Я сжег их жизнь, как ворох газет - Остался только грязный асфальт; Но рок-н-ролл мертв, а я еще нет, Рок-н-ролл мертв, а я; Те, что нас любят, смотрят нам вслед. Рок-н-ролл мертв, а я... ...еще нет. Аквариум – Рок-н-ролл мёртв ...Никто не пришлет подмогу, Ты останешься одинок. Но ты сам выбирал дорогу, Ты давно уже не щенок. Ты однажды сумел помочь им, А сумеешь ли их спасти, В судный час бесконечной ночи Встав у вечности на пути? Айре и Саруман – Баллада о Джоне Сноу
- Что ты… что ты сделал? – робким, дрожащим, захлёбывавшимся от слёз голосом спросила Аннабет, . – Зачем ты его убил? Люк, Люк… Вернись… Не надо туда уходить… Останься, останься со мной. Нет… Нет… - У меня не было другого выхода, - совершенно холодно ответил Джулиан, чеканя слова, как будто ничего и не произошло. Лишь Роксана по паузам в его монологе понимала, что и ему эти слова даются далеко не просто. Она помнила, что всю Великую Галактическую он только и делал, что уводил своих подчинённых из-под огня. Сколько раз он спасал жизнь одной ей с готовностью пожертвовать собой в каждую секунду – сосчитать не мог никто из их отряда. Эренбург потерял за всё время командования взводом в лучшем случае человек пять. И смерть Люка, причём от его собственных рук, по его собственной воле, наверняка стала для него тяжёлым решением. Она, проведя с ним две трети своей жизни, знала о мужчине практически всё. В эмоциях мужа сомнений у неё и вовсе не было. – Если бы я не убил его, его душа была бы разрушена, и он был бы дезинтегрирован, исчез навсегда. Сейчас его ещё можно вернуть. И я знаю, как это сделать. Аннабет, мне нужна ты и… - он обратился к бортовому компьютеру Р-210. – Дека, лети сюда. Быстро. - Зачем тебе я? – задала вопрос девушка. - Ты связана с ним нитью Семаргла. Через тебя вернуть его обратно будет проще и безопаснее всего. Отодвинься, Аннабет, - выходя из экзоскелета, ответил сверхчеловек. Заострёнными ногтями отпорол от куртки кусок ткани, заматывая им шею Кастеллана, будто бы кровь могла литься из мёртвого тела. На деле же он скорее играл на инстинктах Чейз, заставляя её подсознание поверить, что если о Люке заботятся, как о живом, то он жив. Это был старый, как мир, метод, и трудно было сказать, сработал ли он сейчас, но и тень сомнения в том, что наставник убил сына Гермеса не из-за желания его спасти, исчезла. Когда Эренбург закончил с перевязкой, на единственном участке поля, свободном от трупов, приземлился «Перун». Взвалив бездыханное тело полубога на себя, мужчина направился к нему. Дека откинула трап. Взобравшись по нему вместе с Аннабет, Джулиан прошёл в салон. Усадив мертвеца в одно из кресел и пристегнув двумя ремнями, он начал говорить с девушкой: - Снимай экзоскелет и куртку, клади их на вон тот диван, сама садись здесь. - Можно мне… поближе к Люку? - Можно я вас перебью? – нетерпеливо задал вопрос бортовой компьютер. – Куда летим, Джулиан? - Портал Тибет-Земля – Зов-Чума. Дальше сама знаешь. Нет, Аннабет, нельзя. Мы должны натянуть нить между вами максимально сильно. Ты должна всей душой хотеть быть с ним, и тогда у нас всё получится. Понятно? - Да. - Вот и хорошо. Садись, садись. Всё будет хорошо. Мы летим туда, где воскресим твоего ненаглядного Люка. Слышишь меня? Тебе несколько часов осталось потерпеть. А теперь – пристегнись. Только спокойно. Не нервничай, всё хорошо. Не думай о том, что он мёртв. Он здесь, он рядом с тобой. Можешь вообразить, что он всего лишь спит. Гравитационная сила резко повысилась, заставив Джулиана замолчать: Дека, поднявшись на высоту в несколько сотен метров, резко набрала скорость, устремившись вверх. Спустя минут десять они уже вырвались из остатков пепельного облака, параллельно покорив отметку в пятнадцать тысяч метров над уровнем моря. Самолёт принял горизонтальное положение, увеличив скорость ещё больше. Отстегнувшись, Эренбург сел рядом с Чейз и рукавом вытер слёзы, всё ещё стекавшие по её щекам. - Спокойно, Аннабет, спокойно. Скоро всё закончится, я обещаю. Нам остался последний рывок. Последний, понимаешь? И ты свободна, и Люк с тобой. Потерпи. Будет тяжело, но ты сильная, ты справишься. Я верю в тебя. И Роксана