Charm/Очарование

— Грейс —

Мой желудок словно только что спрыгнул со скалы, и я нахожусь в свободном падении. Все наши планы… рухнули. Но нет, я не позволю этому разубедить меня. Конечно, мы сможем придумать что-нибудь еще. Я поднимаю подбородок и хочу начать говорить ей, что мы найдем другой способ, но она прерывает меня. — Хотя я думаю, что есть другой способ победить Свила. Слава Богу. Я спрашиваю: — И какой же? — Я освобождаю дракониху… а ты убиваешь ее до того, как она убьет Свила. — Что? Чем это лучше, чем то, что мы сейчас делаем? Она упирает кончик меча в землю у своих ног, опираясь на него всем весом. — Знаешь, Фаинча умоляла меня позволить ей пойти с нами. Как и многие другие горгульи. Когда Свил сказал нам, что здесь гибнут невинные люди, на которых безжалостно нападают драконы после вторжения, все хотели помочь. Но Свил настаивал, чтобы пошла только я, что их присутствие создаст еще больше драконов времени, которые смогут терроризировать жителей Норомара. И я поверила ему. — Фаинча? — спрашиваю я. — Моя старшая сестра. — Она слегка улыбается, в ее глазах застыл отстраненный взгляд. — Я была слишком занята, пытаясь проложить свой собственный путь в этом мире, поэтому я охотно согласилась с ним, сказала всем, что справлюсь с этой миссией одна. Конечно, как только я попала сюда, я сразу увидела, что Свил никогда не хотел помогать никому, кроме себя. Ему нужно было использовать магию драконов времени, и для этого ему нужна была горгулья, невосприимчивая к драконьему огню. Как только я увидела, что он поглотил силу первого дракона, которого я убила, я отказалась помочь ему убить второго. Но он сказал, что второй нужен ему для возвращения домой, и он убьет ее со мной или без меня. Я киваю, моя грудь сжимается от мысли о жертве Артельи. — Значит, вы заморозила дракона, чтобы он не смог получить ее. Артелья смеется, но в ее голосе нет юмора. — Да, но только после того, как проиграла Свилу. — Ее карие глаза впиваются в мои. — Он будет перемещаться в пространстве и времени, заманивать дракона туда, где ты находишься, а потом исчезнет, как раз когда зверь нападет. Я задыхаюсь, когда понимаю, что она говорит. — Да, я заморозила дракона только тогда, когда не было другого выбора. Свил уже победил. Когда жар от огня дракона лизнул мою плоть, я укрепилась. Я не смогла победить мага времени, но я смогла лишить его победы. Мое сердце разрывается за этого могущественного воина, единственным выбором которого было провести вечность в каменной ловушке, чтобы спасти миллионы жизней. — У меня было много времени, чтобы подумать об этом, — говорит она, — и я просто не могу забыть, как Свил настаивал, чтобы я больше никого не брала с собой, чтобы я не рисковала потерять еще одного дракона в этом королевстве. — Ее глаза сузились, глядя в мои. — Когда я убила первого дракона, его магия, казалось, искала Свила. Свил, похоже, не контролировал ее. Что если он магнит для магии времени? И что если он может поглотить слишком много магии, даже если это убьет его? Мои брови вскидываются к линии роста волос. — Вы действительно думаете, что это возможно? Она кивает. — Этот человек чертовски высокомерен. Я просто не могу поверить, что он привел только ровно столько драконов, сколько ему нужно, чтобы увеличить свою силу и вернуться, когда он мог бы заполонить ими все небо. Если бы я даже взяла с собой сестру, у него уже был бы шанс вернуться домой. Вместо этого, он, очевидно, ждал столетия, чтобы вернуться домой. — Она приподнимает одну бровь. — По мне, так это глупо. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на дракониху, которая теперь находится не более чем в двадцати футах перед нами. Может ли она быть права? Может быть, ответ на вопрос, как остановить Свила, заключается в том, чтобы просто дать ему больше времени? Но прежде чем я могу позволить себе надеяться, я вспоминаю, что мы не можем отпустить Асугу независимо от этого. — Мне жаль, — говорю я. И правда. Я видела, как близко пламя в статуе было к ее голове. Не могу поверить, что мне даже не пришло в голову, что укрепление себя с драконом также спасло ее от дыхания дракона Асуги. Моя рука была обожжена, когда я не была твердым камнем, поэтому я знаю, что мы невосприимчивы к пламени только в нашей твердой каменной форме. Я качаю головой. — Мы