Если бы ты хотел

      Том не был морально готов к высоте и температуре. Его ноги ныли даже от положения стоя; может, это был знак, что следовало бы тренироваться больше? И всё же, он был раздражён. Сегодняшний день должен был быть днём "Тордовского искупления вины за всё произошедшее", но он лишь огрызнулся на Тома, к чему мужчина точно не был готов.       Он должен был привыкнуть к этим вспышкам гнева; всё это ведь — лишь никому ненужная крысиная гонка. Получит мало квоты — игра закончится. Но времени на дыхание нет: нужно продолжать бежать.       Этот день должен был стать днём, когда он сблизится с Тордом, кем-то, кто был частью его детства, и наконец обретёт это приятное чувство завершённости. Но он всё ещё во тьме — речи Торда не были полной правдой.       Мысли заставили оцепенеть от холода.       Торд складывал вещи в рюкзак; распахнутая задняя дверь машины обнажала некоторые его вещи. Ещё один мольберт, куски дерева, ящик для инструментов и снаряжение (спина Торда прикрывала его периферию, но предположить было можно).       Том обнял себя, чувствуя, как морозный воздух щиплет щёки. Равнодушие Торда было вне его понимания (наверняка здесь ситуация с "рыбак рыбака").       — Замёрз?       — Нет, — зубы Тома стучали, а губы продолжали дрожать, несмотря на то, что он прикусил их для меньшей видимости. Торд поджал губы и отвернулся, дабы достать свой чёрный плащ.       — Надевай. Из-за морского бриза похолодало.       Том неуверенно взял одежду из чужих рук. Знакомая ткань: этот плащ Торд носил ещё в юношестве. Теперь, вне школы, он не выглядел таким пугающим, но в голове плотно засел лишь один образ: тёмная фигура, одиноко стоящая в углу и оценивающе смотрящая на всех в комнате. Плащ бросался в глаза, но вписывался даже лучше, чем Том... А теперь он собирается его надеть. Невидимый груз давил на плечи, заставляя колебаться.       Такова фишка Торда.       Тёмная, мрачная аура. Даже если попытается напялить — справиться без видимого напряжения не сможет. Том окаменел, держа в руках что-то столь значимое для собеседника. Этот плащ — вещица, за малое пятно на котором Торд раньше убил бы.       Но они повзрослели, а это — всего лишь одежда.       Кроме того, нынешний Торд излучает иную ауру, подобную осеннему уюту. Не стоило себя накручивать.       — Круто выглядишь.       — Спасибо, — Том взглянул на своё отражение в заднем стекле машины. Он выглядел нормально. Он не выглядел плохо. И никакого страха не было. ———       Лёгкие Тома были готовы сдаться. Они шли уже пять минут, но этот склон продолжал уходить в небо. Зато вид был прекрасный; виднелись далёкие городские огни соседних мест, тянущиеся до самого горизонта. Высота давала возможность заглянуть сквозь световое загрязнение. Всё казалось умиротворяющим, но холодный ветер и образовавшиеся вдали облака заставили бояться приближения бури.       — Том! Сюда! — Том огляделся и увидел Торда, держащего в руках две бумажные миски; он ускорил шаг и побежал к нему.       Торд лучезарно улыбнулся и протянул ему пиалу; ароматный запах заставил отчётливо почувствовать голод. Он взял миску в руки и сразу ощутил, как та обожигает ладонь.       — Столов у них больше нет, так что придётся есть на коленях, — прокомментировал Торд, оглядываясь по сторонам; Том медленно кивнул.       — Людей сегодня много, но я нашёл тихое местечко.       — Спасибо, Торд.       Возможно, это тревога разогнала весь аппетит. Но они оба ели неохотно, стараясь обойтись без неловкостей («Давай поедим?», «Ага». А потом — немые гляделки). А возможно, это просто потому, что Торд смотрел на Тома, пока тот ел — определённо было нечто, из-за чего всё казалось неправильным. Взглянув вниз, молодой человек даже не смог понять, что вообще ест.       — Ты в порядке? — Том сжал губы и равнодушно кивнул. Торд предложил забрать миску, и он рассеянно отдал её, больше не желая впихивать в себя еду. Он наблюдал, как Торд встал и выбросил пиалу, а затем мельком взглянул на свои часы. Уже восемь вечера — они пробыли вместе четыре часа, а казалось, что гораздо дольше.       — Итак, о чём ты хотел поговорить? — тихо спросил Том; собеседник напрягся и отвёл взор от лица мужчины. Нервно прощёлкал пальцами, прежде чем вновь посмотреть на него.       — Мне жаль, — Торд засунул руки в карманы и устремил очи Тому в глаза, — Я действительно просто хочу извиниться.       — Ты уже...       — Нет, ещё нет. Этих извинений недостаточно, — перебил Торд       — Прости, Том. Я правда не знаю, как бы объясниться, не выставив себя тряпкой, — Торд схватился за грудь и выдохнул.       — Я устал от себя и от всего, что сделал. Я не знаю, как извиниться, потому что ничего из того, что я делаю сейчас, не исправит всё то, что я натворил тогда. Я хожу на терапию, и всё равно не знаю, как верно сформулировать свои мысли.       Том сжал траву, на которую опиралась его рука. Торд говорил неторопливо, но его сбивчивый и дрожащий тон тревожил; он мог сорваться в любой момент. Однако в голове пробудилась светлая мысль.       — Почему ты пошёл к психотерапевту, Торд?       — Потому что я должен был. Я хотел и нуждался — вот и всё. Я даже поджёг занавески во время выпускного, чтобы убедить остальных в серьёзности моих проблем. — быстро объяснил Торд.       — Видеться с тобой было невыносимо. Мне пришлось уехать куда-нибудь подальше, и... Я был одержим тобой. Но я чувствую и сильное раздражение, ведь не могу быть с тобой. Я ведь просто тебя не заслуживаю.       Сердце бешено колотилось. Томас не знал, было то волнением или страхом, но с каждой секундой состояние становилось только хуже. Торд выглядел разбито; улыбка на его лице превратилась в тонкую линию, а голова тяжело упала на плечи.       — Я хотел выздороветь и вернуться, когда мне станет лучше. Я хотел совершенствоваться и сосредоточиться на себе... Но я не мог выбросить тебя из головы, — он печально усмехнулся, — Случился рецидив. Я впал в отчаяние... Я пытался держаться подальше, отвлекаться, но я был таким беспомощным.       — Тебе не стоило этого делать...       — Я не хотел причинять тебе ещё большую боль. Я был психопатом: тратил деньги на всякую ерунду, лишь бы отвлечься, время от времени тратил деньги просто для того, чтобы посмотреть, вернёшься ли ты в свой старый дом. Я надеялся, что я снова увижу тебя хоть мельком. И угадай, что!? — Торд прервался и посмотрел Тому в глаза.       — Когда я подумал, что у меня наконец-то всё наладилось — я снова сдался и снова вошёл в вашу жизнь, будучи таким же глупцом. И тогда я ушёл и спрятался, как чёртовый трус! — Торд одной рукой сжал плечо Тома, а второй потянулся в карман за небольшой коробочкой. Он швырнул её наземь, отчего крышка отлетела, а пара вылетевших билетов на самолет прокатились по траве.       — Я сохранил их с надеждой, что смогу тогда всё исправить и убедить тебя вернуться со мной в Норвегию. У меня язык работает быстрее головы, не правда ли? — Торд поверженно рассмеялся; Том ощутил закипающие одновременно грусть со злостью. Он злился на то, как вёл себя собеседник (ему было бы лучше пребывать в блаженном неведении), грустил из-за того, что Торд себя осуждал, испытывал облегчение от того, что он заботился о Томасе достаточно для попыток сделать всё лучше... Мужчина не знал, что чувствовать.       — А теперь это просто напоминание о том, что я потерял. Потом я взял себя в руки, решив, что должен двигаться вперёд без тебя.       — Тогда почему недавно ты вновь писал эти письма? — осторожно прошептал Том, бережно ослабляя хватку Торда на своих плечах.       — Привычка. Это казалось правильным, и была, - даже если я не хочу этого признавать, - небольшая надежда, что я увижу тебя снова. И я увидел. Потом всё набрало обороты, и я вспомнил, ради чего делал и делаю всё это.       — Я... — Том сглотнул слюну и неловко усмехнулся, — Я и не думал, что ты вырастешь таким.       — Да... И всё потому, что прошлый Торд не мог любить тебя так, как это делает нынешний, — лицо Торда покраснело. Том стался безэмоциональным, не зная, какую реакцию стоило бы выдать. Торд притянул его ближе, их лица разделяли жалкие пары сантиметров.       — Ещё не понял? Я люблю тебя... Я люблю тебя, и всегда любил, — тон был полон отчаяния, и Тому оставалось лишь закрыть глаза.