верит. А самое главное, верит Люк. Слышишь меня? Верит. Ты можешь его подвести? - Нет. - Тогда успокойся и борись до победного конца. Уж кто-кто, а он точно не хочет тебя видеть такой. Не сдавайся, Аннабет. Утри нос этому проклятому миру. Пусть они все знают, кто мы такие и что это такое – пытаться лишать нас наших близких. Слышишь меня? - Да. - Ты вступишь в схватку за Люка? - Да. - Самый тяжёлый вопрос. Ты доверишь мне прикрывать тебе спину? - Если ты хочешь спасти его – так же, как и я. - Я приложу все усилия для этого. Ну так что? - Доверю. - Ну вот и хорошо. - Входим в портал через минуту, - прозвучал голос Деки, заставляя Джулиана вернуться на своё место и вновь застегнуть ремень. Спустя шестьдесят секунд вокруг вспыхнул ослепительно-белый свет, сквозь который были видны реактивные выхлопы космических кораблей: эскадра Сварога прибывала на место схватки. Наставник выдохнул: он правильно рассчитал время прибытия богов. За Роксану с подопечными можно было быть спокойным.***
- И что это было? - Исполнение пророчества, - откликнулся на вопрос Клариссы Перси. – Роксана, как Джулиан относился к Люку? - Как к младшему брату. Но какое это имеет отношение к делу? - Душу героя возьмёт клинок окаянный – так предсказал Дельфийский Оракул. - Значит, мы теперь ещё и братоубийцы. Ну что ж, одним смертным грехом больше, одним меньше – никто не заметит, я полагаю. А теперь – давайте помолчим. Все и без того уже были готовы это сделать. Смерть Кастеллана оказалась для всех неожиданной и оттого пугавшей. Никто, отправляясь сюда, и представить не мог, что кому-то в самом деле придётся умереть, что после этой битвы они не досчитаются даже одного из них. Тем более, сына Гермеса, всегда умевшего выкручиваться из самых тяжёлых жизненных ситуаций. Нельзя было сказать, что большинство жалели о нём, как об отправившемся на тот свет хорошем друге. Нет, конечно. Но потеря боевого товарища, с которым они сражались бок о бок не только на протяжении этого дня, но и предыдущих одиннадцати, была определённо неприятным событием. Хуже всех было Крису. Он уже сбился со счёта, сколько раз терял брата. Наверное, это был… нет, он действительно не помнил. После исчезновения Люка из лагеря, событий, связанных с похищением молний, гибели на острове Полифема... Пожалуй, четвёртый раз. И всякий раз до этого была мизерная возможность, надежда на то, что старший останется жив. Была она и сейчас, не зря же Эренбург куда-то с ним полетел. Но всё же, сам факт смерти произошёл. А значит, Родригез имел полное право уткнуться в плечо Брэнде и задуматься о том, что он был рядом с братом катастрофически мало времени, и о том, что он это время обязательно наверстает. Только бы Джулиан сумел сделать то, что задумал. Об этом же просил всех богов Перси. Люк, несмотря ни на что, был его лучшим другом. И тем, кто взял исполнение Пророчества на себя. Тем, кто спас его, Джексона, от этой жертвы, от такой судьбы, а Клариссу и Салли – от слёз. Тем, кто пожертвовал собой ради этого мира вместо него. А может, и не вместо. Может, предсказание касалось не Перси, а как раз Кастеллана? Может, героем был как раз тот, кого все считали злодеем? «Да, наверное. Я ведь никогда не был таким, как он. Я никогда не доделывал до конца, оставляя финальный удар другим, как и в этот раз. Я могу быть… Я и есть верный соратник героев, их вечный спутник – но я не герой. Рад ли я этому? Определённо. Иногда действительно лучше остаться в тени. Иначе я бы не обрёл Клариссу, а это уже весомый аргумент. Но всё же, Люк, вернись, прошу. Ты хороший друг, и всегда им был, несмотря на то, что у нас с тобой иногда расходились точки зрения в вопросе о наших богах». Талия в очередной раз размышляла о том, что, видно, судьба у неё такая – жертва собой ради того, кого она так и не сумела спасти. Ни дать достойный пример, ни оставить в живых, ни даже толком стать средством для достижения им победы. Он действительно постоянно, хронически снижал цену её смерти до нуля. И сейчас этим самоубийством вновь сделал это. Грейс когда-то ценила его очень сильно: она помнила это. Но не теперь. Теперь он стал в некоем роде её крестом, тем, кто