Одна лишь дверь

Жизненные пути порой переплетаются столь замысловато, что невозможно понять, как такое вообще могло получиться. Почему сложилось именно так? А главное… зачем? Но не все в этом Мире подвластно воле человеческой. И не каждый способен задушить свои внутренние страхи и переступить черту, разделяющую мечты и реальность. Под утро сонный и непрерывно зевающий таксист в куртке Аляске, от которой невыносимо разило бензином, доставил Эйдана Тернера в маленький отель рядом с аэропортом Веллингтон. Уже ощущалась неизбежность рассвета, но холодное зимнее солнце пока не доползло до линии горизонта, чтобы лизнуть его своим обманчивым жаром. Близость океана давала о себе знать, особенно по ночам. Когда актер захлопнул за собой дверцу авто, дыхание вырвалось изо рта беловатым облачком пара. Промозглый ветер жадно набросился на все открытые части тела, покусывая кожу до неприятных мурашек и норовя скользнуть глубже под одежду. Зябко поежившись, парень быстрыми шагами пересек пустующую парковку, желая как можно скорее оказаться в номере. Бросив дорожную сумку у порога и не раздеваясь, Эйдан рухнул на кровать. Спать не хотелось, да и не было никакого смысла. Через пять часов он уже будет сидеть в самолете, летящем в Лондон. А ведь полгода назад даже представить было сложно, что одна мысль об этом пути сумеет пробудить в душе столько противоречивых эмоций. Несколько месяцев досъемок, вынудившие актера вернуться в Новую Зеландию, изменили все. Если раньше для него постоянные перемещения с материка на материк были обыденностью, в которой на первом месте стояли новые проекты и перспективы, то сейчас его не покидало ощущение, что это трусливое бегство. Да, дико хотелось исчезнуть, и если бы существовали иные способы убраться отсюда, не дожидаясь своего рейса, медленно сходя с ума от рвущих изнутри сомнений, Тернер, не раздумывая, воспользовался бы ими. Но еще сильнее при этом он мечтал остаться. Только какой в этом смысл? И без того странные чувства между абсолютно незнакомыми людьми, слишком теплые вначале и совсем уже братские в конце, внезапно переросли во что-то больше, во что-то, не позволяющее жить по-прежнему. Талантливый напарник, чудесный друг и просто разносторонне развитый творческий человек, знакомство с которым само по себе уже можно считать огромной удачей. Вот только с каждым днем привязанность крепла, и когда им пришлось вдруг встретиться вновь после, как тогда казалось, окончательного прощания, нечто незримое бесшумной тенью скользнуло в разумы и сердца, став неразрывной частью их двоих. Они оба одновременно поняли, что как раньше уже не будет. Смущенные улыбки, когда приходилось оставаться наедине, случайные неосторожные прикосновения и неловкое молчание, следовавшее за ними, глупые шутки, пытающиеся скрыть внутреннее напряжение. Это было странно и прекрасно одновременно. Ведь порой кажется, что уже все испробовано и пережито, и нет больше неконтролируемого воодушевления, рвущегося наружу. Пустота внутри, потому что все эмоции давно растрачены на роли. И ты перестаешь различать, где заканчивается игра и начинается реальность, понимая при этом, кем являешься на самом деле и что тебе по-настоящему важно. А в итоге неизбежно падаешь в бездну и не за что ухватиться. Только где-то глубоко продолжает теплиться искорка надежды, с каждым днем разгораясь все ярче, если ты не перестаешь верить. Но она не всегда принимает привычные нам формы, и как быть, если даже в столь толерантном и откровенно извращенном мире твои чувства все равно будут подвергнуты осуждению. Конечно, можно наплевать на чужое мнение и жить по велению своих инстинктов, забыв обо всем. А если ты при этом публичный человек? Постоянный контроль со стороны общества, невозможность укрыться от любопытных глаз и страх лишиться всего. Эйдан ненавидел в себе эту слабость. Столь низким было, в его понимании, просто уйти, даже не попытавшись объясниться. Ведь все могло бы сложиться по-другому. Небольшой шанс на взаимность, но он был! Я должен с ним поговорить, - парень тут же поднялся и решительно направился к двери, но у самого порога замер, уткнувшись лбом в деревянную поверхность, дышащую теплом. Глубокий вдох и тонкие пальцы, лишь скользнувшие по металлической ручке, так и не задержавшись на ней. А смею ли я столь бесцеремонно вторгаться в его жизнь? И нужно ли ему это чертово признание, если он так легко отпустил меня..? Дин О’Горман изо всех сил вдавливал педаль газа в пол. Как он мог позволить уехать самому важному для него человеку?! Это выводило из себя. Неправильно, глупо, но так сложно! Они попрощались без свидетелей у выхода из бара, где каст в очередной раз отмечал завершение съемок. Никто не обратил