Если бы ты хотел

            Том терпеливо ждал, когда Торд наконец припаркуется у крыльца. Сегодня настал тот редкий день, когда Томас прихорошился так, чтобы выглядеть достаточно презентабельно. Он уложил волосы назад и застегнул рубашку как положено. Ему хотелось выглядеть хорошо перед Тордом, ведь это могло быть попросту первым и последним свиданием.       — Если он попробует сделать тебе что-нибудь опасное, расскажи мне, ладно? — мать Тома одарила его грустной улыбкой, прежде чем уйти, занявшись иными делами.       У Тома не было времени среагировать, но слова матери заставили волноваться о том, что могло бы произойти. Вдруг это просто тщательно разработанный план, чтобы вновь ранить парня?       Машинный гудок выудил Тома из мыслей; он взял кошелёк с портмоне и сунул в карманы. Быстро помахал на прощание и закрыл за собой дверь.       Торд вышел из машины и помахал Тому. Его бежевое пальто резко отличалось от привычного тренчкота. Весь его внешний вид был ярче привычного; сплошные нейтральный цвета вместо глубоких теней. Он выглядел намного дружелюбнее и доступнее, а стрижка лучше подчёркивала лицо.       Теперь Том чувствовал себя сильно недоодетым по сравнению с ним.       Торд раскинул руки для объятий, но в миг опустил их и, вместо этого, лишь открыл дверь к переднему пассажирскому сидению. Том вежливо кивнул и сел внутрь.       — Это неподалёку, — Торд остановился, регулируя зеркала.       Том пристегнулся и тихо продолжил слушать болтовню Торда. Через зеркало заднего вида он углядел лежащий на заднем сиденье альбом для рисования. И, как бы предположил мужчина, сложенный деревянный мольберт.       — Если мы засидимся допоздна, то может похолодать. У меня есть ещё одно пальто сзади... Но ты уже пристегнулся. Я просто принесу его тебе позже, — Торд мягко усмехнулся и начал движение.       Том сидел в тишине. Он никогда и не знал, что Торд выбрал себе в хобби именно рисование... Ведь подобное было не таким захватывающим, как хотелось бы старой версии собеседника. Возможно, он действительно изменился к лучшему.       — Что ж... Чем ты занимался?       — Снимал рекламу... Порой занимался фотожурналистикой. И делал офисную работу, — робко ответил Томас.       Почему он оказался в таком затруднительном положении? Напряжение внутри автомобиля было таким же, как во время интервью. Он пытался выбрать самые интересные моменты, которыми он занимался, но, в итоге, это всё — работы, которые он ненавидел, будучи пьяным, и ещё больше ненавидел, будучи трезвым. Когда он вырос, бывшие амбиции были отброшены по пути. В его жизни было время, когда он не знал, что вообще делать со своей жизнью (и сможет ли он вообще зайти так далеко).       — Так ты в итоге осуществил свою мечту, это потрясающе, — похвалил Торд; Том почувствовал, как лицо пылает от смущения.       — А что насчёт тебя? Я заметил, что ты начал рисовать.       — У меня всё в норме. Стабильная работа, достаточно времени для себя, — грустно улыбнулся Торд, — Я рисую пастелью. Мы могли бы попробовать заняться этим вместе, если хочешь.       — Было бы неплохо, — Том выглянул в окно. Обстановка снаружи была смутно знакомой. Торд проследил за его взглядом и приобнял рукой кресло Тома, приблизившись.       — Помнишь это место?       Том немного подумал, прежде чем прийти к выводу. Их старое место встреч превратилось в парк; заросшая трава стала кирпичной дорожкой, а люди отдыхали.       — Это единственное место, координаты которого я знаю. Забавно, как тут всё изменилось, — Том услышал звук выключения двигателя.       Томас медленно повернулся и уставился на лицо Торда. Их глаза на миг встретились.       Том не знал, как можно описать испытуемое им чувство. Будто бы всё, чего он ожидал, разворачивалось перед глазами. Торд близок к переменам и не делал ничего плохого или опасного; он испуган, боится и взволнован тем, что произойдёт дальше.       — Том, ты в порядке? — Торд хотел дотянуться до лица обеседника, но он тут же отмахнулся.       А затем Том полностью пришёл в себя и принялся извиняться, инстинктивно потянувшись к рукам Торда и помассировав костяшки пальцев. Его руки были грубы; он, должно быть, работал с механизмами, раз они огрубели, но на ощупь остались мягкими и приятными.       Спустя минуту Торд наконец убрал ладонь и спрятал в карман.       — Зачем ты это сделал?       — Я лишь потянулся к твоему ремню безопасности. Мы должны уже выйти... Становится душно, — неловко усмехнулся Торд и вышел из машины.       Том спешно выдохнул и приложил два пальца к запястью, дабы проверить пульс. Торд ещё не ранил его. Он делает минимум, но это уже заставляет почувствовать страх.       Том открыл дверцу машины со своей стороны и последовал за Тордом.