Бойфренд из параллельного

Хоть ночь Антон провёл практически на жёстком полу, тело и не думало болеть. Шея не затекла, наоборот, кровь бодро бежала по артериям и венам, и жутко хотелось есть. — Проснулся? Ну и горазд ты дрыхнуть! Из кухни доносились призывные ароматы. Судя по закатанным рукавам, Макс принимал активное участие в приготовлении завтрака. Щека его снова была испачкана мукой, и Антон автоматически потянулся, чтобы стряхнуть её. Кожа под пальцами оказалась на удивление нежной, совсем не по-мужски. Он тут же отдёрнул руку, смутившись от такого интимного жеста. — Я опять чумазый? — постарался сгладить неловкость момента Макс. — Мы там шарлотку затеяли. Скоро доставать. Так что поднимайся. Я там твой любимый чай заварил. Антон поймал себя на мысли, что воспринимает Макса как реального человека, хотя прекрасно осознаёт, что это не так. Какой-то сгусток разумной энергии со сверхъестественными способностями, но фактически он оказался ближе и внимательней, даже чем самые родные люди. Конечно, его неуёмная энергия немного напрягала, но сколько же обаяния было в этом рыжем недоразумении! После завтрака собирались, прощались с Шуриком, который приглашал заезжать в любое время, а затем Макс снова уселся за руль. — Здесь недалеко. Я поведу, ладно? Антон расслаблено смотрел в окно на опустевшие поля, ставший совсем прозрачным лес и перистые облака, исполосовавшие небо. На душе было легко и светло, странно было даже вспоминать о том, что не так давно он чуть не совершил непростительную глупость. По радио передавали Straight No Chaser, и пальцы на автомате задвигались, исполняя партию саксофона. Витая мыслями вдали от тех мест, по которым они ехали, Антон и не заметил, как Макс затормозил у небольшого ангара. Неподалёку на взлётной полосе стоял самолётик. — Вылезай, прибыли! — Ты что, не шутил насчёт парашюта? — Нет, конечно! Шевелись. Сейчас быстренько пройдём инструктаж и полетим! — Макс аж подпрыгивал от нетерпения, энергия из него буквально ключом била. — Не дрейфь, с инструктором полетишь. Смелее, тореадор! Он подмигнул и решительно толкнул дверь ангара. Уже облаченный в комбинезон, шлем и очки, Антон сидел в самолётике и не верил, что его подбили на такую авантюру. Он и квартиру-то когда покупал, выбирал от третьего до седьмого этажа — голова кружилась от высоты. Но разве можно было противостоять дикому напору Макса. Тот устроился рядом и ёрзал от предвкушения. Дали команду к старту, к спине прижимается инструктор, подпихивает вперёд. Люк открывается… — Пошёл! — и вот они уже в свободном полёте. Воздух свистит в ушах, далеко внизу земля, от ужаса трясутся поджилки. Где-то сбоку улюлюкает Макс. Антон держит рот на замке, чтобы не сбить дыхание, как только этот полоумный не задыхается? Ах, ну да, он же не совсем человек, хотя энергии в нём на пятерых. Первобытный страх от того, что земля так стремительно приближается, сдавливает горло. Тут раздаётся хлопок, их дёргает вверх — над ними раскрылся купол! Скорость движения меняется — они плавно парят над лесом и полем, можно осмотреться. Внизу крохотными букашками ползут машинки, рыжие точечки — стадо коров. Раскиданные там и тут домики выглядят игрушечными. И от осознания, что он только что прыгнул, пусть и не сам, в крови бурлит восторг. — Тебе понравилось? Скажи, улёт! — Макс отцепил стропы и бросился к сидящему на земле Антону, вздёрнул его вверх и сжал в объятиях. Его задор моментально передался, как вирус, и спустя мгновение они оба скакали и орали что-то нечленораздельное. — Чувствуешь себя живым, а? Вот то-то! И действительно, это было удивительное ощущение, словно все поры раскрылись, все рецепторы обострённо