постоянно подводил черту под её жизнью. Смерть, воскрешение, новое начало – теперь уже рядом с Тайсоном. Всё это, конечно, были значимые вехи – но отмечать их каким-то происшествием, связанным с Кастелланом, становилось определённой традицией, и это порядком пугало. Получалось, что ей придётся постоянно следить за сыном бога торговли. Была ли она готова? Да. Рада? Определённо нет, и прежде всего потому, что один из её лучших друзей, которого она уже простила за всё, что он сделал с её жизнью, был мёртв. Единственное, на что оставалось надеяться, - так это на то, что наставник и Аннабет вытащат его с того света. Хотя бы потому, что в противном случае жизнь Грейс грозила стать непереносимо скучной и лишённой хоть сколько бы то ни было интересных событий. Роксана, осматривая группу полубогов, думала лишь об одном: сколько бы нервов они сейчас не потратили, всё это было впустую. Она прекрасно знала, куда направился Джулиан. Это был легендарный Водный Путь Сварога, расположенный на территории местной Аргентины и являвшийся частью реки, ставшей в мифологии ангелом, - Зов-Чумы, одной из самых крупных водных артерий планеты. Именно там, пройдя через местные аналоги Леты, Мнемозины и Стикса, муж в своё время воскресил её, воспользовавшись своей любовной привязанностью. И теперь он хотел, чтобы Аннабет сделала то же самое. Ей, правда, будет легче – у неё будет наставники и она не допустит тех ошибок, которые сделал в своё время Эренбург при сплетении их душ для того чтобы вытащить Шуйскую с того света. Одной проблемой в отчёте перед богами станет меньше – и то хорошо.***
- Сезам, откройся, - Джулиан постучал в железную дверь в горе. Не открыли.- Сим-сим, ау! Аннабет, ты там жива? - Вроде того. Никогда не думала, что Люк настолько тяжёлый. Ну что там у вас? - Видишь ли, интеллект суперкомпьютера, обслуживающего это место, в разы своенравней Деки. И это хорошо в определённые моменты – мало ли кому захочется воскресить какого-нибудь диктатора прошлого или стать бессмертным. Но не сейчас, когда мы стоим тут и страдаем непонятно чем, пока она нас испытывает. - Она? - Вега Ша`Гойя, принцесса одного из местных племён в незапамятные времена. Прославилась духовностью и добродетельностью, за что получила от богов вот такое вот бессмертие, когда была случайно убита во время нападения соседей. - Весьма своеобразное бессмертие, смею заметить. - Всё лучше, чем ничего. К тому же, они тогда сами только научились контролировать Круговорот, и плохо разбирались в его механике. Зато техниками уже были превосходными, и создать компьютер с душой-процессором смогли. Благо, что в отличие от большинства изобретателей, у них хватило ума первым подопытным кроликом сделать не какого-нибудь беглого заключённого, а девушку с сильными нравственными качествами. Потому что даже её власть над душами сумела извратить. Вега, да открывай уже! - Незачем так орать, Каин. Я и в первый раз прекрасно слышала, но пробуждение заняло многовато времени. Или ты забыл, что у меня после реинкарнации хроническая бессонница? - Ленивая, постоянно желающая спать, да ещё и помогающая межмировым преступникам и сверхлюдям вроде вашего покорного слуги. - И как раз последнее ты относишь к положительным качествам, не так ли? - Разумеется. Лодка на месте? - Разумеется, - повторив его слова один в один, ответил компьютер. – Там же, где и всегда. - Отлично. Пошли, Аннабет. Аннабет? Девушка не ответила. Она была поражена величественной красотой этого места. Горы, в которых оно располагалось, её не слишком-то удивили. Это были Иэндзизы, «ничтожные Анды», зеркальное и куда более мелкое отражение последних на восточном побережье Южной Америки. А вот сами Врата Душ определённо заслуживали внимания. Огромное, полностью отделанное металлом помещение, вход в которое был запрещён без разрешения Веги – всем, кроме мёртвых, разумеется. Параллельно входу через металлическое сито с чудовищно мелкой сеткой втекала Зов-Чума. Но по сути, весь Дармштадтиевый Зал был лишь преддверием – потому что как раз устье реки, начинавшееся сразу после него, и было финальной стадией Круговорота. Туда и лежал их путь. - Аннабет! - А, да? - За