Его кошка

      Солнце приятно грело кожу, а легкий ветерок ласково растрепал длинную челку. Японская погода встретила нас чистым небом с редкими облаками, отчего на лицах друзей тут же растянулись довольные улыбки.       Мы шутили и смеялись, пока садились в автобус вместе с гидом. Он рассказывал правила поведения с людьми в общественных местах, напутствовал, что лучше не делать, чтобы не обидеть японцев, а затем начал рассказ о самом городе, в который прибыли. За окном мелькали интересные дома и множество ярких вывесок.       Я только краем уха слушала его монотонный голос, впитывая в себя с жадностью то, что было за окном.       Дима несколько раз отвлекал, хватал за руку и возбужденно выдавал факт за фактом о стране, не хуже самого гида. Вскоре они оба слились в один дуэт, перебивая, когда начиналась интересная для обоих тема. Мы с Ольгой и Стасом переглянулись и рассмеялись. Впервые за долгое время ощутила покой на душе, после потери бабушки. Мы заселились, побросали чемоданы, наспех приняли душ и вышли в вечерний город на прогулку. Гуляли так долго, что загудели ноги, посетили множество местных достопримечательностей недалеко от отеля и глубоко за полночь вернулись назад. Утром нас ждала поездка в другой город на поезде, где была цель поездки.       Утро выдалось очень бурным, ведь мы опоздали на поезд. Дима ворчал на Олега за выпитый алкоголь, на что получил несвязную речь от сонного коллеги. Благо, был следующий поезд, но тогда о заселении в отель не было и речи, мы должны были успеть на мероприятие. Пришлось тащиться с чемоданами почти бегом в Токийский центр танцев, где специально для иностранных гостей был организован мастер класс от чемпионов мира по танцам.       На тренировке мы не выкладывались так, как там, скача по паркету, как заведенные. Но это того стоило! Получили кучу наставлений от мировых звезд, автографы и памятные фото.       В наш отель мы еле переставляли ноги, волоча чемоданы, которые на тот момент казались пудовыми гирями.       — Погоди! — Шота прервал связь, — Здесь что-то не так.       — Что именно?       — Почему я не вижу людей с мутационными причудами?       Его вопрос меня ошарашил.       — Потому что там нет людей с причудами.       — Что? И как вам удалось собрать всех людей без причуд на мероприятии? Такой дресс-код?       — Шота, в моем мире не существует причуд совсем. Там совершенно обычные люди.       Эта новость его совсем добила. Он уставился в одну точку, правой рукой потер глаза.       — Разве такое возможно? А почему тогда ты можешь?       Я не знала, что на это ответить. Просто промолчала, ждала, пока он справится с неожиданным открытием.       — В это очень трудно поверить…       — Как и мне. Что тут люди могут творить то, о чем писатели моего мира не могли додуматься. В моем мире герои есть только в комиксах и кино. Я до сих пор не могу привыкнуть… — развела вокруг руками, скривившись от боли в запястье. — Объяснение мне дал один человек, но до него еще нужно дойти.       Он потрясенно мотнул головой и решительно протянул руку:       — Показывай!       В отеле мы рухнули на диванчики, пока гид оформлял наши номера. Шутить сил не было, Олег быстро уснул и негромко похрапывал, Ольга потягивала кофе, а я отбивалась от энергичного партнера.       — Кира, мы обязаны посетить район красных фонарей! Только представь: саке, гейши в кимоно завывают песни о любви под кото или сямисэн, переоденемся в традиционные костюмы, прогуляемся под луной.       — Но это же в Киото… или нет?       — Да, но я уже простроил маршрут…       — Давай подумаем об этом завтра. Отдохнуть бы…       — Кирка батьковна, мы в Японии! Какой отдых?!       — Банальный, — скривилась я от того, как гадко он исковеркал мое имя, — я ног не чувствую.       — О женщина! Ради такого, я понесу тебя на руках! Да хоть сейчас!       Он вскочил с диванчика, ловко одним движением поднял меня на руки и покружил. Еле сдержала крик, вцепившись в его майку. Я думала, что мою пытку прервал гид, сообщивший, что номера готовы, но Дима и не думал меня ставить на пол, а только уверенно пошел вперед к лифту, а на мои уже вопли не обращал внимания. Оля и Олег только вздохнули и взяли наши чемоданы. К выходкам Димы уже все давно привыкли и знали, что, если он что-то замыслил, остановить его уже крайне трудно. Как раз из-за этой его особенности я и оказалась здесь. Он буквально стащил меня с кровати, помог собрать чемодан и несколько дней провел в моей квартире, уговаривая и помогая.       Вдруг он резко замер и поставил меня на ноги, встревоженно нахмурившись. Я уже открыла рот, чтобы задать вопрос, как почувствовала ощутимый толчок.       — Ничего страшного, такое бывает… — тут же подлетел к нам гид. — Обычное дело в Японии.       Но тряска не прекратилась, свет замигал и потух, включился аварийный, подсвечивая наши бледные лица в зеленые тона. Не сговариваясь, развернулись и поспешили к выходу… И тут начался кошмар, который я хочу и не могу забыть.       На потолке возле выхода образовался темный сгусток, расширяясь, он ломал пол и стены, стекла окон лопнули, мы едва успели прикрыть лицо руками от осколков. Люди закричали, началась паника.       Дима схватил меня за руку, отодвигая за свою спину, загораживая от того, что перекрывало выход. Олег орал на гида, пытаясь добиться от него, где находится запасной выход. Оля держала того за плечо, утаскивая назад вглубь холла.       Черная мускулистая рука просто колоссальных размеров, неожиданно смела всех троих в стену, раздался страшный звук хруста костей.       Я не смогла даже закричать, когда друзья в неестественных позах упали у стены.       Не думая, рванула к ним, убедиться, что они все еще живы и попытаться помочь. Дима не дал мне сделать и шага, подтолкнул назад в здание, но я смотрела только на них, пытаясь выдавить из себя слова, с ужасом осознавая, что уже поздно — лужа крови под телами становилась все больше.       — Кира, бежим!       — Но там же Оля…       — Они мертвы, давай, не стой столбом!       — Дима…       — Бежим, дура! Он приближается…       Не успела моргнуть, как руке стало легче и уже никто не тянул меня, только потом почувствовала мощный поток воздуха, разметавший мои волосы. И опять страшный треск и удар, словно кинули мешок на пол.       — Дима…       Огляделась. Он лежал тут же рядом. Глаза открыты, а изо рта текла кровь.       — Боже, нет!       