Devils don't cry

Неро бы никогда не подумал, что такое существует. Под «таким» он имел в виду именно ТАКОЕ: красно-золотые драконы, узкие переулки, крыши, загнутые вверх под невозможным углом, дерзкие уличные торговцы, уникальные запахи неизвестной еды, деревянная обувь на высокой платформе, зонтики и веера, красные круглые фонарики, огромные резные окна, раскрашенные в зелёный, красочные ярмарки и фестивали, фейерверки и петарды, взрывающиеся прямо перед лицом, чумазые, но до невозможности счастливые дети, бегающие толпами, столики неприметных кафе с потрескавшейся плиткой пола, маленькими деревянными столиками и лапшой в красивых плошках, длинные палочки для еды, дым от длинных табачных трубок, запах зелёного чая, потёртая мешковатая рабочая одежда и наряд богатого человека, острые взгляды красавиц, заколки в волосах. Огромный Цветной Тигр На его Спине Данте привел его в это место, совсем чуждое человеку в европейской одежде с европейским складом ума. Данте привык гулять по улице по пояс голым, пробивая себе путь широкими плечами через толпу зевак и задевая головой китайские фонарики. Я пытался быстро шагать за ним, не теряя из виду в том промежутке, что он создавал собой в потоке людей, но все равно не поспевал. Прохожие оглядывались на меня, а я стыдливо прятал глаза и пытался поймать Данте за руку. Широкие двери чайной открываются перед нами. В помещении сильно накурено, мы проходим на второй этаж. Мимо меня цветными пятнами мелькают другие посетители, красные диваны, бежевые в цветочек ширмы, маленькие чайные столики, разноцветные подушки, вазы с пионами и ветками вишен. Он лежал на искусно расшитом ковре среди множества подушек, наряженный в синие одежды. Дым заслонял его лицо, хитрый прищур голубых глаз и пепельные волосы. Изящные пальцы крепко держали мундштук, тонкие губы сжимались вокруг него. Сидеть в позе лотоса не удобно — затекают ноги, но придется потерпеть. Что ты видишь? Сейчас я вижу только белобрысого парнишку, Данте. Кого ты ко мне принес? Хах! Это не просто мальчишка, — широкая грудь оказывается около моей головы, Данте садится рядом, — это наш путь на другую сторону. Светлые глаза напротив раскрываются шире в недоверии, белые брови изгибаются домиком. Этого не может быть, потомок Йоруноакума не мог быть рождён в этом столетии. Братец, — ещё один смешок, Данте ложится в зеркальную братской позу, и я отказываюсь сидящим между ними, — ты отстал от жизни, нам стоит попробовать. Вергилий вздыхает, прикрывая глаза. Да, Данте прав. Он действительно очень отстал от жизни.