Хакнуть СПТ

Перед Антоном встала дилемма: быть абсолютно открытым или отнекиваться до последнего. Через пару секунд сознание услужливо подсказало, что это даже трилемма: третий вариант — честно признаться, что разговор с психологом его действительно пугает, но при этом четко обозначить границы, пояснить, что он готов обсуждать, а что не готов. Третий вариант казался самым адекватным и снимающим большую часть проблем, но Шастун не был бы Шастуном, если бы после стольких усилий по подготовке к СПТ и рассказу о себе так просто сдался бы и познакомил психолога с внутренними демонами. Поэтому Шастун не придумал ничего умнее, чем изобразить обморок. Актер из Антона никакущий, но ему подыгрывают окровавленные тампоны, вытащенные из его ноздрей минуту назад. Да и общая слабость и бледность тоже сегодня на его стороне. Антон обмякает в кресле и изо всех сил пытается отрешиться. Вырубиться не удается, зато вызвать панику у Арсения — вполне. Психолог отреагировал почти мгновенно. Приблизившись, он потряс Антона, несколько раз позвал его по имени и аккуратно похлопал по щекам. — Мммм, — усердно отыграл роль пришедшего в сознание Антон. Психолог навис над Шастуном, положил свои ладони на щеки мальчика, аккуратно повернул его лицо, чтобы на него упал свет, и внимательно вгляделся в его глаза. Антон так и застыл. Голубые океаны, прикрытые стеклами очков, будто гипнотизировали и считывали мысли прямо сквозь его зрачки. Отвести взгляд казалось невозможным, а врать и притворяться — бессмысленным. Зрительный контакт продолжался несколько мгновений, а по ощущениям Антона — минут 20, не меньше. Видимо, увиденное полностью удовлетворило Арсения. — Сиди здесь, я за медсестрой, — психолог быстрой поступью вышел из кабинета, не дожидаясь ответа мальчика. Переварил услышанное Антон не сразу, но едва осознав, что его ждет, тут же встал, забрал рюкзак и трусцой побежал к выходу из школы. Уроки у него закончились, тогда как у всей остальной школы шел седьмой урок. Последнее, чего сейчас хотелось Шастуну, — это встречаться с ворчливой грымзой-медсестрой. Медпункт находился на первом этаже, кабинет психолога же располагался двумя этажами выше. Перед Антоном стояла задача очень тихо спуститься по лестнице, отставая от Попова на два пролета. Дальше дождаться, когда он зайдет в медпункт, и в это время быстро свернуть в фойе и выбежать из школы. «Еще чего придумал! Медсестру звать. Бррр!» Однако аккурат на пролете между первым и вторым этажом бегом спускающийся Антон нос к носу столкнулся с немного запыхавшимся поднимающимся наверх психологом. — Антон! Ты куда бежишь? Как твое самочувствие? — Я… Эээ… Мне уже лучше, — невинно улыбнулся Антон. Арсений прищурился. — Я хотел позвать медсестру, но медпункт закрыт. Должно быть, она куда-то отошла, — эмоции на лице психолога не читались, но Антон упорно искал в них облегчение. Ну не мог же ятрофоб Арсений на полном серьезе желать встречи с медсестрой? — Ничего страшного, — поспешно отозвался Шастун, все так же невинно улыбаясь. — Мне уже полегчало. Я, пожалуй, пойду. До свидания. Антон хотел было проскочить мимо психолога, но как же глупо было рассчитывать, что ему это удастся. — Стой, Антон, — Арсений добавил в голос нотки строгости и поправил очки. — Я не отпущу тебя одного в полуобморочном состоянии. Иди одевайся и жди меня в фойе. Отвезу тебя домой. «Блять», — пронеслось в голове Антона. Ей-богу, за последние несколько дней он матерился чаще, чем за прошедшие полгода. Но парень ничем не выдал огорчения, а лишь молча кивнул и поплелся в раздевалку. Медленно надевая куртку, он думал о том, что короткая история их взаимоотношений со школьным психологом напоминает сюрреалистичную игру в шахматы. Только если в нормальных шахматах игроки задаются целью поставить короля противника в безвыходное положение, то в их с психологом извращенной игре стоят другие цели: у Арсения — расколоть Антона, а у Антона — не расколоться перед Арсением. А вместо ходов фигур они используют ужимки и обман, вроде домашней подготовки складного рассказа о себе или вранья о направлении Абрамовой к наркологу. И если хакнув СПТ, Антон, как минимум, съел ладью психолога, то нелепое изображение обморока с последующей дуэлью взглядов однозначно было сродни лишению ферзя. Стопудово Арсений понял про него практически все, чем непременно воспользуется при случае. С досады Антон пнул ни в чем не повинную вешалку, отчего та издала приглушенный металлический лязг.

