***
Бесспорно, в этом прекрасном мире у каждого человека есть то самое дело, которым он дышит, которое даёт ему силы и мотивацию жить дальше, которое было бы верным средством от грусти, усталости, тревоги и любых невзгод. Для Сезара таковым было фигурное катание. Этот парень на протяжении всего года с трепетом ждёт начала зимы, прихода холодов, дабы лёд наконец застыл, окреп и был готов к новым свершениям на его поверхности. А когда дожидается такого прекрасного момента, его уже не остановить. Вечерами, когда уже давно зажглись уличные фонари, Торрес торопливо хватаете свои коньки и бежит в городской парк, к замёрзшему пруду, и катается чуть ли не до посинения. Руки ледяные, лицо от мороза красное, ноги и спину ломит после пары неудачных падений, но он несметно счастлив тем самым нескольким часам, проведённым за столь прекрасным занятием. Сколько лет это уже продолжалось? Около десяти. Тогда Сезар, будучи ещё маленьким мальчиком, впервые увидел, как какой-то человек рассекал по застывшей водной глади, выделывая различные прыжки, развороты. Это выглядело настолько захватывающе, что ему захотелось научиться тому же самому. Именно тогда он и стал учиться кататься на коньках. Несколько лет тренировок не прошли зря. Теперь Торрес действительно чувствует себя на льду, как рыба в воде. Самым радостным для парня оказалась новость о том, что публика наконец заметила его труды, и в этом году ему предложили выступить в Рождественскую ночь на городском празднике. Сейчас Сезар стал тренироваться куда более серьезнее, нежели раньше. Больше времени проводил на катке, оттачивал проблемные места, на которые раньше можно было просто глаза закрыть, в последствии начал порой не высыпаться, приходя на лекции сонным, уставшим.***
Декабрь, 2
Сезар тяжело дышит, но не останавливается. В горле начинает першить от вдыхаемого ртом холодного воздуха, отчего появляется редкий кашель. С губ время от времени слетают напевы, строки песни, под которую тот собирался выступать. Торрес чётко выполняет каждый поворот, каждый прыжок, буквально каждый шаг. Но при этом делает это легко и непринужденно. Каждый зевака вокруг оборачивается посмотреть на талантливого парня, похвалить. Да, это действительно выглядит прекрасно. Но… Что-то было не так. В последнее время Сезар чувствовал, что в его движениях чего-то не хватает. Завершающая строка песни, завершающее движение, и он останавливается. Так элегантно, как умел лишь он. А спустя мгновение уже сгибается, закашлявшись. Выпрямляется. Кажется, самое время сделать небольшой перерыв. Сезар выпрямляется и уж было собирается сходить со льда, как краем глаза замечает вдалеке какого-то паренька. Снова он... Торрес не знает этого парня, но видит его буквально каждый день уже на протяжении двух недель. Он просто стоит и наблюдает. Это выглядит пугающе... –Хей! Да-да, ты, парень! Незнакомец судорожно дёргается и еле заметно ёжится, заметив, как в его сторону приближается Сезар. У последнего такая реакция вызывает улыбку. Он останавливается на самом краю пруда, буквально в пяти метрах от незнакомца, успевшего отойти назад на пару шагов. –Я-я ничего не сделал! Ч-что случилось?! Я же п-просто с-стою!!! Парень заикается, яро махая руками. По всей видимости, его загнали в неловкое положение одним лишь заведённым диалогом. –В том-то и дело. Возможно, это у меня с головой проблемы. Но мне кажется, что ты за мной следишь. Уже которую неделю я вижу, как ты стоишь здесь и наблюдаешь за мной. Я, конечно, не жалуюсь, но... Незнакомец сгорает со стыда. Его и без того красное от холода лицо краснеет ещё сильнее. Почувствовав то, он прячет нос под ворот тёплый ворот куртки, заставляя собеседника расплываться в улыбке от умиления и откинуть даже малейшие мысли о том, что парень был какими-нибудь ненормальным. Он всё ещё мог развернуться и убежать куда подальше, но не стал. Возможно это был его единственный шанс, подаренный судьбой. Выдох. –Просто... Ты так классно катаешься. Меня это чертовски завораживает. –Приятно слышать. Я - Сезар Торрес. Сезар протягивает ладонь для рукопожатия и широко улыбается. Вроде хороший парень, почему бы не познакомиться? –Джона,–сначала ему неловко. Но после он крепко жмёт руку новому другу.–Джона Маршалл. Завязывается беседа, в ходе которой собеседники узнают друг о друге довольно много нового, начиная от возраста, хобби и заканчивая даже тем, что живут они буквально в улице друг от друга. –Есть желание покататься вместе? А то чего как дураки стоим,–внезапно предлагает Сезар, заставляя собеседника неловко отводить взгляд, поджимая губы. –Как минимум, у меня нет с собой коньков. Давай в следующий раз?***
