Федеральная экспертная служба.
Что может быть проще для сотрудников ФЭС, чем найти адрес человека. Рабочий день прошёл достаточно быстро. Личность убитого так и не удалось установить, что замедляло ход расследования. Многие экспертизы аналогично были не готовы. Оперативники могли со спокойной душой расходиться по домам до завтрашнего дня. Однако прежде чем уйти домой, Степан просто не мог пройти мимо лаборатории, где сидела блондинка, уставше смотря в монитор, периодически потирая глаза и зевая. — А ты домой не собираешься? — спросил Данилов, заходя внутрь и накидывая халат на плечи. — Собираюсь. Четвёртый час этих бесполезных видео. Половина камер не работает, ещё половина в плохом качестве. Тебе что-то нужно, да? — Я что не могу просто так зайти спросить как у тебя дела? Отодвинув стул, Степан присел рядом, прекрасно понимая, что ему действительно нужна была помощь Амелиной. — Как будто оперативники когда-то просто так интересовались жизнью экспертов, — недовольно буркнула Амелина, перематывая очередной кусок видео. — Ну ладно. Не бубни. Мне нужен адрес и телефон одного человека. Как ты понимаешь, не совсем официально. С меня кофе. — Точнее сказать совсем неофициально, да? — тяжело вздохнув, спросила Оксана, понимая, что все равно от неё уже не отстанут, — как зовут человека хотя бы знаешь? — Знаю, — дождавшись, когда Оксана откроет нужную программу, продолжил Степан, — Калинина Алина Александровна. Девушка уже собралась набирать нужные буквы, но вдруг остановилась. — То есть тебе не захотели давать номер телефона, а я сейчас должна всю биографию человека рассказать? Понятие «женская солидарность» о чем-то говорит? — Оксан, да не нужна мне биография, там другое. Там сомневаются, что мы адрес сможем найти. Представляешь, в ФЭС сомневаются. — Ну я бы это пережила как-то. Степа, последний раз. Скинула тебе на телефон. Но если что, — пригрозила она ему пальцем. — Если что, я тебя заставил, можешь все валить на меня, — в спешке сказал Степан. И уже выйдя из лаборатории, небрежно повесив халат на место, он вспомнил, что его интересовал ещё один пункт её биографии, вернулся назад. — Оксан… — не успев договорить, блондинка будто прочитала его мысли, сразу же ответив на вопрос. — Не замужем. Никогда там не была. Детей нет. — Вообще-то я попрощаться зашёл. Но спасибо. Девушка недовольно покачала головой, возвращаясь к рутинной работе.Квартира Калининой.
Алина сама не знала почему приняла это приглашение и согласилась сходить вечером в ресторан с человеком, которого видела всего три раза в своей жизни, но терять было нечего. Когда она случайно увидела его в парке, то ноги сами пошли по дороге к ограждённому месту. Ей нравились эти случайные встречи и это странное общение. Почему-то Калининой казалось, что Степа не воспримет всерьёз её слова и не станет утруждаться в поисках адреса, но все же на всякий случай старалась одеться максимально комфортно прежде всего для себя. И если вдруг её внезапный знакомый не появится, у неё будут другие планы на вечер. Например, спокойно проехать по ночной Москве, которую она не замечала последние года, спеша на дежурства, срочные вызовы или возвращаясь с них. К тому же нельзя каждый день оставаться один на один со своими далеко не всегда веселыми мыслями. Нужно идти дальше. Надев темно-синие брюки и голубую блузку, девушка заканчивала укладывать волосы, выпрямив их и собрав несколько прядей заколкой, когда на её телефоне высветился неизвестный номер. — Вы сами выйдете или мне нужно пугать вашу охрану удостоверением, чтобы меня пропустили? Калинина слегка улыбнулась, смотря на себя в зеркало. Все-таки есть плюсы жить в охраняемом комплексе, куда просто так не проедешь, иначе он давно бы уже звонил не на телефон, а в дверь. — Выйду. Подождёте пару минут? — Я у въезда. Пройдя в коридор, Алина надела на себя бежевое пальто, ведь несмотря на тёплые дни, вечера все ещё были прохладны и туфли на среднем каблуке, последний раз посмотрев в зеркало и убедившись, что выглядит хорошо, взяла сумку, ключи и телефон, вышла из квартиры, захлопнув