My secret friend

Во время подготовки к экзаменам Рон чувствовал себя просто ужасно. Во-первых, его уровень подготовки оставлял желать лучшего (ох уж этот Эрни Макмиллан со своей подготовкой в среднем восемь часов в день). Во-вторых, у него не было влиятельных знакомых, как у Малфоя. В-третьих, процветающая торговля мозговыми стимуляторами оказалась чистой воды надувательством, спасибо Гермионе, что не позволила потратить на это деньги. Рон всё это время не общался с Теодором, иногда они пересекались на общих занятиях Гриффиндора и Слизерина, но, разумеется, у них не было возможности перекинуться даже парой слов. Однако незримое присутствие Нотта почему-то успокаивало Рона. Как будто это значило, что всё будет в порядке. Чем ближе были экзамены, тем больше забот было у Рона. Прочитать конспекты, постараться не нервничать, следить, чтобы Гермиона нормально питалась (а не только грызла гранит науки) — всё это отнимало достаточно времени. Впрочем, программой максимум для Рона было просто не провалиться. Экзамены проходили один за одним, и после каждого Рон ощущал себя всё более лёгким и свободным — точно он по одному сбрасывал себя тяжёлый груз. Последним экзаменом была назначена история магии, к которому Рон готовился в спешке, так что Уизли, путая даты и имена, записывал весь бред, который только мог вспомнить, и думал о том, что как следует отдохнет после всего этого экзаменационного кошмара. К сожалению, его чаяниям не дано было сбыться. Гарри поймал видение прямо во время экзамена. А затем всё происходящее вылилось в один сплошной провальный план. Сначала проникновение в кабинет Амбридж — Гарри поймали буквально на месте преступления, а слизеринцы из инспекционной дружины приволокли всех, кто так или иначе участвовал в исполнении этого плана. Среди слизернцев не было Нотта — Рон так и не определился, рад он или всё же огорчён. Увидеть Теодора почему-то хотелось — Рон уже знал, что Нотт был хорошим человеком, лишнего бы он себе не позволил, как тот же Уоррингтон, который во время недолгой борьбы разбил Рону губу. Но с другой стороны, Рону бы не хотелось видеть Теодора-врага, удерживающего Гермиону или Джинни. Затем, когда Амбридж вместе с Гарри и Гермионой покинули кабинет («Не знаю, что ты задумала, Гермиона, но твой план должен быть как минимум гениальным, иначе мы не выпутаемся из этого дерьма!»), Рон и остальные быстренько раскидали слизеринцев (в этот момент Рон уже точно определился, что рад отсутствию Нотта), а затем отправились в Запретный лес. Затем — невероятный полёт на фестралах, которым Рон даже не мог насладиться из-за отправившихся с ними в Лондон Джинни, Невилла и Полумны. Будь на то воля Рона, все трое остались бы в Хогвартсе. Особенно Джинни. Но что сделано, то сделано. И вот команда из шести юных волшебников проникла в министерство магии. Где и выяснилось, что Сириуса, которого Гарри и видел в своём сне, не был в плену. Они просто угодили в ловушку. И закончилось всё самым дерьмовым образом. Гибелью Сириуса Блэка. Рон мог представить, что чувствовал Гарри. Для Гарри Сириус был родным человеком, родственником, а сам Рон всего лишь пару месяцев назад едва не потерял отца. С другой стороны, у Гарри не было никого, кроме Сириуса. А у Рона оставались бы мама, старшие братья и сестра. Было бы очень трудно, но они бы сплотились и выкарабкались. Рон пытался поддержать Гарри в меру своих сил. Однако был ещё один человек, которому нужна была поддержка. И у этого человека не было подруги, похожей на мисс Грейнджер. Улучив минуту, Рон подробно расспросил Гермиону о том, что происходило, когда они разделялись. Умница-Грейнджер выдала всё, что запомнила, вплоть до маловажных деталей. Среди её рассказа Рон выделил небольшой фрагмент, которому ни