***
Антон сидит на кровати, облокотившись о стену. Кажется, что ещё чуть-чуть и он точно уйдëт во власти Морфея. На экране ноутбука проигрывается фильм, выбранный рандомно на каком-то сайте. Тело расслабляется, а глаза постепенно закрываются. Размышлять о вечном уже не в приоритете. И так всю ночь убил на рефлексию. Единственный на неделе выходной нещадно затоптан в грязь, даже несмотря на то, что вышел на работу парень только вчера. Монотонный киношный диалог прерывает звонок рядом лежащего телефона. Антон открывает глаза и берёт в руки гаджет. Щурясь, нажимает «Принять» на незнакомый номер. — Да, — начинает он, а в трубке молчание в пару секунд. — Пошли гулять. — Весело звучит голос нового напарника-друга Серёжи. Парень сразу узнаёт его. — Откуда у тебя мой номер? — От верблюда, — смеётся собеседник. — Так пойдëшь гулять? — Куда и с кем? — тянет Шастун, ставя фильм на паузу и перебираясь к краю кровати. — Куда не знаю. Со мной и Димой, если хочешь, позови кого-нибудь ты. — По другую сторону что-то зашуршало и послышалось тихое «Блять» — Ладно. Я подругу возьму. Знаешь где бар «Purpleblack»? — Да, мы не так далеко от него. — Тогда там и встретимся, через минут тридцать. — Антон встал с кровати и сбросил вызов, кидая телефон на кровать.***
Мимо скользнул чёрный мерседес, расплескивая лужу в разные стороны. Солнце ярко светит, опаляя оставшимся теплом серый асфальт и чёрную одежду на прохожих людях. Парень бодро вышагивает вдоль улицы спального района, а чуть позади плетется Оксана, изредко кидая фразы невпопад. — Шаст, твою мать, можно чуть медленнее? — пробубнила она и вновь чуть ускорилась, догоняя друга. — Если я пойду медленнее — я усну, — посмеялся Антон и обернувшись, посмотрел на девушку через плечо. — Т-ц, ночью спать надо. — Оксана смотрела вперёд, стараясь развидеть знакомое заведение. — Это они? — Где? Парень устремил взгляд в направлении, куда указала подруга. Метрах в пятнадцати от них вышагивал Матвиенко в чёрных очках, что выглядело достаточно комично для октября месяца. Сбоку, прикуривая сигарету, плëлся Позов. Завидев их, армянин заулыбался и помахал из стороны в сторону поднятой вверх рукой. — Оксана. — Девушка приветливо улыбнулась подошедшим парням и протянула руку вперёд. — Очень приятно, Сергей, а это Дима. — Он слегка сжал женские пальцы, после чего переключился на Антона. — Братан, выглядишь не очень. — Спасибо, знаю. Не выспался просто, — отмахнулся он и пожал протянутую Димой руку. — Куда идëм? — Предлагаю купить пива и на набережную, — предложил Позов выдыхая табачный дым. — Днём пьют только алкаши. — Сергей фыркнул, почесывая затылок. — И вообще с нами дама. — Ну ты и душнила. Дамы пьют пиво. Я за. — Девушка закатила глаза, после чего скрестила руки на груди.***
Пиво и две бутылки вина на четверых. Набережная, усыпанная тонной маленьких огней. На город наступают сумерки, медленно превращающиеся в непроглядную тьму. По оживлённой дороге пробегают машины, одна за другой, оставляя след из выхлопных газов. Над широкой Невой кричит стая белых чаек. Птицы гоняются друг за другом. По покрытой плиткой дороге плывут раздражëнные прохожие, что были вынуждены работать в выходной день. Молодые люди расслабленно опираются о забор, отделяющий их от неминуемого падения в ледяную воду. Антон подпирает фонарный столб спиной и, вальяжно раскинув руки в стороны, курит. В лицо дует холодный ветер, немного отрезвляя затуманенный разум. — Пацаны, как вы думаете... А здесь глубоко? — запинаясь через слово пробубнил пьяный Серёжа. Как он только смог выпить больше всех, при этом не заплатив за алкоголь ни копейки? — Матвиенко, ты еблан? — тут же возразил чуть менее набуханный Дима и вопросительно посмотрел на Антона, как на самого трезвого в их небольшой компании. — Так всë! — отпрянув от чёрного столба, начал говорить парень, — пора закруглятся. Антон затянулся и кинул окурок вниз с моста, провожая красный огонёк глазами. На небосводе уже поблëскивали звëзды, выглядывающие из-под наступающих чёрных облаков. Голова немного кружится, что даже приятно. Негативные мысли давно отступили назад, а сонливость наоборот, начинает брать своë. Парень выпрямляется во весь рост и запускает руки в карманы джинс. Строгий