дверь. Спустившись и пройдя несколько метров, она увидела незнакомую машину и уже знакомую фигуру, оперившуюся на капот и держащую в руках букет белых роз в бумажной упаковке. — Так же можно и превышение полномочий заработать. Ваше руководство знает, чем вы занимаетесь, используя честное звание капитана? — А что мне делать, если вы сами вынуждаете? Знаете, в нашем с вами общении я так и не поблагодарил вас за спасённую жизнь, — протягивая букет, сказал Степан. И снова она, которую никогда не нужно было убеждать в важности её профессии, почему-то смущенно опустила глаза. Такое было впервые, когда ей захотелось откреститься от собственных заслуг. — Начнём с того, что я вас вообще не трогаю. За цветы спасибо конечно, но это лишнее. Это было неправдой. Она затронула его ещё тогда при первой встрече в больнице. Степан ничего не ответил, открывая дверь пассажирского сиденья и дождавшись, когда Алина сядет, сам вернулся за руль. Дорога до ресторана прошла практически без остановок в пробках, однако, в силу того, что они были мало знакомы, периодически между ними возникали паузы. Доехав до нужного места, они направились внутрь. Степан помог девушке снять пальто и вместе с официантом они проследовали к нужному столу. Место было уютным, со спокойной и негромкой музыкой, тёплым освещением и большими окнами, выходящими на вечернюю Москву. За соседними столами сидели небольшие компании и пары. Вернувшись через несколько минут, официант стал принимать заказ, задавая попутно вопросы. — Вы что-нибудь будете пить? — Ну если только вино, — не отрываясь от меню, сказала Алина. — У нас есть белые, красные, розовые вина. Какое предпочитаете? — Красное. Полусухое. — А вы что будете? — обращаясь к Данилову, продолжил записывать заказ официант. — Просто воды. — То есть вы хотите, чтобы я пила в гордом одиночестве? Хорошего вы обо мне мнения. — Я же за рулём. — Ограничимся тогда одним бокалом, — поняв, что сказала глупость, она опустила глаза в меню, листая страницы. Официант повторил заказ, и заверив, что по времени их ожидание займёт не больше пятнадцати минут, удалился, оставив их наедине. — Алина, может быть наконец-то перейдём на ты? Если для вас конечно не принципиально официальное общение. — Нет конечно. Вообще, я очень не люблю, когда со мной на вы и по имени отчеству. Особенно вне работы. За этот вечер их общение снова поменялось. Из легкого, будто бы дружеского, в котором они соревновались, кто ответит с большим сарказмом и иронией, оно стало каким-то очень личным и душевным. В этот вечер Степан узнал много нового о ней. О том, что на самом деле случилось два месяца назад, когда в реанимации умер его коллега из Следственного комитета. И как порой тяжело родственникам смириться с тем, что это может случиться само собой. Сердце может остановиться и необязательно с чьей-то помощью. Но сделать кого-то виноватым — будто бы найти небольшое облегчение. Поэтому через несколько дней на больницу упало бесконечное количество проверок и уголовное дело. В заключении судмедэксперта было признано, что это инфаркт, однако половину реанимационных действий, которые проводила Калинина, почему-то не зафиксированы. Все попытки апелляций сводились к отказам. Суд запретил осуществлять деятельность врача. И в этот же вечер Степан узнал, что главный врач больницы — родной дядя Алины, который смог добиться того, чтобы официально она осталась работать медсестрой, неофициально продолжая выполнять свои обязанности, потому что им не хватало персонала. Главным условием было ни при каких обстоятельствах не приближаться к операционным, потому что весь состав медперсонала четко фиксировался в отчетах, а все реанимационные действия должны были проводиться под присмотром второго сотрудника. А потом Калинина второй раз оказалась не в том месте, не в то время, когда ей не оставили выбора снова переступить порог операционной. Эту выходку ей не смог простить даже Андрей, который после её отпуска подписал приказ на увольнение по собственному желанию. Были ли у неё обиды? Ни в коем случае. Она взрослый человек и все