Телохранитель

Вечер основных событий День и так был не из лёгких. Дверь тихо закрылась, со щелчком. Девушка, моделька, на вид, не больше двадцати лет, выскользнула в коридор. Илоне Журавской показалось, что она где-то её уже видела. Бывший муж сидел на кровати, даже не считая нужным прикрыть наготу. Игорь избегал смотреть ей в глаза. − Илона, я не буду тебе ничего объяснять, ты взрослая девочка и должна сама всё понимать. Она пыталась удержаться на ногах и ничего не понимала. Абсолютно. Ведь ещё вчера им было так хорошо вдвоём. Игорь надел рубашку, нарочито медленно застегнул манжеты. − Я давно подозревал, что с тобой что-то не так, но даже не мог себе представить, что ты «торчишь» на наркоте. Как давно ты употребляешь эту дрянь? Илона только открыла рот, чтобы возразить, но бывший муж быстро выудил маленький полиэтиленовый пакетик из левого кармана идеально отглаженных брюк и бросил ей под ноги. Три гладкие таблетки. Такие идеально белые и так сильно ей сейчас нужные. Рука непроизвольно дёрнулась, и Илона едва удержалась от соблазна схватить их сейчас же. Игорь же невозмутимо продолжал: − Наш сын вообще в курсе? В комнате было слишком светло и душно. Илона тяжело сглотнула. Потёрла рукой шрам, который ещё не успел зажить после аварии, когда она разбила машину сына. Когда она закинулась таблетками перед тем, как сесть за руль. В глазах Игоря промелькнул недобрый огонёк. − Или это ты ему дала эту гадость? Он уже встал и направился к двери, засунув руки глубоко в карманы. − Знаешь, Илона, если бы Роману было хотя бы на пять лет меньше, я бы отсудил его у тебя, а так чего уже… Он не стал продолжать, а только махнул рукой. Как будто их уже почти взрослый сын не стоит того, чтобы за него боролись в суде. − Это Огниевский, да? Я же как задницей чувствовал, что нужно его было убирать из этой школы. Мало того, что он спал с моей женой, так ещё и травил наркотиками Романа, − он взглянул на неё в последний раз, − у тебя совсем мозгов уже не осталось, да? Он подхватил пиджак в серую полоску со спинки стула и закрыл за собой дверь. Глаза – голубые, красивые, − увлажнились. Илона присела и судорожно схватила заветный пакетик. Руки тряслись, когда она сунула в рот сразу две таблетки. Так некстати подумалось, что Роман, наверное, уже понял, что его мать принимает не транквилизаторы, а «Хайп». Мама, я на хайпе, блин. Она достала телефон и со второй попытки набрала сына. Телефон Романа был отключён. Илона попробовала ещё раз, а потом бросила смартфон на кровать. Боже, что же происходит в её жизни? Игорь ушёл, а с ним ушла и надежда на их примирение. Интересно, где он вообще взял «Хайп». Она не помнила, чтобы хранила «кислоту» в спальне, но в последнее время её память творила с ней презабавные вещи. Вот и Роман не хочет с ней разговаривать. Может быть, он и прав. Ему не нужна такая мать. Он заслуживает кого-то лучше. Она так и сидела на полу своей спальни, прижимая к себе раскрытую сумочку. Роман не перезванивал. Илона задумалась, кому бы ещё позвонить. Кажется, что за последние пару дней её и без того узкий круг общения стал ещё уже. Анатолия застрелили какие-то страшные люди из-за больших денег и белоснежных наркотиков. Рома не хотел с ней разговаривать. Игорь снова ушёл от неё. Адвокат и финансист перестали работать на них, когда финансовое состояние лучшей половины семьи Журавских пошатнулось. Оресту она сама уволила. И теперь в таком большом доме стало необычно тихо и пусто. Для кого эти стены пятьсот квадратов? Илона поднялась и вошла в кабинет. Кинула сумочку на кресло и широко распахнула окно. Поток прохладного воздуха сдул со стола пачку бумаг. Квитанции, письма с приглашением на какие-то уже давно прошедшие мероприятия, распечатки счетов. Илона открыла сейф и стала перебирать бумаги. Где это чёртова анкета? И как вообще получилось так, что за, Боже, сколько там уже, лет, она ни разу не поинтересовалась, где живёт Ореста? Разумеется, что она жила у них, но ведь когда брала выходные, куда-то же уезжала? Где-то же она живёт сейчас? Илона пробовала набрать женщину на мобильный, но после третьего гудка вспомнила, что смартфон Оресте купила она на день рождения и, хотя они никогда не подразумевали, что он для службы, когда Ореста собирала вещи, то