взгляд устремлëн точно на пьяных друзей и поддатую подругу, что сняла с себя куртку, оставаясь в лёгкой футболке. На неё даже смотреть холодно. Антон не выдерживает и аккуратно перенимает чёрную ветровку и накидывает на хрупкие девичьи плечи. Оксана кидает вопросительный взгляд, на что получает ласковое — «Замëрзнешь, дурочка. » и без вопросов, с лёгкой улыбкой на губах отворачивается обратно, утыкаясь взглядом вдаль. — Пойдёмте по домам. — Антон вскользь касается Позовского плеча. — Вы вообще далеко живете? — На Первомайском, — бросает один из парней и в мыслях тут же вырисовывается воображаемая карта. Снизу доносится журчание воды, смешиваясь с дорожным потоком позади. С осознанием сказанного адреса, глаза парня округляются, а брови удивленно поднимаются вверх. — Это ж вообще в другом конце города, — ошеломлëнно возразил Антон, непрерывая зрительного контакта с другом. — Тох, веди их к себе. Так явно меньше проблем будет, — девушка подошла впритык к нему и посмотрела в некогда зелёные глаза, что сейчас казались почти что чёрными. Парень шумно выдохнул, задумываясь над идеей подруги. Он смотрит вперёд, а в мыслях мечется между двумя огнями. С одной стороны парней можно было бы отправить по домам на такси, всë таки не очень хочется тащить их к себе, но кто знает, куда понесëт двух пьяных идиотов, может они вообще на лавочке уснут и замëрзнут. С другой стороны крутится идея подруги и что-то яро подсказывает, что стоит поступить именно так. Хотя и впускать этих малознакомых людей в свой дом не хочется. Не то чтобы Антон не доверяет или считает странными. Просто он у нас мальчик спокойный, одинокий. Не хочется ему делить свой дом целую ночь. Так ещë и свою кровать отдать придется. В целом, парень не настолько отдан власти алкоголя, чтобы не уследить за двумя пьяными людьми, да и всё, что от него требуется, это уложить их спать. Поэтому... Любая выстроившаяся в голове цепочка приходит к тупику. Ловко выцепив из пачки синего сайгона последнюю сигарету, Шастун кладёт её меж губ и придерживает зубами. Чиркнув зажигалкой, он поджигает. Кончик скрученной палочки заалел, отдавая никотиновый дым нуждающемуся. Антон сделал затяжку, упираясь руками в перила и стряхивая белый пепел с кончика. — «На трезвую голову никогда б не подумал, что подобный выбор может оказаться настолько сложным. » — подумал он, вновь выдыхая белые клубы. Неожиданно сигарету перехватили тонкие пальцы. Он повернул голову на подругу и посмотрел взглядом полного удивления, на что та лишь пожала плечами, пуская горький дым в лёгкие, после чего вернула предмет владельцу. Девушка виновато улыбнулась и приоткрыла рот в попытке что-то сказать, но оборвала сама себя. Она шумно выдохнула, кутаясь в свою ветровку. Что с ней не так? Насколько помнится, Оксана относилась к курению с пренебрежением. Возможно даже с отвращением. Ничего не понятно. — Идëмте, переночуете у меня. Содрогнувшись от внезапно подувшего ветра, Антон подошëл к друзьям и мягко повёл вперёд. На удивление, ни один из них не издал ни единого звука, походящего на возмущение или что-то в этом роде. Быстро преодолев оживлённую трассу, стало спокойнее. Шумная набережная осталась позади, напоминая о себе лишь усиленным ветром. Петляя между дворов и чужих гаражей, парень осознаëт, что пить, пусть и в небольших количествах, была огромная ошибка. Организм, лишённый сна почти на двое суток, отзывается об алкоголе отрицательно. Ноги будто ватные, с каждым шагом идти всë сложнее. Глаза медленно закрываются, не смотря на то, как силится этого не делать Антон. Он ускоряет темп в надежде пробудится. Позади не спеша идут трое, Серёжа смеётся с какой-то глупой байки Позова, а Оксана расслабленно смотрит впереди себя, отрешëнно слушая разговор. Серые дома сменяют разрисованные стены, а затем снова серый бетон. Здесь тихо. Неподалёку находится круглосуточный магазин, сверкая неоновой вывеской на пару кварталов вперёд. Под ногами шуршит асфальт, а над головой щёлкает лампочка, озаряя не ярким светом пространство возле подъезда. Сработал датчик движения. Щурясь от яркого освещения, как летучие мыши, ребята беззвучно прощаются, и Оксана покидает их компанию, предварительно пожелав своему другу удачи. Антон с грустью в глазах смотрит на коллег, после чего открывает подъездную дверь, вводя в домофон нужный код. Группа парней вваливается в узкое холодное помещение, нещадно топча чистый коврик на полу.***