воспринимали запахи и звуки, просто непередаваемо. В голове — звенящая пустота, и от этого ужасно легко. В такие моменты хочется петь и творить всякую ерунду. На обратном пути Макс поймал какую-то радиостанцию, и они на два голоса подпевали. Откуда только слова знал? В приоткрытое окно врывался свежий ветер и наполнял салон прохладой. Антон ехал чуть быстрее, чем обычно, с трудом удерживая разрешённую скорость. Вдруг Макс резким, практически неуловимым движением подхватил и выкрутил руль, уводя машину на обочину. Их сильно бросило в сторону, и в этот момент сзади послышался звук удара, затем ещё один. — Что там? Антон затормозил и вывернул шею, чтобы увидеть, что случилось на дороге. — У того, кто ехал перед нами, колесо лопнуло. Не волнуйся, никто не пострадал. Только железо. Ну и тряхнуло их знатно. — Ты знал заранее? — Что-то вроде того. Поймал сигнал. Не хотел портить тебе такой хороший день. — Жуть какая! Вот так в один миг и жизнь может оборваться, — Антон тёр виски, пытаясь осознать, что только что они избежали аварии. — Именно. Поэтому надо дорожить каждой минутой, а не растрачивать себя на пустые страдания. Поехали. Там без нас разберутся. Остаток пути провели в тишине. Антон сбавил скорость, и к дому они приехали в ранних осенних сумерках. За ужином Макс развлекал байками из жизни знаменитостей, почерпнутыми из интернета, где он зависал, пока Антон работал, но беседа не клеилась. Наконец, он не вытерпел и пощелкал пальцами: — Кончай загоняться! Я же не упрекаю тебя за то, что ты поддался чувствам. Но сам посуди, почти полгода ты упивался жалостью к себе. И куда тебя это привело? Конечно, всякий бы переживал. Но задумайся, стоит ли тот, кто тебя предал, таких терзаний. — Наверное, нет. Но я за что-то же его любил. В нём есть, ну, было хорошее. — Конечно, было. И есть, уверен. Но ваши пути разошлись. А сожалеешь ты о потраченных силах и времени. Когда во что-то вкладываешься, этим особенно дорожишь. — Ну так что, скажешь, что грусть — неконструктивное чувство? А если любимый человек умирает? Тоже нет смысла скорбеть? — Отчасти так. Люди горюют по ушедшим, но, фактически, тем уже нечего терять, у них ничего не болит. Скорбят же по утраченному теплу, жалеют себя. Вы, в общем-то, большие эгоисты. Но это нормально. Макс обошел вокруг стола и встал позади Антона. На его плечи легли тёплые руки и стали успокаивающе поглаживать. От этого по телу постепенно разливалось спокойствие, и стало клонить в сон. — Пора отдохнуть, я тебя замотал за выходные. Но ты молодец. У нас всё получается. Что именно получается, Антон так и не спросил — люто хотелось спать. Следующая неделя прошла в подготовке к собеседованию. Антон все вечера проводил за компьютером, делая заметки. Макс торчал в кухне, колдуя над заковыристыми рецептами, и приставал с требованием немедленно попробовать соус на красном вине или кусочек особенно сладкой груши. Перед сном они выходили пройтись, если у Антона не было желания пробежаться. Разговоров о смысле жизни больше не вели, но уже само присутствие Макса успокаивало и придавало сил. Что уж он там химичил, неизвестно, но спать Антон стал крепко и без сновидений, просыпаясь утром вполне отдохнувшим. Между ними установились приветливые, практически дружеские взаимоотношения. Впрочем, где-то на краю сознания Антон ловил шальные мыслишки о том, что, если бы Макс был настоящим, он не прочь бы был перевести их в несколько иную плоскость. С таким бойфрендом реально ничего не страшно, тем более что тот уже не единожды спасал ему жизнь. Кстати, о страхах. Чем ближе подходила дата собеседования, тем больше Антон нервничал. Перспектива переезда в другой город, конечно, тоже