Тело стало настолько ватным, что ноги подкосились и я упала на колени рядом с ним, затрясла за плечи:       — Пожалуйста, вставай, Дима!       По щекам потекли слезы, затуманивая картинку. Нужно было бежать, но я не могла сдвинуться с места, ожидая некого чуда, что он очнется. Только вот, его грудь не поднималась, он не дышал.       Новый порыв воздуха обдул лицо, откидывая слипшиеся пряди назад, принося с собой запах химикатов и разлагающегося мяса. Только тогда подняла глаза.       Огромное черное чудище смотрело на меня выпученными красными глазами, из приоткрытой пасти блестели белые зубы, с которых капала слюна. Его руки были настолько огромные, что он опирался ими об пол, подобно примату. Но больше меня ошарашил торчащий наружу мозг.       — Ми…тсу…ка…тсу…та… — снова обдало меня зловонным дыханием. Голова закружилась, сердце забилось со страшной силой, отчего начала задыхаться.       — Ма…джо…       Кажется, время замедлилось. Я упала назад, стала отползать от него как можно дальше, питая призрачную надежду, что оно меня не тронет. Последнее, что помнила из того момента, как огромная рука потянулась ко мне удивительно медленно.       Сама прервала воспоминание, расцепив руку, судорожно вытерла лицо от испарины, оцарапав ногтем щеку — руки сильно тряслись. Стены комнаты давили, сужались, кислорода не хватало. Попыталась расслабиться, но не выходило, становилось хуже.       Мелькнула тень, распахнулось окно, наполнив комнату свежестью и прохладой.       Шота сел напротив меня на корточки, взял мои руки в свои и стал растирать кисти, аккуратно поглаживая кожу подушечками больших пальцев и просто молчал. Не могла поднять на него взгляд, просто сосредоточилась на его пальцах, легкой боли в руке и прохладе. Паника стала отступать.       — Если тебе тяжело вспоминать — не нужно.       Ничего не ответила. Не могла. В горле встал ком. Попробую сказать хоть слово — снова разревусь. Только сжала его ладонь, давая понять, что мне немного нужно времени прийти в себя. Не знаю, сколько мы так просидели, но пришлось встрепенуться, когда солнечный луч робко пробрался в комнату. Уже рассвет.       — Н…не хочешь спать?       — Сон подождет.       Ухмыльнулась и отважилась посмотреть в его глаза.       — Дальше… воспоминания очень смутные…       — Хочешь передохнуть?       — Нет, просто предупреждаю.       Его черные глаза смотрели прямо, без капли сонливости и усталости. Везет.       — Ты сильно вымотана. Точно не хочешь отдохнуть?       — Думаю, на еще одну передачу меня хватит…       — Понял. Я сейчас.       Он разорвал контакт, а я, не ожидая от себя, вцепилась в его руки, почти захлебнувшись от новой волны страха. Я все еще находилась от впечатления от воспоминания и только Шота удерживал меня на грани реальности с миром. Боялась, что как только моргну, снова окажусь там.       — Ник… Кира, все хорошо, я рядом.       — Извини.       Как ошпаренная разорвала контакт и спрятала руки между ног. Совсем нервы на пределе.       Он ушел на кухню, загремела дверца холодильника — звякнули стеклянные бутылки, чем-то погремел, переставляя предметы. Будничные звуки отлично привели в чувство, окуная в домашний уют. Мужчина кому-то позвонил, тихо бубня в телефон, а я откинулась на спинку дивана, расслабляясь.       — Продолжим?       Он возник слишком резко и бесшумно, отчего тело подобралось и приготовилось бежать.       — Извини, не хотел пугать.       Просто кивнула, успокаивая сердце и попыталась расслабиться. Заметила в руках у него коробочку. Айзава сел на диван, положил ту на колени и протянул мне руку.       — Давай сюда, я посмотрю.       — Эм, ну ладно.       — Нет другую руку. Как так получилось?       Удивленно уставилась на поврежденную кисть, сжала и разжала пальцы, и протянула ему.       — Когда с крыши упала. Неудачно приземлилась.       — Другово способа сбежать от того парня не было? Коридор? Лестница? Обязательно прыгать?       Шота аккуратно стал прощупывать запястье, продвигаясь миллиметр за миллиметром по опухшей части, достал из аптечки мазь и стал втирать.       — Если можно было бы, обязательно так и сделала. Томура уже ждал в коридоре у двери.       — Расскажи о нем. Почему он тебя преследует?       — Ему до меня и дела нет, а вот его… учителю… очень даже да.       — Учителю?       — По крайне мере он так его зовет, — пожала плечами, — для меня он Безлицый.       — А имя у него есть?       Мужские пальцы закончили втирать мазь, а я уже чувствовала действие — боль уходила. Шота достал эластичный бинт.       — Не запомнила. Только фамилия — Шигараки. На тот момент я очень плохо понимала по-японски, а имена тем более. До сих пор, когда представляются, долго ломаю голову, где фамилия, а где имя.       — Я заметил. Сразу ко мне по имени… Погоди! Ты же уже заранее знала мое имя! — Покачал головой. — Ни капли уважения!       — Почему? Я тебя очень сильно уважаю и дорожу! — Ай, язык враг мой. Покраснела до самых корней волос. — Мне сложно… У нас в стране все обращаются по именам. Но если тебе не приятно, могу по фамилии…       — Даже не смей! — он вздохнул, спрятав глаза за челкой, низко наклонив голову. — Я уже привык. — Он закончил бинтовать, зафиксировал конец бинта металлическими скобками. — Полный покой руке несколько дней, никакими прыжками с крыши не заниматься, от поклонников не убегать! Зови, сам с ними разберусь. В лоб поцеловать? — поднял голову и ухмыльнулся.       — А можно?       Ох, как изменилось его лицо. Он явно не ожидал от меня таких слов, так что демонстративно закрыл аптечку и встал с дивана.       — Поцелуя достойны только хорошие пациенты.       — Жаль… тогда зачем предлагал?       — Думал тебя смутить, — он поставил аптечку на журнальный столик. — А получилось наоборот…       Последнее он пробубнил так тихо, что я почти не разобрала.       Внешне, никак не отреагировала, если продолжить в таком темпе, даже не знаю, как все обернется. Но неужели это был флирт?       Шота сел рядом, решительно протянул ладонь.       — Предупреждаю, дальше слишком мутные воспоминания, я попробую показать по порядку, но не уверенна, что было именно так.       Он кивнул. Его ладонь такая сухая и горячая, еле сдержала порыв сплести пальцы. Закрыла глаза.       Было темно. Сознание плыло, словно я переборщила с алкоголем, только без тошноты, сплошные размытые картинки и головокружение.       Громко тикали часы, в тот момент мне казалось, что лучше сосредоточиться на секундах. Спустя пятьсот седьмой секунды ощутила, что я не одна в комнате и приоткрыла глаза.       