Что ты чувствуешь?

Сигарета, зажатая между тонких пальцев, медленно тлеет. Во рту горький привкус смешивается с колой, которая опасно стоит на самом краю крыши девятиэтажки, а под ногами пепел. Всё же жизнь на земле не такая уж и лёгкая, как представлял себе Азик. Популярность в социальных сетях со временем надоедает и изматывает. Уже не хочется прыгать перед камерой под глупые песни. Он почти докурил сигарету, когда за спиной послышались чужие шаги. Робкие совсем, неуверенные. Точно не Сатана, уже радует. Азик даже не оборачивается выдыхая дым куда-то вдаль, но, видимо, пришедший требует внимания. Чужая ладонь мягко опускается на плечо. – Эй, – совсем тихо тянет, чертёнок сразу его узнал, Даниэль. – Извини, что помешал... Оборачиваясь Азазель закатывает глаза. Ну конечно, как же ангелочек без искренних извинений. Даниэль глазками невинно хлопает, надеясь, что его извинения примут. – Ты и не мешаешь, – качает головой Азик вглядываясь в лицо парня, что стоит напротив. И в правду, ангел ангелом. Мягкие черты лица, глаза большие, волосы светлые и, наверняка, мягкие, да губы пухлые, что отличаются нежной розовинкой. Даниэль тоже время зря не теряет, в ответ рассматривает парня. И всё это кажется настолько глупым. То, что они вместе стоят здесь, что уже пару минут смотрят друг на друга, и что чертёнок думает о мягкости губ ангелочка. Азик первый взгляд отводит. Бегает глазами по крыше, а потом по небу ночному. – Люблю я такие места, – неожиданно начинает он. – Город кажется таким маленьким, но при этом таким красивым. А ночной город отдельный вид искусства. Даниэль хмурится. Слышать адекватную речь Азазеля, без мата и оскорблений, совсем не привычно. Будто бы рядом другой человек. Ангел даже не сразу вспоминает, что пришёл сюда не для того, чтобы бесцельно стоять. – Слушай, я ведь по делу. За советом пришёл. Азик оборачивается даже чересчур резко. – За советом? Ко мне? – смеётся он, пытаясь разглядеть в чужих глазах какой-либо подвох. Но ангел не смеётся в ответ, взгляд растерянно отводит в сторону. – Подожди, ты не шутишь? – Можно? – расстроенно спрашивает Даниэль, взглядом указывая на одиноко стоящую бутылку колы и, получая в ответ кивок, делает большой глоток. – Данёк, – растерянно тянет Азик. – Ты реально обиделся? Я ж подумал, что ты несерьёзно. Ангел лишь плечами пожимает и разворачивается на сто восемьдесят градусов, намереваясь уйти. – Эй, эй, эй, ты куда? – тянет его за рукав чертёнок. – Ну ладно тебе. Рассказывай давай, чё там у тебя случилось. Даниэль слегка недоверчиво оборачивается, но в чужих глазах, к его удивлению, лишь волнение и ни капли насмешки. Ангел садится на край и дожидается, пока Азик устроится рядом. Тот садится и с интересом смотрит, ожидая рассказа. – Я ведь в первый раз тут и ничего толком не понимаю, – начинает Даниэль, переводя взгляд на заинтересованного собеседника. – Вот эти все чувства, ощущения... Это ты ведь на земле давно и знаешь всё. – Про какие ощущения ты говоришь? Они ведь разные бывают, – сводит брови Азазель. – Опиши хотя бы примерно. – Знаешь, в последнее время дышать как-то трудно. И сердце бешено бьётся, будто сейчас из груди вылетит. – А, бля, да тут всё просто, – фыркает Азик, а в ответ получает лишь взгляд полный непонимания. – Тут два варианта: либо ты влюбился, либо паничка. И то, и то хуёво. – Влюбился..? – Даниэль шепчет это слово, разглядывая пальцы, которые, по непонятной причине, трясутся. Азик одну из его ладоней ловит своей и крепко сжимает. Та, непривычно холодная и вспотевшая. А он думал, что у ангелов всегда тёплые руки. – И сейчас я что-то чувствую, – глубоко вздыхает Даниэль, совсем ничего не понимая. – Что это всё значит? Почему так странно, но хорошо? Чертёнок улыбается, когда взгляд чужой ловит. Костяшки ангела своими пальцами потирает, да губы свои сухие кусает. – Хочешь понять, что с тобой? – брови заговорчески вскидывает. – Конечно хочу, – ангелок активно кивает. Азик ладонь чужую выпускает из своей и всем телом поворачивается к Даниэлю, который вздыхает разочарованно от прерванного контакта. Ангел отзеркаливает его действие. Теперь они могут посмотреть друг другу в глаза. У Даниэля в них читается лишь волнение и интерес, а у Азика – искры. Чертёнок руки свои в волосы чужие впутывает, которые на самом деле мягкие, и голову набок склоняет. Немного прищурившись, в лицо чужое вглядывается, пытаясь уловить изменения. Даниэль слегка краснеет, смущаясь, но взгляд не отводит. – Чувствуешь что-то сейчас? – Азик переходит на шёпот. – Тебе нравится так или противно? – Нравится, – несмело признаётся ангел. – Только внутри что-то совсем по-другому. – А так? – Азик руку на щеку чужую перемещает. – У тебя рука такая тёплая, – Даниэль ластится, трётся об ладонь, словно кот. – Мне нравится, очень. Со мной точно всё нормально? – С тобой всё просто прекрасно, – быстро лепечет Азазель, неспеша подбираясь ближе. Когда лицо нежное уже совсем близко, становится невыносимо держать себя в руках, и чертёнок поддаётся искушению. Он в чужие губы своими впечатывается, сминает их. Губы ангела, как и думал Азик, очень мягкие и податливые. И чертёнок так надеется, что его не оттолкнут сейчас грубо, что, вообще-то, совсем не характерно для такого хрупкого ангела. И, несмотря на все сомнения и страхи, Даниэль отвечать медленно начинает. Он ведь даже целоваться не умеет, а всё испортить боится. Поцелуй на вкус как сигареты и кола, которую не допили, но успешно про неё забыли. Поцелуй трепетный и мягкий, даже в каком-то роде с детской наивностью. Азик до этого целовался, не раз. С парнями, с девушками. Но с ангелом – впервые. Так ещё с каким ангелом... Даниэль неспешно отстраняется, и чертёнок чувствует чужое горячее дыхание на своей шее. Ему кажется, что сейчас даже жарче, чем в аду. Не смотря на то, что на улице ночь и ветер, что зима уже на пороге. И только теперь ангел отскакивает как ошпаренный. – Это ведь плохо и неправильно, да? – изумлённо тараторит, прикладывая пальцы к своим губам. – Да какая разница, – цокает Азик, вставая на ноги. – Главное, что тебе понравилось. Он начинает медленно уходить к выходу с крыши, но в последний момент оборачивается. – Мне уже пора. Дела, сам понимаешь. Апокалипсис устраивать. – и подмигивает улыбаясь игриво. – У меня, вообще-то, тоже дела, – хмурится Даниэль. – Предотвратить апокалипсис нужно. – Ну, ну. Удачи, Данюш, – и за дверью, ведущую в подъезд, скрывается. Ангел, в свою очередь, крылья выпускает. И, всё так же, ошарашенный происходящим, улетает. А бутылка с остатками колы так и остаётся одиноко стоять на краю.