***
Когда твоя жизнь — постоянный побег от кого-то и на другое место жительство с целью оставлять своё существование в секрете, глупо было строить планы на перёд. Строить планы на жизнь вообще плохая затея. Так думала Хоуп, когда они с её мамой ехали на угнанной машине от очередной погони утром первого мая. Они уже должны были быть по дороге в Париж, но судьба снова сыграла с ними злую шутку. Стоило им только выехать из Сент-Роуза, в котором они на протяжение месяца жили спокойной жизнью под именами Лары и Ванессы Прайд, за ними начал ехать большой белый грузовик. Через пру часов такого преследования, стало понятно, что это не просто совпадение. Сейчас они ехали по совершенно неизвестному ей маршруту. По настоящему Хоуп стало страшно, когда машина, а за ней и грузовик, остановились посреди поля, почти со всех сторон окружённого лесом. -Мам, что-то не так? -девушка с опаской глядела в окно заднего вида. -Пора это заканчивать, -Хейли Маршалл с решительным видом вышла из машины и отошла на насколько метров, Хоуп же обратила свой взор на грузовик из которого вышла давно знакомая им группа людей. Конечно! Если это не компания «Лунные колдуны», то кто?! Девушка вышла из автомобиля. -Ну здравствуйте, «Прайды», думали у вас началась спокойная жизнь? -мужчина в чёрной мантии поправил зажим с золотой луной на галстуке. -Нет, Карлос. Затишье перед бурей, -Хейли сделала шаг вперёд. -Не знал, что вы так умны, но думаю одна из вас не ожидала, что ваша поездка в Париж накроется медным тазом, я ведь прав, Ванесса, — от его ехидной улыбки у Хоуп по спине пробежал холодок. -Моё имя не Ванесса, -девушка старалась скрыть свой страх, но Карлос знал её слишком хорошо, возможно даже больше её самой. -Ну может тогда Роза? Или Кэтти? Или Майя? Ну а может быть всё-таки… -Хватит болтать, Карлос, -Хейли отгородила дочь рукой и подола ей знак отойти к машине. -Хейли Маршалл, ты желаешь быструю или долгую и мучительную смерть? -их начали окружать люди в мантиях, а также примерно дюжина оборотней, большая часть которых уже приняли свой волчий вид. -Хоуп, бери свой рюкзак и беги! -Мам, но…-Хоуп отказывалась верить в происходящие, ведь им всегда удавалась уйти живыми. Да побитыми, но живыми. -А, впрочем, чего ждать…Фас! -оборотни разом бросились на мать девушки. -Я сказала беги!-это было последнее, что слышала Хоуп, перед тем как схватить рюкзак и побежать с вампирской скоростью в сторону города. По её лицу потекли слёзы, когда она услышала крик матери и звук, разрывающийся плоти.***
Мама умерла. Умерла из-за меня. Такие мысли крутились в голове Хоуп в течении получаса. Она сидела у барной стойки в баре, который привлёк её своей защищённостью от внешнего мира. Она поняла, что там безопасно, когда увидела его среди остальных зданий города. -Вы новенькая в городе? -её скорбные мысли прервал тёмнокожий коротко стриженный мужчина. Она уставилась на него в замешательстве, пока он бессовестно рассматривал её с головы до ног, -простите мне мою бестактность. Просто в последнее время во французский квартал, а особенно в этот бар, Нового Орлеана ведьмы заглядывают редко и у них всегда есть цель. Только не это. Из всех городов мне попался Новый Орлеан. Нужно скорее убираться отсюда. Девушка пытается прорваться к двери, но её останавливают. Она уже думала, что встреча с Марселем Жераром будет вершиной её неприятностей, но тут на её плечё легла чья-то ладонь. -Что здесь происходит, Марсель? -Я тут ведьмочку разговаривать пытаюсь, Клаус, -Марсель повернулся и кивнул ему в знак приветствия. Гибрид тоже кивнул в ответ. Нет, только не это. Я была готова увидеть кого угодно, но не Никлауса. Хоуп старалась успокоиться и не давать панике ей овладеть. Она попыталась отступить назад. -Вот смотри какой у неё браслет. Я такие вещицы узнаю уже, -Марсель хватает её за руку. Только взглянув на браслет, гибрид перехватывает её руку. -Откуда у тебя это? -Клаус чуть сжимает девушки запястье, -откуда у тебя этот браслет? У Хоуп вырвался испуганный вздох. А я совсем уже забыло про него. Она посмотрела на браслет и в голове мелькнул огонёк воспоминания… Десять лет назад В камине потрескивает огонь. Я наблюдаю за ярким танцем пламени. Дядя Элайджа сидит в соседнем кресле и читает что-то на французском. Он приехал пару часов назад. Они с мамой что-то быстро осудили, и она куда-то ушла, ничего не сказав. Я уже собиралась расспросить его, но из прихожей послышались шаги. -Мама