Сломанная кукла

      Я с интересом следила, как постепенно наступили предрассветные сумерки, и после забрезжил солнечный свет, а на деревьях защебетали птахи. На пышных и аккуратных кустах раскрывались бутоны и соцветия, как показывались цветные бабочки, порхая над цветами, тянувшимися к солнцу.       Вместе с тем из глубин дома доносились звуки и голоса, а вскоре потянулись приятные запахи скорого завтрака.       За высоким забором тоже все активнее звучала городская жизнь, настораживая, — это сколько же там людей было…       Я все так же неподвижно сидела на краю, а голых ног касалась трава.       Посреди ночи ко мне пришел маленький и пушистый темный гость. Странное создание, сверкая в полумраке зелеными глазами, неслышно приблизилось и потерлось головой о мою руку, чем ввело в недоумение. А после обошло по кругу, потеревшись о спину, да так и рухнув под боком, издавая странные звуки.       Я только растерянно смотрела на это создание, а когда осторожно коснулась его головы, то оно изогнулось, подставляя шею.       Странное и пушистое создание…       Кот. Как подсказал Оробаси, тихо объясняя, что это за существо.       Но оно мне понравилось — такое приятное на ощупь.       Так мы и сидели вдвоем до самого утра, пока…       Пока голову не посетила мысль, о которой успела успешно забыть — Миюки! Она ведь говорила, что утром пойдет искать меня! А ведь уже рассвело…       Только я собиралась подняться, лихорадочно обдумывая, куда идти и кого звать, чтобы предупредили жрицу, как в дверь постучали. Кот с недовольством подскочил и спрыгнул во двор, быстро теряясь в кустах. Замерла, растерянно подняв взгляд и наблюдая, как створка отъехала в сторону.       В комнату вошел Камисато Аято. Он с уважением поклонился и выпрямился.       — Ваши спутники проснулись и приводят себя в порядок. Скоро подадут завтрак. И я хотел уточнить у вас, не желаете ли вы переодеться? И примите ли приглашение к завтраку? — вежливо поинтересовался мужчина.       А я ощутила сильную неловкость.       Одежда.       Я ведь так и не переоделась в те вещи, что принесла Миюки, всю ночь просидев во дворике и прислушиваясь к окружению в компании кота.       Поэтому активно покивала на вопросы комиссара.       Камисато приглашающе махнул рукой, и я поспешила подобрать сумку и маску, а потом по коридору последовала за мужчиной.       — Как вы и пожелали, мы сохраняем ваше инкогнито, поэтому в этой части дома нет никого. Так как Тома занят вашими спутниками и завтраком, то я решил сопроводить вас лично, — спокойно произнес комиссар, явно, чтобы не возникло новых недоразумений. — За этой дверью купальни. Вы можете оставить вещи в первой комнате, а во второй привести себя в порядок. Вам нужна помощь?       Я удивленно моргнула и помотала головой, прижав сумку к груди.       Один раз за все время мне помогал Куникудзуси, но там из-за того, что я была ранена и не могла самостоятельно о себе позаботиться. Сейчас я не нуждалась в чьей-либо помощи.       — Хорошо, — мужчина кивнул и отошел, открыв передо мной дверь в комнату.       Я бросила напряженный взгляд на Камисато, который все так же не поднимал глаз на меня, и прошла вперед.       Мужчина остался снаружи и закрыл за мной дверь.       Чистое и светлое помещение со шкафами, где умещались принадлежности для купания, большая часть которых была неизвестна, и место, где можно было оставить вещи, как чистые, так и грязные.       Я положила сумку на лавку, и рядом маску, и растерянно поискала в шкафу мыло, но там было столько непонятных и разных баночек, что схватила первую попавшуюся с приятным запахом. После чего быстро разделась и перешла в соседнюю комнату, убранную просто, но с изяществом. С бассейном, исходящим паром, и несколькими табуретками, да ковшами. И в отличие от ванны в убежище Куникудзуси, здесь было слишком светло и легко.       С мытьем я закончила быстро и, когда вернулась в первое помещение, то отметила, что чистые вещи из сумки вытащили и аккуратно повесили в открытом шкафу, а грязных уже не было. Как и маски.       И когда успели войти сюда? И кто?..       