вытащила «симку» и оставила на тумбочке возле кровати вместе со смартфоном. Другого номера её телефона Илона даже не знала. Илона перерыла весь письменный стол, шкаф, сейф, но так и не нашла анкету, которую когда-то заполняли все люди, которые устраивались к ним на работу. Врачи и полиция, конечно же, негласно запретили ей садиться за руль, но водителя у неё теперь не было, как и особенного выбора. В салоне классно пахло морским ароматизатором. Илона уже и забыла, когда в последний раз сидела за рулём чёрного Рейндж Ровера. Со второй попытки завела двигатель. Медленно выехала со двора и включила навигатор на смартфоне, назвав адрес Киевской больницы, где лежала Ореста Кофлер. Роман Журавский снова и снова набирал номер Веры, но Вера не отвечала ему. Яхту покачивало на волнах, мимо проплывали берега Подола. Роман в сотый раз за утро взъерошил волосы и ещё раз обшарил каюту. Пальцы судорожно сжимали в руке Верин медальон. Ни других вещей девушки, ни записки. Роман не мог поверить, что Вера оставила его. Им же было хорошо вдвоём, разве нет? Он был у неё первым, она у него тоже. И, вроде бы, всё прошло хорошо. А в четыре утра он проснулся и не обнаружил рядом Веру. Только под подушкой обнаружился её медальон. Он обыскал всю яхту, но больше ничего не нашёл. Дэн и Свят тоже упрямо игнорировали его звонки, поэтому оставалось только вернуть яхту в пункт проката и ждать. Илона держала в руках медицинскую карту Оресты. Конечно, выдавать на руки третьим лицам личные документы пациентов было против правил клиники, но деньги всё же открывали многие двери и закрывали многие рты. Аккуратный размашистый почерк. Илона усмехнулась, когда прочитала, что своим домашним адресом Ореста указала их адрес. Вот только это никак не помогло её найти. А потом она увидела в контактах родственников телефон отца Оресты. Странно, но трубку тоже никто не взял. Илона вздохнула и сунула под язык ещё одну таблетку спасительного зелья. Однозначно, мозгу так было легче соображать. Вбив номер телефона отца Оресты в Гугл, Илона обнаружила адрес автомастерской в пригороде Броваров. Меньше часа на машине. Она вздохнула и отправилась в Зазимье. Ехать было далеко и скучно. Обычно в дороге она либо занималась переписками в телефоне, либо откидывалась в кресле и, закрыв глаза, слушала музыку. Иногда она открывала глаза и успевала заметить, как Ореста смотрит на неё. Такой себе взгляд бдительного телохранителя. А ещё вдруг вспомнилось, как однажды на Северном мосту их джип подрезал Форд, отчего Ореста резко нажала тормоз, отчего непристёгнутая Илона едва не ударилась о приборную панель. Но в последний миг крепкая рука Оресты успела удержать её на месте. А вот Роман почему-то предпочитал сидеть за водительским креслом. А ещё иногда они говорили. Илона могла рассказать о своей работе, о судовых распрях с Игорем, о проблемах Романа. Ореста же была превосходным слушателем. И вот теперь Илона вдруг осознала, что Ореста знала о её семье всё, а она ничего не знала об Оресте. Раскрытые двери гаражей отпугивали своей темнотой. Нога растёрлась до крови узкой полоской кожи застёжки босоножек за восемьсот евро. − Эй, есть кто-нибудь? – Илона переступила лужу и вошла в низкое строение-пристройку к основному зданию. На вывеске было незамысловато выведено чёрной краской «Ремонт авто любой сложности». − Вам чего? Низкий седой полный мужчина вытер руки промасленной тряпкой и по-простому протянул Илоне руку: − Пётр. Смелость куда-то внезапно испарилась, и Илона, которая целый день страдала от духоты, ощутила неприятный холодок. Она аккуратно, двумя пальцами, пожала протянутую руку: − Я ищу Оресту. Пётр нахмурился: − Почему Вы думаете, что я могу Вам помочь? Долго было объяснять. И всё же она сподобилась: − Ну Вы хотя бы не станете утверждать, что не знаете, о ком речь. − Нет, не стану, − он снова взял в руки грязную оранжевую тряпку, − но её здесь нет. Блин. К такому Илона Журавская не была готова. Жизнь, конечно, много раз возила её носом по асфальту, но обычно она всё же получала то, что хотела. Рано или поздно. Она предприняла ещё одну попытку: − Ореста работала на меня и мою семью. Я хочу с ней поговорить. Пётр прищурился и тяжело вздохнул: − Вы, мажоры, привыкли брать от жизни всё и даже