Последний день Сёгуна

      Тень смотрел сквозь двенадцать блестящих чистых шелковых занавесей на недоступный цветок. Не давая любоваться своей красотой, ты, как та луна в лесу Тиндзю, будто пряталась за горой, покрытой дымкою тумана.       — Почему мне нельзя тебя видеть? — мужчина заслонил собой свет, словно толстый стебель лианы. Он мог видеть сквозь перегородку силуэт и мягкий водопад твоих волос, желая зарыться в них пылающим лицом, коснуться изящной линии плеч и милосердных губ, манящих чистотой. — Позволь, подобно зеркалу в руках, ловить твои взгляды…!       Эи и мысли не допускал, что может быть таким бесстыдно нетерпеливым. Независимо от времени он никогда не ставил безудержные забавы выше установленных идеалов. Да, даже Райдэн Макото, его сестра, была слаба перед муками плоти, а он, Райдэн Эи, в своих стремлениях надеялся, что, перешагивая рубежа столетий, не утратит стойкости. Но бывали минуты, когда он желал сам себе смерти, чтобы с годами не лишиться рассудка.       Но Тень Тэнсюкаку следил за этими изменениями не без любопытствующего волнения, и когда признался: — Смешно так говорить, но в сердце моём зародились глубокие чувства, — он не лгал. Признание вышло как-то само собой, внешне оно было созвучно тому, что Эи чувствовал, но вместе с тем казалось, что это всего лишь мимолетность и увлечение.       — И правда смешно, ведь, кажется, и моё переполнилось сердце, — милая застенчивость, с которой ты обратилась, показалась ему необыкновенно трогательной, что Эи невольно порябел.       Он понимал, что не успеет к этому привыкнуть.