Пожав плечами, я обтерлась мягким полотенцем и спешно оделась, с любопытством оглядывая новые и яркие вещи из приятной на ощупь ткани. Не такой, в какой я была при пробуждении, но и не в той грубой, которую носила до этого.       Черные бриджи ниже колен, черная же кофта с длинными рукавами и высоким горлом. А поверх легкая и короткая розовая юката с бледным узором цветов, которую я с трудом перевязала широким темным поясом. На ногах новые белые носки — таби.       Мне понравилось, как это все смотрелось. Очень… приятно.       В коридоре на выходе я с удивлением наткнулась на Тому, который встрепенулся при моем появлении и низко поклонился. А после молча двинулся по коридору, и мне пришлось нагнать его, чтобы не отстать и не заблудиться.       Было заметно, как он держался рядом со мной настороженно, и это немного печалило.       Я помнила о традициях и этикете Инадзумы, которые еще в первые дни моего пробуждения прививал Оробаси. И вот вживую столкнулась с ними, будто со стеной.       И мне стало… неуютно.       Сразу захотелось назад на Ясиори, в наш маленький домик, где мы с Тёдзи и Куникудзуси спокойно, без лишних мыслей ели из одного котла, вместе убирали дом и работали, а после с легким смехом делились планами, желаниями и историями.       А не это вот все…       Казалось, что я стояла на краю пропасти, и на другой стороне остались близкие люди, и расстояние между нами с каждым мгновением все увеличивалось и увеличивалось.       А это мне не нравилось. Совсем.       Я вздохнула.       И передо мной открыли дверь в очередную комнату.       — Аи! — воодушевленно вскрикнул Тёдзи, и следом послышался топот.       Мальчик налетел на меня и обхватил, ткнувшись носом в живот.       — Я так рад, что ты тут! — искренне поделился ребенок, вызвав у меня мягкую улыбку.       — Ох, вы… что-то случилось? Почему вы здесь? Я… — засуетилась рядом Миюки, а после резко замерла, явно до чего-то додумавшись, и развернулась к Камисато, который тоже присутствовал в комнате. Женщина низко, в извинении, поклонилась ему. — Простите, что мне пришлось утаивать от вас…       — Мы уже все обсудили с… Аи, — перебил ее комиссар, после чего жрица выпрямилась. — Все было лишь… большим недоразумением. Здесь вы в безопасности, не волнуйтесь. Никто не знает о ваших тайнах.       Кроме тех, кто присутствовал в комнате.       — А теперь давайте позавтракаем, — предложил он.       В комнате было накрыто лишь три стола — один в центре и два по бокам, лицом друг к другу. За спиной Камисато было еще одно место, которое слегка возвышалось над другими благодаря низкой платформе. Я настороженно осмотрелась, вспоминая слова Оробаси о том, что…       — Аи! Садись со мной, — дернул за руку Тёдзи, вырывая из мыслей и ведя к ближайшему столу.       Камисато бросил взгляд на Тому, который после этого быстро исчез за дверью. И пока я устраивалась рядом с мальчиком, который поделился своей подушкой для сидения, слуга вернулся, принося дополнительную посуду на меня. Миюки с беспокойством глянула, но ничего не сказала, занимая стол по соседству.       Еды принесли много разной и незнакомой. Я краем глаз наблюдала, как ели остальные, и повторяла, с удивлением отмечая новые вкусы.       — Что тебе понравилось больше всего? — тихо полюбопытствовал Тёдзи и потянулся к тарелке с тремя палочками, на которые были нанизаны цветные шарики.       Я в этот момент жевала вытянутый желтоватый продукт.       Э-э…       «Креветки», — с ноткой веселья подсказал Оробаси. — «Это креветки. Блюдо из них».       Вот. Они понравились.       Указала на красивую горку креветок, а потом на пустую тарелку из-под супа.       — Тэмпура и мисо-суп? А мне омлет понравился! И данго! — и мальчик показал палочку с цветными шариками на ней, с удовольствием прищурившись. — Попробуй его! Он здесь очень вкусный. Такой вкусный разве что мама делала мне, — ребенок придвинул тарелочку ближе.       О, вот какое название у них!       Я подхватила палочку и нахмурилась. Шарики были покрыты чем-то блестящим и липким, судя по тому, как потянулась ниточка между соседними комочками. Осторожно откусила, уже предчувствуя, что мне не понравится.       И оказалась права.       