прекрасно понимала. Алина даже смогла рассказать ему то, что старалась не с кем и никогда не обсуждать. Её отец погиб почти пятнадцать лет назад, вместе со своей второй женой и их сыном, сводным братом Алины, в автокатастрофе, поэтому Андрей был для неё самым родным человеком. Он взял на себя ответственность воспитать подростка, который лишился большей части своей семьи и действительно справился с этим. Семья Андрея воспринимала Алину, как своего старшего ребёнка. О матери девушка говорила с ещё большим сожалением, она до сих пор не понимала, почему их отношения сложились именно так. Елена Григорьевна была хорошим переводчиком, поэтому без раздумий согласилась уехать работать в Германию, оставив Алину с семьей своего бывшего мужа. Их последний серьёзный скандал случился как раз на этой почве, когда мама попыталась забрать девушку учиться в Европу, но вместо этого она выбрала дорогу в медицинский. После этого их общение ограничилось поздравлениями с днями рождениями и сухими вопросами «как дела?» и не менее сухими «нормально». О Степане она тоже узнала немало нового, что никогда бы не могла подумать. О том, что он прекрасно знает, что такое смерть родителей и о том, как тяжело иногда даётся не смешать работу и личные эмоции. Но в этот вечер они говорили не только о грустном. И тем он был для них прекраснее. Они рассказывали какие-то яркие и веселые воспоминания детства, студенческих лет и работы. А сколько общего оказывается может быть у тех, кто спасает жизни, просто делает это немного по-разному. Обратная дорога заняла ещё меньше времени. Может быть потому что уже была поздняя ночь или потому что теперь они точно нашли общий язык и не было этих неловких пауз, молчаний и мыслей, что можно говорить, а о чем лучше промолчать. Подъехав к уже знакомой улице, Степан оставил машину чуть дальше, чтобы не мешать выезжать другим и при этом иметь возможность проводить Алину до дома. Из-за того, что он ждал её у въезда, Степан не видел, что нужно было идти в обход, чтобы выйти к дороге. Внутри двора были перекопаны тротуары. И по словам Алины через несколько дней и на машине будет невозможно проехать, прийдется заезжать с другой стороны. Ремонты, которые, как всегда, некстати. Им пришлось обходить по неасфальтированной дороге, из-за чего Калинина крепче держалась за его руку, чтобы не упасть. Идти на каблуках по такой неровной поверхности довольно травмоопасно. Практически во всех окнах был погашен свет. Улицы освещало несколько фонарей, света которых не хватало для того, чтобы уверенно ступать по дороге. Только подойдя к подъезду, Алина достала телефон и увидев на экране время сильно удивилась, ей казалось, что вечер пролетел довольно быстро и никак не могло быть два часа ночи. Встав друг напротив друга, Калинина поблагодарила своего нового знакомого за такой прекрасный вечер. Конечно, у неё хорошо получалось в нужные моменты включать дурочку и делать вид, что ничего не происходит, но она не была слепой. И прекрасно замечала его недвусмысленные намёки, случайные прикосновения, которые не являлись таковыми, его взгляды и шутки. И глупо было отрицать, что эта симпатия была взаимна, ну по крайней мере ей так казалось после несколько выпитых бокалов вина. Алина сделала шаг вперёд и приподнявшись, коснулась губами его щеки. Она улыбнулась, когда увидела след от помады, оставшейся на его коже. — Прошу прощения, — проводя большим пальцем по его щеке, тихо сказала Калинина, пытаясь стереть след. Он ничего не ответил. В голове только одна мысль. Стоит или нет сделать то, что ему хотелось сделать ещё в парке, но что Степан не мог себе позволить, чтобы не получить раньше времени пощечину и не заставить её заблокировать номер, избегая встреч. Хотя сейчас ему почему-то казалось, что такой вариант практически невозможен. Поэтому между да и нет, нужно выбирать да. Пока Аля проводила холодными пальцами по его коже, капитан не сводил с неё взгляда, убеждаясь, что эта девушка нравится все сильнее и сильнее. Резко, наверное чтобы Алина не успела опомниться, он притянул её к себе, положа