По лестнице, на улицу, во тьму…
Перед тобой — окраины в дыму,
простор болот, вечерняя прохлада.
Я не преграда взору твоему,
словам твоим печальным — не преграда.
Иосиф Бродский
Когда все были в сборе, Лаура Альбертовна поблагодарила мужчину за компанию и вернулась к классу. Столики, расставленные на три человека, расположены были кольцом, оставляя в центре место для выступающих. Сперва вышла староста класса, произнеся трогательную речь, после вышел молодой музыкант, взмахнул скрипкой и начал музыкальную сессию, давая гостям время насладиться блюдами и общением. Напыщенность заведения задавала определенный стиль бесед и манеру держать себя, отчего могло показаться, что здесь проходит не выпускной, а светский вечер. Впрочем, Лукину это нисколько не расстраивало. Меньше всего ей хотелось бы наблюдать выпивших и буянящих подростков. Из преподавательского состава приглашения удостоились немногие, в зале за другим столиком присутствовали классная руководительница, учитель георафии и просто милая женщина — Виктория Николаевна, недалеко от нее сидела Галина Петровна, строгая, но всеми любимая математичка, а компанию Лукиной составила Жоржетта Константиновна, своеобразная дама в годах, преподававшая историю. Все они были удивлены и рады приходу Лауры Альбертовны, молодой львицы, как прозвали ее за глаза. Такое прозвище она заслужила за львиные амбиции, кошачью грацию и хищные черты лица. Да и потом, все давно уже знали, Лаура Альбертовна могла быть как милым котёнком, так и разъяренной львицей, готовой рвать плоть за свои интересы и границы. Обрело себя это имя после пролетевших по школе сплетен о том, как Лукина размазала физрука. Оказалось, их разговор слышала биологичка из соседнего кабинета, собиравшаяся выйти на обед, но решившая повременить, услышав голоса. Лаура Альбертовна старалась держаться подальше от змеиного клубка педагогов, но сплетни есть сплетни. От них не застрахован никто, особенно новая фигура в женском коллективе, потому Лукина искренне радовалась, что пусть сплетни и ходили, по крайней мере, они были положительными. Скрипача вскоре сменил саксофонист, разыгравший чудесный блюзовый мотив. Время близилось к ночи. Бокалы стремительно пустели, столы сперва сменили под горячее, после накрыли десертами. Старания пекарей и кондитеров почти никто не оценил, большинство гостей кружились в медленном танце под нежное звучание вернувшейся скрипки, под аккомпанемент стоящего чуть поодаль рояля. Лаура Альбертовна покинула столик, решив, что теперь, наконец, она может позволить себе отлучиться на балкон. Студёный воздух приятно охлаждал температуру, заданную шампанским и бокалом вина. Лукина закурила, облокотившись на перила и разглядывала огни, плясавшие в панораме ночного мегаполиса. Балкон был почти пуст, кроме нее в дальнем углу беседовали двое мужчин, но и они вскоре вернулись в общий зал, оставив Лауру Альбертовну в блаженном одиночестве. — Второй раз за вечер я ловлю Вас одной. Неужели такой женщине не с кем скоротать время? — Виктор появился незаметно, неприятно удивив ее. — Быть может эта женщина ищет тишины и покоя. — сдержанно ответила Лаура, сместившись чуть левее от него. — Быть может, она просто не встречала подходящего мужчину. Лаура Альбертовна разочаровано втянула воздух. — Не обольщайтесь надеждой, будто это Вы. Не поймите меня неправильно, Виктор. Сегодня я не желаю коротать время в мужской компании. Виктор слегка помрачнел, выдавил улыбку и качнул головой. — Я понял. Приятного вечера, Любовь. Был рад знакомству. — Благодарю Вас. — действительно благодарно кивнула она. Он отошёл, но не успела Лукина расслабиться, как из тени в самом углу балкона выплыл белый силуэт. — Как интересно. — протянула девушка, сокращая расстояние. — Не угостите? — Только потому, что сегодня я не в роли учителя. — подумав, ответила Лукина, протягивая портсигар. — Роли Вы меняете искусно. Если мне не послышалось, и он действительно назвал Вас Любовью. Лукина безразлично пожала плечами. — Не люблю случайных знакомств. — А неслучайных? — Тоже. Буше немного помолчала. Лаура Альбертовна уловила сильный аромат вина. — Вы ведь необычная женщина, Лаура Альбертовна?.. — то ли спросила, то ли утвердила Мари. — Что Вы имеете в виду? — Лукина подняла брови и повернулась к девушке, слегка покачнувшейся рядом с ней. — Вы молоды. Учительница. Интересная женщина, но только что Вы отказали красивому, явно обеспеченному мужчине. А до этого ещё и обманули его. — Буше вдохнула дым и косо улыбнулась, в ответ на удивление. — Я видела Вас с Третьяковой в парке, и не раз. И видела, как мило Вы переглядывались. Лукина напряглась. — Не бойтесь, я не собиралась Вас выдавать. Но Маша? Почему она, когда рядом есть девушки интересней и красивее? — Мари снова опасно покачнулась, шагнув в сторону Лукиной. Лаура Альбертовна остолбенела, переваривая услышанное. — Мари, Вам лучше вернуться в зал. — неуверенно проговорила она, выронив сигарету за перекладину перил. — Я заметила, что Вы с Машей перестали…общаться, — продолжала девушка, совершенно без стеснения коснувшись отворота пидкажа Лауры Альбертовны. Женщина продолжала стоять неподвижно, совершенно растерянная, не готовая к наглости и напору Буше. — А рядом все ещё есть та, которая не отвергла бы Вас. Согрела бы в такой холодный вечер. — Мари, я..