***
Мне было скучно, целый день я умирал со скуки.Невыносимо одиноко без Ромы.Я ходил по коридорам, а его нигде не было. Выйдя из палаты и начав бродить по коридорам, я услышал его голос и поспешил увидеться с ним.Голос шёл из прачечной, он разговаривал по телефону, причём было слышно, что он нервничает.Ясен пень, что подслушивать нельзя, но я не удержался от такого соблазна. Я приготовился слушать. -Блять, да я понимаю, что он скоро сдохнет, но уехать не могу, понимаешь? А? Что? Связь хуйня.Короче, мне насрать на него, делайте че хотите, но уехать не могу.Есть дела другие тут.Он мне нахрен не нужен, если что. — говорил раздраженно Николаевич. Стоп.Мне этого достаточно.Это абсолютно не то, что я хотел бы слышать от него.Я медленно оседаю на пол.В ушах звенит от накатывающих воспоминаний.От жуткого прошлого, где я никому не был нужен.Я думал, что наконец-то нашёл такого человека, которого искал всю свою жизнь, но нет.Даже Роме я не нужен.Пора признать тот факт, что я просто полный ноль в общении с людьми.Я дрожащими пальцами начал зачем-то трогать мою челку, слизывая с губ солоноватые слёзы.Всплеск ярости.Мелкая дрожь проходит по телу, вынуждая меня до крови сжать кулаки, протыкая ногтями кожу на моих ладонях. Вспомнив, что я сижу под дверью прачечной, я быстро взял себя в руки, встал и пошёл в палату, молясь всем богам, чтобы ко мне сегодня Сащеко не заходил.Зуб даю, не сдержусь и будет очень хуево. Я потерялся во времени.Проплакав дохрена времени в подушку, я пропустил ужин.Ну и ладно, есть все равно не сильно хотелось, даже как-то подташнивало.Я посмотрел на экран телефона — 8 вечера.Ну пиздец.Проплакать больше 4х часов вообще не круто.Я как самая настоящая девчонка.А ещё у меня не лицо теперь, а какое-то блять мокрое место. Погружаясь опять в глубокие раздумья, я заснул.***
С утра я опять вижу довольную, ни о чем не подозревающую рожицу Ромки. -Ну че ты, давай, ставай — говорит он мне опять, поглаживая по плечу. Мне обидно.Я ему не верю.Мне хуево. Да, из него очень хороший актёр, не спорю, но правда всегда становится явной, долго скрывать от меня его ненависть, как видите, не пришлось.Бесит меня блять. Снова я его отталкиваю от себя: -Ром, пожалуйста, не приставай. Смотрю в его глаза, которые у него как у ребёнка — блестящие и такие наивные… Так продолжалось каждый божий день на протяжении недели.Я мысленно съедал себя изнутри.А Сащеко так и не понимал, что я обо всем знаю. Я тут так подумал, а нахрена мне бороться с раком? Ну, серьезно.Вот прооперируют меня разок и че дальше? При лучшем раскладе меня выпишут и я опять буду лежать у себя на диване в пыльной квартире, совсем один, без друзей и планов на жизнь, либо, при худшей ситуации — стану амебой, буду ссать под себя до конца жизни.Выбор невелик. Я решил, что иду к Роме и говорю, что не собираюсь оперироваться. Он стоял в коридоре, около каких-то маленьких диванчиков. Я решил первым начать диалог, потому что он даже не обратил на меня внимания: -Ром, короче, я не буду оперироваться. Он резко поднял голову и посмотрел на меня.Покачав головой, он как-то грустно сказал: -Не получится, уже завтра оперируем тебя.Олежка,ещё рано умирать. У меня все внутри будто бы перевернулось. Я решил прочитать ему, так сказать, «чайкину мудрость»: -Ром, я знаю, что рак — тяжелая довольно-таки болезнь.Пойми, если судьба моя так сложилась, значит, умру.Если повезёт, то поживу ещё месяц.Мы не в силах с этим что-либо поделать.Поэтому, я принимаю грамотное и хорошо обдуманное мною решение не тратить ваше и мое время и просто плыть по течению. Когда я это говорил, то голос мой дрожал.Я пытался не зарыдать, вспомнив, что говорил про меня он.Я думал, что Роман Николаевич растрогается и отъебется от меня или даже попросит прощения, но я ошибался. Он окинул меня каким-то подозрительным и строгим взглядом, от чего у меня по спине пробежал холодок, и, не сказав ни слова, ушёл в палату неподалеку.***