руку на затылок, поцеловав, но не по-дружески в щеку, а в губы. И она действительно растерялась, машинально уперевшись в плечо свободной рукой, вторая была занята цветами, оттолкнула его. Чтобы не сделать ещё хуже, он немного отстранился, все также находясь максимально близко к её лицу. Её сердце заколотилось, а кожа покрылась мурашками. Алина не была против такой инициативы и сама не понимала, зачем это сделала. Остаток разума говорил уходить, но алкоголь и тот взгляд, который пристально прожигал её, оказались сильнее. Она положила свою ладонь на его щеку, коснувшись губами его губ. Теперь этот поцелуй был обоюдный и никто никого не отталкивал. Он немного сильнее сжал её волосы, свободной рукой коснувшись сначала лопаток, потом медленно спускаясь к пояснице, крепче прижимая девушку к себе. И на этом можно было бы разойтись, но Алина все же продолжила диалог, вроде бы отчётливо понимая, что говорит. — Ежели вдруг тебе не нравится быть в статусе трезвого водителя, у меня дома есть хорошее красное вино. Могу пригласить в гости. — Ну вообще-то я не жалуюсь на этот статус. — Как хочешь, — пожав плечами, ответила Алина, уходя, поднимаясь по ступенькам. — Но нехорошо весь вечер спаивать девушку, что она на утро подумает, когда протрезвеет, — сказал Данилов, дождавшись, когда она приложит ключ к домофону, подбежал к ней, придерживая дверь. — Вообще-то я в здравом уме и прекрасно знаю свою норму, — утвердительно ответила Калинина, заходя внутрь. Поднимаясь в лифте на нужный четырнадцатый этаж, до неё вдруг дошла одна важная мысль, которая заставила включить мозг врача. — Боже, что я несу, — поймав на себе непонимающий взгляд, она тут же продолжила, — тебе же нельзя алкоголь. — Ну начинается, что, снова переходим на «вы» и обращаемся друг к другу по имени отчеству? Алина недовольно сморщилась, вспоминая все эти официальные излишества, которые только мешали при общении. — Смиритесь, если вы начинаете меня учить, то сразу становитесь Алиной Александровной. — Степа, ну хватит. Я поняла. Когда лифт остановился и двери открылись, Данилов пропустил девушку вперёд. Открыв нужную дверь, они вошли внутрь. Он снова помог ей снять пальто, повесив его в прихожей, следом сняв куртку с себя. Они прошли на кухню. Собрав волосы в незамысловатую причёску, Алина достала два бокала и бутылку вина со штопором, отдавая последнее Степану, пока сама аккуратно складывала найденные в холодильнике фрукты. Набрав в принесенную вазу воды, Калинина поставила цветы на стол. Довольно приглушённый свет чем-то напоминал атмосферу ресторана и располагал к дальнейшему общению. — Я очень рад нашему с тобой знакомству. Степан накрыл своей ладонью её руку, так что теперь сделать вид, что она ничего не заметила уже было невозможно. Алина и не пыталась, развернув свою руку так, чтобы взять его. — Взаимно. Они оба улыбнулись, понимая, что прекращать этот вечер не хотелось никому. Данилов закатил рукава, потянувшись за бутылкой вина, чтобы разлить остатки по бокалам, забыв про свежую рану на правой руке в районе кисти, которая не была похожа на случайную царапину и которую он получил сегодня, съездив на не особо удачное задержание. Так называемые защитные раны. — Где руку поранили, товарищ капитан? В архиве или работая за компьютером? — возмутилась Калинина, прекрасно зная ещё до этого, что никто не собирается спокойно работать. — Бумагой порезался. Мелочи, — переходя на сарказм, ответил Степан. — Раны обрабатывать нужно, — встав из-за стола, заверила его Алина. Она попыталась пройти к шкафу, где стояла аптечка с препаратами, в том числе и нужными лекарствами, но Степа тут же остановил девушку, взяв её за запястье. — Пожалуйста, отключи в себе врача, хотя бы на один вечер. — Тебе не нравится? — Мне нравится, когда Алина Александровна становится просто Алиной. Без вечных попыток кого-то вылечить или наставить на путь истины. Нельзя же все время жить по учебнику и бояться царапин или скажем бокала вина? Взяв бокал, он протянул его Калининой, после чего взял свой. Она поочерёдно смотрела сначала на вино, потом на