Солнце взойдёт...

- Лёв, мы можем поговорить? - постучав в дверь кабинета, где супруг сидел за компьютером, спросила Лёля. Бортник, писавший очередную демку для новой песни, оторвал свой взгляд от монитора и повернулся к любимой. - Конечно, Лёлька, садись, - ответил мужчина, снимая очки. Перебравшись на диван, Лёва подвинулся, позволяя Лёле сесть рядом. Супруга выглядела поникшей, а в глазах читалось явное беспокойство. Из них пропал тот огонёк, который, казалось всегда брезжит в этих ярких зелёных омутах. - Что случилось, родная? На тебе лица нет, спросил Бортник, сгребая в свои большие и мягкие ладони маленькие руки любимой. Лёля глубоко вздохнула и посмотрела на мужа. - Лёвчик... Я не понимаю, что со мной происходит. Я всё время какая-то встревоженная, плаксивая и раздражительная. Мне ничего не хочется и... У меня ощущение, что меня вообще ничего не интересует. У меня пропали эмоции, Лёв. Их нет... Вернее, есть, но только негативные. Только грусть и какое-то безразличие и усталость ко всему, что меня окружает, - рассказывала девушка. - Даже к работе с вами и к фотографии, хотя меня всегда это зажигало. А сейчас ничего... И я очень боюсь, что... Что это с концами. Навсегда... Лёля стиснула зубы и закрыла глаза. Из-под темных ресниц одна за другой покатились маленькие слезинки. При этом девушка плакала тихо. Истерику выдавала дрожь, пробивающая тело Лёли. - Лёлька... Маленькая моя девочка... - шепотом сказал Лёва, пряча супругу в объятиях. Теплая ладонь с шершавыми подушечками пальцев легла на вхлохмаченную рыжую макушку. Бортник заботливо перебирал локоны плачущей и напуганной супруги и чувствовал, как у него болит душа за его маленькую Лёльку. Как долго она носила это в себе, раз выплеснулось оно только сейчас?.. - Я рядом, огонёк, я с тобой. Всё в порядке, Лёленька... - шепотом говорил фронтмен, то и дело прикасаясь губами к макушке любимой. - Поплачь, огонёк, поплачь. Иногда это нужно. Лёля прижалась к Лёве так крепко, словно пытаясь спрятаться в нём от тех мыслей, которые её мучили. Словно он мог разом их разогнать. Девушка изредка вздрагивала и плакала, казалось, почти беззвучно, потому что на громкую истерику просто не было сил. - Лёвка... У меня ощущение, что я схожу с ума... Что это никогда не кончится и я больше не смогу с вами работать... - сквозь всхлипы произнесла Лёля. - Нет, Лёлька, точно нет. Ты не сходишь с ума и ты сможешь работать с нами дальше, пока ты будешь этого хотеть, - ответил Лёва, прикрыв глаза. - Огонёк, то, как ты описываешь свое состояние, очень похоже на эмоциональное выгорание. И мне кажется, что оно распространяется сейчас просто на всё. И это нормально, милая, так случается. Это не значит, что ты не хочешь больше работать с нами или ты сходишь с ума. У тебя слишком много переживаний в последнее время, которым ты не даёшь выхода. Это как бомба замедленного действия, которая в любом случае рванула бы. Она решила рвануть сейчас и очень часто бывает так, что под обломками оказывается то, что тебе дорого и важно. И, к сожалению, это от тебя не зависит, это просто данность. Но это состояние уйдет, просто нужно время. Ну всё-всё... Всё в порядке. Бортник осторожно приподнял лицо Лёли за подбородок и заботливо посмотрел в заплаканные зелёные глаза супруги. Даже, когда в них стояли слёзы, для Лёвы глаза супруги оставались такими же прекрасными, как и всегда. - Моя девочка заплаканная, - ласково улыбнулся мужчина. - Всё будет хорошо, Лёлька. Я буду рядом. Потянувшись рукой к столу, Лёва взял пачку бумажных платочков и, достав один, принялся заботливо промакивать щеки любимой от слёз. - Лёлька, я знаю, что эмоциональное выгорание - очень неприятная вещь, но она проходит. Обязательно пройдет. И помни, что я всегда тебя выслушаю и сделаю всё, что помочь тебе и решить твои проблемы, - сказал Бортник, серьёзно глядя на жену. Мужчина оставил на губах любимой лёгкий теплый поцелуй с лёгким привкусом табака. И после этого поцелуя в душе Лёли наконец наступил штиль, а по телу разлилось тепло, а внутри будто начали зажигаться сотни крохотных лампочек. Девушка прильнула к груди Лёва и прошептала: - Спасибо тебе, Лёвка. Я очень сильно тебя люблю. И я так счастлива, что ты появился в моей жизни... Хоть Лёля и спрятала лицо, но в голосе её Лёва отчётливо слышал ту добрую и нежную улыбку, которую он видел каждое утро, когда супруга открывала глаза и смотрела на него. - А я-то как счастлив, Лёлька, - мечтательно улыбаясь, прошептал Бортник. Лёля забралась с ногами на кожаный диван и поудобнее устроилась на мягком плече супруга. Фронтмен улыбнулся, обнажая белоснежные зубы и уткнулся носом в висок жены, попутно переплетая свои и её пальцы. - Лёвчик, а споешь мне ту песню из детства? - спросила Лёля, осоловело глядя на Лёву. - Спою, огонёк, конечно, спою, - прокуренно прошептал Бортник. Мужчина перевел взгляд на уже погасший монитор, подумав про себя, что отправит демку Шуре завтра, и снова повернулся к Лёле. - Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена... - вкрадчиво начал петь Лёва. - И между нами снова вдруг... - Лёля начала подпевать, но тут её потянуло зевнуть. - Выросла стена. Зевок и сонливость Лёли подарили устам фронтмена растроганную улыбку. Свободной рукой Бортник убрал упавшие на лицо любимой рыжие волосы и заметил, что к любимой всё более широкими шагами подкрадывается дрёма. - Ночь пройдет, наступит утро ясное... Знаю, счастье нас с тобой ждёт... Пропевая эти строки, Лёва всё сильнее ловил себя на мысли, что их написали будто про них с Лёлей. Мужчина провел большим пальцем по руке супруги и улыбнулся, слушая её тихое сопение. - Ночь пройдет, пройдет пора ненастная... Солнце взойдет... И Лёля точно знала, что солнце действительно взойдет. Оно уже взошло и прямо сейчас она дремлет на его плече. На плече самого теплого и яркого солнца на свете.