Я с тобой по сумасшествию, чтобы его избежать, но...

Хюмашах счастлива. Как хочется верить, что этот блеск в глазах не подделка, что всё сейчас настолько настоящее… Что я расплываюсь в дурацкой улыбке. Столько разве нужно мне для счастья? А когда-то, дурак, требовал воен вместе со всем корпусом. Истинное счастье ли сейчас? Когда полуопущенные веки богини предо мной как веера, которыми господинам Сирии машут их подопечные. Вот что может сделать одна султанша. Но не может пойти против своей властной валиде. Испытывает к Сафие Султан нежные чувства, пусть и старается это скрывать, но… - Тебе верится в это? Тогда будет совсем всё потеряно, моя бдительность… усыпится. - Но проснётся моя. - заверил я так уверенно, что в глазах возлюбленной запылали огни уверенности. Это так мне льстило, то по телу разлилось тепло. Но мог ли я сейчас медлить? Упускать этот шанс было бы слишком глупо. И не оставалось в моих действиях больше голоса разума, карета двинулась. А я смотрел в голубые глаза и не мог уже понять что делаю или вообще бездействую - Отстань. Мне ещё валиде рассказывать о твоих плюсах. - Забудем об этом. - Нет. Ты не видишь угрозы, но она столь большая, что ты можешь пасть жертвой, а я… - она шмыгнула носом, но больше ничего не последовало. - Хюмашах? - мой голос будто бы сломился. Что так могло удивить и изменить женщину за несколько минут? За последние минуты, что они провели в абсолютном покое. По крайней мере, считалось покоем безмолвие и верные взгляды. И эти взгляды наши были самыми верными. Ничего лучше такой верности в этой жизни я не чувствовал внутренне и внешне. Ничего сейчас и никто не заставит меня вернутся и стать прежним. Что-то внутри стало совершенно новым. И не только чувство усилилось и переросло в настоящую взрослую любовь… Мы повзрослели. Гонец принёс нам весть от Ахмеда. Султан Ахмед нам говорил, что мы должны вернуться сейчас же. Но сейчас… во времена счастья неподдельного. Хюмашах и так не могла отказаться от всего ради меня. Да и этого не требовалось всегда. Хотя бы сейчас. - Мы не вернёмся… Прямо сейчас. - добавил я менее резко гонцу, что склонился перед султаншей. Никогда никто не уважал меня настолько. Стало обидно и злость начала обволакивать душу слегка ощутимой плёнкой ненужности. От чего появилось что-то дивное, это «что-то» предшествовало самобичеванию. Какое странное слово. Особенно на родном языке. Вновь эти воспоминания, что врываются в сердце и начинают его разрывать. Так, как я мечтал вести себя дабы моя красавица понесла. Но нежность вновь стала мне ослепителем. Это ли не настоящая любовь с чистой привязанностью? Ответь, милая, та, что стала смыслом всего существования моего. И что не так теперь? Мне опять почему-то стало стыдно. Без причины ли? А возвращаться то стоило. Мои глаза, что стали карими, смотрели сквозь гонца. - Тебя Кесем Султан отправила? - Аллах, как же неприятно звать госпожой вчерашнюю рабыню. Как мы живём так? Как люди воспринимают это? Тот мне лишь кивнул. Ну а чего же я ожидал? На что ещё мог надеяться? Рабыни достаточно цепкие. Потому и мы настолько величественны как империя. Моё мнение: не стояло смиряться с этим. С самого начала. Должен был быть великий бунт, но уже ничего не изменить. Моя любовь настоящая и искренняя, не смотря на свой высокий статус она добрая и хорошая. - Хорошо... - Мне сказать госпоже, что вас не будет несколько часов? Хюмашах кивгула. Точно что-то задумала.