Картинка расплылась, открывая только образ двоих людей, низкого и толстого, а также высокого, одетого в темную одежду. На них было смотреть больно, так что снова закрыла глаза.       — Это она? — голос властный и твердый. Явно босс.       — Я провел много тестов, ее ДНК, кровь и тело полностью подходят для дальнейших манипуляций.       — Я спрашивал не об этом.       — Ха-ха, да, это она.       Почувствовала легкое касание к волосам и улыбку, от которой бросило в дрожь. Хотя, может я придумала это себе?       Волосы отпустили. Тяжелой походкой некто отдалился и сел.       — Такая мощь и даже не в этом мире… Жаль, что Ному выдержал только один переход…       — Тот мир такая кладезь беспричудных! Только подумать, никто не обладает ни одной способностью, не родился светящийся дитя… чистый материал для исследований. Можно было создать целую армию Ному! Тех троих ох как мало… как мало…       Раздался сухой смех.       — Она стоит целой армии, если все пройдет как задумали. Когда она очнется?       — Уже. Но переход был тяжел, так что на полное восстановление понадобиться несколько дней…       Новое воспоминание было только о холоде, боли и тьме, наполненной звуками. Старалась вспомнить все слова, что говорили, но они ускользали, звучали малыми нелогическими урывками и словами.       Шота сжал ладонь чуть сильнее, давая, наверное, понять, что это тоже важно, или пытался таким способом поддержать, ведь фантом боли передался и ему. Смогла вспомнить несколько моментов.       Тогда мое сердце билось очень сильно и быстро, тело жгло странным теплом. Голос рядом звучал очень злым.       — Почему… почему я не могу забрать ее силу? Что не так? У нее ее нет?       — Я не понимаю… все тесты показали, что она…       — Тесты? — прозвучало тихо, но страшно — так звучала ярость. — Только вот, дорогой друг, как видишь, у меня ничего не получается.       — Думаю, ее сила находится только на начальном этапе, еще не вошла в полную силу…       — Сколько еще ждать?       — Давайте стабилизируем тело и полностью ее пробудим. Дальше будет видно.       — Ее переход сюда стоил нам слишком дорого. Если ты ошибся…       Голоса отдалились, жжение прошло, и я провалилась в спасительную тьму. Очнулась уже в комнате под толстым одеялом. Голова болела, а тело страшно ломило. Аккуратно огляделась. Маленькая комната без окон, горел приглушенный мягкий свет от настольной лампы рядом с кроватью. Серые стены, серый потолок и такая же дверь в цвет стен и больше ничего. Пошевелила рукой, скидывая с себя одеяло. Класс! Лежала совершенно голой. Господи, хоть бы не изнасиловали, пока спала в отключке!       За дверью раздалась возня, я резко накинула назад одеяло, и как раз вовремя, некто открыл дверь, впуская в комнату яркий свет…       — Очнулась! Хорошо.       Низкий старик в белом халате с круглыми очками и усами щеткой зашел внутрь.       — Г…г… — Попыталась задать вопрос, но голос не слушался.       — Не напрягайся. Голос вернется через несколько часов… — Ну да, знать, бы еще, что он говорит. Но это было тогда, а сейчас я прекрасно поняла его слова. Следом за ним зашел высокий парень, его растрепанные волосы были полностью седыми, кожа на открытых участках и лице вся сухая и в трещинах. В руках он держал стопку одежды. Быстро пересек комнату и свалил ее на кровать.       — Одевайся, учитель ждет.       — Ну-ну, Шигараки, она только очнулась. Ее двигательная функция еще не востанов…       — Мне пофиг, он сам сюда зайдет через пять минут. Если хочет разговаривать с ним голой, ее проблемы, — развернулся и вышел, оставив дверь открытой.       — Кира-сан, одевайся. Я подожду за дверью… — наверное, он понял, что я не понимаю по-японски и на коверканном русском, что ввергло меня в полный шок, повторил, указав на одежду.       — Одеваться!       Кивнула. Он развернулся и вышел, теперь уже прикрыв дверь. Быстро справилась с вещами. Нижнее белье, лосины и свободная футболка. Как же хорошо они меня изучили, что белье было по размеру. Захотелось разрыдаться, но сдержалась. Оставлю себе такую радость на потом. Головная боль немного успокоилась, что не скажешь о теле. Черт, как будто по мне каток проехался.       Дверь снова отворилась, в этот раз явив очень высокого человека, чтобы ему войти пришлось чуть нагнуться. В черном костюме и белой рубашке, а на голове была страшная черная маска со множеством трубок, лица видно не было. На рефлексах сжалась на кровати, ощущая себя совсем крошечной. Его аура давила и пугала. Ему хотелось подчиняться, чтобы не познать гнев. Нервно сглотнула и поправила край футболки.       — Я рад, что ты очнулась Кира-сан. Как себя чувствуешь?       Удивленно моргнула, ведь он говорил на чистом русском без акцента. Попыталась ответить, но снова не смогла, получились только отдельные звуки.       — Да, доктор предупредил, что ты пока не можешь говорить. Я хочу задать тебе несколько вопросов, просто кивай.       Неожиданный стук в дверь прервал наш контакт. От испуга резко превратилась в кошку и сиганула под диван. Шота тихо выругался и пошел открывать, все еще находясь под впечатлением видений. Я сильно дрожа следила за его ногами.       Неужели Шигараки нашел меня? Но тогда бы он не стучал в дверь, а просто ее разрушил! Или это его уловка? Может в спальне спрятаться? Смогу быстро выйти в окно… хотя в гостиной оно как раз открыто…       Некто поздоровался, передал два пакета Айзаве и ушел.       — Кира, выходи! Это был доставщик еды.       — Мяу! — осторожно выбралась из-под дивана, оглядываясь по сторонам. Осторожность не помешает. Мужчина только покачал головой и ушел на кухню. Вот черт, бинт тоже слетел, вместе с одеждой.       — Так дело не пойдет! Тебе явно стоит выпить успокоительное!       Идея отличная! Только позже, нужно вновь одеться.       Взяла вещи в зубы и потащила в спальню, второй раз щеголять перед ним голой желания не было. Хватит и одного раза. Ладно, двух, если вспомнить тот момент, когда я пыталась сбить его температуру… ой, а сознание я перед ним тоже не одетая теряла. Что уж, тогда вообще можно не заморачиваться, и так всю рассмотрел. Стыдоба…       Он посмотрел на мои ухищрения, ну да, с больной лапой делать проблемно, опять тяжко вздохнул, потер глаза и пришел на помощь, одним движением подхватил меня и вещи и отнес в спальню. Молча опустил на кровать и вышел.       Превратилась назад в человека, как могла быстро оделась, поправила волосы, попытавшись расчесать их рукой, и вышла в гостиную. Шота все еще был на кухне, гремя посудой.       — Сделаем перерыв на обед? — он убрал волосы в пучок, ставя на стол картонные коробки, от которых божественно пахло курицей. Рот тут же наполнился слюной.       — А можно?       — Я, конечно, на тебя зол, но не до такой степени, чтобы морить голодом. Чай или кофе?       — Чай.       — Садись за стол… погоди, а где бинт?       — Ну… когда превращаюсь, с меня слетает не только одежда…       Кажется, или у него дернулся глаз? Так и застыл с чайником в руках на несколько секунд, дернул головой, разлил кипяток по чашкам и потопал назад в гостиную. Вернулся, сел передо мной на корточки и принялся бинтовать.       — Извини, за неудобства…       Он просто промолчал, продолжая бинтовать. Точно зол. По щеке скатилась одинокая слезинка. Я быстро смахнула ее здоровой рукой. Что же мне сделать, чтобы он меня простил? Не хочу, чтобы он злился на меня.       Еще одна слеза сорвалась вниз. Да блин! Что со мной?       — Почему плачешь? — не заметила, как он закончил.       — Не знаю… — все, Кира, это клиника. Слезы закапали градом. — Не хочу тебя обременять… не хочу, чтобы ты… ты…       Господи, спасибо этому мужчине за безграничное терпение! Он просто меня обнял, прижал к себе, давая буре эмоций выплеснуться наружу. Говорил слова одобрения, что будет все хорошо, что я его совсем не обременяю. Закончила рыдать, началась сильная икота, что его рассмешила, поняла я это тогда, когда его грудь затряслась от беззвучного смеха.       — Давай-ка выпьешь успокоительное. Твои нервы на пределе.       Просто кивнула. Начну говорить — чую буду сильно заикаться. Он отстранился, заправил мою челку за ухо и ушел за лекарством.       Ой, а как понимать его последнее действие?       Принес стакан воды и таблетку. Быстро приняла лекарство, сходила в уборную, ополоснула лицо, вытерла об рукав кофты и вернулась на кухню. Шота уже сидел за столом и молча подтолкнул мне еду. Ели в полной тишине, каждый думая о своем. Когда закончили, мужчина остался мыть посуду, а я устроилась на диване в гостиной, дожидаясь новой передачи воспоминаний. Наверное, лекарство было с сонным эффектом, не заметила, как уснула. Сквозь сон почувствовала, как меня подняли, уложили на что-то мягкое и накрыли одеялом. Я не заслужила такой заботы от него, за все то, что натворила, но как было приятно.       Проснулась от того, что солнце светило в глаза. Приподнялась на локтях и охнула — все тело ужасно затекло. Огляделась.       Я лежала на кровати Шоты, накрытая одеялом. Вроде поспала немного, а чувствую себя так, словно по мне проехался трактор. Кое-как встала с постели, сложила одеяло и выглянула в гостиную.       Мужчина сидел за ноутбуком, положив его себе на колени, и печатал, но как только я вошла, положил его на журнальный столик. Выглядел он по-домашнему: свободные трико и футболка, волосы собрал в низкий пучок.       Хотела его поприветствовать, но меня опередил громко урчащий живот, вгоняя в краску.       — Выспалась?       — Угу…       Неловко потопталась на месте, не зная, куда себя деть.       — Долго я спала?       — Почти девятнадцать часов. Сейчас десять утра, если что.       — Ох… я…       — В ванне белое полотенце и сменная одежда, можешь воспользоваться душем, если нужно, шампунь…       — Белая большая бутыль на полке, я помню.       Он кивнул и потянулся, разминая затекшую спину.       С наслаждением приняла душ и умылась, ощущая, как горячая вода снимает напряжение в задеревенелых мышцах, и не удивительно, что после такого долгого сна, я кое-как выбралась с кровати. На раковине нашла свою зубную щетку из рюкзака… радоваться мне от заботы Шоты или возмущаться, что он шарился в моих вещах, даже не знаю. Рядом на полке нашла свернутые стопкой вещи. Это оказались его футболка и свободные шорты. В таких вещах точно будет комфортно, не то, что в джинсах. Шорты были великоваты и сваливались при любой попытке нагнуться или ступить шаг, пришлось старательно потуже завязать завязки и то, не сильно помогло. Влажные волосы откинула назад, попытка их распутать оказалось провальной. Вот и на кой мне они такие длинные? Разживусь ножницами и обрежу по лопатки.       Прибралась за собой, захватила эластичный бинт и вышла в гостиную.       — Шота, спасибо за одежду…       Он мельком глянул на меня, на секунду задержав взгляд на ногах и сразу отвернулся. Было бы на что смотреть, после вчерашнего забега они были все в синяках и ссадинах.       — Так и знал, — ловко кинул мне тюбик. — Это мазь от синяков. Быстро помогает.       — Спасибо.       — Каждый раз будешь благодарить?       — Ага! До самой старости!       — Твоей или моей?       — М-м-м, общей, наверное, — села рядом на диван и приступила к лечебным процедурам.       — У тебя лодыжка опухла.       — Подвернула вчера, когда от тебя убегала, но она не так сильно болит, — поспешила добавить, когда он вновь нахмурился, — бинтовать не нужно.       — А как на счет шва на животе?       — Шов?       — Тебя ранили, забыла?       Тут же задрала майку, оголяя живот и дотронулась до неровной полоски, она все еще была красной, но не воспалённой. Швов не было, только шрам.       — Ой…       — Ой?        — Нить отпала, это, наверное, когда я в кошку превратилась.       — Я тебе поражаюсь… — отобрал эластичный бинт из моей руки, уже по-хозяйски принялся бинтовать. — Так забить на свое здоровье.       Я молча слушала его нравоучение, и дико краснела, когда желудок подавал знаки, что его нужно покормить. Когда он закончил, встал с дивана и направился на кухню.       — Пойдем, нужно угомонить твоего внутреннего зверя, пока он не сожрал сам себя.       — Так точно, господин герой!       — Не ерничай! На завтрак тосты с ветчиной и кофе… или предпочитаешь паштет? — Ох, от его коварной улыбки побежали мурашки. Впервые за все время улыбнулась.       — Все что угодно, я не привередлива, но только не сухари!       — Я заметил, что ты их не любишь…       — От них запо… кх-м, проблемы с животом…       Он стоял ко мне спиной, но я все равно заметила, как его плечи задрожали от смеха. Ну хоть рассмешила. Интересно, он все еще злится?       Когда закончили завтрак вернулись на диван. Я протянула руку, но Шота покачал головой.       — Хочу поговорить. Мне завтра нужно на работу, ты дашь обещание, что дождешься и никуда не уйдешь?       От удивления моргнула и встрепенулась.       — У тебя же еще больничный действует…       — Но дела никуда не делись, к тому же чувствую себя прекрасно. Ну так что?       — Да, я дождусь. Но только если меня не найдут…       — Беги ко мне.       — Что? — Мне не послышалось?       — Найди меня и беги ко мне.       Я испуганно затрясла головой.       — Томура слишком опасен! От его прикосновений разрушается абсолютно все, даже люди.       — Забыла какая у меня причуда?       — Но ты не можешь использовать ее долго!       — Совсем в меня не веришь, да?       — Нет, что ты… я… — и как ему донести, что только мысль о том, что он пострадает от моих врагов, сводит меня с ума. Что я настолько его люблю, что готова сама сдаться им в лапы, если его жизнь будет стоять на кону. — Я не хочу тебя… — вовремя остановилась, выдохнула и спокойно продолжила, — чтобы ты пострадал… вот и все.       — Тогда расскажи о нем подробнее. Буду знать его манеру наперед, смогу выстроить план битвы.       Захотелось крикнуть, чтобы при встрече с ним убегал, но он ведь профессиональный герой, это его работа, нестись к противнику, ради спасения других жизней.       — Ты его видел в больнице, седой парень. Вспыльчивый и заносчивый, не любит проигрывать. Дерется на уровне любителя, но природная гибкость это компенсирует.       — Понял… — мужчина погрузился в себя, но вскоре встрепенулся. — Откуда ты знаешь, что я с ним встретился в больнице?       — Ох… это… — нервно провела по волосам, почувствовала колтуны и принялась их распутывать. — Я не спала, все видела, но как бы со стороны. Это еще одна моя способность.       — Ага… понял… ЧТО?! — Шота аж развернулся ко мне всем корпусом. — Еще одна способность? Так сколько их у тебя?!       — Ох, долго объяснять, это все есть в воспоминаниях… — перестала возиться с волосами, нервно сглотнула, — если вкратце, то одна моя личная, а две мне пересадил Безлицый — кошку и способность передавать мысли. А эта… одно из ответвлений… наверное. Не знаю, как правильно выразиться. Только ее улучшили, чтобы лучше работала.       — Улучшили?       — Как мне рассказывали, то люди с рождения учатся контролировать и улучшать причуды, но столько времени потратить мне не позволили.       — Эксперименты?       Я скривилась.       — Они самые.       — Покажешь? — Шота выглядел немного встревоженно.       — Там показывать нечего. Есть только боль, такая… словно у тебя ломаются все кости разом. Кроме нее ничего не помню. Даже голосов.       — Понятно. Тогда не стоит. Объясни лучше, как работает… наблюдение?       — Ну… если не знаю человека, то по фотографии или чужим воспоминаниям, закрываю глаза и оказываюсь рядом с ним. Вижу все то, что и видит он. Если очень близка с человеком, то достаточно только о нем подумать. Так я наблюдала за… — почувствовала, как опять краснею, — тобой, когда была в теле кошки.       Шота погрузился в себя. Интересно, вспоминает что делал в то время? А я продолжила, чтобы совсем его не смущать:       — Но ты не подумай, я не всегда так делала. У меня в таком состоянии есть предел, максимум двадцать — тридцать минут.       — В день?       — Нет, могу несколько раз, но нужно делать перерыв. Глазам очень больно, когда перехожу предел. Однажды надорвалась, ходила как крот около суток. Затем, когда выучила твой график, решила, что нужно найти работу и скопить немного денег, хотя бы на комнату в общежитии. В теле кошки есть много плюсов, но после того, как ты был человеком… тоскуешь по прежним временам, тело животного кажется тюрьмой. Я думала, что справлюсь в роли питомца, но… не смогла.       — Жаль, — он улыбнулся. — Ты была идеальной кошкой, — он потер глаза, откинулся на спинку дивана. Было видно, что он хочет вытянуть ноги, но я мешалась. Да и весь его вид был изможденным.       — Ты устал, не хочешь вздремнуть?       — День только начался.       — А ты хотя бы поспал?       — Немного…       — Снова кошмары?       — Ты и про них знаешь?       — А кто каждую ночь мурлыкал тебе колыбельную от них?       — Кира! — прорычал Шота, но не зло, а как-то обреченно.       Я тихонько рассмеялась, соскользнула на пол, облокотилась спиной об диван так, что оказалась рядом с его головой.       — Вытягивай ноги, герой. Сегодня твоя очередь отдыхать.       — Вот чего! Поднимайся назад!       — Не мучай себя!       Он поворчал с минуту из-за своей упертости, а затем сам соскользнул ко мне, повторив мою позу, вытянув ноги. Наши плечи почти соприкасались, даже сквозь несколько сантиметров почувствовала тепло его тела. Откинула голову назад. Теперь я смотрела в верхнюю часть окна, наблюдая как плывут облака.       — Больница. Ты сказала, что застряла в способности, как думаешь, почему?       — Ах, да, я очнулась тогда, когда к тебе приходила толпа посетителей: директор школы, врач, Хизаши и пожилая женщина…       — Перенеслась сразу ко мне? А почему не к телу?       Я тихонько рассмеялась. Сейчас эта история выглядит как анекдот, а вот тогда было не до смеха.       — Элементарно, господин герой, потому что волновалась о тебе. Кто-то наивно впустил к себе убийцу и позволил себя отравить.       Он простонал, приложив руку к лицу.       — Не напоминай.       — Я боялась, что опоздала с противоядием, и процесс уже необратим. Когда убедилась, что с тобой все хорошо, вернуться к телу не смогла. Пришлось цепляться за персонал, с надеждой, что кто-то отправится в мою палату. Не поверишь, но только к вечеру добралась.       Он громко фыркнул, убрав руку. Почувствовала его косой взгляд, но наблюдать за облаками не перестала. Продолжила историю, иногда жестикулируя руками и немного приукрашивая. Говорить с Шотой становилось легче. Это намного лучше, чем показывать воспоминания, не так тяжело.       — И вот смотрю я в твои красные глаза и бум! Снова в теле. Ты меня вернул.       — Знал бы, сделал так намного раньше.       — Да, была бы рада. Но только не смогла бы досмотреть, чем кончилось дело у Жади и Лукаса…       Мужчина рассмеялся уже в голос.       — Врач позже объяснил, что дело в лекарствах… Побочный эффект… — хотя я с трудом в это верила. — Продолжим на чем остановились?       — Лучше покажи мне Ному. Хочу лучше их знать.       Я задумалась, вспоминая какое выбрать. Их было немного, большинство только речи ученого, но были два ярких момента. Протянула руку немного неуверенно, но как только почувствовала тепло Шоты, отмела сомнения прочь и закрыла глаза.       «Я медленно брела по лаборатории, чуть волоча ногу после нового эксперимента врача, этот гад вколол какую-то кислоту в вены, отчего теперь нога чувствовалась лишним балластом. Я шмыгала носом, стараясь не разреветься, та невероятная боль и жжение до сих пор гуляли фантомом по телу, а свое бессилие после только подстрекало к новым слезам.       Картинка размылась, несколько раз сморгнула и быстро вытерла влагу с глаз, остановившись у одной из высоких колб, где плавал чернокожий монстр. Его глаза были открыты. Он смотрел точно на меня, удивительно синими глазами, а не красными, как у остальных, совершенно не отрываясь и не моргая.       Я сглотнула возникший ком в горле и передернула плечами. Сделала шаг ближе, прислонив ладонь к холодной колбе. Глаза Ному чуть сместились в моем направлении, и он моргнул.       — Тоже пленник безумных экспериментов? Так и хочется сбежать отсюда, да? Только это невозможно…       Он продолжал парить в жидкости, утыканный множеством трубок, но несмотря на это, дернул пальцем. Меня это заинтересовало. Обычно, монстры были без сознания, но только не он.       — Что ты делаешь, Кира-сан? — Сзади стремительно возник профессор, держа руки за спиной. — Ты еще слишком слаба, чтобы гулять. Тело должно восстановиться!       — Я устала валяться. То на кровати, то у вас на столе.       — Потерпи еще немного. Осталось только две процедуры для закрепления результата, если их не провести, тело начнет разрушаться. Я говорил, помнишь?       Скривилась и вновь отвернулась к монстру, на него смотреть и то приятнее, чем на довольную рожу моего мясника. А когда убрала руку от колбы, Ному выпустил пузырьки воздуха и вновь пошевелил пальцами.        — Он в сознании! — Старик возбужденно подбежал к приборной панели и нажал несколько кнопок, бурча себе под нос, что сейчас слишком рано. По трубкам заструилась темно-фиолетовая жидкость к Ному, и как только она достигла его тела, тот забился в конвульсиях. — Не работает… — задумчиво протянул мясник, нажал еще, выпуская новую порцию лекарства.       Это только раззадорило моего «друга». Он дернул ногой, ударил по колбе.       Хочет выбраться? Как я его понимаю. Была бы сильнее, разнесла все к чертям и сбежала.       — Что вы делаете? Ему же больно!       — Это невозможно, глупая девка! У них нет восприимчивости к боли!       Новый удар был уже рукой, по колбе пошли трещины. Еще один удар и все затопит водой.       Я стремительно, как могла, отошла дальше к другим колбам, чтобы в случае чего, можно было спрятаться. Профессор, нервничая, как пианист, нажимал на различные комбинации, вливая в несчастного новые лекарства. Мне стало его так жаль, что выступили слезы. Ему было больно, чертовски больно.       Новый удар разнес колбу вдребезги. Во все стороны хлынула вода и осколки стекла. Едва успела прикрыть лицо руками, неловко поскользнувшись на мокром полу, еле устояла на ногах, зашипев от боли. Монстр спрыгнул на пол, выдернул трубки и решительно направился к профессору.       — А ну стой! Стой, я тебе сказал!       Ному остановился, склонил голову на бок, смотря на мучителя так, словно обдумывая, что с ним сделать, а затем стремительно занес руку для удара.       Я заглушила крик руками. Картинка гибели друзей невольно возникла в голове. Он отвлекся на звук и в один прыжок оказался передо мной.       Жалость к нему сменилась ужасом, ноги подкосились, и я осела на пол. Бежать не смогу, так что перед смертью бесполезно дергаться.       Ному потянул ко мне огромную руку, но остановился в паре сантиметров, так и застыл, раскрытой ладонью вверх.       Что он хочет?       Опять склонил задумчиво голову на бок и тихо зарокотал, как кот.       Не знаю, о чем я думала в тот момент, но потянула руку ему в ответ, смотря в его голубые глаза, в которых до сих пор читалась боль.       Я так к нему не прикоснулась.       Тело обуял настолько сильный страх, что к горлу подступила тошнота, голова закружилась.       — Что тут творится?       — Ному… Ному вышел из-под контроля.       — Брак?       — Я пытался усыпить… но…       — Сделаете нового. Томура!       Парень резко возник сбоку и прикоснулся к руке монстра. В одно мгновение от него осталась только пыль.»       Следом за ним следующее воспоминание.       Безлицый сидел на стуле, увешанный дыхательными трубами. Я сидела рядом с ним по левую руку и пыталась восстановить зрение — в этот раз я прошла лимит, из глаз текли не только слезы, но и кровь, отчего картинка была мутной. Мужчина благородно протянул мне платок.       Видимо, узнал что-то интересное, раз постоянно улыбался, иначе такой благодарности в виде платка не заслужила.       — Хорошо постаралась, Кира.       Не ответила, вытирая щеки.       — Почему вы наблюдайте за этим мужчиной?       — Мотив? — от довольного голоса я вжала голову в плечи. Точно с такой интонацией он рассек мне грудь, а после пробуждения ею же и приветствовал, отсекая на корню желание ему перечить впредь.       — Простите, если спросила лишнее.       — Не нужно меня бояться, Кира. — Его жёсткая ладонь погладила меня по щеке, вызвав дрожь в теле. Скомкала платок в руках, сражаясь со страхом и отвращением. Может, он не видит, но прекрасно чувствует эмоции. — Я лишь хочу, чтобы ты была рядом со мной, была моими глазами, развивала силу для меня, я, как видишь, ограничен. Тот человек, Тошинори Яги, лишил меня возможности полноценно жить, убил моих дорогих друзей, под маской благодетеля. Убийца возомнил себя героем. К-ха!       — Убил?       — Ты же все прекрасно понимаешь, Кира. Бесконечная вражда между теми, кто мыслит не так, как большинство. Тот, кто отличается внешне и иначе мыслит всегда будет не понят обществом, ему никогда не будет место среди них. Эти люди были одиноки. Я собрал их вместе… ох, славные были деньки. — Он прервался и задумался. Наконец-то отпустил мою щеку. — Мы хотели лишь одного — свободного общества от предрассудков, сломать стену непонимания. Полная свобода без рамок и ограничений. Зачем сдерживать силы, когда природа тебя наградила таким даром, зачем прятать свое лицо, если у тебя мутационная причуда? Я вел их к свободе. Понимаешь?       — А Всемогущий вам не позволил?       — Не позволил.       — Но, а если можно было просто поговорить? Словами можно много…       — Ты слишком юна. Разговоры были, но общество не желает слушать. Им проще закрыть глаза и уши и просто пройти мимо. Послушное стадо овец, следующее за своим пастухом. А герои — пастушьи собаки, не дающие узнать овцам правду. Мой долг открыть глаза миру, что они не защищают от волков, вовсе нет, а сдерживают от правды, от свободы. Даже иногда сами становятся волками.       