Змей-Искуситель

      — Твою мать! Да как так можно обосраться! — тяжёлый кулак оставляет трещину на лаке новенького стола. Грузная фигура шумно падает на диван. — просто, блять, переговорить с поставщиком! От тебя больше нихера не требовалось! Тебе можно доверить хоть что-то?! Саватари лишь шмыгает носом, опираясь спиной на входную дверь. Громогласный ор напарника не вызывает у неё страха, а уж тем более стыда. В какой-то степени ей наоборот, даже смешно. Раздражать Катаноголового стало в некотором роде ее хобби. Всегда было интересно посмотреть, до чего в этот раз доведёт приступ агрессии, и что на этот раз улетит в стену. Последний раз он с дури выкинул стол из окна. Жалко, ведь стол был хороший, новый. Потом ещё десяток минут курил в разбитое окно, с досадой глядя вниз. В действительности, однако, вывести Катану из себя отнюдь не так легко, как кажется. За годы преступной жизни он научился держать эмоции в узде. Но когда он всё же выходит из себя, то зрелище это непредсказуемое и зачастую крайне потешное, а порой и травмоопасное. От того и интересно играть с его эмоциями: всегда есть некоторый азарт. — Первый раз решил послать тебя одну и что? Проёб, сука! — продолжал бесноваться якудза. — Ой, да ладно тебе. Ну с каждым же бывает. — Саватари закатывает глаза и лениво вздыхает, уже предвкушая шоу. — Да что ты, нахер, говоришь?! За такую хрень иной раз убивают, а у тебя, блять, «с каждым бывает»?! — Ну хватит орать, самурай. Может, лучше поищешь нового поставщика? — она даже не смотрит тому в глаза, ведь знает, что ему не по нраву такая беспечность. Очень не по нраву.       И момент кульминации не заставил себя ждать. Катана срывается с места, на ходу выхватывая ствол из-за пазухи, грубо сжимает её шею, до тихого хрипа, с глухим ударом прижимая к стенке и приставляя к лбу холодное железо. — А может мне лучше тебе головёшку снести, а? На одного кретина меньше в мире станет! За одну и пар выпущу! Саватари выгибается настолько сильно, насколько позволял то грубый хват. Иной бы в такой ситуации уже молил о пощаде, стоя на коленях, девушка же лишь заносчиво ухмылялась, прикусив уголок губы. Сукин сын, пусть и по своему, но всё же любил её. Потому она прекрасно осознавала, что пушка у виска лишь часть извращённой игры. Игры, которая заводила её с полуоборота. Иной раз она выводила его из себя лишь ради этого. Лишь ради того, чтобы в очередной раз получить «наказание». В этот раз такого плана не было, однако, эта грубая хватка оказалась слишком приятной. Она просто не может держать себя в руках. — Может, лучше выпустить пар немного по-другому? — тихий и хриплый от нехватки воздуха голос. Тонкая ножка, упирающаяся в паx. Хитрая, ужасно самовлюблённый оскал. Мышцы его тела становятся мягче, а на смену былой ярости приходит другое, куда более яркое чувство. Она слишком хорошо его знает. И умело пользуется этим.       Пистолет отлипает от лба, на его место приходит рука, ложащаяся на щёку. Ногти чуть царапают кожу, ползут ниже, гладят бледные губы. Девушка игриво касается фаланги кончиком языка, подаваясь вперёд, губами обхватывает палец, мягко прикусывая кожу зубами. Катана задумчиво хмыкает, медленно оттягивая руку от ее лица, наслаждаясь прерывистом дыханием. Он чуть ослабляет давку на шею, давая возможность насладиться воздухом, а затем отбирая её, накрывая её губы своими. Та неслышно стонет, сразу же впиваясь в его уста клыками, обвивая чужой язык своим. Якудза же напористо углубляет поцелуй, чувствуя на своём затылке касания тонких кистей. Он обрывает действо ровно в тот момент, когда лёгкие Саватари окончательно опустевают, на пару секунд отпуская её, давая перевести дух. — Сука ты, Саватари. — сквозь зубы выплёвывает Катана, спешно расстёгивая ремень брюк. — Я знаю. — оправившись, девушка вновь липнет к нему. Шустрые пальцы легко и просто расстёгивают пуговицы рубашки, оглаживают покрытый шрамами пресс, поднимаясь к груди и особо заостряя внимание на ней. — Ну нахера ты такой высокий, а? — Чтобы тебе меньше нагибаться. Саватари фыркает, грубо сжимая левый сосок. Катана обрывисто шипит, кладя тяжёлую руку той на плечо, впиваясь прямо в кость, чуть надавливая. Достаточно, чтобы вызвать мурашки, бегущие по её спине. — А волшебное слово? — Я чо тебе, колдун ебучий? — уже беззлобно, сквозь предвкушающую довольную ухмылку бросает мужчина. Акане скрывает смешок, прикрывая рот рукавом, затем подмигивает, опускаясь на колени. — Да, ты не колдун. Ты мудак. — Зато какой.       