пугала, но мысль, что он сможет начать там всё с чистого листа, была куда привлекательнее. Поэтому и хотелось произвести на работодателей отличное впечатление. — Слушай, Макс! Сходишь со мной на это интервью? — Ты серьёзно? — Ну, не в офис, конечно. Но можешь просто проводить меня и побыть рядом? — Не вопрос. Хотя ты и сам прекрасно справишься. — Мне так будет спокойней. Ты же у меня вроде как ангел-хранитель. — Не выдумывай! Вот уж не ангел я, это точно. К нужному зданию они подошли вместе, но Макс остался снаружи в небольшом кафе, откуда просматривался вход. Хлопнув Антона по плечу на удачу, он устроился за столиком у окна, явно намереваясь перепробовать все выставленные в витрине пирожные. Собеседование прошло легче, чем ожидалось. Резюме впечатлило, идеи понравились, и новое начальство предложило уже через месяц выходить на работу. В Питере обещали подъемные на обустройство и команду в полное распоряжение. Зарплата тоже порадовала, тем более что после испытательного полагалось повышение. Окрылённый, Антон вышел из офиса и помахал Максу, которого углядел в окне. Но тот сидел прямо и не реагировал на приветствие. Вроде бы смотрел на Антона, но как бы не видел его. Пришлось подойти вплотную и постучать по стеклу. Это тоже не возымело никакого действия. Фигура за столиком скорее походила на манекен. Впечатление это производило жутковатое. Антон поспешил войти внутрь, и когда приятель снова никак не отреагировал, заглянул ему в лицо и тронул за плечо. С небольшим опозданием тот вздрогнул и сфокусировал взгляд. — Ты чего? Напугал меня! — Чем? — Ты сидел как статуя. Вообще не реагировал. Что случилось? — А ты что, никогда не играл в «замри — отомри»? — тут же нашёлся Макс, но что-то в его манере говорить изменилось. — Пойдём домой, вид у тебя какой-то помятый. Ты, вообще, можешь заболеть? — Не говори глупостей. Лучше расскажи, как всё прошло. В следующие несколько дней вроде бы всё было, как обычно. Вот только Макс стал куда-то уходить и подолгу отсутствовал. Он всё так же балагурил, но готовка почти перестала его интересовать. А как-то Антон снова поймал этот отсутствующий взгляд. Вроде бы и понятно, что Макс — не человек, но так хотелось, чтобы он им был. И чтобы оставался подольше рядом. Заявление по собственному уже написано и завизировано. Осталось проработать две недели, и можно собираться. Квартиру сдавать совсем не хотелось, испортят ведь! Поэтому решено было её законсервировать, по крайней мере, на первое время. Какие-то вещи, те, что можно было захватить с собой, упаковывались. В общем, хлопот хватало. И вот среди этой суеты однажды днём раздался звонок. Звонкий голос в трубке невозможно было не узнать. Анька Устинова, их классная староста. — Большаков! Привет! Слава богу, дозвонилась до тебя! — Привет, Анюта! Рад слышать. Чем обязан? — Мы собираемся, ты не в курсе? Тебе Вовка не говорил? — Что вдруг? Вы вроде ж не так давно встречались. — Ты что, забыл? Мы ещё на выпускном решили встретиться в этом году, когда всем по тридцатнику стукнет. Посмотреть, кто чего достиг. Ну ты даёшь! Антон в последнее время пропускал сбор одноклассников. Ему как-то не о чем было с ними говорить. Тем более, что с двумя и встречаться-то не хотелось. — Не вздумай не прийти! Будут и наши, и «бэшки». Кстати, всё оплачивает Макаров, он теперь у нас крупный банкир, не слышал? Так что с тебя только явка. Можно с супругой, если имеется, — привычно тараторила Анька. — Знаешь, ты вышли мне все подробности, ну там, где, когда, во сколько. Я постараюсь. — Ладненько. Но ты, правда, приходи. Будет здорово! Антон попрощался, глянул на присланные дату и время встречи, отметил, что в это время