пришла! -воскликнул мой радостный детский голос. Она зашла в гостиную и присела напротив меня так, что наши глаза были на одном уровне. -Волчёнок, у нас для тебя есть очень важный подарок, -краем глаза я заметила, как дядя Элайджа отложил книгу и внимательно смотрел на нас. -Ты же помнишь, что у нас необычная семья. Ты необычная, -я кивнула, -это прекрасно, но твоя сила может быть опасна и для тебя, и для окружающих, -она раскрыла ладонь, на которой лежал золотой браслет. Мне показалось, что я его где-то уже видела, -когда-то мне его подарил твой отец, а теперь тётя Фрейя его заколдовала. Он будет сдерживать твою магия, а снять его можешь только ты и твои кровные родственники, -она закрепила браслет на моей руке, -никогда не снимай его. Я опустила глаза на браслет. Он состоял из букв, которые складывались в слова: -Что они означают, эти слова? -Это девиз нашей семьи. С ним мы живём всё это время и помогаем друг другу, чтобы не случилось. Клятва, что мы дали когда-то, -подал голос дядя Элайджа. Его взгляд был строгим и одновременно заботливым, -если вдруг ты останешься одна в своей беде, вспомни, что я тебе сказал, посмотри на браслет и прочитай… -Always and forever,-прошептала пятилетняя я одними губами. Always and forever! Поначалу эти слава вызывали приятное тепло у неё на душе, но со временем стали отзываться болью. Всегда и навечно её существование вредит её родным. И у неё уже никого не осталось: кто-то ушёл по просьбе, кому-то пришлось, а есть и те, кто уже никогда не вернётся. Никлаус ещё больше сжал её запястье. Девушка решилась посмотреть на него и встретилась с глазами, полными ярости. Мама всегда говорила, что, когда я злюсь, у мня такой взгляд: "Ты сейчас так похожа на отца. У него был такой же взгляд". Так она всегда говорила. И от этого мне ещё страшнее сейчас. Она также быстро отвела глаза. Она уже не выдерживала и металась между двумя исходами: либо она пропустит сквозь себя всю эту боль и не станет чудовищем, либо разорвёт всех в этом баре на куски. И она с горечью признавала, что любой вариант приведёт её к новой боли и убийствам. -Отпусти её, брат, -спокойные, рассудительный и знакомый с детства голос вырвал её из безумия собственных мыслей. -Элайджа, ты не понимаешь, -он обернулся на голос брата, -её браслет, он… -Я знаю, Никлаус, знаю. И поэтому прошу тебя сделать это, -он перевёл взгляд на неё. Всё тот же строгий и заботливый, но с нотками злости, как и год назад… Год назад -Вы не можете об этом просить! -Ещё как можем, Элайджа, -мама посмотрела на него грустными глазами. Она злилась на него, да ей тоже было тяжело принять этот факт. Но ещё больше то, что он не принимает их решение, которое далось им с большим трудом, -вас могли убить! -Всегда пытались и будут пытаться, Хейли, -его голос был спокойным, но его глаза выражали весь спектр эмоций. -Зато желающих станет меньше. -Ты так в этом уверена, -дядя посмотрел на неё с удивлением, -они ужи вышли на нас. У них есть оружие против нас. И мы нужны им в их лаборатории. Рано или поздно это бы произошло и произойдёт ещё раз. Они будут искать нас и найдут. -Но… -он оборвал её на полуслове. -Мы семья, Хейли. И неважно порознь или вмести. Мы всегда придём друг другу на помощь, и они всегда будут помнить о нашем существовании, ведь для них мы угроза. -Ваше нахождение рядом с нами, ваша помощь. Всё это… -Мы не семья, — я оборвала мать, которая в сотый раз повторяла одно и тоже, -мы жалкое подобие, которое мы принимаем своим желанием за нормальную действительность, -дядя поднял на меня свой, такой уже привычно строгий и заботливый, взгляд. И в нём было очень непривычно видеть огоньки ярости, -и во всём в этом виновата я. -Что ты здесь делаешь? -его голос, такой родной, тот, что учил её языкам, истории и этикету. Такой желанный для слуха последний год, сейчас вызывал лишь печаль, -помню ты как-то поклялась, что ты сюда не сунешься, даже под самыми страшными пытками. -Я не знала, что это за город. Она сказала бежать, и я побежала, -от воспоминаний ком начал подступать к её горлу. Их взгляды встретились, и они поняли друг друга без слов. -Объясните мне, что происходит?! -Клаус наблюдал за разговором с нескрываемым раздражением, -о ком вы говорите?! Хоуп открыла рот и закрыла его снова, встретившись с гневом в его глазах. Она не могла говорить. От страха и боли, которые раз за разом пронзали её, как кинжалом. Она не могла ему сказать об этом. Она вообще всегда боялась