Сначала ощутила приторную сладость, а затем ту самую липкость и тягучесть.       Поморщилась.       Нет. Не мое.       Я с трудом проглотила и вернула палочку на тарелку, отодвигая ту.       — Не понравилось, да? — спросил Тёдзи, вскинув брови и заглядывая в мое лицо.       Помотала головой и тяжело выдохнула, а после вытерла липкие губы салфеткой и потянулась к чаю, чтобы смыть ощущение скованности во рту. И потребовалось два больших глотка, чтобы избавиться от чувства, будто… внутри все склеилось.       Мальчик фыркнул.       Я оглянулась на ребенка, который прижимал ладонь ко рту, пытаясь подавить рвущийся смех. Весело ему было наблюдать за моими мучениями.       Вздохнула и мотнула головой.       А после с подозрением глянула на людей. В комнате и так держалась напряженная тишина, но до этого хотя бы разбавлялась шумом посуды, тогда как теперь совсем все затихло.       Миюки стискивала палочки и старательно смотрела в стол, на тарелку, хотя ее щеки заметно покраснели, сравнявшись с цветом одеяний.       Камисато спокойно пил чай, смотря перед собой с невозмутимостью.       А Тома находился все так же у двери, но его плечи заметно подрагивали, сдавая, что тоже было весело.       Я уныло вздохнула и отпила чая.       Наверное, выглядела очень нелепо в тот момент.       Но зато узнала, что мне не нравится ничего липкого. Нет. Оно отвратительно…       Как вспомнила это ощущение, закрыла глаза и дернула плечами.       Ужасно.       Скорее запила чаем, отдающим каким-то цветочным ароматом. Но и он, к сожалению, такими темпами быстро кончился.       — Прости, но ты так смешно скривилась, — хихикал ребенок.       Я слабо улыбнулась, глянув на Тёдзи, и покачала головой, откладывая пустую чашку в сторону.       — Полагаю, вы насытились, и можно перейти к делу, — окинув всех коротким взглядом, произнес Камисато.       Эта фраза вызвала некоторое облегчение, так как от неловкости не знала, как реагировать и что делать, да и ребенок сразу после этого притих и уставился на мужчину. Тома неслышно поднялся и принялся убирать со столов посуду, но мальчик придвинул к себе тарелку с оставшимися данго, давая понять, что не расстанется со сладостями.       — Вы упоминали, что хотели поговорить о состоянии Ясиори, — покивала Миюки и сложила руки на коленях.       — Я отвечу на ваши вопросы, — среагировал Тёдзи. — Но только в одном случае.       Комиссар вскинул бровь, разглядывая бойкого мальчика… с интересом. А жрица опешила, и в ее взгляде, с которым она посмотрела на мальчика, я даже заметила испуг.       Что-то не так?       Я напряженно перевела внимание на Тёдзи, который упрямо смотрел на мужчину.       «Дело в его наглос-сти, с которой он обратилс-ся к человеку намного выше его с-статусом», — объяснил Оробаси. — «С с-самого начала завтрака мальчик повел с-себя дос-статочно легкомыс-слено, нарушив вес-сь регламент и этикет. Но ему с-спустили это с рук из-за тебя, ведь ты никак не возразила. И теперь он с-самостоятельно обращается с требованием к комис-сару».       Это может… принести проблемы? — я сжала кулак, спешно обдумывая слова бога и как поступить, чтобы ребенка не обидели.       «Только ес-сли комис-сар не отнес-сется с пониманием и не захочет выс-слушать мальчика», — спокойно произнес змей.       — Мне нужна работа, — твердо сказал ребенок.       — Работа? — переспросил Камисато, цепко смотря на маленького собеседника.       — Да, — кивнул Тёдзи с уверенностью. — Мне нужно собрать много денег, чтобы найти маму. И если вы поможете с работой, то я вам все расскажу.       — Не думаю, что с этим могут возникнуть проблемы, — усмехнулся комиссар. — В поместье Камисато всегда хватает работы. Обратись к Томе. Он управляющий клана и подберет тебе дело по способностям.       — Хорошо, — отозвался мальчик с серьезным видом. — Так и сделаю.       «Храбрый мальчик», — хмыкнул Оробаси. — «Жизнь на Яс-сиори вос-спитала в нем твердость духа и умением с-стоять на с-своем. Жаль будет, ес-сли здес-сь это не оценят».       — Задавайте свои вопросы, — закончил Тёдзи и поджал губы.       Камисато прищурился, не отводя пристального взгляда с ребенка.