В квартире всë также холодно, как и вчерашним днём. Да и как позавчерашним. Таким днём можно назвать всю неделю от понедельника до воскресенья. Один чëрт — холодно до ужаса. По оконному стеклу царапает берёзовая лапа, неприятно поскрипывая, под воздействием октябрьского ветра. На плечо опустилась чья-то рука, потряхивая тяжёлое тело в попытках разбудить. Антон разлепляет глаза, осматриваясь мутным ото сна взглядом. Он тихо скулит и потирает глаза. Переворачивается на спину. Прямо над ним, буквально в полуметре, нависает немного помятый Дима. В нос ударяет резкий запах перегара, не то от самого себя, не то от друга. Парень закашливается и приподнимаясь на локтях, оглядывается на зашторенное окно. — Антон, там Серёже плохо, — шёпотом донеслось со стороны друга. — Где? — парень подошёл и раздвинул шторы, открыл форточку, надеясь выветреть весь этот запах недавней попойки. — В ванной. Но тут такое дело. Я не уверен в том что он успел донести всë в себе, — почëсывая затылок пробурчал Позов и присел на край дивана. Антон устало выдохнул и обвел собеседника смиряющим взглядом, что буквально кричал «За что мне это всë». В комнате тихо, а из коридора доносятся характерные, не очень приятные звуки, напоминающие о присутствие здесь Матвиенко. Даже думать о том, в каком состоянии сейчас Серëжа, не хочется Переступая через порог, Антон подходит к прикрытой двери ванной. Из небольшой оставленной щели на пол тёмного коридора падает полоска желтоватого света. Парень переступает через чью-то брошенную куртку. Внезапно становится тихо и смердящие звуки остаются позади. Тонкие пальцы оплетают ручку и аккуратно тянут лёгкую дверь на себя. Взору открывается, так скажем, не самая весёлая и жизнерадостная картина. Серëжа сидит на полу, поджав ноги под себя. Он опирается одной рукой о белый унитаз, а вторая бессильно откинута в сторону. Глаза прикрыты, а бледные сомкнутые губы чуть подрагивают от недавних позывов. Антон грустно выдыхает. Тёплый свет двух небольших лампочек по двадцать ватт приятно и совсем ненавязчиво рассеивается по помещению, заполняя собой каждый доступный уголок. Парень приподнимает веки и измученно, жалко так смотрит на Шастуна сквозь невидящий взгляд. — Ты как, солнце моë? — тихо мурлыкает Антон, не сводя взгляда с бездвижного тела напарника. После этих слов, в голове отчего-то вспоминается образ Арсения, со своим этим пассивно-агрессивным «солнце, моë». Антон трясет головой, отгоняя назойливые мысли от себя и пытается сконцентрироваться на проблеме перед собой. Сухие губы содрагаются в жесте, лишь отдалённо напоминающим речь живого человека. — Хуëво. — Оно и видно, — покачнувшись вперёд, говорит он, а затем пропадает из поля зрения Матвиенко. — Дима, сколько времени?! — кричит он откуда-то из кухни, а затем слышится шуршание, похожее на фольгу таблетных блистеров. По полу эхом разносятся тяжёлые шаги, слышимые сквозь журчание воды из-под крана. В дверном проёме вырастает фигура парня, что сейчас нацепляет на нос очки. — Без пяти минут одиннадцать, — буркнул Дима и с жадностью глянул на стакан с водой, стоявший на столе. — Ëб твою ж... У нас двадцать минут на сборы. Антон быстро указал парню на стакан воды и всучил в руки пластину обезболивающих таблеток. Дима понимающе кивнул и преодолел расстояние от прохода до стола в два шага, в миг осушая гранëнный стакан. Откуда он только взялся в этой квартире? Сергей всë также сидел возле белоснежного друга, измученно вырисовывая пальцем узоры на пластмассовой седушке. Шастун, подобая пантере, быстро и тихо шмыгнул в ванную, неся с собой воду и два вида каких-то неизвестных таблеток. Видимо и от головной боли, и от отравления. Им ещë на работу нужно всë-таки. — Вставай, — парень протянул руку вперёд, ожидая, когда за неё возьмутся в ответ, дабы помочь хоть как-то. Серая плитка обдавала жгучим холодом всë, что к ней прикасалось. Холодная капля сорвалась с прозрачного стекла в руках и упала, разбиваясь на тысячи маленьких частиц. Серёжа, поднабравшийся сил, схватился за вежливо поданую руку и