“Such a lonely day, and it's mine
The most loneliest day of my life
Such a lonely day should be banned
It's a day that I can't stand„
Тëмные тучи скрывали голубоватое небо, пряча его от людских глаз, таким образом нагоняя удушающую тоску. Хотя Касуми не привыкать к постоянной апатии, что будто бы преследовала еë с середины средней школы. Словно тень, она шла за ней по пятам, с каждой секундой заглатывая всë глубже в лесные дебри отчаяния и безнадëги. Тоска душила, выбивала воздух из лëгких, не давая нормально вздохнуть и на секунду. Иногда Маэде казалось, что если она вызовет рвоту или проткнëт себе горло ножом, как делали в медицинских сериалах, ей станет легче, лучше. Но руки не дотягивались это сделать и приходилось просто терпеть. Хотя, всë же апатия давала иногда ей поблажки. И одним из этих поблажек стал Кагеяма Тобио - волейболист старшей школы Карасуно. Они будто бы сразу нашли общий язык: оба не шипко разговорчивы, всегда с хмурым выражением лица или же с безразличием, а в голубых глазах обоих отображалась Марианская впадина, в которую иногда так хотелось погрузиться, но каждый боялся это сделать. Боялся утонуть и захлебнуться в их водах. Первогодки стали хорошими друзьями, часто делали домашку вместе, сидели за обедом вместе, хотя между ними всегда висела гробовая тишина. Но дальше школы это никак не выходило. Сначало это не волновало девушку, но со временем это начало отзываться неприятной пустотой в груди. Такой ноющей, воющей волком на безразличную и хмурую луну. У них нет ничего общего, кроме учëбы: спортом брюнетка не интересуется, как и юноша музыкой, да и больше не было ничего. Они оба были помешаны на одном деле, но абсолютно разных. Про Тобио можно было сказать, что он родился с мячом в руках, а про Касуми - с наушниками на ушах.“The most loneliest day of my life
The most loneliest day of my life„
Прохладный ветерок тормошил распущенные пряди волос, играясь с ними, заставляя девицу немного поëжиться. Надвигался дождь, и это чувствовалось - в воздухе стояла некая сырость и даже тревога. Ученики уже давно ушли по домам или клубам, в надежде укрыться от надвигающегося ливня, пока меломанка сидела на крыльце школы с наушниками на ушах. У неë они были полноразмерные, поэтому поделиться одним наушником с кем-то, увы, не получиться. Можно сказать, что именно это и олицетворяло любовь школьницы к одиночеству. В динамиках всë время играла одна и та же песня на повторе, пока Маэда произносила еë текст одними губами, запоминая каждую строчку. Слушая гитарный отыгрыш девушка не могла не думать о парне, к которому та уже успела не на шутку привязаться, как бездомный котëнок. Почему-то эта песня у неë ассоциировалась именно с ним: атмосфера безнадëги, но при этом отчаянной любви, ради которой лирический герой готов умереть, дабы не проживать один и тот же скучный день в одиночестве. Слушательница невольно представляла себя главным персонажем этой песни, а с каждым повтором в груди начинало щемить с новой силой. Было трудно не догадаться о собственной влюблëнности. По крайней мере, у неë такое было впервые и она уже переступила чёрту обычной "дружеской симпатим". Непривычный тактильный голод заставлял брюнетку стараться хоть как-то докоснуться до юноши, который всë пытается разобраться в злосчастном английском; мимолëтно обнять, уткнувшись носом в шею и почувствовать его шампунь с запахом хвои. Сделать то, что меломанка никогда не хотела. И это пугало сильнее пожара. Ей казалось, что она начинает сходить с ума, если уже не сошла.“Such a lonely day shouldn't exist
It's a day that I'll never miss
Such a lonely day, and it's mine
The most loneliest day of my life„