больше. Но вы никогда не думаете о людях, которые из-за вас попадают в неприятности… Ну уж нет, только не этот старый морж будет её упрекать! Илона бесцеремонно перебила: − Я решу её проблемы с полицией, залог за неё мы уже внесли. Пётр Кофлер недобро усмехнулся: − Не всё в этом мире измеряется деньгами. Вы сделали моей дочери больно, и никакими деньгами мира не вернуть её, − он запнулся, − здоровье. Илона вздохнула. Она предлагала Оресте сделать пластику при их последнем разговоре, но женщина отказалась. Конечно, до операции должно пройти минимум полгода, но Ореста была настроена категорично. − Мне нужно с ней поговорить. Пётр отвернулся и принялся полировать какую-то блестящую железяку. Не поворачиваясь к Илоне, проговорил: − Она не будет с Вами говорить. Проваливайте. Это звучало как пощёчина. Боже, ну неужели Илона так сильно обидела Оресту? Она заплатила ей приличные деньги, поручилась за неё в полиции, припёрлась к чёрту на рога ради того, чтобы забрать её назад. И всё же она была виновата. Не нужно было отбирать ключи от джипа. Не нужно было благодарить за службу, ведь это прозвучало как прощание. Не нужно было приезжать сюда. Илона чувствовала, как участилось сердцебиение. Руки плохо слушались, когда она расстегнула сумку и достала пакетик заветных таблеток. Вся жизнь зависит от этих колёс счастья. − Что это ещё за чёрт? – Пётр неодобрительно качал головой, − неужели судьба моей дочери ещё не научила Вас хоть немного ценить своё здоровье? Илона обернула таблетку языком и с наслаждением закрыла глаза. Она уже хотела было сказать этому старому хрену, что это её таблетки, её транквилизаторы, антидепрессанты, которые она принимает, чтобы справиться с чудовищной мигренью, которая одолевает её каждый день с тех пор, как она развелась с Игорем, но кому она врёт, может, уже хватит?! Она споткнулась и на непослушных ногах поплелась к выходу. Всё равно здесь больше нечего ловить. Всё равно она никому не нужна. Дверь где-то вверху открылась со щелчком, и полоска света разрезала пол под ногами Илоны. − Пап, кто приходил? Знакомый голос. Голос, который так хотелось услышать сегодня. − Ореста, − пробормотала Илона, когда Пётр попытался возразить: − Никто, доча, отдыхай, тебе нельзя… Ореста, обутая в сине-зелёные кроссовки Найк Айр Макс и свободную толстовку, спустилась по железной лестнице. Распущенные волосы, чуть примятые после сна, ниспадали на лицо, закрывая левую сторону, но воображение Илоны и так рисовало длинный извивистый шрам по памяти. − Илона Максимовна, − и полупоклон. Илона во все глаза смотрит на неё сквозь туман, пытаясь сообразить, чего она вообще ждала от этой встречи. Язык плохо слушается, когда она произносит: − Ореста, мне плохо, − а потом тяжёлый вздох и нервный всхлип. Пётр пожимает плечами, как бы спрашивая дочь: «А оно тебе надо вообще?». Но Ореста уже наливает воду из кулера в пластиковый стаканчик и подносит к губам Илоны. − Выпейте. − Таблетки, мои таблетки, мне нужны мои таблетки, − бормочет Илона, вцепляясь в холодную руку Оресты. Ореста избегает прикосновений к начальнице. Одно дело дотрагиваться до Романа, отталкивая его или, наоборот, удерживая, но совсем другое – его мама. Илона привычным жестом протягивает ключи, которые Ореста берёт совершенно автоматически. Рейндж припаркован прямо перед дверью гаража. − Доча, тебя ждать к ужину? – Пётр смотрит с грустью. − Не знаю, − пожимает плечами Ореста. На губах мелькает подобие виноватой улыбки. − П-п-помоги мне… войти, − запинается Илона, царапая ногтями ручку пассажирской двери. Ореста обходит машину, судорожно думая, что её блузка и джинсы всё ещё заблокированы в стиральной машине, и будет ли насмехаться над ней Роман, когда увидит её в домашнем прикиде. Она открывает дверь и в салоне зажигается свет. Илона Максимовна неожиданно кладёт руки ей на плечи и наваливается всем весом, не удерживаясь на скользкой грунтовой дороге. − Илона Максимовна, осторожно, голову, − она помогает ей пристегнуть ремень безопасности, непроизвольно вспоминая, сколько раз они ссорились с Романом из-за нежелания парня пристёгиваться на пассажирском. − Илона, − шепчет начальница, придвигаясь к Оресте на кресле, − Илона. Ореста обходит авто и улыбается во всю. Кажется, жизнь налаживается.