Весь оставшийся день я проходил как привидение, бродя туда-сюда без толку.Рому я больше не видел. Ночью мне стало совсем плохо.Не морально, а физически.Я начал задыхаться.В глазах разом помутнело и я не мог ничего сказать, кроме обрывистого «а». Все тело будто парализовало, а время остановилось.В этот момент я молился всем Богам, чтобы эти мучения закончились и я побыстрее умер. Но, к моему сожалению, ко мне в палату ворвался ни кто иной, как мой любимый всем сердцем лечащий врач. -Олег, блять, ты идиот? -, начал орать он, параллельно втыкая мне куда-то в районе сердца шприц с каким-то препаратом, — а после этого ещё и операцию делать не хочешь? Не знаю как, то ли ор Ромы так на меня подействовал, либо этот замечательный шприц, но меня сразу же отпустило.Я на эмоциях решил, что нечего томить, и начал так конкретно наезжать на Николаевича, пока тот хлопал в недоразумении глазами: -Я знаю, ты меня просто ненавидишь.Я слышал твой разговор с кем-то по телефону.Зачем ты так со мной? Смысл врать, что я тебе правда не безразличен? Ты же реально хочешь, чтобы я умер побыстрее, так зачем все эти лекарства? Я продолжал лепетать все, что накопилось у меня за все ближайшее время. В это время Ромка смотрел на меня с каким-то странным выражением лица, которое попросту не читалось: я не знал, о чем о сейчас думает.Я не выдержал: -Ну ты хули молчишь? — повысил голос я. Вдруг Сащеко резко хватает меня за ворот моей футболки и притягивает к себе вплотную, впиваясь в мои красные, обкусанные до крови от переживаний губы.Я не сопротивляюсь, мне даже нравится.Он чуток надавил мне на подбородок большим пальцем, чтобы я открыл рот пошире.Я поддался.Наши языки переплетались, словно танцевали белый танец.Воздуха стало очень мало, из-за этого пришлось разорвать наш недолгий, но очень чувственный поцелуй. Я отодвинулся от него, ошарашенно пялясь непонятно куда, облизывая губы. -Ну, я просто хотел тебя заткнуть -, пожал плечами Рома, -Так вот, теперь послушай меня внимательно.Я это не про тебя говорил.Слышишь? Не про тебя! Я говорил про хомяка! У меня хомяк есть! Я тебя люблю, Олежа! Больше всей своей жизни люблю! Я не отвечал.Мне стало опять очень плохо, хотелось блевать.Я ничего не слышал, в ушах был противный шум и только отголоски до боли знакомого и теперь уже любимого голоса.Вдруг адская боль пронзила мое тело, начались жуткие судороги, сопровождающиеся адскими мучениями. -Олежка, что такое, чудо мое, опять плохо? -начал волноваться мой любимый человек, но было поздно.Мое сердце уже не билось. Он потрогал мой пульс, а его нет. Сащеко прикоснулся своими алыми губами к моим — уже посиневшим, и оставил на нем сладкий поцелуй, ну а я, в свою очередь, горечь на его сердце. Я умер за ночь до операции.Мне было хреново больше недели, но я молчал.Хотел откинуться.Сейчас я рассказываю вам это уже не с земли, а с неба.Думаете, тут лучше? Ошибаетесь)Тут вы расплатитесь за все грехи, но никогда не обретёте покой.Поэтому, вам мой совет: перед тем как что-то говорить или делать, подумайте сто раз! И, пожалуйста, подслушивайте телефонные звонки до конца)