Брюнетка настолько погрузилась в свои глубокие мысли, что не заметила, как к ней на холодный кафель подсел уже знакомый спортсмен, так же бездумно смотря на смущающиеся тучи. Хотя, скорее, девица заметила, просто не подала виду. С Кагеямой было приятно молчать, но именно сейчас что-то мешало школьнице расслабиться. Будто какое-то желание, понятное ей только на подсознательном уровне, тревожило еë разум, теша влюблëнное сердце. Девушка перевела взгляд на связующего, что, будто бы предсказал это действие своей подруги и так же повернулся к ней лицом. Через несколько минут должна была начаться тренировка и это уже была некая их традиция: перед началом молча сидеть рядом, словно они общались телепатически. Волейболист кивнул в сторону Касуми, намекая, что он бы хотел что-то сказать. Понимая это, меломанка сняла с себя наушники, но не на шею, как она обычно делала, а полностью. Их разговоры были не частым явлением, но если они случались, то девушка хотела вникать полностью, вслушиваясь в немного грубый и сиплый тембр. Иногда могло показаться, что воронëнок рычал с родни волку или какому-то другому хищнику. Обычно это случалось, когда он чем-то очень рассержен или не доволен. И брюнетке безумно нравилась эта особенность, аж до мурашек по коже. - Что слушаешь? - поинтересовался Тобио в привычно отрешëнной манере. Может показаться, что он спросил это ради приличия и, в каком-то смысле, это правда. Ему просто хотелось сделать приятно девице, давая призрачную надежду на то, что ему интересно слушать то, что она ему иногда рассказывает. Возможно, это и было так. Маэда сжала чашки наушников. В голове всë витала одна мысль, возможно глупая и даже через чур слащаво-приторная, но руки так и чесались надеть на юношу наушники и дать ему послушать песню, которая описывала еë отношение к нему. То, на что она готова ради него. Да, он плохо знал английский, но в понимании текста не нужно было иметь большой словарный запас. Выдохнув, таким образом себя успокаивая, брюнетка всë же аккуратно приблизилась к волейболисту, надевая на него заветные устройства с голубым отливом. Юноша не сопротивлялся, скорее в непонимании смотрел в девичьи глаза, в которых в данный момент будто бы горела искра. Тобио, поняв замысел собеседницы, кивнул будто бы самому себе и прикрыл глаза, стараясь вслушиваться в иностранные слова. От того вида, как одноклассник старался ради неë, на женских устах появилась мимолëтная улыбка. Парень сжал свои губы в тонкую линию, сосредотачиваясь. От этого действия обычно бледные щëки девицы покрылись еле видным румянцем. В душе будто бы что-то ожило. - "And if you go, I wanna go with you. And if you die, I wanna die with you. Take your hand and walk away", - только одними губами произнесла девушка, и, будто бы инстинктивно, приближаясь к таким желанным для неë устам. Ощутив вблизи чужое дыхание, брюнет всë же решился открыть глаза, но было уже поздно: губы меломанки прильнули к чужим, неумело сминая. Юноша вскинул брови от удивления, опираясь на свою руку сзади из-за мнимого напора со стороны девицы. В наушниках всë ещё играла музыка, глуша сердцебиение Тобио в данный момент. Он не смел шелохнуться, боясь что-то испортить, сделать не так. Такой невинный, даже детский поцелуй, но не менее волнующий, ведь для каждого он был первый. Поняв замешательство парня, Касуми тихонько отстранилась, не смея убирать руки с наушников. Еë взгляд упал на кафель, на котором они сидели. Она знала, что идея по-идиотски глупа и по тупому наивна, но что было поделать с девичьим сердцем, что изнывало по физическому контакту с королëм площадки? Девица уже хотела упустить руки, после объясниться за свою напористость и идиотизм, но длинные пальцы прижали еë руки к чашечкам наушников, из-за чего меломанка резко подняла свои очи на спортсмена. Выражение на лице волейболиста выражало ту же ледяную стужу, но глаза же говорили о огоньке надежды. Надежды на то, что эта та первая влюблëнность, которая оказывается взаимной. Тут уже юноша поддался вперëд, робко целуя девичьи губы. Пальцы воронëнка были холодные, мозолистые, а вот губы наоборот - тëплые и мягкие. Сердце Маэды начало оттаивать, а то самое удушение, что мучило еë долгое время, уходило на второй план, под натиском ледянных пальцев, что даже обжигали. Это было спасением Касуми.
“Such a lonely day, and it's mine
It's a day that I'm glad I survived„