Гермиона, ни Гарри не уделили бы должного внимания. Рон представлял это так ярко, точно и сам был свидетелем. «Оставьте, Нотта, оставьте его, слышите? — говорил Люциус Малфой. — Его раны — ничто для Тёмного Лорда по сравнению с утерей пророчества…» Учебный год закончивался, и Рон понимал, что вряд ли ему ещё представится случай поговорить с Ноттом с глазу на глаз. Это было опасным мероприятием, но всё же Рон рискнул — отправил Теодору записку с просьбой встретиться на их обычном месте и без подписи — в надежде, что Теодор поймёт от кого это. Так что Уизли, ненадолго оставил Гарри на попечение Гермионы, мчался по коридорам по направлению к Выручай-комнате. Теодор уже был там. Он выглядел достаточно взволновано, и Рон не совсем понимал, было ли это вызвано проблемами с отцом или неожиданной запиской. В любом случае, Нотт явно нуждался в разговоре. Или в нём нуждался сам Рон? Они даже не поприветствовали друг друга. Молча зашли в Выручай-комнату, и лишь только когда закрылась дверь, Теодор первым подал голос. — О чем ты хотел поговорить? Идея, и до того казавшаяся сомнительной, просто заиграла новыми красками. В основном, тёмными. «С чего начать? — думал Рон неловко переминаясь с ноги на ногу. — Хэй, дружище, как родители?!» Молчание затягивалось, и Рон, решив начать издалека. — Ты уже знаешь о том, что произошло в Министерстве Магии? — Ну что ты, — кривая полуусмешка Нотта выдавала волнение, — «Ежедневный пророк» прошёл мимо меня. Рон кивнул, панически соображая, что говорить дальше. С одной стороны, это облегчало задачу — не нужно было три часа объяснять, что произошло в Министерстве. С другой — за время бессмысленной болтовни Рон мог бы выстроить хоть какую-то стратегию. — Я… когда мы столкнулись с Пожирателями, я… услышал несколько имён, — не совсем правда, но в этой ситуации ссылаться на Гермиону было как-то неправильно. — Одного из них назвали Нотт… Теодор точно закаменел. За эти несколько недель Рон уже успел выучить, что Теодор таким образом закрывался от собеседника, а то и от всего остального мира. Значит эта тема ему неприятна. Но ведь речь идёт об его отце! — Если хочешь, мы можем поговорить об этом, — совсем уж неуверенно промямлил Рон. Теодор, казалось, даже не слышал его. Во всяком случае, он никак не реагировал. И Рон предпринял последнюю попытку: — Я только хотел сказать, что… — мне очень жаль? Ты можешь мне доверять? Я никому не расскажу? Ты мне нравишься? Рон, так и не закончив фразу, вздрогнул и замолчал. Воздух комом встал в горле, Уизли не мог нормально вдохнуть. На него волнами накатывал страх. Честное слово, Рон не имел в виду ничего такого, даже мысленно. Он считал Теодора неплохим парнем, особенно для слизеринца, и чисто по-человечески Рон действительно симпатизировал нелюдимому (социально неловкому) парню с неплохими успехами в шахматах. Но мог ли Нотт нравиться как парень? «Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — панически думал Рон, не обращая внимания на слишком уж пристальный взгляд Нотта. — Этого не может быть. Я не испытываю никаких чувств. Он просто хороший человек…» — Рон? — с беспокойством в голосе окликнул гриффиндорца Нотт. — Всё хорошо? — Да, — кое-как выдавил из себя Уизли. — Прости… я просто… Просто — что? Просто испугался, что в теории мог бы влюбиться в такого, как Нотт? В своего тайного недодруга/приятеля/просто знакомого? Придурок. Ещё и Нотта придавил своими неуместными вопросами. Ну скрытный человек, сразу же было видно. А зачем давить? Права была Гермиона, эмоциональный диапазон у него, как у чайной ложки… Но все мысли спутались, когда Теодор осторожно положил свою ладонь на плечо Рона. — Ты прав, — произнёс Нотт тихо и неуверенно, точно сомневаясь в принятом решении. — Я… хочу поговорить об этом.