Спанч Боб: прощание с беспечностью

Губка уныло жевал крабсбургер, пока машина везла его к предполагаемой заправке. Наблюдать резко сменяющийся вид за окном уже надоело, оттого Боб тупо пялился на спинку переднего кресла. Планктон дремал. Сквидвард крутил руль, время от времени сетуя на дорожные ямы. Губка поймал себя на мысли, что у крабсбургера нет прежнего вкуса. Просто нет. Раньше они были сочные, мягкие, даже по прошествии нескольких дней сохраняли свои вкусовые качества. А этот крабсбургер ещё свеж, но почему-то не звучит песней на языке. Может, другой будет лучше? Боб схватил соседний и быстро надкусил. Снова не то. Пришла в голову простая, но вместе с тем чудовищная мысль: он разлюбил крабсбургеры. Да-да, те самые крабсбургеры, которые он готовил, как никто, которые практически стали целью его жизни. Его главная миссия, его дар, его судьба. Теперь всего лишь месиво из теста, мяса и овощей. И этому он когда-то посвятил жизнь? Губке захотелось опустить стекло и швырнуть этот никчёмный надкусанный крабсбургер обратно: в ту жизнь, в ту эпоху. Но в последний момент он передумал. Положил его в сумку, потом лихорадочно глотал колу. В голове роились мысли: на протяжении всей войны крабсбургер для него постепенно терял свой вкус, будто с каждым днём он ослабевал, а сегодня ушёл окончательно. Боб понял, что с прошлой жизнью его уже ничего не связывает. Было, да прошло. - Ты чего, Спанч Боб? – Планктон смотрел на задумавшегося Боба. – Всё в порядке? - Сам знаешь, что не в порядке, - пробормотал губка. - Ты столько лет хотел узнать рецепт крабсбургера. Если хочешь, я могу рассказать. Предательство ли это по отношению к мистеру Крабсу? Но ведь мистер Крабс… Губка задумался о том, как повёл себя Юджин после начала войны. Поддерживал бойню везде и всюду, шельмовал противников войны, сидел на судебных заседаниях в качестве присяжного, голосуя за тюремное наказание обвиняемого по политической статье. Да, к самому Бобу Крабс относился хорошо, по-отечески, но чем больше губка думал о поступках Крабса, тем меньше верил в его хорошее отношение. Конечно, старому дельцу не хотелось терять такого отличного повара, ведь это удар по бизнесу. Теперь губка зло усмехался про себя. «Да, мистер Крабс, не притворяйтесь хорошим. Вы мне не отец, а всего лишь жадный, циничный босс, впрочем, бывший босс. В Вашу забегаловку, что поддерживает убийства, я не вернусь». Губка жалел, что эти слова пришли ему в голову только сейчас. Надо было сказать их Крабсу ещё тогда. А он всё старался его понять, мол, босс боится, потому поддерживает бойню. Но ведь и тогда губка понимал, что Юджин не просто поддерживает, а топчет судьбы противников войны. Сидит в суде, выслуживается перед чиновниками и силовиками. Он пойдёт по головам, чтобы сохранить бизнес. «Нет, мистер Крабс, Вы ошиблись. Вы всё время внушали нам, что Планктон – плохой, но Вы разве лучше? Я раньше жил и не замечал вашей жадности и цинизма, а теперь… Теперь я всё подмечаю». Оттого он и предложил Шелдону узнать рецепт крабсбургера. В тот момент он испытал ненависть к мистеру Крабсу и Красти-Крабс. - Ну, так что? – Губка ждал ответа от удивлённого Шелдона. – Ты хочешь этот рецепт? - Не надо, Спан Боб, - покачал головой Планктон. – Ни к чему мне это уже. Крабс мне больше не враг, нет больше смысла во всём этом. - Крабс поддерживает войну, - веско произнёс Боб. – Не просто поддерживает – участвует в травле противников войны. Потому мне плевать на его бизнес. На его «Красти-Крабс». - Ты не там видишь врага, - сказал Планктон. – Крабс – всего лишь жертва системы. Нет, я не оправдываю его, но прошу тебя не ожесточаться, тем более, Спанч Боб, ты не должен уподобляться Крабсу и поступать, как он: подло. - Подло?! – возмутился Боб. – Я всего лишь хотел тебе помочь. - Мне не нужна такая помощь. Все знают тебя, как честного и порядочного, так, прошу, не теряй это. Потому что, да, это подлость – передавать его рецепт мне или кому-либо другому. Ты ведь не такой, Спанч Боб. Ты потом бы сам стал жалеть, что, озлобившись, пошёл на подлость, пусть и небольшую, но всё-таки. Некоторым легко жить с сотней больших подлостей на душе, но ты не бери на душу даже маленькую. Губка опустил голову, признавая правоту Шелдона. Он, Боб, настолько зол на Крабса, что готов был замарать собственную душу, поселить на неё несмываемое пятно. Как бы он потом жил с этим? - Знаешь, Спанч Боб, я гонялся годами за этим рецептом, - продолжил Планктон. – А к чему это привело? Я потерял брата. Потерял себя. Я так и не приехал на родину и не поговорил с ним, потому что гонялся за рецептом. Рецепт