Всё ради цели

Шлёп. Шлёп. Шлёп. Шаги казались непозволительно громкими. Воздух не просто казался сырым, холодным и плесневым – был им. Деревянный ящик продавил на пальцах посиневшие полосы и гнул спину, прожигал поясницу своей непомерной тяжестью. Кристина не знала, как здесь оказалась и почему. Точнее не так – глобально знала, но как пробиралась по тёмным коридорам как на что-то решилась, как продолжать твёрдо шагать – неясно. Для себя бы Кристина могла бы воспользоваться давно сформулированным ответом – «это какие-то чары Чары». Но для других? Для тех, кому это имя – пусто звук? Та, с кем не познакомить, та, что является в зеркале или во сне, делит с тобой одно тело, но брезгает твоим именем и твоим мужчиной. Внутренние голоса – это для клиники, но не для полицейских участков. Не для мемуаров. Даже не для друзей, подруг или любимого. А для себя? Кристина привыкла винить или благодарить Чару – ту, что может дать обидчице в нос, не тратя времени, не различая правых и виноватых… Привыкла думать о ней скорее как о жутком псе на цепи. Но сегодня во сне Кристина увидела картину полнее: на шее каждой по тугому ошейнику, в руках – по концу цепи, уходящей на другую сторону зеркала. Проигравшая будут вытащена, придушена и забыта. Кристина догадывалась, кто это, скорее всего, будет, но и отказаться от помощи Чары не могла. Слишком привыкла полагаться хотя бы на неё после смерти родителей той страшной осенью. Оставалось дотащить чёртов ящик к чёртовому пункту назначения, стараясь лишний раз не вдыхать кислый смрад… Шлёп. Шлёп. Шлёп. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Бетонная дорога с хорошими намерениями и страшной целью ведёт через ад в ад, но, если повезёт, – в забвение. – Ставь! – прозвучал прямо в ухо требовательный голос. Резкий, холодный, лишённый жизни. Вздрогнув и тут же потеряв равновесие, Кристина начала падать, но успела припасть на колено. Над ней с улыбкой возвышалась Чара. В тусклом свете коридора казалось, что глаза её полыхали алым, а губы будто сводила адская ухмылка. – Мы на месте. Как ты и хотела, я привела тебя. Пора решаться. – Кристина безвольно кивнула. – Всё в кармане. Ощущая, как скребёт горло, как нос будто залили холодным цементом, девушка дрожащей рукой выудила бикфордов шнур и зажигалку. – Ну, вот и всё… – прошептала Кристина сама себе. Уже сама мысль о взрыве приводила в ужас. Неужели плотина будет крошиться, как шоколадка в сильных пальцах? Неужели вода хлынет и смоет дома? Кто-то погибнет, просто чтобы… А длина шнура пугала ещё больше. – Мне оторвёт руки или убьёт? Я не узнаю, получилось ли? Виски сжало, будто Кристина засунула голову в тиски и начала медленно и упорно, с торжеством садиста крутить винт, чтобы наконец расплющить эту несчастную голову. «Менее несчастную, чем…» – Это закон жизни: убей или будешь убит. Я убита не буду, – отчеканила Чара. Оставалось только молча кивнуть и готовить взрыв. – Ну, вот и всё, – хором произнесли две девушки. Кристина нажала на колёсико зажигалки и выпустила пламя прямо напротив глаз. Огонь всегда будоражил, завораживал, притягивал… Так можно засмотреться и снова обжечь пальцы. Но Чара не торопила: у всех должны быть свои радости, свои методы, в конце концов. И снова резкий, оглушительный звук – зажигалка падает на пол. Телефон. – Азриэль, что? – резко отвечает Кристина. Если это последний разговор, она насладится им, напьётся. Даже если с самого начала всё портит. – Крис! – кричит он в трубку. Чара кивает в сторону ящика, но Кристина отмахивается. – С папы все обвинения сняты! Ты где? Я тебя нигде не смог найти! Ты же… Кристина едва дышит, на глаза наворачиваются слёзы. Оглушённая новостью, она садится на корточки. – Неужели… Глаза округляются от ужаса. Чара сама поджигает фитиль. – Что? Что не так, дорога-а-ая? – тянет она и убирает зажигалку в карман. – Что? – Хватает Кристину за локоть. – ЧТО?!