Во власти страсти

      В комнате зазвонил телефон, который разбудил Кобзона. Мужчина сел на диване, уже немного протрезвев, потёр глаза и поднял трубку. И: - Слушаю. П: - Добрый вечер. Мне нужна Людмила Гурченко. И: - Она спит. Это кто? Раздраженно ответил мужчина. П: - Меня зовут Рита. Я помощник режиссера. Людмила была у нас сегодня на пробах. Передайте ей, пожалуйста, что режиссер даёт ей второй шанс и надеется на то, что она передумала. Потому что с таким характером о главных ролях ей можно забыть навсегда. Нагло усмехнулась женщина. Кобзон тут же вспомнил, что говорила ему жена после проб, и сжал кулак. И: - Рита, не звоните сюда больше никогда со своими предложениями. Кобзон бросил трубку, ударив ей о телефон, и нахмурился. После этих слов он окончательно проснулся, голова ещё гудела после коньяка, но он понял, что жена говорила ему правду и с этим режиссером у нее ничего не было. В сознании тотчас же возникла крепкая пощёчина, которую он дал ей вместо того, что пожалеть и защитить. С тяжелым вздохом он упёрся кулаком в стену, желая придушить собственными руками этого режиссёра. Он злился и на себя из-за того, что не поверил Люсе и ударил ее.       Певец поднялся с кровати, взъерошил волосы на голове и прошел в спальню, чтобы извиниться перед любимой женщиной, которая была ни в чем не виновата перед ним. Последнее, что он помнил - это была пощечина. В спальне никого не оказалось и кровать была застелена. Мужчина пытался вспомнить, что он делал вечером, ведь он мог не остановиться только на пощечине, и Люся могла уйти. От этой мысли ему стало нехорошо, он прошел на кухню и замер в дверях, когда увидел жену, лежащую на полу без движения. В это мгновение алкоголь испарился из его мозга, и певец бросился к актрисе. И: - Люся, Люсенька. Маленькая моя. Кобзон немного приподнял голову Гурченко, её лицо было бледным, а руки холодными. Иосиф задержал дыхание, подумав о самом страшном. Но девушка еле слышно простонала, приходя в себя. И: - Звездочка, солнышко, клюковка. Иосиф прижал к груди жену, осматривая кухню. В его памяти всплывали обрывки произошедшего. Л: - Как болит... Очень тихо прошептала Гурченко и медленно приложила руку к животу, зажмуривая глаза. Подтянув девушку к себе, певец увидел на полу лужицу крови, осторожно осмотрев жену, Кобзон сглотнул подступивший к горлу ком. И: - Господи... Что произошло? Кто это сделал? Л: - Ты... Прошептала Люся на выдохе, ей уже хотелось, чтобы эта боль скорее закончилась. Её голову посещали мысли, что даже если Кобзон сейчас снова придет в ярость от её слов, то возможно было бы лучше, лишь бы эти муки закончились. И: - Нет... Я не хотел... Я не помню, что сделал. Люсенька, любимая... Мужчина уткнулся лицом в ее грудь, прижимая девушку к себе, она слабо простонала от боли, словно ее низ живота резали раскаленным ножом. Мужчина с ужасом перевел взгляд на окровавленную юбку жены и кровавые подтёки на ногах, снова взглянул на ее лицо, девушка прикрыла глаза, находясь в полубессознательном состоянии. И: - Потерпи, моя родная. Сейчас поедем в больницу. Мужчина быстро взял в комнате плед, постарался закутать в него жену, взял её на руки и побежал вниз к машине. Люся слабо цеплялась за шею мужчины. Кобзон усадил её на пассажирское сиденье, он очень нервничал и переживал, даже не ощущая холод и то, что он не взял свою куртку. Певец быстро тронулся и поехал в больницу, постоянно посматривал на жену. И: - Сейчас мы уже приедем. Девочка моя, я ни черта не помню. Прости меня... Всё будет хорошо. Иосиф провел пальцами по щеке Гурченко, та немного отодвинулась и увидела, что её кровь растекается по сиденью. Девушка испуганно пыталась её вытереть дрожащими руками, помня о том, как муж дорожит своей любимой машиной. Л: - Прости... Я