Декабрь, 13
С неба снег валит крупными хлопьями, укутывая абсолютно всё белой холодной пеленой. Под тёплым светом фонарей, что ныне вынуждены зажигаться гораздо раньше, данное зрелище заставляло душу трепетать от восхищения. Неописуемое, завораживающее зрелище. Хруст снега под ногами глушат весёлые разговоры и смех двух товарищей. За те полутора недели, что Сезар и Джона были знакомы, им удалось стать хорошими друзьями. Каждый день местом их встречи становился парк, а точнее его центр, его сердце – пруд, где Торрес в очередной раз повторял свою программу для выступления к Рождеству, а Маршалл искренне аплодировал, будучи завораженным столь прекрасной картиной каждый раз будто в первый. Когда уже знатно стемнело, а люди из парка постепенно изчезли, попрятавшись от холода в тёплых домах, они неторопясь собирались и прогулочным шагом направлись домой. –Я вот что хотел спросить...–голос Сезара становится более серьезным, но тёплая дружественная интонация всё равно никуда не пропадает.–Сколько бы ты не говорил о том, что тебе нравится фигурное катание, мне ни разу не удалось увидеть тебя на коньках. Джона замедляет шаг. Ему становится до того неловко, что хочется провалиться сквозь землю. –Это прозвучит глупо, но... Я не умею. Только не смейся! Торрес останавливается и пару секунд смотрит на озадаченного Маршалла, которому с каждым мгновением становится всё более не по себе. После кладёт руки на его плечи. Улыбка на его лице сияет ярче любого фонаря, но не слепит глаз. –Это прекрасный повод научиться.***
Декабрь, 14
Вот есть такая сильная привязанность к людям, что не хочется ни при каких обстоятельствах отпускать их, крепко держа их так крепко за руки, будто для них они важнее кислорода. Казалось бы, крепче держаться невозможно. Но Джона может смело поспорить с данным утверждением. Сейчас, когда он стоял на льду, его руки так хватают Сезара, будто от этого зависит его жизнь. Последний же полностью уверен, что на его запястьях останутся яркие синяки после столь сильной хватки. –А если я упаду, это будет очень больно...?–спросил Маршалл, подняв взгляд. Пусть уголками губ он и улыбается, но в глубине души ему действительно не по себе. Может, это плохая идея...? –Всё будет хорошо. Я тебя поймаю. Эти слова немного обнадёживают. Торрес выдыхает, а после начинает объяснять и показывать другу, как правильно держать равновесие, отталкиваться, ехать и прочее. Естественно, не отпуская бедолагу, пытающегося сделать хоть что-то. Потихоньку прогресс сдвигается с мёртвой точки. Джона начинает самостоятельно ехать, разворачиваться. Поддержка Сезара требуется сначала всё в более меньшей степени, а после и вовсе становится ненужной. Юного преподавателя переполняет гордость и просто невинная радость за своего друга, а тот, в свою очередь, безмерно счастлив, ведь он до сих пор ни разу не свалился. Они едут рядом, болтают о всякой чепухе, улыбаются. Маршалл старается не грохнуться посреди пруда, ведь тем самым он доставит проблемы не только себе, но и Торресу, повалив его за собой. Но последний из раза в раз, видя хоть долю беспокойства в лице друга и неуверенность движений, начинает успокаивать его, говоря, что ничего страшного не случиться. Постепенно парк погружается в ночную темень, которую пробивает лишь свет высоких фонарей и гирлянд, которые на днях развесили в городе в преддверии праздника, но парней это не останавливает. Атмосфера сказочная. До Рождества ещё довольно далеко, но в душе уже каждый горожанин, а в особенности эти двое, ждут чудо. Минутное молчание прерывается тихим, но мелодичным голосом Джоны, который ни с того, ни с сего стал напевать строки песни, под которую в скором времени Сезар будет выступать. Слушатель тихонько улыбнулся и уж хотел было осторожно взять друга за руку и закружить с ним в подобие вальса, что чем-то действительно подходил под эту мелодию, как вдруг Маршалл падает, шипя от безумной боли в ноге.***