найдем другой способ. Мы не можем рисковать и вашей жизнью. Брови Артельи сведены, и, если это возможно, она выглядит оскорбленной, что я вообще предложила такое. — Конечно, я отпущу дракониху, если ты согласишься убить ее. — Но… — начинаю я. — Моя смерть спасет невинные жизни? — спрашивает она, но мы обе знаем ответ, поэтому она продолжает. — Тогда для меня будет честью спасти их. Должно быть, я в ужасе от такого предположения, потому что она разводит плечами, поворачивается ко мне лицом, меч уже не лежит небрежно через плечо, а зажат в одной из ее сильных рук между нами. — Я прощу тебе это, поскольку ты говоришь, что никогда не знала другой горгульи, но Грейс… — Она качает головой, и я вдруг чувствую себя очень маленькой. Она стучит мечом по щиту, и звук эхом отражается от моря, когда она говорит: — Горгульи — защитники. Наш священный долг — защищать тех, кто не может защитить себя сам. — Слова оседают вокруг меня, как мантия. Сильные. Мощные. Правильные. Как эхо в моих костях. Как судьба, ждущая своего часа. И я встаю выше. — Да, — убежденно соглашаюсь я. — Вы права. Но должен быть другой путь. Артелья пожимает плечами. — Даже если бы он был, боюсь, я бы все равно долго не прожила. Мои глаза расширяются. — Но почему? — Я не знаю. Знаю только, что я очень больна и не могу бороться с этим ядом внутри меня. Мое укрепление заморозило яд, как и мое тело. — Она опускает голову, и гром гремит по небу, сотрясая землю. — Но когда я переключусь обратно, боюсь, это быстро ослабит меня. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного, но, находясь здесь, в Норомаре, все эти годы, я знаю, что это какой-то теневой яд». — Если это теневой яд, — возразила я, — то, конечно, мы сможем найти лекарство здесь, в Теневом царстве. Но Артелья только качает головой. — Магия теней — самая древняя и могущественная магия во вселенной. Она старше, чем звезды на небесах. Нет ничего более могущественного. Я могу гарантировать, что яд или драконий огонь убьют меня, поэтому, что бы ни случилось, ты должна пообещать, что не позволишь драконьему огню убить Свила. От этого зависит судьба этого мира. — Даю слово. — Артелья пожертвовала всем, чтобы сохранить мир, а теперь она все равно умирает? Это несправедливо и неправильно. — Простите. Мне очень жаль. — Не извиняйся, Грейс. Это я сделала это. — Настала ее очередь протянуть руку и коснуться меня. Она делает это медленно, неуверенно, как будто это действие чуждо ей. И опять же, после тысячи лет, возможно, так оно и есть. В конце концов, ей удается погладить мою руку. Я хватаюсь за ее пальцы и крепко сжимаю, потому что, даже если это последний раз, когда я с ней разговариваю, я хочу, чтобы она знала, что она не одна. Я хочу, чтобы она знала, что кто-то в этой деревне помнит о ней, заботится о ней и думает о ней. Потому что я думаю. Я буду думать о ней до конца своей жизни, которая может оказаться недолгой, если эта хрень Свила вычеркнет меня из временной шкалы. Но все же. — Главное, чтобы мы остановили Свила. — Она держит мой взгляд под своим пристальным. — У тебя будет только один шанс. Когда я выпущу дракониху, я немедленно подчинюсь драконьему огню. Тебе нужно будет убить ее мгновенно. По крайней мере, я знаю, что ты прекратишь ее страдания. — Как я подам вам сигнал? — спрашиваю я. — Все горгульи могут говорить со своей королевой в любое время, когда захотят, — объясняет она, и мое сердце замирает в груди. Эта могущественная воительница — моя королева. Я должна была догадаться. В тот день в парке я думала только о том, что надеюсь, что однажды стану такой же могущественной, как она. Должно быть, я уже тогда распознала ее королевскую родословную. Я поднимаю подбородок. Если у этой королевы хватило мужества пожертвовать своей жизнью ради наших ошибок, то я могу сделать самое меньшее — не позволить ее смерти быть напрасной. — Я не подведу вас. Этот ублюдок покинет королевство на моих условиях — или не покинет вовсе. Даю слово. Первая настоящая улыбка расползается по ее лицу, морщит уголки глаз. — Мы очень похожи, Грейс. Упорные. Яростно защищаемся. Упрямые. — Она тихонько хихикает. — Однажды из тебя получится отличный лидер. Я моргаю. — Лидер? Затем она говорит странную вещь. — Конечно, моя королева. Я снова моргаю. И вот так я снова на городской площади.