ещё будет в Москве, но уже практически решил для себя, что не пойдёт. Зачем возвращаться в прошлое, если впереди ждёт столько всего нового? Но, похоже, Макс снова влез в его мысли: — Даже не думай! Сходи развейся. Пообщаешься, вспомнишь детство. Это полезно. — Да ну, я половину-то и не узнаю. Тем более, видишь, собираются с жёнами и мужьями. Куча незнакомого народа. — Ну и что? Вот увидишь, тебе понравится. Помни, ни один день вернуть нельзя, как бы ни хотелось. — Слушай, а пошли со мной? Всё равно уже полкласса знает про меня. Вдруг эта идея показалась вполне рабочей. А что, прийти с таким шикарным парнем и эпатировать публику. Пусть как раз в свои шмотки яркие вырядится. Но Макс почему-то ответил: — Не стоит. Тем более, у меня дела кое-какие наметились. Сказано это было каким-то безжизненным голосом. И это совсем не было похоже на прежнего Макса, который не упустил бы возможности повеселиться. Антон замечал, что в последнее время тот всё чаще замирает, будто встроенная программа сбоит. — Скажи, а с тобой всё в порядке? — решился, наконец, спросить. — Что ты имеешь в виду? — Макс слегка изогнул рыжую бровь. — Ну, ты иногда зависаешь, как перегруженный комп. Это нормально? — Значит, заметил. — А ещё ты уже не скачешь от восторга, почти ничего не ешь. И что там Шурик говорил про то, что ты расходуешь силы? Давай, колись! — В общем-то, тебе, наверное, лучше рассказать. Хотя мне и не хочется. Макс помедлил, видимо, подбирая слова, и нерешительно продолжил: — Понимаешь, нахождение в виде материального объекта в течение продолжительного времени действительно очень энергозатратно. Со временем становится трудно контролировать тело. Ну и я немного перенасытил его ощущениями. — Что ты имеешь в виду? Тебе плохо? — забеспокоился Антон. — Просто надо отдохнуть, да? Так ты это, полежи там, ну, или делай то, что тебе нужно. — Мне приятно, что ты беспокоишься. Но ты же понимаешь, что я не смогу быть с тобой всегда. Да и, в общем-то, похоже, тебе это уже и не нужно. При мысли, что Макс вдруг в какой-то момент исчезнет, стало жутко. Он уже принимал как должное постоянное присутствие в своей жизни этого шебутного типа, более того, привязался. А теперь надо привыкать к мысли, что это в любой момент может закончиться? — Помнишь, ты обещал мне желание? Ну, когда тащил меня к Шурику. — Конечно. Ты придумал что-то интересное? — Да. Я хочу, чтобы ты не исчезал! — Я и не планировал. Мы — часть вселенной. — Не в том смысле. Из моей жизни. Антон сжал кулаки, понимая, что, наверное, просит невозможного. Сам же видит, что Макс изменился, что для него пребывание в человеческом теле утомительно, если не хуже. Сердце щемило от осознания неизбежности утраты. — Хотя, если тебе плохо, то не надо. Ты прав, я эгоист. Макс подвинулся ближе и заглянул в глаза. — В том-то и дело, что мне не плохо. Мне просто слишком хорошо. И да, это в какой-то степени нарушает миропорядок. Но я обещаю тебе, что я всегда, ну, насколько это возможно, буду с тобой. Хорошо? Он взял руки Антона в свои. Впервые их тактильный контакт длился дольше пары мгновений. Сквозь кожу будто проходили еле ощутимые импульсы. Перед глазами поплыло, и Антону показалось, что Макс растворяется в воздухе, вновь принимая очертания того невнятного золотистого свечения. Когда он очнулся, то обнаружил, что полулежит на диване, а под голову подсунута подушка. — Ты вырубился, дружище. Макс был на месте. Снова бодрый и полный оптимизма. — А на встречу выпускников ты всё-таки пойдёшь. Это будет правильно! Если хочешь, могу одолжить тебе свои оранжевые штаны, уж если ты решил шокировать публику, — он снова заливисто засмеялся, как прежний беззаботный Макс.