встретиться с ним, не то чтобы поговорить. У неё было строгое ощущение того, что ещё немного и истерика накроет её с головой. -Может вам всем стоит сначала успокоиться, -Марсель, сохранявшей до этого молчание, оторвал руку Клауса от девушки, заметив, что он ослабил хватку. Тут Хоуп рухнула на пол, и вся её жизнь накрыла её волной. Её тело всё затряслось, а из глаз полились слёзы. Её рот лихорадочно шептал обрывки её мыслей, которые крутились в голове: -Это я виновата… Её убили… они добились своего… Я бросила её там… Я не та, кем меня считают… Никлаус смотрел на это представление с отвращением: -Даже если это не дешёвый трюк. Это просто жалко. -Где её рюкзак? -Элайджа нагнулся и достал из кармана девочки записку. Я указал на потёртую красную сумку у барной стойки. Всё это время я делал вид, что протирал стаканы, но на самом деле прислушивался к разговору. Разборки в этом баре, а уж тем более семьи Майклсон, были здесь обычным, но всегда интересным делом. У меня была цель поважнее, но пока стоило придерживаться маскировки. Обычный бармен, самого популярного бара "У Руссо" французского квартала, где вечно вели какие-то переговоры, заключали контракты, прятались от преследования или просто отдыхали вампиры, оборотни и ведьмы с магами всех мастей, а иногда и иные твари захаживали. Марсель поднял рюкзак на барную стойку и открыл его. Элайджа развернул записку и пробежался по нему глазами. На последнем пункте его взгляд замер и его на секунду пронзила досада, которую он тут же постарался скрыть. Я ухмыльнулся. Что не ожидал благородный рыцарь? Пронеслось у меня голове, но я тут же попытался срыть все свои эмоции. Порадуемся потом, сейчас главное выяснить как больше информации и не выдать себя. -Там должна быть банка с успокоительным, набор шприцов по двадцать миллилитров и пакет с литром крови, -Марсель достал всё из рюкзака, и я тут же, играя роль хорошего человека, наполняю шприц успокоительным. Как только я закончил, Элайджа выхватил у меня шприц, благодарно кивнув, схватил пакет с кровью и склонился к этой девчонке. Всё идёт точно по плану. Карлос будет мной доволен. Я повернулся спиной к первородному семейству. -Клаус, тут тебе письмо, -Марсель вытащил из рюкзака конверт, который явно запечатывали на скорую руку. -И от кого же? Кто решил доставить мне письмо таким способом? -по правде мне было наплевать на все эти письма. Меня интересовал только браслет, который почему-то оказался на руке у этой проклятой девицы. Кто она вообще такая? Марсель сказал, что она ведьма, но мой дорогой старший брат сейчас заставляет её уже почти отключившиеся тело выпить литр крови. С другой стороны, вампирам не нужно успокоительное, хотя оно больше напоминает какое-то зелье. И вообще я уловил от неё аромат волка. А может она просто почтальон, который доставляет письма всем видам магических существ, отсюда и письмо, и запах. Но кровь… Из размышлений меня вырвал голос Марселя: -Оно от Хейли, Никлаус. -Не шути так, Марселус, -я вырвал письмо у него из рук, -я сейчас не в настроении… Я умолк, когда увидел большие буквы на конверте. Это точно был её почерк:Никлаусу Майклсону от Хейли Маршалл
Я аккуратно открыл письмо и начал читать: Дорогой Никлаус, С прискорбием сообщаю тебе, что, если ты читаешь эти строчки, это означает, что меня уже нет в живых. Этим письмом я хочу извиниться перед тобой. Я допустила большую ошибку и сейчас очень жалею об этом. Я должна была хотя бы поговорить с тобой, прежде чем исчезнуть из твоей жизни. Тогда это казалось мне правильным решением, и вереница его последствий до сих пор следует за мной попятам. У меня нет времени, чтобы всё объяснить, нам выезжать через час, но я правда очень сожалею. От этого решения пострадали не только мы, но и очень дорогой мне человек. Девочка, из рюкзака которой ты достал это письмо, -моя дочь. Наша дочь. В это сложно поверить, но это действительно так. Элайджа и Фрейя всё знают. Они не должны были, но жизнь иногда дарит сюрпризы и с этим приходится смириться. Я не прошу тебя меня простить, Клаус. Можешь проклинать меня до скончания веков, но не бросай её. Ты ей нужен. Отец, чёртов первородный гибрид Никлаус Майклсон нужен маленькому трибриду, на плечи которой свалилось слишком многое. Нашей Хоуп Майклсон (документов кстати нет, сможешь дать второе имя)-пометки автора). Надеюсь на понимание и ещё раз прошу прощения.С любовью, твоя невеста Хейли Маршалл-Майклсон
Always and forever!