Его слова запали мне в душу, лишь на мгновение мне захотелось помочь ему в его нелёгком деле, но вовремя себя одернула, когда боль в груди напомнила, что он вовсе не мессия.       — Я не враг тебе, Кира, я просто не люблю, когда ко мне поворачивается спиной. — Стало страшно. Он прочитал мысли?       — Томура станет моим телом, а ты — глазами и ушами. Я умею быть благодарным, Кира. — Он вновь дотронулся до моей щеки, нежно проведя по ней кончиками пальцев, поймал прядь седой чёлки и заправил её за ухо. — Только больше не покидай меня.       — Я…       — Шигараки-сан, прошу, все готово для испытаний! — в комнату ворвался доктор, взволнованно подпрыгивая на месте. — Простите, я помешал?       — Идём, — Безлицый встал и помог мне подняться.       Вместо обычной лаборатории доктор завел нас в просторное помещение, где стояли два Ному, которые при нашем появлении даже не пошевелить. В углу, облокотившись об стену стоял скучающий Шигараки и Курогири, но при виде нас встрепенулись.       — Учитель! — Радостно воскликнул парень и в несколько шагов оказался рядом, не забыв одарить меня злобным взглядом. Да… ему же ведь тоже досталось за мой побег, но куда легче. Отделался только выговором.       Безлицый приказывал Ному выполнять его команды, они слушались беспрекословно, отчего профессор каждый раз становился только счастливее, затем настала очередь Томуры. Они также послушно выполнили его приказы. Безлицый оскалился.       — Все готово. Сколько таких готово?       — Пока что только эти, сейчас готовлю того самого, что по силе будет как Всемогущий.       — Мне нужно, чтобы он был не как Всемогущий, а сильнее.       — Думаете… получится?       — А у вас бывает как-то иначе, Гараки?        Затем я показала Шоте ещё несколько моментов, которые мельком удалось увидеть и на этом все. Больше ничего не помнила. Разорвала контакт. Шота молчал. Долго сидел и смотрел в одну точку, затем резко вскочил и стал ходить из угла в угол, теребя нижнюю губу.       Я встала с пола и потянулась.       — Он заставлял тебя следить за Всемогущий?       Просто кивнула и добавила: — Не только за ним. Были ещё несколько героев… и люди из правительства. Я не знаю их имён.       — Понял. А Ному? Они подчиняются только их приказам? А без приказа?       — Ты видел — без хозяина просто куклы. Стоят без дела. Только один выделялся, которого убил Томура. Но позже, я слышала разговор, что Безлицый сожалел, что поторопился его убить и извинялся перед Гараки.       — Потому что тот был разумен… — Айзава пробормотал это настолько тихо, что я только догадалась по губам.       Я не знала, куда себя деть и как остановить мужчину от ходьбы по комнате, так что снова села на диван.       — Ты пыталась бежать?       — Что? Нет, я просто села на диван.       — Я не об этом, — он сел рядом. — В твоих воспоминаниях я уловил мельком мысли о побеге. Шрам на твоей груди… это он сделал?       Во рту пересохло. Губы как назло затряслись.       — Да.       Он протянул решительно руку. А я резко спрятала свои. Не хочу вновь окунуться в тот ужас.       — Все что угодно, только не это воспоминание.       Его рука опустилась, он побелел, поджав губы.       — Оно очень… — я задумалась, правильные слова не шли. — …затягивает и не отпускает. После того, как они расправились с Ному я сильно испугалась. Меня же ведь ждёт такая же участь, если у них не получатся эксперименты с моим телом. — Выдохнула, нервно проведя по волосам. — Мне удалось улизнуть случайно, хотя если вспоминать об этом сейчас, то кажется, этот шанс построили специально, чтобы посмотреть, останусь я или уйду. Лаборатория находилась на отшибе города, мне пришлось долго идти до полиции под дождём.       — Значит, к полиции ты обращалась.       — Ага. Приняли тепло, согрели, накормили, а через час спокойно запустили Безлицего, как старого друга.       — Они за одно?       — Ещё как. — Всё таки, воспоминание было очень болезненное для меня, появился лёгкий мандраж. — Он рассек… — провела черту, над тем местом, где под футболкой прятался шрам. — В наказание за побег и запер меня в этом дне. Я проживали его снова и снова. Месяц я жила в кошмаре, пока сознание вновь не вернули, доделав свои опыты до конца. — До боли закусила губу, это хоть как-то помогло понять, что я не там, а в квартире Шоты, на диване, в безопасности.       Он положил свою руку поверх моего левого предплечья.       — Теперь все хорошо.       В его слова хотелось верить, но тень Томуры все равно висела надо мной. Оставались дни, а может часы как он выследит меня и поймает. Этот страх не отпускал.       — Шота можно тебя обнять?       Он не удивился, не покраснел и вообще не показал никаких эмоций, просто пододвинулся чуть ближе и раскрыл руки для объятий. Я нырнула к нему, прижавшись лбом к плечу и, закрыв глаза, вдохнула полной грудью его запах и скромно сомкнула внизу спины руки. Он положил подбородок мне на макушку, сначала замер и нерешительно прижал в ответ.       Так мало нужно для израненной души — просто к кому-то прижаться и почувствовать тепло тела. Это успокаивало, и страх потихоньку стал отступать.       — Спасибо.       — Легче.       — Намного.       — Что же мне с тобой делать?       — Понять, простить и отпустить?       — На последнее не согласен.       — Только опыты не ставь, пожалуйста.       Он поперхнулся, сдерживая смех, но грудь предательски затряслась.       — Думаю, тебе завтра лучше пойти со мной.       — В школу? Но Томура… я не могу разгуливать как человек! — Я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза, понять о чем он думает. — Это опасно! Если… если…       — Чш-ш-ш, дуреха, — меня притянули назад и стали гладить по голове. Блин, я же не кошка! — Лучше будет, если я смогу за тобой приглядеть. В ЮЭЙ безопасней всего, и с большей вероятностью ты не подашься в бега при малейшей опасности. Знаешь, это морока носиться за тобой по всему городу.       — Но… улица…       — Превратишься в кошку.       — А в школе же как тогда? При превращении одежда…       — Тебе и не нужно. О том, что ты кошка знает только узкий круг лиц, остальным знать не обязательно. Это единственный способ за тобой проглядеть и оставить в безопасности.       — Зачем тебе это Шота? Зачем возиться с моими проблемами?       Он остановил поглаживание. Неужели задумался. Но ничего не ответил, аккуратно отстранившись.       — Думаю хватит на сегодня. Закажем еду или приготовим?       