испачкала твою машину. Я всё уберу, обещаю. Кобзон схватил сразу две ладошки жены одной рукой и сжал, пытаясь остановить ее, его рука дрожала. И: - Не думай сейчас об этом, моя хорошая. К черту эту машину, главное - это ты. Руки девушки обмякли и головка склонилась на бок, актриса снова потеряла сознание. Мужчина надавил на газ, и машина просто летела по ночным дорогам Москвы. Подъехав к больнице, Кобзон осторожно поднял Люсю на руки и побежал в здание. Забежав внутрь, он заорал на дежурных медсестричек, чтобы быстрее позвали врача. Гурченко уложили на каталку и увезли. Певец остался стоять посреди коридора с окровавленными руками.        Прошло около часа с того момента, как увезли Гурченко. Кобзон то садился на стул в коридоре, то вскакивал и ходил из угла в угол. Он всё более отчётливо вспоминал, как ударил жену в тот вечер и как раньше сорвался на нее из-за ревности и сломал ребро. Он же знал, что его Люся не способна на предательство, знал, что не имел права поднимать руку на беззащитную девушку, которая ни в чем не была виновата перед ним. В глубине души певец понимал, что совершил огромную ошибку и ему нет прощения, но ничего не мог поделать с ревностью, которая разъедала его сердце и затмевала разум. Он опустился на сиденье, обхватывая голову руками, и завыл. Сколько он так просидел в пустом коридоре, освещаемом белой больничной лампой, свет от которой резал глаза, он не знал, пока голос врача не вывел его из ступора. В: - С вами всё хорошо? Вы муж пациентки Гурченко? Мужчина! Врач повторил ещё раз, окликнув певца. И: - Что? Да, это моя жена. Что с ней? Кобзон опомнился от самопоедания и вскочил. В: - У пациентки случилось самопроизвольное прерывание беременности. На раннем сроке, к сожалению, это случается. Ее состояние мы стабилизировали, но она потеряла много крови. Певец вслушивался в слова врача, но из-за шока ничего не понимал. И: - Самопроизвольное... Что? В: - Ваша жена потеряла ребенка. Срок был не большой 6-8 недель. К сожалению, так бывает. Повторил доктор, видя, что мужчина бегает глазами, будто не понимает суть его слов. И: - Ребенок... У нас мог быть ребенок?.. Я должен увидеть жену! Где она? Иосиф бормотал, опуская голову, но в тот же момент впился безумным взглядом в доктора. В: - Сейчас это невозможно. Мы вкололи ей обезболивающее, и сейчас она спит. Пациентке нужен покой, чтобы восстановиться. Приходите утром. И: - Я хочу ее увидеть! Сейчас же! Заорал Кобзон, схватив врача за грудки, но тут же выпустил, опомнившись и приходя в себя. Доктор поправил халат, очки и внимательно посмотрел на певца. В: - В данный момент я не могу этого допустить. Пациентка сказала, что никого не хочет видеть. Приходите завтра. Таким же спокойным тоном произнес врач и удалился. Кобзон со стоном несколько раз ударил со всей силы кулаком в стену и рассек костяшки на руке в кровь. В голове у него бесконечно крутились слова врача "потеряла ребенка... 6-8 недель...".        Всю ночь Кобзон просидел в коридоре больницы. Утром он узнал у врача состояние Гурченко и попросил, чтобы тот разрешил ему к ней зайти. Врач сказал, что актрисе уже лучше, но она не хочет, чтобы мужа к ней пускали. Люся попросила медсестру, чтобы та позвонила её отцу. Девушке нужна была чистая одежда, а видеть Кобзона и разговаривать с ним ей не хотелось.        