Ночи тёплого июля

      Дизайн картинной галереи был выполнен в современном стиле, с гладким мраморным полом, белыми стенами, и высокими потолками, создававшими чувство простора и легкости. Залы были украшены точечными светильниками, которые щедро освещали каждый из экспонатов, делая их более выразительными и оригинальными. Благодаря этой эффектной подсветке, каждая картина обретала свою индивидуальность и отчетливо выделялась на фоне белых стен.       — Айени, гляди, это лучшее что здесь есть!       Парни подошли к двум похожим картинам. К тому моменту они уже целый час исследовали выставочный зал. Хёнджин услужливо проводил экскурсию и с интересом рассказывал о каждом экспонате. Ян, хоть и внимательно слушал, но по большей части просто любовался тем как Хван ему живо что-то объяснял. Его сердце билось быстрее, когда Хенджин склонялся к нему, чтобы обратить внимание Яна на мелкие детали.       На одной из картин акварелью было изображено побережье, где огромная белая волна, вздымающаяся перед горизонтом, заполняла большую часть кадра. Волна пенилась и брызгала, словно готовая обрушиться на зрителя в любой момент.       Другая же, более мрачная и глубокая, была нарисована карандашом и в целом, повторяла сюжет первой. Но хотя элементы на ней были в основном те же, что и на первой картине, вызывающее при взгляде на неё впечатление было совершенно иным. Вместо приятного ощущения свежести было ощущение одиночества и безысходности.       — Прозвучит жутко, но, когда я смотрю на них, мне кажется, будто это я из параллельной вселенной нарисовал их и отправил сюда.       — Автор неизвестен, так что это вполне мог быть ты, — поддержал фантазию Хёнджина Ян.       — Ах, не издевайся, хитрый лис! — воскликнул Хван, ткнув пальцем в бок Яна. Ян хохотнул. Его умилял и забавил вид всполошенного Хвана настолько, что хотелось всё больше и больше будоражить его. Однако Ян сдержался и продолжил разглядывать картины, обходясь без личных комментариев.       — Идём, хочу ещё кое-что тебе показать. Хёнджин протянул Чонину раскрытую ладонь. Взявшись за руки, парни вышли из просторного зала галереи и направились к запасному выходу. Перед проходом, ведущим во двор и завешанным плотными шторами, Хван отпустил руку Яна, встал за его спину и прикрыл тому глаза ладонями.       — Обещай не подглядывать, пока я не разрешу.       — Обещаю, — взволнованно прошептал Ян. Шаг. Второй. Третий. Плеч Яна касается тяжёлая ткань занавески. Ещё пара шагов и он чувствует, как вечерняя свежесть окутывает его с ног до головы. В воздухе витал цветочный аромат, смешанный с ароматом скошенной травы. Что-то коснулось уха Чонина, от чего по его спине побежали мурашки.       — Айени, ты готов? — шепот Хвана обжигал раскрасневшиеся скулы Яна. Всё на что хватило Чонина, это коротко кивнуть.       — Тогда, открывай, — мягко скомандовал Хван. Он убрал ладони с лица Яна, пристроился сбоку и одной рукой приобнял младшего за талию.       Они стояли посреди сада, расположенного на заднем дворе галереи. Удивительно как на таком небольшом участке удалось создать настоящую сказку. Повсюду были цветы. Белые альпийские астры, яркие мальвы и кусты нежно-розовых бегоний привели Яна в восторг.       — Как красиво! — ахнул он, повернувшись к довольному Хвану. Парни шли вдоль дорожек, обрамлённых нежными белыми ветреницами и внимательно разглядывали сад.       По одну сторону небольшими башенками друг на друге лежали камешки совершенно разные по размеру. Некоторые из башенок уже покрылись мхом, а другие были скрыты кустиками камнеломок. Среди них были и совсем новые, ещё не тронутые природой горки.       — Человек, который их выкладывал, знал толк в балансе — сказал Ян, указывая на казавшуюся особо хрупкой конструкцию.       — Или в суперклее — тихонько хихикнул Хёнджин. Атмосферу спокойствия и тихого счастья в этом саду дополняли гирлянды, висевшие тут и там и светившие тёплым мягким светом. Парни медленно прогуливались по дворику, пока не решили присесть на скамейку, увитую петлистой розой и стоявшую в глубине сада.       Они сидели в молчании, погруженные в свои мысли. Набравшись смелости, Ян наконец двинул ногой в сторону и невольно коснулся колена Хвана. Тот, словно пробудившись от сна, глубоко вдохнул, взглянул Яну в глаза, а затем сказал:       — Айени, перед тем, как я сделаю кое-что очень глупое, я бы хотел высказаться. Ян сглотнул. Он не стал ничего говорить, чтобы не сбить настрой Хвана.       — За эти несколько дней, я понял, что моей главной ошибкой было не сказать тебе этого раньше: Ян Чонин, ты самый желанный человек в моей жизни! Ты мне нравишься ещё со школы, с наших первых прогулок. Несколько раз я даже сбегал с последних уроков, чтобы проводить тебя домой. Я боялся признаться в своих чувствах, потому что не хотел быть далеко от тебя, когда окончу школу. За всё это время пока мы не виделись, я так истосковался по тебе! Думал, что, если изолироваться, эмоции утихнут. Айени, как же я был неправ. С каждым днём мыслей о тебе было всё больше. Я хочу, чтобы ты знал, теперь я не боюсь и готов взять ответственность за свои слова. Послушай, Ян, я люблю тебя и буду счастлив, если ты ответишь взаимностью. Лисёнок, будь моей родственной душой!       К такому откровению Ян не был готов. Вид уязвимого, открытого душой Хвана, вызвал в нём волну тёплых чувств. Губы Яна задрожали, а в уголках глаз выступили слёзы. Всё происходящее вокруг казалось сказкой и этот вечер, и этот сад, и эти слова, произнесённые с непоколебимой решимостью. Не в силах ответить, Ян рухнул в объятия Хвана, прижимаясь щекой к его ключице.       — Ты хоть представляешь насколько ты сейчас милый? — тихо спросил Хёнджин, прижимая младшего ближе. В его голосе слышалось, что он сам был готов вот-вот расплакаться от облегчения. Чувствовалось, что весь груз, беспокоивший его столько времени, к великому счастью развеялся навсегда.       — А что насчёт глупости? — вдруг вспомнил Ян, отрываясь от Хвана и утирая слёзы.       — Ах, это…       Хёнджин нежно провёл пальцами по щеке младшего, утирая пропущенную слезинку. Его взгляд опустился к розовым губам Яна. Затем, словно спрашивая разрешения, он взглянул в его глаза. Ян скромно улыбнулся, понимая к чему всё идёт, и отвёл взгляд в сторону. Тогда Хван ласково притянул его за подбородок к себе и коснулся желанных губ своими.       Всего несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы Чонин смог ощутить нечто высшее, чем физическое притяжение. Он хотел остановить время и раствориться в этом моменте. Никогда в жизни ему не было так хорошо, как сейчас, рядом с любимым Хваном. Словно отражая его собственные чувства, Хван хватался за младшего, будто тот может исчезнуть. Он гладил его по плечам, поднимался пальцами по шее и, удерживая за скулы, не давал Яну разорвать поцелуй. Когда они отстранились, Хёнджин решил закончить фразу:       — Я ведь должен тебе поцелуй, помнишь? — он улыбался, гордясь своему остроумию.       — Тогда этот был не в счёт! — быстро проговорил Ян, снова обнимая Хёнджина.       Очередная ночь опускалась на город. Хотя она была такая же жаркая, как и все остальные в июле, для влюбленной пары, целующейся в цветочном саду под светом фонариков, она приобретала особое очарование.