Шовчики

Ночью Крошу всегда трудно уснуть. Даже если день выжал из него все соки, если он помог абсолютно каждому своему другу, да плюс ещё успел заняться своими личными, совсем неотложными делами, слабости не ощущалось. Спать могло хотется от скучной радиоволны, с монотонным голосом диктора и уснуть уже под часовой концерт приглушённых ноток скрипки и рояля, но никак не от физического труда. Только от скуки. Крош всегда так думал. А вот уснуть не давало много чего. И мысли в том числе. Он умел грустить. Умел чувствовать и думать о чём-то плохом и неприятном. Потому что когда постоянно пребываешь в позитиве, то всё равно, рано или поздно, внутренние мелкие переживания накопятся, как ниточки, запутанные в один большой клубок из множества проблем: проигрыш морковки лохотрону, невыполненные вовремя в уходящем году цели, обида на тебя лучшего друга и прочее... Крош часто пытался заснуть, зарытый под одеялом, в обнимку со своими страхами. От отчаяния, что не сможет так просто уснуть, он сдавался им, они крепко стискивали его грудную клетку, до сухости в горле, так что дышать становилось не в силу и он вытаскивал голову из под одеяла, но это мало помогало. Голове становилось просто холодно. Холодно и как-то одиноко. Чаще всего ночью Крош думал о Ёжике. Ёжик — его единственный лучший друг. В это понятие он вложил все свои чувства и не хотел думать по-другому, потому что он прекрасно понимал: никто в целом мире не будет уже ему так важен, как этот ёж. Самый мягкий и совсем не колючий. "Иголочки... такие смешные..." — думал Крош, ворочаясь в кровати. Их можно легко потрогать, не то, что у этих заморских ежей из книжек Лосяша. Иголки Ёжика забавные, он их даже расчёсывает — настолько они мягкие и податливые. Хотя, правда, если Ёжик использует один из лаков Нюши, то они могут стать чуточку опаснее. Но только чуточку. Вот Крош иногда и хочет их сам расчесать, но Ёжик слишком переживает за свой внешний вид, чтобы позволить кому-то, пусть даже Крошу, расчесать свою драгоценную и от того хрупкую шевелюру. Крош не расстраивается из-за отказов, но всё равно не прекращает попыток, предлагает снова и снова, как играющий на повторе классический концерт по радиоволне. Крош редко представлял то, чего хотел. Он любил сразу делать и получать, но, разумеется, так выходило не всегда. Если он заболел, то выйти погулять уже не получится, встретиться со всеми, когда захочется, тоже не получится, даже поесть толком не выйдет свежую сладкую морковку, потому что "сначала рыбий жир, потом уже десерт!" Он не мог долго веселиться без Ёжика, простые игрушки и прогулки в одиночестве и рядом не стояли с этим круглым живым комочком, поэтому почти каждый день Крош вставал по утрам, умывался, чистил зубы, ел и отправлялся на улицу — всем известно, куда и к кому. Он не любил думать о Ёжике. Он любил быть рядом с Ёжиком. "Почему мне грустно?.. Я же не хочу грустить..." — Мысли доходили до лёгкого страха, непонимания и желания разобраться в себе. Но это всегда было тяжело для Кроша. Бегать и прыгать, ломать кости и получать синяки куда легче, чем возвращаться к тому далёкому, забитому в самый угол маленького сознания, клубку. Крош глубоко в душе хотел, чтобы Ёжик взял и помог ему распутать этот клубок из коротеньких ниточек, валявшихся внутри него уже слишком давно. Он почти забыл про них, не прибераясь в голове уже очень, очень давно. Просто не хотелось ещё больше всё запутать, ещё сильнее разочароваться в себе и своей беспомощности... А ещё боялся сказать о своей слабости кому-то, и тем более Ёжику. Крош привык ставить себя на место героя, самого сильного, может даже, на место учителя, он любил чувствовать себя важным и надёжным, он очень хотел, чтобы все рядом с ним чувствовали себя в полной безопасности и, как плюсик, восхищались им и его храбростью. Но если бы Крош сказал о своей слабости Ёжику, то весь этот образ рухнул бы. И этого он боялся больше всего. В это просто было трудно поверить, чтобы Ёжик смог с чем-то тяжёлым справиться без Кроша! Поэтому он всегда старался быть рядом, не только ради веселья, но и чтобы помочь с трудным делом. А вот сам Крош, по мнению Кроша, вовсе не нуждался в помощи. Он и сам со всем разберется. Но, конечно, нет. Он просто не хотел этого признавать. И когда друзья приходили ему на помощь, ему всегда было слегка обидно, но только потому что он не сумел сделать сам всё, как надо. Особенно всегда обидно перед Ёжиком. Крош не мог понять, что думал о нём Ёжик, но всегда хотел верить, что являлся его единственным героем. Тем, кто всегда сможет выручить, поддержать, сделать сильнее, умнее, храбрее, и вообще лучше и круче во всём! Ёжик был тем, ради кого он был готов доказать и сделать всё, что угодно, чтобы сделать его счастливым... Он сам этого ещё не понимал, но чуть позже поймёт, что Ёжик с самого начала их дружбы уже стал самым важным для него существом. Тот единственный, кто за толстыми линзами своих очков видел больше, чем кто-либо ещё. Только он мог достать одну из своих иголочек, вытащить по очереди все мелкие ниточки и использовать их для чего-то полезного. В конце останутся только маленькие шовчики, еле заметные, как шрам после неудачного приземления в загрязнённый пруд. "Эх, Ёжик... я ведь тоже без тебя ничего не могу..." — думал Крош, смотря на боку в окно, туда, где стоит домик его лучшего друга — Ёжика, у которого самые мягкие и безопасные иголочки в этом круглом мире.