Я посмотрел на спящую девочку, над которой склонился Элайджа. Невозможно, но… -Почему ты мне не сказал? -Они так хотели. …Похоже это правда.***
Ночь. Сквозь стены слышно волков-оборотней, снующих по территории. Я через боль открываю глаза, чтобы посмотреть сквозь решётку на камеру напротив. Мне наплевать на изнеможение, просто я устала слушать истошные крики и смотреть на муки свой матери, но другого пути нет. Именно это приносит боль. Если я перестану смотреть, прикованная цепями к железному стулу, то станет ещё хуже. Поэтому каждое полнолуние я смотрю на мучения моей матери. Просто смотрю, ибо на слёзы и крики, уже не хватает ни сил, ни нервов. -Нет, мама! -Хоуп вскакивает в постели и через секунду понимает, что это был всеволишь сон. Она начинает глубоко дышать, чтобы перевести сердцебиение в норму, но похоже на неё ещё действует успокоительное и в этом нет необходимости. Хотя подсознание её говорит, что, если не успокоиться, начнётся новая истерика. Хочется снова ощутить умиротворение, кода тебя нечего не волнует, когда ты забываешь обо всём. Пора это заканчивать. У меня уже настоящая зависимость, но с другой стороны так легче. Размышляя о успокоительном, она встаёт и подходит к окну. За окном уже вечер, почти ночь. Французский квартал освещает приятный тёплый свет фонарей, который к сожалению, не может согреть её душу. Она берёт с маленького столика воды и решает осмотреть комнату, попутно ища свой рюкзак. Кровать, на которой она спала, довольно простая, но девушка признаёт, что самая удобная из всех, на которых она лежала. Рядом с большим окном расположился письменный стол, над ни висела пустая полка для книг. Напротив, кровати был камин, а над ним похоже весел герб семьи Майклсон, а остальное место на стене пустовало. На полу был расстелен старинный зелённый ковёр с золотыми узорами. Вообще вся комната была выполнена в этих тонах, с добавлением тёмного дерева. По левой стене расположились шкаф, зеркало и дверь в коридор. Она подошла к зеркальной поверхности и скептически осмотрела себя. Для человека, пережившего за день столько всего, Хоуп выглядела сносно. Только рыжие волосы растрепались. а так всё хорошо. В шкафу она нашла свой рюкзак. Она достала его и взяла банку успокоительного. Капнув в воду пару капель волшебно-научного раствора Хоуп сунула его обратно. Потом проверила на мести ли список действий по оказанию ей первой помощи. Его вернули обратно в карман. Девушка решила, что сейчас подходящий момент, чтобы улизнуть. Она открыла дверь и добежала до лестницы. Спускаясь, она думала, что её везёт: либо все сидят по комнатам, либо никого нет. Хоуп сразу поняла, что это за дом и решила поскорее его покинуть. Но к своему несчастью она разгадала тайну пустующего дома тогда, когда, спустившись на первый этаж, обнаружила, что всё семейство Майклсон собралось в гостиной. Элайджа стоял лицом к камину и спиной к Клаусу, который расхаживал туда-сюда о чём-то громко возмущаясь. По лицам остальных родственников, расположившихся на диване и креслах, она поняла, что дело серьёзное. Она спряталась за колонной и навострила свой вампирский слух. -Я спрошу в последний раз, -Клаус остановился и уставился в спину брата, -почему вы мне не сказали? Хоуп осушила стакан залпом: ОН ВСЁ ЗНАЕТ! -Так решили они, Никлаус, -Элайджа повернулся к брату лицом, -Хейли думала, что так будет лучше, а Хоуп не хотела с тобой знакомиться, -по его интонации девушка предположила, что он повторил это уже раз десять. -Да что ты такое говоришь! -в тоне гибрида начала прослеживаться угроза, -а может это вы её надоумили? Или её мать? Девушка вся тряслась от страха, но такие заявления она не могла оставить без внимания. Она сама приняла это решение, а