стал моим наваждением, моей главной целью, он сводил меня с ума. Я был подлым, Спанч Боб. Я с лёгкостью вешал на свою душу маленькие и большие подлости. Я гордо их носил. Я почти не вспоминал про брата. Временами помутнение уходило, и я думал: «Надо повидаться с братом, поговорить, извиниться». Но на следующий день я вновь размышлял о том, как разрушить бизнес Крабса и воздвигнуть свой. Конечно, мне хотелось вернуться на родину победителем. Успешным. Довольным своей жизнью. Но всё это было огромной ошибкой. И я за неё буду платить до конца своих дней. Буду платить душевной болью, слезами, раскаянием. Я знаю, что не смогу себя простить. Потому мне не нужен этот рецепт. И тебе не нужно его кому-то раскрывать. Останься светлым, Спанч Боб. Ты один из немногих, кому это ещё по силам. Губка молчал. Он не хочет опускаться до уровня Крабса и Дженкинса. И не станет. Планктон прав. Даже крошечная подлость омрачает честную душу. Это тёмные души и огромной совершённой подлости не заметят. Для них это норма. Как тот же Нептун. Он бомбит чужие города, уничтожает мирных жителей, свой собственный народ отправляет на убой, и ничего. Губка уверен, что по ночам он спит спокойно, не вскакивает в поту с мыслью: «Что же я творю?!». Нет, Нептун явно не смущён никакой огромной подлостью. Невольно Боб задумался, что покушение на Нептуна Планктон подлостью не считает. Впрочем, оно и понятно. Шелдон всем сердцем ненавидит короля. Убийство этого маньяка он считает благом для всех, и губка не мог сказать, что он сам считает иначе. - А вот и заправка, - прервал размышления Боба Сквидвард. – Наконец-то. Бензина уже на самом дне. Сидите, не высовывайтесь, я сам расплачусь и заправлюсь. Осьминог остановил машину и двинулся к кассе. По пути он невольно думал о разговоре Планктона и Спанч Боба. Надо же как Спанч Боб изменился. Даже готов был отдать рецепт Планктону. Самому Сквидварду на разборки Шелдона и Крабса всегда было плевать, но он-то помнил, как рьяно Спанч Боб не давал Планктону похитить рецепт. А теперь – бери, пожалуйста. Осьминог окинул взглядом несколько стоящих в ряд мотоциклов возле одной из бензоколонок. Где-то бродят их хозяева. Не нарваться бы на них. Байкеров Сквидвард не особо любил. Посетовав на такое малоприятное соседство, осьминог расплатился за бензин и двинулся к машине. Внезапно из придорожного кафе вышли четыре парня в чёрных кожаных куртках. Сквидвард ускорил шаг. Но один из этой четвёрки (самый здоровый) тут же преградил осьминогу путь. - О, смотрите, электорат Нептуна. Нравится бомбёжка мирных городов, да? - Не понимаю о чём вы, - прикинулся дурачком Сквидвард, сильно жалея, что не снял нашивку с «N», на которую был устремлён взгляд байкера. - Всё ты понимаешь, - проворчал здоровяк. – Нацепил «N», и думаешь, Нептун тебе спасибо скажет? Да ему плевать на тебя и таких болванов, как ты. Он же вас на убой шлёт пачками, не заметил разве? - Том, зачем ты вообще ему это говоришь? – вмешался другой мотоциклист. – Он на тебя ещё донос напишет, будь уверен. - Не напишет! – Том резко схватил осьминога за рубашку. – Как же вас много: фанатиков войны и доносчиков. Хоть одного я проучу хорошенько. - Не н-надо, - выдавил из себя «фанатик войны» и задрожал. Сквидвард не был хорош в драке, и он прекрасно об этом знал. Здоровяк Том уже замахнулся рукой, чтобы впечатать кулак в испуганную физиономию осьминога, как тут раздался крик Спанч Боба: - Стойте! Он не за войну! Байкеры обернулись. Губка подбежал к ним и выпалил на одном дыхании: - Сквидвард против войны. Он нацепил "N", чтобы у военных не вызвать подозрений. А так, мы сами бежим от мобилизации. Мы с вами на одной стороне. Том с сомнением посмотрел на приблизившихся губку и Планктона: - И куда же вы едете? - Подальше от нашего родного города. Нас трое: у двоих из нас – повестки. Взгляд здоровяка смягчился: - Ладно, парни, пойдём, поговорим подальше от кафе. Завернув за угол здания, они расположились на пустыре. - Рассказывайте, - сказал Том. Губка замешкался. Не рассказывать им же всю правду. Видя замешательство Боба, Планктон произнёс: - Говори, как есть, Спанч Боб. И Спанч Боб рассказал. Всё с самого начала. Рассказывал искренне, эмоционально, порой не сдерживая слёзы. Байкеры слушали, не перебивая, серьёзно, понимающе кивали. Сквидвард и Планктон молчали, не вмешиваясь в рассказ губки. Лучше него сейчас никто бы не излил всю эту боль, всю эту горечь. Когда Боб закончил говорить, Том поднялся с земли, отряхнулся и сказал: - То, что вы задумали убить Нептуна, это безумие и почти наверняка верная смерть. Но, не смотря на это, мы едем с вами!