Devils don't cry

      Данте был его личным палачом.       Преследовал повсюду, как навязчивое видение, каждый раз заставляя Неро себя одергивать. Данте был причиной его нервных тиков, ночных кошмаров, избитых в кровь рук, вырванных под корень волос, ужасных синяков под глазами и распоротых вен на руках.       Данте не давал ему спать, отбирал последнюю дремоту. Нескончаемые тренировки, избиение розгами, лишение еды.       Неро был у него почти на привязи, на поводке уже точно.       Данте пользовался им, его доверчивостью, спрятанной в ясных глазах. Каждый раз прикасаясь к его нежному лицу, Данте испытывал наслаждение, несравнимое ни с чем. Видеть, как юнец извивается от боли, как прикрывает слабыми руками вспоротый живот, как мурашки бегают по открытой спине, как его уже синие губы искривляются и просят любви Данте, — вот, что было самым приятным в его жизни.       А Неро тихо умирал. Он давно, очень давно оставил надежду на то, что Данте полюбит его, что станет с ним нежнее. Ничто не могло смягчить этого демона. Прозрачные слезы быстрыми капельками бегут по холодным щекам, падая в снег и проделывая в нем луночки. Кровь хлестала из живота литрами, скоро настанет полное забвение, и, если регенерация не справиться с такой травмой, то Неро, наконец, умрет. В блаженной смерти он забудет ощущение собственных скользких внутренностей, торчащих наружу, забудет этот всепоглощающий холод, забудет лицо Данте, стоящего перед ним с окровавленным Мятежником, забудет свою любовь к нему. — Холодно, — я поднимаю взгляд на Данте, он ничего не отвечает.       Я дёргаю плечами, пытаюсь унять стучащие зубы и прикрываю глаза, не в силах больше держать их открытыми.