Вам действительно лучше... — Со мной действительно лучше. — девушка чуть повысила тон. Вином пахнуло крепче. — Не веришь. — констатировала она. — Я покажу. И не дав времени ответить, она потянулась вперёд, обхватывая Лукину руками, притягивая ближе, горячо дыша в губы. Они почти коснулись друг друга, когда Лукина отшатнулась, но Мари настойчиво рванула на себя и поцеловала ее. Грубо, нетерпеливо, пьяно. Лаура отпрянула от нее, увеличила дистанцию на пару шагов. Запах ванили, вкус алкоголя. Серые глаза непонимающе уставились на нее, оскорблено, обижено. Мари замерла, она выглядела даже испуганно, быстро трезвея, глядя на ледяной взгляд напротив. — Не совершайте ошибок, Буше. И не вовлекайте в них других. — напряжённо сказала Лаура Альбертовна, развернулась и шагнула к дверям зала, которые только что захлопнулись. Мари тоже обернулась. Чёрное платье, обрамленное золотом волос, стремительно отдалялось, теряясь среди гостей. Лукина тихо выругалась и направилась следом. Улыбки Буше она увидеть не успела. С какой целью она искала ее в толпе, почему пыталась нагнать, Лукина не знала. Но она продвигалась между парами и группами людей, выискивая ее по волосам, ибо черные платья вокруг сбивали с толку, обманывали, уводя ее не за той фигурой, не за тем лицом. Вконец отчаявшись, Лукина отправилась к выходу, захватив по пути пальто у гардеробщицы, и почти выбежала на улицу. Она не ошиблась. Девушка стояла на углу ресторана, обхватив себя руками, содрогаясь не то от холода, не то от слез. Женщина тихо приблизилась, сняла, а потом опустила на нее плечи свое пальто. Третьякова дернулась, отшатнулась. — Не трогай меня! — воскликнула Маша, отшагнув еще. — Не смей! — Маша, я не… — Не что? Не хотела целовать эту стерву?! — оборвала ее Третьякова, зло сверкнув покрасневшими глазами. Лукина вспыхнула и изменилась в лице. Шагнула вперёд, угрожающе возвышаясь над девушкой. — Не тебе меня осуждать, — прошипела женщина, ткнув в нее пальцем. — По крайней мере, я не исчезала, не предавала тебя, не вела себя как последняя шл… Договорить ей не дала внезапная, хлесткая пощёчина, наотмашь оставленная на левой щеке. Лукина застыла, глубоко вдохнула, подняла глаза, источая чистую, неприкрытую ярость. — У меня умер отец! — в сердцах крикнула Третьякова и всхлипнула, отвернувшись. — Что?.. Лукина отступила, словно получила вторую пощечину, сильнее, увесистей первой. Гнев захлебнулся, дрогнул, погас, жалобно сверкнув, уступая место медленно воцарявшемуся пониманию, ужасу осознания, глубокому, жестокому раскаянию, резанувшему горло изнутри. — Маша… — тихо произнесла Лукина. — Я..это ужасная ошибка. Я была там, в тот вечер. На аллее. Я подумала… — Какой вечер? — Мария хотела что-то добавить, но замолчала, отвела взгляд, нахмурилась. — Ты видела меня с Лёшей? Лукина молчала, внутренне съежившись. — Это мой друг детства. Он единственный, кто был рядом, кто утешал и поддерживал меня. Единственный, Лара. Ты была так нужна мне. Вместо этого, — девушка с отвращением скривила губы. — Ты выбрала беспочвенные обиды и развлечения с другой, более доступной. Более удобной, так ведь? — Вовсе не так. — покачала головой женщина, так и держа в руках пальто, забыв о холоде, ветре, прохожих, забыв обо всем на свете, виновато глядя в бесчувственные темные глаза. — Я звонила тебе. Я пыталась поговорить, когда после всего этого…произошедшее выбило меня из жизни на месяц! Я пыталась поговорить, когда смогла, а ты даже не подумала меня выслушать. — Если бы я знала, я бы даже не.. — Пусть и не зная, ты поверила, что я способна так поступить? Ты даже не попыталась выслушать меня! Знаешь.. Мария выдохнула. Выглядела она разбитой. Повзрослевшей на несколько лет. - Ты права. Это и правда ужасная ошибка. Твоя ошибка. Лукина не нашлась, чем ответить. — Я не хочу тебя видеть. — горько сказала Маша. Девушка ни секундой дольше не удосужила ее вниманием, обошла по широкой дуге и вернулась в здание. Она осталась стоять. Спустя несколько минут Лукина вздрогнула от холода, набросила пальто, нашла дрожащими пальцами портсигар. Стоило ей прикурить, как распахнулись двери ресторана, обозначив тонкий лучик надежды. Но Третьякова вышла с сумкой, в куртке, и не глядя направилась в другую сторону. Волосы покачивались в такт ее шагу, прощально переливаясь в свете окон «Обломова». Лукина не смахнула скользнувшую с ресниц слезу. Едва ощутимо, она скатилась по щеке, оставляя за собой неровный холодный след. Женщина подняла глаза на горящие буквы, название ресторана. Пожалела. Пожалела страшно, и пожелала закончить так же, как герой одноименного романа. Внезапно и быстро. И лучше всего, чтобы это внезапно сталось прямо сейчас.