните людям и уточнял, все ли готово для транспортировки тела. Вездесущий все слышал, он знал, когда тело будет в грузовой части самолёта, когда тот поднимается в воздух до момента, когда тело вновь окажется под землёй, но только за несколько тысяч километров от Японии.
Третий тупо издевался над Айши, демонстрируя тем самым свою силу. Хотя глава и не думал, что когда-то ему придется усомниться в этой силе. Убивая собственное тело, ради геройства, во благо людей, Рэй сделал то же самое. Он был готов абсолютно на всё, чтобы стать сильнее, чтобы защищать людей, чтобы на его глазах злодеи более не совершали суд над людьми, как было в его детстве. Айши знал немного, но со слов Рейчел, герой прибыли слишком поздно, перерезанные горла родителей, защищавший своих детей до самого последнего вздоха. Рэю было на тот момент пять лет, а Рейчел десять. Этот ужас они повидали, когда в мире ещё не было достаточно устоявшейся геройской системы.
Айши сделал шаг вперёд, когда гроб подняли из земли. Было желание быстро отвернуться и сразу же пойти хоть куда-нибудь в сторону. Глава клана не был готов даже к просмотру на сам гроб, чем на тело. Благо никто не решился на последнее.
— Ты же понимаешь, что это… — Айши так и не смог договорить, Рэй уже перебил его, будто ожидал слов Вездесущего.
Документы в руках бывшего Пророка решали в этот момент абсолютно все. А книга в другой руке дала знать, что Рэй будет готов ко всему, если глава Киёси решит напасть. Таким образом Рэй даёт понять, что он узнает обо всём раньше, чем Айши что-то сделает.
— Это всего лишь её тело и не более. Я дорожу людьми, так как они живы, а мёртвыми они для меня предстают только бесполезными оболочками. Так что даже родная сестра сейчас для меня не более чем ненужные воспоминания.
Он говорит это прямо, ровно и уверенно. Айши был готов сделать шаг к канадскому герою, но тот резко поворачивает к тому голову и смотрит. Аметистовые глаза с красной подводкой злы, полны разочарования и ненависти. Это все слишком знакомо Вездесущему.
Так проходит ещё некоторое время. Айши ломается и, когда Рэй отправляет людей с гробом к машинам, продолжает стоять, будто что-то собирается сказать.
Нет.
Молчит.
И так пять минут. После быстро разворачивается и уходит. Айши должен почувствовать опустошение, но оно было в нем ещё с первых минут этой игры. Если Рэю это и было нужно, то Вездесущий уже на грани.
— Кстати, — Рэй останавливается в пяти метрах и разворачивается. — Один шаг общий знакомый во время нашей последней встрече отдал мне кое-что.
Третий также ухмыляется. Кажется, с того времени ничего не изменилось. Времени, когда Рэй был другим. Многое изменилось: его отношение к геройству и злодеям, к обществу и к умершим. Он какими-то образом показывает ладонь, на которой сидела розовая бабочка. Айши мог сорваться с места в любую секунду, чтобы подобраться к знакомой бабочке. Эта причуда Рейчел, которая осталась с ними. Вездесущий не желает верить своим глазам, каким мать его образом Рэя достал бабочку. Нет, скорее это всего лишь постанова. И это всего лишь очень похожая бабочка.
Айши дёргается. Он хочет узнать, врут ли его глаза, но шаг вперёд делает Третий.
И Бабочка точно такая же.
Эта бабочка — причуда Рейчел. На странности всего они остались на какое-то время в клане, но после бесследно исчезли, оставив после себя только воспоминания.
— Откуда ты достал её, — глава клана загипнотизированно смотрит на бабочку. — Откуда… — он поднимает голову, ухмылка Рэя заставляет отступить.
— Это был наш общий знакомый.
— Перестать молоть эту чушь с угадыванием!
Третий не перестаёт. Он стал хуже кого-либо. Он стал самым настоящим монстром, его заводит страдание людей. Ему это чертовски нравится.
— Тот, кто умеет действовать скрытно, проворачивая ещё в стенах клана свои странные схемы, обводя тебя и других вокруг пальца. Он-то и собрал всех бабочек, содержа их у себя все это время.
— Эйши.
— Бинго.
Рэй вновь смеётся. Он опять победил.
