Любви все уровни покорны

Обычный, ничем не примечательный день выдался сегодня у М37. САУ, внешне похожая на железную коробку (из-за этого многие её так и называли), отдыхала в ангаре, вспоминая прошедший бой. Ей было обидно, потому что бой начался очень хорошо, но двух Квасов, двигавшихся в тыл по левому флангу, никто не остановил, сколько она ни просила о помощи. Союзники столпились в центре и как будто не слышали её. Уехать арта не успела, и тяжи обеспечили ей отдых в ангаре. Ох уж этот ненавистный шестой уровень! Да и команда попалась – не позавидуешь. Прошло уже полбоя, а никто из них не уничтожил ни одного танка! Сначала Коробка была довольна, так как настреляла четверых, но потом поняла всю прелесть неумелой команды. Настроение у арты было ниже плинтуса. Ей хотелось чего-то необычного, нового, а не эти скучные бои. Большая красная кнопка «В бой!» около выхода так раздражала её, что она повернулась к ней задом. Ангар был пустой и холодный. САУ чувствовала себя одинокой, никому не нужной. Впрочем, так оно и было. У Коробки была только одна подруга, СУ-18, с которой они были соседями. Но Сушка была ужасной пессимисткой, всё время читала многочасовые лекции по поводу того, как плохо быть артой второго уровня, стрелять на два метра и никого не пробивать, поэтому заводить с ней разговор было себе дороже. Да и дружбы-то у них особой не было, так, соседи по ангарам. Коробке же хотелось, чтобы у неё была настоящая подруга, которая может понять, утешить, развеселить. Ну а пределом её мечтаний, впрочем, как и у любой девушки, был парень. Красивый мощный самоход. Сидеть в ангаре было ужасно скучно. Коробка уж собралась идти в бой, чтобы не умереть с тоски, но вдруг её посетила спасительная мысль – тренировочная комната! Арта развернулась и на полной, довольно приличной для САУ скорости ринулась в тренировочный отдел. Настроение пошло на перезарядку. Она влетела в первую попавшуюся комнату, куда командир, ELC AMX по прозвищу Ёлка, сразу её принял, и отправилась в бой. Карта была Химмельсдорф. Нелюбимая карта САУ, поэтому Коробка ещё не решила, что она будет делать. Воевать здесь никто не собирался, уговор был никого не убивать. И только слушая обратный отсчёт перед боем, она заметила, кто же стоит рядом с ней. Высокий красавец с синеватой бронёй, длинной пушкой и красно-бело-синим кружком на башне… Башне! Да, да, это был именно он, Bat.-Chatillon 155 58. Коробка никогда не видела Бат-Шата в живую, что неудивительно. Разве может арта четвертого уровня повстречаться с десятым? От одной мысли, что она в одной команде с таким красавцем, да ещё и топом, да ещё и с башней, у Коробки закружилась голова. Она никак не могла оторвать взгляд от Бат-Шата. Он притягивал, как магнит, манил, как миллион бесплатного золота. Да что там золото, оно и рядом не стояло с этим прекрасным самоходом! Коробка перестала воспринимать что-либо вокруг. Она прослушала команду «в бой!» и так и осталась стоять на месте, как заколдованная смотря на Бат-Шата. Ну а он спокойно поехал вперёд и уже почти скрылся за домом, как вдруг заметил, что союзная арта провожает его взглядом. Отъехав чуть-чуть назад, француз повернул свою башню к Коробке и сказал: – М37, ты слышала, бой уже начался. На Коробку его слова подействовали как вражеский фугас. Двигатель замер, гусеницы вросли в землю, дар речи на секунду пропал. – Д-д-да, к-к-конеч-чно, я у-уже еду, – заикаясь, ответила самоходка. Бат-Шат собрался уже уезжать, но вдруг развернулся и сказал: – А давай поездим вместе! А то одному скучно. Коробка чуть сквозь землю не провалилась. «ОН предлагает мне поездить вместе! Такого не может быть! Лишь бы не ляпнуть какую-нибудь глупость!» – проносилось у неё в мыслях. – Да, конеч-ч-чно, поедем, – выдавила из себя Коробка, глупо улыбнувшись. – Поехали к замку, оттуда вид хороший, – предложил Бат-Шат. – Ага, – согласилась Коробка и, заставив двигатель завестись, поехала. – Эй, ты куда? Замок в другой стороне! У Коробки от стыда чуть боеукладка не взорвалась! «Как я так смогла, это же позор! ОН теперь будет думать, что я тупица! А-а-а! Что делать?!» – у неё начиналась паника, по коричневатой броне пробежала дрожь. Кое-как совладав с собой, американка подъехала к Бат-Шату и сказала: – Ой, прости. Такое бывает… Иногда… – Ничего, поехали. И он поехал. Нет, он не поехал, он просто полетел! Развив огромную скорость в 60 км/ч, Бат-Шат в одно мгновение оказался у горы. Коробка же, как ни старалась, не смогла выдавить из себя больше 35 км/ч. Француз остановился, подмигнул ей: «Жду тебя у замка. Догоняй!» – и скрылся из виду. У Коробки было немного времени, чтобы осмыслить происходящее, пока она забиралась в гору. Но этого времени ей не хватило. Её мысли проносились со скоростью света и состояли в основном из образа Бат-Шата, его предложения покататься вместе и каких-то непонятных размышлений о том, как же хорошо, что она именно М37, а не какой-нибудь Birch Gun, который