Декабрь, 21
Джона до последнего времени даже и не подозревал, насколько мягкие волосы у Сезара. Узнать ему это удалось лишь тогда, когда от трепал своего друга по макушке, говоря, что всё в полном порядке, что он ни в чём не виноват. Пускай перелом ноги - это очень больно, но ведь не смертельно же. Торрес на протяжении всей недели ходил в больницу навещать Маршалла и с трепетом ждал его выписки. С собой он заботливо таскал имбирное печенье, приготовленное им же самим. Джоне это, конечно, нравилось, но ему постоянно приходилось напоминать другу о том, что он и сам может есть, ведь сломана у него нога, а не рука. Но Сезар всё равно настаивал. Маршалла наконец отправляют домой, чему он безмерно рад. Торрес, узнав об этом одним из первых, стремглав мчится вновь навестить своего друга и поплакаться, утопая в извинениях. –Ты так много времени проводишь со мной...–в какой-то момент говорит Джона, опуская голову на плечо собеседника, а после поднимая на него взгляд.–Нет, я, конечно, не против. Мне лишь в радость. Но ты ж вроде тренироваться тоже должен. Ведь это для тебя так много значит. –Не беспокойся об этом,–Сезар чуть ёжится, но говорит уверенно.–Я всё успею. Сейчас главное, чтобы ты поправился.–своими словами он вызывает улыбку на лице Маршалла, что крепче прижимает к себе руку собеседника. –Надеюсь, к Рождеству я смогу привыкнуть к костылям и придти...***
Декабрь, 25
Весь город утопает в ярких красках огней гирлянд. В сердце каждого горожанина, пришедшего в столь торжественный праздничный день в парке, тем же ярким огнём гориь любовь ко всему, что твориться вокруг. Каждый с трепетом ждёт чуда, волшебства. Ведь Рождество - это праздник, когда все мечты сбываются. Лишь у Сезара на душе неспокойно. Он, притаившись в толпе, считает минуты до своего выхода и тревожно оглядывается, словно ища глазами что-то или кого-то. Его руки начинают вздрагивать не то от холода, не то от стресса, в который он окунается с головой, слыша, что ему пора выходить. Он не может. Ему что-то мешает... Пересиливая себя, Торрес ступает на лёд, после чего весь парк заливается приятной музыкой, ласкающей слух. Он должен начать... Человеческий мозг - очень странная штука. Он может улавливать абсолютно любую странность в окружающей обстановке, заставляя его обладателя чувствовать дискомфорт. Но зачастую он не способен понять, что же именно не так. Похожая ситуация происходит и сейчас. Людям вроде бы подобная потеха нравится, но за душу она их не берёт. Чего-то не хватает в движениях Сезара. Уверенности? Плавности? Нет... Торрес понимает, что это полный провал. Из-за него люди потратили своё время на просмотр какой-то бездушной чепухи. Праздник пускай и не полностью ч но испорчен. Сезар только хотел остановиться, как в толпе замечает парня, одной рукой держащего костыли, а второй махая в знак того, что он здесь. Вот он, недостающий компонент. Торрес еле заметно улыбается, успокаивается и продолжает выступление. Теперь его переполняет уверенность в себе, вдохновение, желание что-то делать, ведь есть, ради кого необходимо стараться. В душе вновь загорается искра любви. Любви к фигурному катанию, ставшему для него больше, чем обычным хобби. А ещё новой, совершенно неизведанной, такой пугающей, но тем самым манящей любви к своему единственному зрителю, к Джоне. Маршалл был единственный, кто всё это время был рядом, поддерживал, поднимал настроение. Пускай, они знакомы не так давно. Пускай, за этот короткий промежуток времени с ними приключилось столько всего, особенно с Джоной. На всё было плевать. Зрители аплодируют, восхищаясь, как же умело парень смог набрать обороты под конец выступления. А Сезар бросается в объятия своего друга, совершенно не ожидавшего подобного. –Идиот! Я тебя ждал-ждал! Мог бы заранее предупредить я что задержишься! –Аэ... Прости, что так вышло... Я правда не хотела опаздывать. Хмуря брови, будет обижаясь, Торрес крепко обнимает Маршалла, на что последний отвечает взаимностью, широко и мило улыбаясь. Как же тепло. –Давай домой? Я замёрз.