Саватари облизывается, затем касаясь кончиком языка головки члена, заставляя Катану покрыться мурашками. Губы скользят по чувствительной кожи, пока змеиные зрачки глядят вверх с лёгкой издёвкой во взгляде. Мужская ладонь плавно ложится на голову, разлохмачивая светлые волосы, чуть надавливая на затылок. Девушка стонет, обвивает орган языком, заставляя того протяжно удовольственно выдохнуть. — Тебя твой демонёныш так глотать научил? В прошлый раз не так бы… — якудза прикусывает губу, сдавленно выпуская воздух ртом, когда чувствует, как острые клыки впиваются в плоть в отместку глупой шутке. Укоризненный взгляд заставляет мужчину недовольно отвести взор. Улыбнувшись алыми глазами, Акане с чуть большим энтузиазмом продолжает ласки, одной рукой царапая чужой живот, второй же удовлетворяя себя ниже пояса.       Стоило лишь Катане впасть в подобие экстаза, как нежности прерываются. Он чувствует лёгкие прикосновения к шее, затем горячее дыхание у самого уха, озадаченно прищуривает глаза. — Не одному же тебе кайфовать, самурай. — шёпот доносится до «самурая», вызывая у того тихий смешок. На талию Саватари ложатся чужие ладони, затем легко подхватывают, отрывая от земли. Она обнимает его плечи и склабиться, чуть болтая ножками. Якудза садит её на диван, раскладывая тот в подобие кровати, перед этим отставив в угол стол. — Куда ты, блять, в обуви на кровать? — мужчина недовольно гаркает, снимая туфли и вынуждая разуться и Акане. — Гондоны то у тебя есть, гондон? — Ну а как иначе. — снимая плащ и метко закидывая его на столик в углу, из кармана рубашки якудза достаёт презерватив. — На стороне ебёшься что-ли? — Завидуешь? Не успевает тот улыбнуться, как девушка нависает над ним. Не смотря на разницу в размерах, ей хватало силы, дабы придавить того к кровати грубым толчком. Катана ощупывает её бока, подцепляя края толстовки, подтягивая иx вверх. Саватари, оставив очередные царапины на его теле, задирает руки, позволяя раздеть себя. — Какая же ты пиздатая. — якудза жадно ощупывает худощавое тело. — Я знаю. Мужчина тянется дальше, оглаживая миниатюрную грудь. Девушка шумно выдыхает, нагибаясь к его шее, зарываясь пальцами в волосы, оставляя на шее следы губ, а затем впиваясь клыками, прокусывая тонкую кожу едва ли не до крови, заставляя Катану хрипло стонать, ещё сильнее вцепляясь в её бока, заставляя ту вздрогнуть, затем подняться выше, уже с меньшей силой прихватывая зубами мочку уха, в награду получая лёгкий шлёпок по бедру, прогибаясь от того в пояснице, а затем, упираясь руками в чужую грудь, выпрямляется в прежнее положение.       Мучительно долго избавляясь от нижнего белья, Саватари неспешно садится на член Якудзы, прикусывая губу и наслаждённо мыча, пока чужие ладони ласкают бёдра, грудь и ключицы. Когда же орган входит полностью, Акане чуть сжимает мужскую шею, начав медленно двигаться. Тот не сопротивляется, лишь хрипло и шумно дышит, забываясь от удовольствия. — Какая же ты узк… — Заткнись… Не порти момент.       Девушка постепенно наращивает темп, уже не сдерживаясь и сладостно постанывая, с каждым движением становясь лишь громче, теряя прежнюю чёрствость. И стоило ей, казалось бы, достигнуть максимального темпа, как тяжелый хват сдавливает горло, а Катана, подавшись вверх, прижимает девушку к кровати, наваливаясь на неё своим весом, одной рукой продолжая сжимать её тонкую шею, второй же в замок сжимая её запястья у неё над головой, полностью обездвиживая. Инициатива вмиг выскальзывает из рук. Она откидывает голову назад, ещё сильнее тем затрудняя дыхание, проваливаясь в состояние экстаза, заливаясь блаженными всхлипами от каждого резкого и грубого толчка. В её глазах темнеет от нехватки воздуха, мысли утекают сквозь пальцы, давая место чувству эйфории. Ещё мгновение и якудза кончает, заставляя Саватари вскрикнуть и до хруста выгнуть спину от оргазма.       Наступает минута тишины. Мужчина неспешно выходит, выпуская девушку из-под себя, садится на край кровати. Акане же требуется пара минут, дабы восстановить дыхание и набраться сил, дабы встать, присев рядом и положив тому голову на плечо. — Люблю тебя, гадюка. — еле слышно бросает в воздух Катана. — Ага… Я тебя вродь тоже… — Вроде? В ответ Саватари лишь устало усмехается. — Но поставщика нового ищешь ты. Твой же проёб. — Да блять! — девушка мёртвым грузом падает на кровать.