него. Девушка сделала небольшой глоток, после чего села ему на колени. Данилова это немного удивило, хотя он и не подал вида. В его голове был категорический диссонанс. С одной стороны, он уже успел выстроить мнение о том, что если она настолько правильная, то к ней не подступишься и через месяцы, а с другой — казалось, что ей было наплевать на все. На то, что будет потом, на то, что они мало знакомы и даже на свои принципы, которым к слову она всегда следовала. И будь перед ней любой другой пациент, то хватило бы одного простого «нет». А ещё он точно знал, что никогда бы не воспользовался тем, что девушка выпила и не понимает, что происходит вокруг. Степан прекрасно понимал, что она не настолько пьяна, чтобы не отдавать отчета своим действиям, это хорошо видно. У неё был адекватный взгляд, речь, поведение. Да и количество алкоголя было недостаточным, чтобы поступать безрассудно. — Знаешь, что ещё странно, — как бы невзначай положив руку на спину, продолжал Данилов, — почему тогда ты не беспокоишься, что я сяду за руль после половины бутылки вина? Это же тоже опасно, — сделав последний глоток, логично спрашивал мужчина. — А ты собираешься садиться за руль? Разве не хочешь остаться? — Разве я сказал, что не хочу? Степан положил одну ладонь на бедро девушки, другой медленно развязывая ленты блузки в области шеи, будто давая последнюю возможность Алине остановить его, но она не спешила этого делать, проводя пальцами по колючей щеке, пристально смотря в его карие глаза. Легкая улыбка, тронувшая уголки губ Али будто окончательно давала понять, что она не была против. Теперь Алина была инициатором поцелуя, на который он просто не мог не ответить. Более требовательный, более страстный, он не заметил, как прикусил её губу из-за чего из ранки проступила кровь. Поцелуй с привкусом соли. Отпустив губы, капитан опускался ниже, обжигая горячим дыханием бледную кожу. Алина обняла мужчину за шею, прижимаясь ближе, прикрыв глаза. Все происходящее пьянило разум сильнее, чем любой известный человечеству алкоголь. Его руки снова опустились на бёдра блондинки, вытаскивая ткань заправленной одежды из брюк, которая уже явно была лишней. Сняв блузку, он резко откинул её в сторону на кафель. Не самая дешевая вещь в её гардеробе, но как же сейчас было на все это плевать. Его холодные руки легли на разгоряченную кожу. Даже в таком свете Степан не мог не заметить татуировку под левой ключицей, которая все это время была незаметна под одеждой. Черными буквами, тонким шрифтом: «Fac aut morere» — Не знал, что у тебя есть тату. — Есть вторая. Девушка развернула правую руку, где на внутренней стороне, чуть ниже сгиба локтя таким же тонким шрифтом была набита химическая формула какого-то элемента. — И что же они значат? — проводя подушечками пальцев по руке, повторяя линии татуировки, спрашивал мужчина. — Fac aut morere. В переводе с латинского «сделай или умри». Это чтобы не оставлять самой себе никаких третьих вариантов. А это — химическая формула адреналина. — Можешь не объяснять, я видел фотографии. Извини, но ты конечно немного того, не хватает адреналина в естественных условиях? Степан говорил про социальные сети девушки, которые были усыпаны фотографиями с её различных поездок. Где она прыгала с парашютом, летала на вертолете, погружалась с дайвингом, прыгала с высоты. — По-другому скучно, — облокотившись лбом об его лоб ответила Калинина, не отводя глаз, — советую попробовать. Затягивает. — Спасибо, мне хватает адреналина в жизни. Нащупав заколку в волосах, он снял её, также отбросив в сторону. Светлые пряди моментально рассыпались по оголенным плечам девушки. Алина попыталась встать, но Степа схватил её за руки, сжимая запястья, сильнее, чем в первый раз. — Куда ты опять уходишь? — Я не ухожу, — вырвавшись, сказала девушка, направляясь к выходу, — но адекватно понимаю, что мои стулья менее удобные, чем скажем постель, — девушка рассмеялась, идя задним шагом, будто заманивая его за собой. Он улыбнулся, провожая её взглядом. Алина притягивала его сильнее и сильнее. Ему нравилась её