Певец был в ярости, но сдерживал себя, уговорил врача пустить его хотя бы на минуту, и врач сдался. Иосиф робко приоткрыл дверь палаты и вошел. Люся лежала под капельницей с закрытыми глазами, лицо её было бледным и измученным. Мужчина тихо подошел ближе и опустился на колени перед кроватью, всматриваясь в болезненное лицо любимой. Люся с трудом приоткрыла глаза, доза снотворного, которое ей ввели, ещё действовала, лицо мужа расплывалось перед ней, но она испуганно вжалась в матрас. И: - Родная моя... Мужчина коснулся руки жены, но девушка убрала руку дальше и отвернула головку. И: - Ты меня не простишь. Я и сам себя никогда не прощу. Он покачал головой и взглянул на нее, но Люся не повернулась. И: - Если бы ты знала, как я ненавижу себя за то, что не поверил тебе. Как жестоко мы наказаны... Я не уберег вас. Это мог быть наш ребенок, мой сын... Мужчина положил ладонь на живот девушке, Люся поднесла дрожащую руку к лицу, смахивая слезинку. И: - Родная моя, я бы отдал свою жизнь, только за то, чтобы я не пил вчера и всё вернулось назад. Чтобы ты никогда не узнала этой боли и потери. Как я люблю тебя... Ослеп от этой любви и ревности. Я же мог догадаться... Твои обмороки... Как часто в последнее время ты говорила, что тебе не нравится сигаретный дым. Глупец. Он взял ее руки и уткнулся лицом в дрожащие ладони жены. Кобзон грыз сам себя изнутри. Люся хотела высвободить свои руки, но она так ослабла за это время, что избавиться от прикосновений мужа не могла. Иосиф коснулся ее щеки, стирая мокрые дорожки слёз. Л: - Уходи, пожалуйста. Прошептала девушка, прикрыв глаза. Ей и так было тяжело, а лицо мужа напоминало о том ударе и невыносимой боли. Певец со вздохом уткнулся ей в живот, не отпуская руки. Дверь палаты скрипнула, и вошёл Марк Гаврилович. Кобзон поднялся с колен, виновато поглядывал то на Люсю, то на ее отца. И: - Я вас оставлю. Певец робкими шагами вышел из палаты. Марк Гаврилович уже узнал у врача причину нахождения Люси в больнице, он подошел к дочке и поцеловал её в лоб. М: - Клюкувка моя, папусик завсегда рядом, завсегда с тобою. Л: - Папочка... Прошептала актриса и обняла отца, не давая ему выпрямиться и встать ровно. Слезы из глаз девушки полились градом. Марк присел на кровать и стал вытирать слезы дочки, прижимая её к себе. М: - Ну, будить тебе плакать, дочурочка. Какая ты в меня молодая, красивая, статная. Будуть у вас ище детки, Бог даст ув абязательном порядке. Люся вздохнула, приподнялась в кровати и прижалась щекой к груди отца, успокаиваясь. Как ей хотелось рассказать всё папе, но это бы повергло его в шок и сильные волнения, а этого Люся никак не могла допустить. Л: - Папочка, спасибо, что ты пришел. Мне сейчас очень нужен рядом родной человек. М: - Дочичка, я прилетев, как пуля, узнав что с тобою приключилася. Бо папочка тибя очинь любить. Мне сказали, что Осип всю ночь был в больницы, а значит с тобою рядышком. Гурченко промолчала, только крепче обняла отца, одеяло съехало с плеч девушки, и на руках показались явные отпечатки пальцев в виде синяков. Марк Гаврилович сразу обратил на них внимание, сел ровно и осмотрел руки дочери. М: - Это что такое? Люся сразу же натянула одеяло обратно, прикрывая руки. Л: - Папочка, я наверное ударилась, когда падала. Голова закружилась... Девушка отвела глаза в сторону и стала кусать губы. М: - Папусик у тибя не дурак. Это Осип сделал? Отвечай. Гурченко отвернула голову и молчала. Она прекрасно играла на экране и в театре, но в жизни у неё всё можно было прочитать на лице. Марк Гаврилович сжал губы, покачал головой и уверенным шагом вышел из палаты. Кобзон сидел у двери, опустив голову. Марк подошел к мужчине и откашлялся. М: - Осип, встань. Иосиф встал, ничего не понимая, и тут ему прилетел сильный удар по челюсти. Певец снова сел, не удержавшись на ногах. Марк подставил кулак под подбородок Кобзона, поднимая его лицо вверх. М: - Пять братов свинцом налиты - смертью пахнуть! Ище раз ты мою дочечку пальцем тронешь - пиши пропало! Я тибя предупредив. Осип. Имя певца он произнёс по-особенному выделив, смотря Кобзону прямо в глаза. Иосиф только положительно моргнул. Марк Гаврилович стряхнул кулак, разминая пальцы, и вернулся в палату.