забирался бы в эту горку в два раза медленнее. В конце концов все эти мысли сплелись в один большой клубок из волнения, страха и восхищения. К этому времени Коробка добралась до замка, где её ждал самоход. Они устроились на краю обрыва, откуда открывался прекрасный вид на руины Химмельсдорфа. Внизу копошились танки, пытаясь устраивать гонки на «банане». В самом центре, у фонтана, ПТ-шки и вражеская арта что-то горячо обсуждали. Сзади величественно возвышался одинокий замок. Ну а они были одни. Только Коробка и Бат-Шат, и никого больше! Романтика… В эти секунды Коробке больше всего хотелось прижаться к Бат-Шату, почувствовать трение своего борта о его синюю броню и рассказать ему абсолютно всё! Какой он замечательный, как рядом с ним хорошо, что никто, кроме него, ей не нужен. Ну а потом в своей собственной тренировочной комнате, куда никто не войдёт, ездить с ним по самым живописным местам Мира Танков, меняя карты, и делать, что хочешь. И никакие бои, никакие фраги, «воины», «мастера», пробития, непробития, засветы, тяжи, ст, лт, пт, вражеская арта, кусты, позиции, сведения, перезарядки, ничего не нужно! Лишь бы только рядом был он. Любимый… Пауза затянулась. Коробка понимала это, но никак не находила подходящих слов для разговора, поэтому просто смотрела на серую стену. Повернуться к Бат-Шату не хватало смелости. САУ жалела, что у неё нет башни. – Красиво… – сказала она, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Да, – ответил он, – слушай, а ты хорошо воюешь? От этого вопроса у американской арты опять случился шок. «Если сказать, что да, – лихорадочно пыталась найти ответ Коробка, – то он может подумать, что я слишком высокого мнения о себе. Ну а если ответить нет, то он сочтёт меня неудачницей и не станет со мной общаться. Что же делать?» Казалось, что топливо в её баке начинает закипать. Пауза опять продлилась долго. – Нет. Ну, то есть, да… Ну, то есть, нормально. Умею. Воевать, – это всё, что смогла промямлить Коробка, чуть не сгорев от стыда. – Молодец, – ответил Бат-Шат, – а давай стрелять по железной дороге, а то совсем делать нечего. Это предложение показалось самоходке спасительным: не придётся больше перебирать в голове абсолютно ненужные мысли, пытаясь завязать разговор. Она согласилась и переключилась на гаубичный прицел, наведя его в центр «железки». И через некоторое время там разорвались два снаряда: один мощный, ну а второй казался ничем по сравнению с ним. После выстрела Коробка стала сводиться на какой-то маленький домик, но вдруг была напугана внезапным грохотом. Дёрнувшись и сбив себе всё сведение, она повернулась к Бат-Шату и спросила: – Это ты стрельнул? Я не ожидала тебя так быстро. – Ну у меня же барабан! – спокойно ответил он. М37 ведь совсем забыла, что топовый француз – единственная САУ с барабаном, и это делало его ещё загадочнее и привлекательнее. Бат-Шат успел выстрелить ещё три раза, прежде чем Коробка перезарядилась. Ну а после четвертого выстрела он вздохнул и сказал: – Эх, теперь придётся минуту ждать!.. – Ничего, я тебя подожду, – ответила американка. – Да ладно тебе, стреляй. – Нет, я не хочу без тебя! Эти слова вырвались у Коробки сами по себе, без всяких раздумий. В голове больше не было клубка бесполезных мыслей, мешающих вести себя естественно. Ей было просто хорошо, её переполняло самое настоящее счастье, которого она никогда ещё не испытывала. А причиной этого счастья был он, Бат-Шат. Коробка просто представить себе не могла, как же она жила раньше, не зная и не видя его. Но это не главное. Главное – то, что сейчас они стоят рядом и занимаются ерундой. Ну и что, что ерундой. Им хорошо, вот и всё! Всё оставшееся время боя они обстреливали «железку». Один раз по случайности их снаряды разорвались в одной точке. Они оба засмеялись и посмотрели друг на друга. Вроде мелочь, а именно из мелочей и складывается счастье. Вот так они и стояли, смотря друг другу в глаза, и улыбались. Но тут истекло время боя. Коробка думала, что сейчас они ещё раз пойдут в бой и будут стрелять вместе, а, может быть, командир сменит карту и они поедут путешествовать и искать новые живописные места. Арта готова была взлететь от предвкушения этого счастья… Но, замечтавшись, она не заметила, что её возлюбленный, сверкнув синей бронёй, покинул комнату, ни с кем не попрощавшись. Скрежет закрывающихся ворот вывел Коробку из раздумий. Оглядевшись вокруг, она не нашла Бат-Шата ни в своей, ни во вражеской команде, ни даже среди нераспределённых танков. Не пойми откуда взявшиеся слёзы навернулись на её глаза, несчастная САУ вылетела из комнаты, надеясь догнать его, но куда там! На полном ходу влетев в свой ангар и уткнувшись пушкой в стену, Коробка заплакала. Она ничего не могла с собой поделать, потому что ОН ушёл! Но спустя какое-то время арта успокоилась, вспоминая эти прекрасные пятнадцать минут, заулыбалась и погрузилась в мечты о чудесном светлом будущем. Этой ночью она уже не смогла уснуть…