внимания на двух парней, одновременно покинувших вечеринку. А для них не было ничего важнее тонкой нити, связывающей их против воли и здравого смысла. Карие глаза испытывающее и нетерпеливо заглядывали в насмешливые, но такие растерянные сейчас, голубые, столь обольстительно сверкающие в свете единственного фонаря. - Ты уже вызвал такси? – Дин сунул руки в карманы джинсов, словно опасаясь, что они могут сделать что-то против его воли. - Ога, - Эйдан повыше подтянул тонкий шарф, спрятав под ним щетинистый подбородок. - Я бы сам отвез тебя… - неудачная пауза и словно оправдание, - но выпил немного… - Я понимаю, друг. Они крепко пожали друг другу руки, когда подъехало авто, слишком крепко для просто друзей. Последнее касание, кончики пальцев, на секунду задержавшиеся среди извилин ладони, болезненное и горькое покалывание в груди. Вот и все волшебство. Тернер широко улыбнулся в конце, слишком вымученно и как-то разочаровано и печально. Никто тогда так и не смог решиться. - Придурок! – отчаянный крик Дина гулко отразился от стен и потолка салона. Нужно было сразу ехать вместе и не тупить, и кто знает, чтобы они решили за эти тридцать минут в дороге. Почему так сложно сказать о главном? Тем более, когда чувство действительно настоящее. Пожалуй, в этом и проблема. Притворяться, дурачиться и играть гораздо проще. А вот менять привычный уклад и ждать карающей реакции окружающих – слишком страшно. Нужно иметь мужество не только для признания, но и быть готовым после остаться одному. Ведь кто знает, как близкие отнесутся к твоему выбору, когда узнают правду. И захочет ли твой возлюбленный стать изгоем вместе с тобой? Сомнения столь велики, что отбросить их не так-то просто. И Дин не был уверен, что поступает правильно, решившись-таки ехать к другу. Просто хотелось увидеть его еще хоть раз. И не растеряться, не дать просто уйти. Новозеландец затормозил слишком резко. Зашипел сквозь зубы, болезненно ударившись об руль и поклялся себе всегда пристегиваться. После чего он стремительно вбежал в холл отеля. В столь ранний час ресепшн пустовал, чему нельзя было не радоваться, ибо не пришлось объясняться и что-то выдумывать. Какой у друга номер, он и так знал. В три шага преодолев лестницу и оказавшись на втором этаже, Дин приблизился к темной матовой двери у самого окна, ботинки утопали в пушистом ворсе ковра, и уже занеся руку, чтобы постучать, нерешительно замер. - О’Горман, ты балбес! – тревога во взгляде сводила на нет все порицание. - Ну какого хрена ты полез на необъезженного коня? Жить надоело? - Да все же нормально, - Дин, вольготно раскинувшийся на кровати, рассматривал забинтованную лодыжку, мысленно улыбаясь такой неподдельной заботе. – Мне уже приходилось иметь дело со столь непокорными животными. - Нормально?! – Тернер осуждающе покачал головой. - Шею бы свернул, тогда, быть может, и задумался. - Хм… вряд ли я бы после такого вообще смог думать. Они оба рассмеялись, облегченно радуясь, что все обошлось. Ладонь Дина легла на дверной косяк. Рыжая замшевая куртка сползла с одного плеча, обнажая белую меховую подкладку. Один шаг и мечта может стать реальной. Только друг уже сделал свой выбор, просто уехав домой. У него ведь своя жизнь, насыщенная событиями и сулящая успех. «Такой парень, как Эйдан, не может оставаться в тени, он обязательно станет по-настоящему знаменитым. А я… разве имею право лишать его всего этого? Но, если для него происходящее столь же важно? Если только представить…». Эйдан мучительно провел ногтями по полировке, ощущая гладкость лака. По-прежнему прижимаясь лбом к двери, он отчаянно пытался решиться, пытался убить свой страх. - Я действительно рад работать с тобой! – растрепанный и бородатый новозеландец криво ухмыльнулся, салютнув полным стаканом. - Ты пьян, Дин. – Эйдан заулыбался, на самом деле наслаждаясь каждым мгновением, проведенным вместе. - Я серьезно! Ты что, не веришь мне? – парень решительно схватил напарника за плечо. - Верю, - ответил тот, осторожно освобождаясь, - у меня еще не было друга дороже, чем ты. Лицо Дина так близко. Яркие, слегка приоткрытые губы, манящие своей поблескивающей влагой и запретностью… - Эй! Вы там не уснули еще? – излишне позитивный голос Мартина выдернул из оков сладостных иллюзий. - Давайте к нам! Катер скоро отбывает! А что если Дин сейчас стоит с другой стороны двери и ждет, пока я впущу его в свой номер? В свою жизнь. Мы же с ним одно целое! Нам суждено быть вместе! Сердцебиение участилось, ладонь крепко сжала золотистую ручку. Щелчок. Дверь распахнулась без скрипа. Актер открыл глаза, но длинный коридор был пуст. Лишь яркий искусственный свет и тишина. Эйдан обессилено упал на колени, едва сдерживая подступившие слезы.