улыбка, её, как многие считали, не всегда уместные шутки, её отношение к жизни и даже её привычки добровольно подвергать опасности свою жизнь. Ему нравилась та легкость, которая передавалась от неё. И то, что с ней не нужно ни о чем думать. Она казалась ему совершенно другой. Такие люди никогда не от кого не будут зависеть. Такие люди знают свою собственную цену. И если делают что-то, то только потому что им самим этого хочется. Аля нажала на кнопку выключателя, который был возле кровати, включив лишь один источник света, который освещал комнату рассеянным и тёплым светом. Развернувшись и никого не увидев за спиной, она удивилась, ведь её квартира была не настолько огромных размеров, чтобы в ней заблудиться. Собираясь вернуться назад на кухню, девушка остановилась в дверях, когда услышала, что Степан с кем-то разговаривал. Она слышала только обрывки фраз, которых хватило, чтобы сделать выводы в своей голове. «Я же говорил, что у меня дежурство… нет, меня не будет… потом поговорим» Очевидно, что он не стал бы врать про дежурство своим же коллегам, которые с лёгкостью могут это проверить. Стали бы его искать друзья в такой поздний час? Тоже вряд ли. За весь вечер они что только не обсуждали, кроме главного. Ни Степан, ни Алина ни разу не поинтересовались у друг друга семейным положением. И если Данилов хотя бы знал, что она официально никогда не была замужем, то про него Алина не знала ничего. И сейчас самое время спросить, но делать она этого не будет. И не потому что для неё это было чем-то нормальным. А потому что сейчас эмоции брали вверх. Если Данилов кому-то изменяет, то пускай это будет его проблемой. Когда наконец-то Алина увидела мужчину, между ними повисла небольшая пауза. Он будто пытался понять, слышала ли девушка его разговор. Калинина, в очередной раз сделав вид, что ничего не заметила, снова вовлекла его в поцелуй, медленно идя к кровати. Капитан оттолкнул медика на постель, довольно улыбаясь, закатывая рукава джемпера. Алина приподнялась на локтях, сжав ткань его кофты, притягивая к себе. Он наклонился над девушкой, приспуская лямку её бюстгальтера, оставляя дорожку поцелуев от шеи, к плечу и ключице, к тому месту, где была её татуировка. Такие простые на первый взгляд действия уносили её все дальше и дальше от реальности, от которой ей и так давно хотелось сбежать. Алина даже не сразу заметила, как он расстегнул её брюки, стягивая с ног и также отбрасывая в сторону, оставляя Калинину в чёрном кружевном белье, которое так выгодно выделялось на контрасте с кожей и тусклым светом комнаты. Она попыталась снять с него кофту, протянув руки к ткани, которая теперь начинала раздражать её. Но Степан тут же перехватил её запястья, вжимая их в кровать. — Ну так не честно, — с наигранной обиженностью сказала девушка. И это действительно было нечестно. Она была уже практически без одежды, а он не дал ей даже снять с себя кофту. Но кого сейчас будут волновать вопросы честности. Ткань его джемпера касалась оголенного тела. — Ты сама добровольно сдалась. Так что теперь мне решать, что честно, а что нет. Или хочешь поспорить? — У тебя, Степа, похоже профессиональная деформация. Нельзя же везде и во всем быть главным. — Ошибаешься, как раз в работе я могу уступить, в постели — никогда. Данилов специально растягивал время, не давая спешить, чтобы как можно дольше дразнить свою новую знакомую. — Никогда не говори никогда. Алина попыталась вырваться, но как это принято, любое действие рождает противодействие. Её руки ещё сильнее вжимались в кровать. Наверняка завтра на этих местах останутся синяки. Ну ничего страшного, она же медик, ей ли не знать, как от них избавляться. — Не сопротивляйся, будет только хуже. И хуже он умеет делать, хотя бы тем, что тянет время. Пальцы начинали неметь, а по телу будто пронзал ток. Степан наклонился к её телу, целуя девушку в ключицу и грудь, оставляя красные следы. Хорошо, что на тех местах, которые легко спрятать под одеждой. Когда он отвлёкся, Алина решила воспользоваться моментом, попытавшись ещё раз вырваться. — Да что же