***

Сколько время ни тяни, а выходить придется. Психолог, одетый в пальто, стоял в фойе и буравил взглядом вышедшего хмурого Антона. Они молча покинули здание школы, и Арсений, слегка приобняв мальчика, повел его к серебристой Тойоте на парковке. Сев в машину и пристегнувшись, Антон размышлял над тем, как бы не нарушить тишину в течение всей поездки, ведь психолог по-любому будет пытаться завязать непринужденную беседу, а путь предстоял неблизкий: от школы до дома Антона 20 минут на машине без пробок. Он учился далеко от своего района, так как обычно ученики его нынешней школы чаще всего занимали места на городских олимпиадах и сдавали ЕГЭ с наивысшим средним баллом по городу. Отец устроил его в эту школу по знакомству. Это было еще до того, как он ушел из семьи и перестал звонить сыну даже на праздники. От размышлений Шастуна оторвал щелчок: психолог заблокировал двери. Антон почувствовал, как к горлу подступила паника. Арсений тем временем завел двигатель и плавно выехал с парковки. — Арсений Сергеевич, — испуганно позвал Антон. — Куда вы меня везете? — Как «куда»? — отозвался психолог, не отрываясь от дороги. — К тебе домой, конечно. — Но вы не спрашивали у меня адрес! — паника нарастала, и Антон почувствовал острую нехватку воздуха. Заметив изменения в голосе мальчика, Арсений произнес успокаивающее «тише-тише», доехал до ближайшей Пятерочки, где припарковался и посмотрел на мальчика. Состояние Антона было близко к обмороку. К настоящему обмороку. Психолог выругался про себя. Он разблокировал двери и хотел было выйти, чтобы подойти к Антону с другой стороны и успокоить, но едва мальчик услышал щелчок, как быстро отстегнул ремень и шустро выскочил, намереваясь сбежать. Вот только дыхалка после подступившей паники подвела, и Антон остановился, закашлявшись. К нему тут же подбежал испуганный психолог и приобнял. — Тише, Антон, тише, — говорил он успокаивающим голосом, поглаживая мальчика по спине. — Чего ты так испугался? Да, я не спросил у тебя адрес, но я прочитал его в твоем личном деле. Я не помню точный дом и квартиру, помню только улицу. Улица Маршала Говорова, верно? Я хотел сначала доехать до района, а уже ближе к делу уточнить у тебя номер дома. Прости, пожалуйста, нужно было сразу озвучить план или хотя бы спросить, туда ли я еду. Прости. Мой косяк. Совершенно не подумал. За мерной успокаивающей болтовней Арсения, дыхание Антона постепенно выровнялось. Он шумно вздохнул и решил расставить точки над i. — Зачем вы заблокировали двери? — спросил он сердито. — Двери? — изумился психолог. — Я всегда их блокирую. Мало ли, что в пробке может быть. Бывали случаи, когда ко мне в машину пытались подсесть странные личности, с головы до ног одетые в "abibas". Правда, это было не в городе… Не суть. Прости. Тебя это испугало? — Угу, — все еще сердито промычал Антон. — Прости, пожалуйста, — Арсений начал гладить спину подростка быстрее. — Прости, совсем не подумал, что могу напугать тебя этим. Прохожие с любопытством озирались на пару обнимающихся мужиков, одному из которых явно нет восемнадцати, на парковке Пятерочки. Косые взгляды нервировали обоих. — Вернемся в машину? — предложил Арсений. Немного подумав, Антон согласился.