её мать наоборот всегда настаивала на знакомстве. Она очень жалела, что отделила их от семьи, но уже было ничего не подделать. Когда Хоуп покинула своё укрытие и подошла к спинке дивана, никто не заметил её. Тогда Хоуп подала голос: -Вы можете обсуждать что хотите и осуждать кого хотите, но прошу вас не вините мою мать. Она всё делала так, чтобы я была счастлива и все мы, -она обвела взглядом присутствующих, -были в безопасности. А это решение я приняла сама. Все были в ступоре от появления девушки. Может они вообще забыли, а моём существовании, вот и замерли от удивления. Первой спохватилась тётя Фрейя. Она вскочила, усаживая её на своё место и спрашивая всё ли нормально. Девушка не успела и глазом моргнуть, а в гостиной осталось четыре человека: она, тётя Фрейя, дядя Элайджа и Клаус. Похоже похоже решили, что им лучше поговорить наедине. -Я прекрасно себя чувствую, тётя Фрейя, -она прошлась по Хоуп взглядом и установилась на руках. В следующую секунду она уже нюхала бокал и смотрела на девушку с укором. -Всё прекрасно? Дорогая, я узнаю этот запах всегда. Я помогала готовить это успокоительное, поэтому… -А знаешь мне что-то есть захотелось, — девушка посмотрела на неё умоляющими глазами, -принеси мне чего-то вкусного или крови, пожалуйста. На удивление Хоуп это сработало, и тётя Фрейя куда-то убежала. Элайджа сел в кресло, а Никлаус пошёл к какому-то столу. -Ну а если честно, -дядя посмотрел её в глаза, -ты как? -Ты сам вкалывал мне успокоительное, -спокойно ответила девушка. -Да, но… -У меня будет для вас просьба, -отчеканила она, перебивая дядю как в далёком детстве, -для вас двоих, ну и остальных. Поле на въезде в город… Хоуп замолчала. Она почувствовала запах крови, а потом её взгляд ухватился за бокал с багровой жидкостью. Нет, нельзя. Я уже выпила сегодняшний лимит. Девушка отвела взгляд, подавляя жажду. -В общем там… -Тебе налить? -сначала Хоуп не поняла, что вопрос адресован ей, но потом она встретилась со взглядом гибрида. На его губах была лёгкая ухмылка. "Твой отец всегда ходил с лёгонькой ухмылкой, которая могла выражать миллион эмоций, определить которые можно было только по глазам." Девушка вспомнила этот факт про отца, рассказанный её матерью однажды вечером. Ну по глазам вроде не злится. Хотя Хоуп не могла определить это точно, ведь она не смотрела на его глаза дольше секунды. -Я…Нет, спасибо. Я стараюсь не пить больше литра крови в день, -но вопрос оказался риторическим. Перед ней приземлился бокал, до верху наполненный кровью, и она тут же сделала пару глотков, не поборов желание. -Ты давно обратилась? -поинтересовался её отец, заметя какая у неё сильная и бесконтрольная жажда крови. -Полгода назад, -на стол опустился пустой бокал, -спасибо. -Как это случилось? -Элайджа хотел задать этот вопрос ещё в баре, но пришлось отложить. Сейчас же она не сможет отвертеться от ответа. -Если кратко, то в меня воткнули железный шест, -спокойный тон Хоуп можно было объяснить только большим количеством успокоительного в её крови, -но сейчас не об этом, -девушка сделала глубокий вдох, -я хочу, чтобы вы похоронили маму по правилам её стаи. -А ты? -Элайджа подался вперёд и посмотрел на неё своим излюбленным взглядом, -что дальше? -Ты же знаешь, что я не останусь. Это небезопасно, -Хоуп поднялась с дивана. -Даже на похороны не останешься? -Клаус поднял бровь и продолжил, опережая брата, -я-то думал ты останешься здесь, а у нас оказывается небезопасно. -Опасность там, где я, -она осмелилась посмотреть ему в глаза, -я бы осталась на похороны, но не хочу, чтобы из-за мен кто-то умер. -Но ведь ты понимаешь, что... -дядя встал с кресла. -Ты назвал меня в честь надежды, дядя, но я не хочу, чтобы вы страдали из-за неё.