такое, — сильно сжав запястья, недовольно сказал Степан. У него была очень сильная хватка, с такой работой иначе не могло быть. У неё в голове мелькнула мысль —вряд ли, если б вдруг разум окончательно отрезвел и ей не захотелось продолжения, она бы смогла остановить своего гостя. Уж больно далеко все это заходило, но к счастью для неё, эта мысль быстро улетучилась, когда он повис над ней, пристально смотря в глаза. Почему-то именно в этот момент ей было уже все равно на то, что он делает с ней, лишь бы делал это хотя бы немного быстрее. Но он будто застыл, не сводя глаз. — Так нравится меня мучить? — наконец прервав молчание, спросила Калинина. — Не стану врать, да. Плохо только что я и себя этим мучаю. Наконец выпустив её руки, сказал Данилов, выпрямившись, чтобы снять с себя джемпер, который полетел в ту же сторону, вслед за её брюками. О том, что когда-то это тело было подключено к нескольким приборам и беспрерывно окутано проводами и трубками капельниц напоминал только продолговатый шрам перпендикулярно рёбрам, ближе к левой стороне. Она провела пальцами по рубцу, ожидая что он перехватит её руку и больно сожмёт запястье, на котором и так уже были видны следы от его пальцев. Но вместо этого он взял её руку, нежно поцеловав тыльную сторону, все также не сводя с неё глаз. Ей было сложно предугадать его поведение. Это уже какая-то война взглядов, в которой можно только проиграть. — Надеюсь, я тебя не сильно пугаю? — будто прочитав её мысли, спросил капитан. Мнимая забота? Ему снова хотелось усыпить её бдительность? Или он действительно переживал, что у девушки сложится неправильное мнение о нем? Ответы на эти вопросы знал только он. Его голос обезоруживал, заставляя забывать обо всем. — Я не из пуганых, — он попытался к ней наклониться, но Алина остановила его, уперевшись ногой в живот, — и тоже могу играть на чужих нервах. На что он улыбнулся, ничего не ответив. Расстегнув ремень и вытащив его из брюк, он сложил его вдвое, сжимая в левой руке, правой аккуратно водя по голени. В голове мелькнула мысль о том, что ремень хорошо бы смотрелась на её руках. А ещё лучше пару раз ударить… Пару десятков раз. Но тут же отогнал от себя эти мысли, понимая, что так действительно может напугать её. Слишком рано. Поэтому в эту же секунду металлическая пряжка ударилась об ламинат. Снова коснувшись её голени, собираясь убрать ногу в сторону, в комнате раздался звонок. Достав телефон из заднего кармана брюк и мельком посмотрев на дисплей, Степан взял трубку, сев на край постели. — Да. Данилов. На том конце провода извинились за такой поздний звонок, но новости были крайне срочными и не могли ждать до утра. Калинина вопросительно смотрела на мужчину, садясь рядом за его спиной. — Ты серьезно? Он повернулся к ней, поднеся палец к губам, жестом показывая, что нужно быть тише. — То есть отпустили?.. Какие адвокаты?.. А давно у нас отпечатки на орудии убийства, отсутствие алиби и мотив стали косвенными уликами? Я не кричу. Пускай те, кто такие приказы спускает к нам теперь сами повторным расследованием и занимаются. Степан бросил трубку, замахнувшись телефоном в сторону. — Тихо, — перехватив руку, Алина попыталась его остановить, — не вздумай крушить квартиру безработному человеку. Он вырвал руку из её ладони, отбрасывая телефон на кровать, взявшись за голову. — Мы этим делом больше трёх месяцев занимались, ещё до нашего с тобой знакомства. Столько работы, столько сил вложено, чтобы все улики признать косвенными и отпустить главного подозреваемого. Она придвинулась к нему ближе, обнимая, обвив руками живот и прислонившись щекой к напряженной спине. — Я же говорю, что жизнь не всегда синоним справедливости. — Научи меня также ко всему относиться с пофигизмом. — Ты думаешь мне все равно на все? Это далеко не так, — Алина проводила руками по коже его спины от лопаток к плечам, сильнее надавливая в области шеи, пытаясь хотя бы немного снять напряжение в мышцах, — но об этом можно подумать когда-нибудь потом. И не мешать работу и свободное от неё время. Как тебе такая идея? Он выпрямился, слегка