***

— Вы хреновый психолог, — констатировал Антон, едва закрыв дверь. — Эээ, почему? — обескуражено отозвался Попов. — Психологи должны помогать людям, — начал рубить правду-матку Антон. — А вы только вредите. — Как я врежу? — все еще недоумевал Арсений. — Повышаете уровень тревожности в моем организме. — Из-за чего? — Сначала ваш СПТ, потом приглашения меня к вам для бесед. Теперь вот двери блокируете. Если у вас стоит задача запугать ваших клиентов, поздравляю, вы пришли к успеху, — нервозность прошедших дней понемногу начала выплескиваться из Антона. — Так я же буквально об этом и хотел тебя спросить, — к Арсению вернулось самообладание. — Про двери понятно, я действительно не подумал, извиняюсь еще раз. А вот про все остальное я спрашивал тебя сегодня. Я ведь чувствовал, что что-то не так. И, если помнишь, прямо задал вопрос, чем я тебя пугаю. Мне ведь правда важно это знать, чтобы выстраивать дальнейшую работу. А ты вместо ответа обморок изображать решил! — в конце речь Арсения стала чуть более эмоциональной, чем следовало бы. «Он все понял. Ну конечно, он понял», — мелькнуло в голове Антона. На этом извращенная игра в шахматы должна завершиться. Антон припоминает опции своей трилеммы и решает остановиться на третьем варианте: быть честным, но обозначить границы, за которые психологу заступать не следует. — Меня пугает, что вы врач, — решил он начать с уже установленного факта. Какой смысл отпираться? — Но давление у тебя упало, и кровь из носа потекла до того, как ты узнал, что я врач, — аккуратно напомнил Арсений, заводя двигатель. — Если честно, о том, что вы врач, я узнал сегодня утром от Лехи Воронова, с тех пор и нервничал, — вздохнул Антон. — А то, что я панически боюсь врачей, вам уже известно. — Я тебя понял. Это единственная причина? — полюбопытствовал психолог, не отрываясь от дороги. — Если я скажу «да», вы ведь начнете задавать вопросы на другие темы? — с подозрением спросил Антон. — Если ты скажешь, на какие вопросы ты не хочешь отвечать, я не буду их задавать, — голос Арсения звучал убедительно. — По крайней мере, пока не захочешь сам. — И вы обещаете, что не будете развивать тему, если я скажу, что не хочу говорить об этом? — последний уточняющий вопрос. — Обещаю. Гарантирую. Абсолютно, — ответил Арсений. Он смотрел на дорогу, но при этом весь его вид выражал внимание, а в голосе слышалась надежда. Так выглядит человек, который подошел максимально близко к разгадке той загадки, над которой мучился довольно долго. Ответ Антона либо принесет ему облегчение, либо разочарование. Кажется, он даже перестал дышать. Антон посомневался еще несколько секунд, но решил довериться психологу. — Семья, — только и сказал он. — Семья? — выдохнул Арсений. — Семья. Я не хочу говорить и отвечать на вопросы о семье, — Антон говорил и легонько кивал самому себе, будто для пущей убедительности. — Пожалуйста, — добавил он. — Я понял. Никаких вопросов о семье, — облегченно выдохнул Арсений. Кажется, ему действительно стало легче от того, что мальчик открылся ему. — Что-то еще? — Да. — Антон поколебался несколько секунд. — Вчера вы сказали, что у вас есть какие-то подозрения относительно меня. Что за подозрения? — А, да, говорил. Подозрения подтвердились, — просто отозвался психолог. — Вы расскажете, что это было? — ответ Арсения немного взволновал Антона. Светофор впереди загорелся красным, отсчитывая 60 секунд. Целая минута, чтобы как следует оценить состояние мальчика. Арсений повернулся к нему, посмотрел в глаза и дал ответ на поставленный вопрос: — Я подозревал, что ты не зря носишь браслеты, Антон. Мои подозрения подтвердились, когда я застегивал на тебе фитнес-браслет… — Ясно, — прервал Антон быстро. «Пиздец», — добавил он уже мысленно. — Антон, — Арсений не ожидал, что мальчик перебьет его. — Ты ведь понимаешь, что нам придется поговорить об этом? — Нет. Я не хочу. Я не буду. — Все-все, я понял, — Арсений поднял руки в капитулирующем жесте. — Пока оставим эту тему. Это весь список запретных тем? — Да. Пока да. Возможно, найдется что-то еще, но сходу не могу сказать. — Хорошо. Светофор отмерил минуту и загорелся зеленым. Машина мягко тронулась. — Антон, расскажи мне о своих друзьях, — попросил Арсений. — Ну, — задумался Антон. — С Серегой и Димкой я хорошо дружу. Мы часто видимся и вне школы, особенно на выходных. Серега очень деловой и прошаренный, у него будто нюх на акции и скидки, а еще он очень добрый и смешно шутит. Димка чуть более ворчливый, но тоже добрый и смешной. — А Алексей Воронов? — Леха? Ну, он просто одноклассник, — пожал плечами Антон. — Он не особо жаждет общения, ну и мы ему не навязываемся. — Странно, — задумчиво пробормотал Арсений. — Что странного? — искренне удивился Антон. Арсений несколько секунд молчал, обдумывая ответ. Сказанное дальше изумило Антона: — Когда я спросил его о его друзьях, он назвал тебя.