Хватит что? Объятья, разговоры или передачу воспоминаний? Судя по тому, как он спрятал глаза и быстро сбежал к холодильнику — все сразу. Ох мля… ненавижу когда остаются не отвеченные вопросы. И как его понимать?       Остаток дня Шота провел за работой, а я смотрела телевизор. Ничего интересного не было, нашла какой-то сериал и просто старалась вникнуть в смысл, отсекая ненужные мысли прочь. Когда за окном полностью стемнело, Шота потянулся, закрыл ноутбук и повернулся ко мне.       — И все-таки, кое-что не дает мне покоя.       — М? — сонно повернулась к нему. Все-таки сериал оказался слишком нудным, меня стало клонить в сон.       — Почему тебя забрали в мой мир? Почему у тебя оказалась причуда? Почему Ному назвал тебя ведьмой?       Сонливость как рукой сняло. Я много раз слышала это слово, но значения не знала до сих пор.       — Ведьма?</i> Что оно обозначает?       Мужчина удивленно уставился на меня, а затем резким движением откинул челку со лба.       — Witch, если по-английски.       И тут до меня дошло. Сердце рухнуло вниз, голова закружилась. Я то? Ведьма? Мою бабушку так часто звали сельчане из-за того, что она часто пользовалась травами, которые собирала сама, и иногда давала настои людям, просившим помощь. Много с ними разговаривала за закрытыми дверями, давала советы. Но я? Мне это все казалось полной ерундой, сказкой. Когда меня об этом спрашивали, смеялась людям в глаза и называла все сплетни бредом. И ведьмой меня ласково называл Безлицый, за мою способность, которой с рождения не обладала, но он верил, что она у меня есть, и в доказательство, усиливал ее с помощью экспериментов.       Ведьма… тогда весь его бред обрел смысл. Все разговоры вмиг стали понятны. Меня прошибло потом, тело затрясло. Я вскочила с дивана и стала расхаживать по комнате, мелькая не хуже Шоты несколько часов назад. Он ошарашенно следил за мной, не решаясь остановить.       — Я думала, это полный бред! То, что он говорил… Но теперь… Блядь! — Рухнула на диван, совсем сокрушенная.       Шота хотел что-то сказать, но не дала, быстро взяла его за руку и закрыла глаза.       » — Кира, ты уникальна, знаешь об этом? — Безлицый сидел на своем стуле с кислородной маской. — Многие верят, что самая первая причуда появилась в этом мире, когда родился первый светящийся младенец, и от него причуды распространились по всему миру, но это не так. На самом деле, первые в мире носители причуд были колдуны и ведьмы. Истинные, а не шарлатаны с картами таро или стеклянным шаром, — он рассмеялся. — Они умели читать мысли, видеть будущее и находить предметы и людей. Со временем, с ними покончило общество, потому что они были не такие как все, а те, кто остался жив продолжили свой род, смешивая его новой кровью с людьми, которые уже носили причуды в себе, так что можно сказать, они сами себя изжили, и это печально.       — А я-то тут причем?       — Твой мир девственно чист, но все же схожесть есть — ведьмы есть и в твоем мире.       Я закатила глаза.       — Зря ты так. Ты ей и являешься.       — Неужели?       — Мне нравится твой сарказм, но подумай сама. Ты не задумываясь сказала, где я оставил ключ, хоть я упомянул об этом только вскользь. Сказала, что делал Томура в лаборатории, в ту секунду, когда разозлился, что не могу найти мальчишку. А мы даже не усиливали твои способности.       — Я просто предположила…       — Ты знала это наперед. Твоя сила подсказала тебе. А когда ты расстроилась, что цветы завяли, и пожелала, чтобы они стали как новые?       — Я думала, вы поставили новые.       — Нет, твоя сила оживила их. Мы к ним даже не прикасались.       — Простите, но это бред. В детстве я ничем таким не обладала…       — А если подумаешь?       Я упрямо замотала головой. Ничего такого не помнила.       — Как жаль… Я читал, что эта способность передается после смерти носителя следующему потомку. У тебя никто не умирал, держа тебя за руку?       — Бабуля… — в сердце защемило об одном только воспоминании о ней. Теперь даже не навестить ее могилу, а я так и не успела поставить ей памятник. На глазах навернулись слезы.       — Прости, дорогая, видимо, для тебя это болезненные воспоминания.»       Разорвала контакт, так же резко, как и начала. Айзава ошарашенно проморгался, кажется, даже побледнел.       — Вот, что он сказал мне. Теперь все стало ясно.       — Он говорил еще об этом?       — Постоянно. В принципе, одно и тоже. Только я не понимала этого слова. Понимаешь? А теперь… Лучше бы и дальше не знала. — Потерла глаза, убирая остатки воспоминания перед глазами.       — Тебе ничего не остается, как просто принять это.       — Принять?! — хотелось закричать, выпустить пар и что-нибудь разбить. Весь мир перевернулся… А правда — проявилась только сейчас во всей красе. И как можно ее просто принять?       Я застонала, закрыла лицо руками и выдохнула, выпуская пар. Истерика сейчас ни к чему. Нужно отдохнуть от мыслей, жаль, что от них никуда не деться.       — А можно еще успокоительного?       Он просто кивнул, встал с дивана и ушел на кухню, вернулся со стаканом воды и лекарством. Быстро приняла его, с надеждой ожидая, что оно вновь подействует как снотворное.       — Ляжешь на кровать? — пока приходила в себя, Шота успел принять душ.       — Не могу тебя обременять настолько, мне хватит дивана.       — Давай расстелю…       — Не нужно. Дай только плед.       — Ну вот еще!       — Пожалуйста!       Сил спорить ни у меня, ни у него не было, так что он просто кивнул и вернулся с красным пледом в руках. Мы пожелали спокойной ночи друг другу, и Шота ушел в спальню. Не знаю, сколько я провалялась без сна от постоянных мыслей, но пришла только к одному выводу — мне никак не уснуть, слишком возбуждена.       Меня привлек звук. Шота опять тихо бормотал во сне, мучаясь от кошмаров. Везет, он хотя бы спит, хоть и видит дурной сон.       Не думая, превратилась в кошку и тихонько проскользнула к нему в спальню. Я только помурлыкаю чуть-чуть, пока к нему не придут хорошие сны, а потом уйду. Аккуратно запрыгнула к нему на кровать и осторожными шагами придвинулась к телу, начиная мурлыкать колыбельную, прижалась к горячему боку, продолжая петь. Бормотание вскоре стихло.       Я уже хотела уйти, как его руки прижали к себе.       Ой, он же уснул! Что же делать? Замерла, ожидая, пока он уснет глубже, чтобы аккуратно выбраться, но не заметила, как сама уснула. Думаю, с утра будет скандал, ну да ладно, главное, что Шоте лучше.