развернувшись, чтобы видеть Алину. — Хорошая, мне нравится, — довольно смотря на Калинину, сказал капитан. — А ещё должна предупредить, вино начинает потихоньку отпускать, пару таких пауз, — девушка наклонилась к шеи, едва касаясь кожи, переходя на шёпот, — и кое-кто может лишиться секса без обязательств. Мне то все равно, но… — Не хочу больше слышать никаких но, — поставив телефон на беззвучный режим, Степан развернулся к ней окончательно. Он снял с себя джинсы, положив руки на её колени медленно раздвинув ноги, удобно располагаясь между ними. Его пальцы плавно прошлись по ногам вверх, вдоль бёдер и талии, дойдя до бюстгальтера, который вскоре отправился в том же неизвестном направлении на пол. — Хватит надо мной издеваться, — Алина вцепилась в его волосы, притягивая к себе и шепотом, практически выдыхая ему на ухо, проговорила то, что уже давно пора было сказать. Степан лишь улыбнулся, ничего не отвечая, но прекрасно понимая, что самому больше нет сил сдерживаться. Освободив себя и её от последних деталей одежды, их губы снова встретились в поцелуе, и не отрываясь, Данилов взял девушку за бёдра, притягивая к себе. От осторожности и попыток не напугать Калинину не осталось и следа, он вошёл в неё довольно резко из-за чего Алина тихо простонала ему в губы, но боль не была настолько сильной, чтобы просить останавливаться, в какой-то степени она была даже приятной, к тому же через какое-то время от неё и вовсе не осталось следа. Почувствовав, что её пальцы ослабевали и больше не сжимали кожу на его спине, мужчина сделал выводы о том, что Аля привыкла. Поэтому его движение стали более быстрыми и уверенными. Больше Степа не касался её губ, чтобы не заглушать невнятную речь и стоны, которые ему так нравились. И если первое время Алина пыталась себя сдерживать, быть тише, жалея соседей, то позже он смог сделать так, чтобы она не молчала. За периодические остановки, он получал укоризненный, с нотками безумия, взгляд и слова ненависти. Каждый раз, когда её ногти проходились по его плечам и спине, он сжимал зубы, переходя на более резкий и сбивчивый темп. — Ты ведь прекрасно знала, что этим все закончится? — Догадывалась. Все чаще воздуха в лёгких не хватало. Скрестив ноги на его спине, Калининой хотелось быть как можно ближе к человеку, растворяясь в нем. Несмотря на грубость, Алина чувствовала от него не только желание получить своё, но и заботу. Степан периодически убирал волосы с её лица, гладил кожу рук, покрывал тело поцелуями. Она давно не чувствовала себя настолько нужной для кого-то, пускай это и было только на одну ночь. Тело пробила мелкая дрожь, напряжение сковало низ живота. Видя, что больше не нужно замедляться, чтобы следовать принципу «сначала девушка», его движения стали совсем быстрыми. Калинина прогнулась под ним, сжимая одной рукой простынь, другой вцепившись в его руку. Перед глазами все поплыло, лёгкие будто парализовало, на несколько секунд не давая сделать вздох. А после тепло, расплывающееся по всему телу и совсем искусанные губы. Алина обессилено упала на постель, отпуская его руку. Ещё несколько резких толчков и он не сказал, а буквально прорычал её имя над ухом, также без сил упав рядом. Им потребовалось несколько минут, чтобы хотя бы немного восстановить дыхание. Будет ли утром кто-то жалеть об этом? Степан точно нет. А Алина… А Алина узнает об этом только утром. Сейчас она не о чем не думала. Данилов приподнялся, выключив свет и стягивая с другого конца кровати одеяло, уже приготовился спокойно лечь рядом, когда услышал сонное бормотание. — И все-таки ты меня обманул, — медленно говорила девушка, проваливаясь в сон. — В чем же? — спокойно спрашивал Степан, укрывая Алину и обнимая её за талию, прижимая как можно ближе к себе. — В том, что сделаешь исключение, несмотря на выходные, и не будешь издеваться. О том, что это была ложь во благо, Алина уже не услышала, как и не почувствовала легкий поцелуй в висок, уснув в его объятиях. Проверив телефон, через несколько минут капитан также заснул, сильнее обняв девушку, уткнувшись в её волосы.