потянулся наверх, выпрямляя задубевшие ноги. В его руки тут же опустился влажный стакан и пара круглых таблеток. Парень поднял взгляд на своего спасителя, молча благодаря за оказанную помощь. Сейчас ему было плевать даже на то, какие именно лекарства он выпил. Дай сейчас Антон яд, он бы этого и не заметил, так бы и помер, не зная своего убийцу. Со стороны входа что-то упало. Парни синхронно вздрогнули. Тут же взгляд двух пар глаз устремился на внезапно решившую съехать швабру. Возможно об неё ранее в темноте споткнулся неуклюжий Матвиенко. Антон забирает опустошëнную ёмкость из подрагивающих рук и направляет друга пройти на кухню и начать сборы как можно скорее. Подсознательно он понимает, что их ждëт неменуемое опоздание и гнев Попова. Дорога как никак не короткая, а если вызвать такси или сесть на первый автобус, всë равно получится не очень хорошо. Ведь, по словам Димы, Арсений не любит, когда на работу приходят после пьянки, называя это всë не уважением к театру, искусству и самому себе. Из этого следует: Шастун сейчас в ответе за друзей. Да и тем более, если влетит, то влетит всем сразу, чего крайне не хотелось допустить. Что Диму, что Сергея нужно срочно проветрить, дабы убрать запах перегара и хоть как-то скрыть вечернее веселье от директора. Сейчас даже всë равно на ноющую от неудобной позы сна, спину. Всë же Антон жалеет, что не отправил друзей спать на пол. Чья квартира в конце-то концов? Стекло стакана опускается на керамический край раковины, неприятно поскрипывая при соприкосновение двух поверхностей.***
— Он нас сейчас убьëт, — нервно гаркает Позов, топчась под дверью в зал. — Зато вы больше не воняете как последние алкаши, — Антон положил окольцованную руку на дверную ручку и смело повернув её вниз, приоткрыл дверь. Сквозь небольшой прагал был виден почти весь зал. Арсений находился на своëм привычном месте, возле стола, недалеко от сцены. Он, скрестив руки на груди, смотрел куда-то вперёд. Бежевого цвета рубашка мнëтся из-за неаккуратных движений. Светловолосый парень неторопливо открывает дверь до конца и аккуратно входит внутрь, пряча коллег за своей широкой спиной. Арсений поворачивает голову и спокойно-ледянящим взглядом смотрит на вошедших. Ничего нового в его поведение. Он всегда так смотрит. Но судя по всему сегодня им всем придется ой как несладко. Хотя может и повезти. Отступив влево, Антон выпускает ребят из-за временного «прикрытия». Дыхание его замедлилось. Кажется, что прямо сейчас он вовсе перестал дышать. По спине прошёл табун мурашек. Его губы нервно подрагивают в фальшивой улыбке, а руки сцеплены между собой в замок, лишь бы скрыть все признаки нервозности. — Вы долго там мяться ещë будете? — хрипящий голос мужчины разрезал тишину, словно острым лезвием. — Вы и так на двадцать минут опоздали. Подняв левую руку вверх, Арсений посмотрел время на наручных часах, что игриво поблëскивали в отражении прожекторов. Их позолоченная оправа и механизм, видимый сквозь прозрачную крышку, выдавали свою дороговизну, напоминая о предках Попова, живущих далеко за границей. Антон в который раз фыркает про себя от такой показушной картинки. — Извините, Арсений Сергеевич, — промямлил Дима делая шаги вслед за смело идущим высоким другом. — Я то извиню, а вот Шастун наврятли вас простит, — Арсений саркастически улыбнулся «мило» морща нос. — А чего Шастун-то сразу? Парень непонимающе свёл брови вместе. На зал опустилась тишина, будто никого и нет, лишь уставшее посапывание друга позади. Нет, он конечно помнил о каторге, в виде обучения базам вальсового исскуства, но зачем сейчас кидать это как оправдание чего-то — не понятно. Ему же не одному оставаться в зале до поздна. — Ну тебе же тут до ночи сидеть. — Вам тоже, — обижено фыркнул он и кое-как сдерживался, чтобы не закатить глаза, показывая всю свою неприязнь. Попов смешно передразнил юного актёра, коверкая голос, после чего отвернулся к столу. Пара долгих минут и в его руках вновь оказываются шуршащие листы со сценарием на них. Парни рассыпаются по сцене, исчезая за кулисами. Странно, что не последовало никаких криков или просто раздраженных фраз. Поповское настрое оставалось в пределах «хорошего» особенно если сравнивать его с предыдущей репетицией.