мной, живо. У нас не так много времени. - Не забудь прихватить меч, - произнесла Вега. - Меч? На кой чёрт он здесь? - Боги усилили охрану после инцидента с тобой. - И дали оружие, нивелировав это усиление. - Не совсем. Давать его или нет – это моя воля. - А, ну да. Я забыл, что они до сих пор не придумали, как тебя вытащить, не навредив системе. Хобот лептиктидозухии, Вега, а что это такое? Тут же одна рукоять. - ПЛМ-003, световой меч. Как вытащить меня, они не придумали, зато лазерные лучи стабилизировать ухитрились. - Хоть какая-то польза. Аннабет, давай помогу, - перетаскивая Люка в лодку со спины Чейз, произнёс наставник. Подав девушке руку, вновь обратился к Го`Шайе. – Ну что, мы поплыли? - Оба взяли мечи? - Я взял два. Аннабет? - Я Люка тащила. Поделишься? - Разумеется. Вега, мы готовы. - Отпускаю крепления. Ни когтей ни рогов, Джулиан! - К Гидре! – ответив суперкомпьютеру и погружаясь в первозданную, не тронутую технологиями и временем, темноту, Джулиан обнажил световой меч, нажав на кнопку на его рукояти. – Ну что, девочка, пора поиграть в джедаев. Добро пожаловать на Тёмную сторону Силы! И разразился смехом, от которого Чейз стало немного не по себе.***
Пейзаж вокруг, был, мягко скажем, далеко не примечательный. Пещерный, однообразно-тёмный коридор, освещаемый лишь световым мечом, который Аннабет держала впереди себя, стоя на носу корабля, пока Джулиан грёб вёслами, отталкивая лодку едва ли не от самого дна резко обмелевшей реки. Параллельно он говорил с Чейз, не давая девушке ни пугаться тишины, воцарившейся над Водным Путём, ни вешать нос. Эренбург прекрасно понимал, что для неё значила потеря Люка, но ей нельзя было теряться в этом горе, ей нужно было надеяться, нужно было верить, нужно было любить его так, как будто бы он был ещё жив. В противном случае её дух мог просто не выдержать испытания. Всё же, она была полубогом по рождению, а по развитию души – ещё только человеком. Но именно поэтому он был с ней. Его поддержка была нужна девушке, как никогда. Вот и приходилось работать гидом по загробной жизни Ясуны. - Под Иэндзизами Зов-Чума течёт весьма странно. Часть её уходит в подземные воды, и из пустот под горами выходит в Атлантику. Вторая же, которую мы видим сейчас, приобретает форму какой-то фрагментарной синусоиды, если ты понимаешь, о чём я. - Я понимаю, что такое синусоида – кривая линия на графике, чередование полукругов сверху и снизу от его горизонтальной оси. Но то, что вы говорите, я не совсем могу представить. - Так, смотри. Заметила, как резко поменялось направление движения, когда мы сели в лодку? - Да. - Это первая часть так называемого Пути, кодовое имя «Лета». Сюда ни в коем случае нельзя падать и уж точно нельзя допускать того, чтобы Люк хотя бы коснулся её. Тогда мы уж точно его не вернём. Здешний химический состав воды провоцирует уничтожение памяти и участка мозга, ответственного за функционирование души-соулморфа. При воскрешении тех, кто побывал в Лете, наблюдается синдром «зомби». Что это такое, пояснять нужно? - Нет, благодарю. Так почему же синусоида? - Мы плывём на север, и уже очень скоро достигнем Первого Поворота. Изменим траекторию движения на девяносто градусов, потом – Второй Поворот, ещё девяносто градусов – и вот тебе первый период. Мы, по сути, выплывем на те же географические координаты, с которых начинали, только долгота изменится. Потом – Третий Поворот, сто двадцать градусов – уже пошла прямая, причём достаточно короткая, а там – выплывем в Атлантический океан и воскресим Люка. - И всё? Так просто? - Нет. Во-первых, я не зря говорю о Поворотах с большой буквы. Каждый из них обернётся для тебя серьёзным испытанием и серьёзным выбором. А ещё… Впрочем, не буду тебя пугать. Лучше скажи мне, ты знаешь какие-нибудь молитвы или что-то в этом роде? - Нет. - Запущенно. Так, а у ваших, земных групп есть какая-нибудь песня, которая могла бы подойти под судьбу Люка? - «Непрощённый». - «Конец Непрощённого», - поправил соул-компьютер. – Первая часть и «Непрощённая» были им спеты. - Вега, загрузи мне их в модуль памяти, будь добра, - слегка зажмурившись от вибрации в голове, ответил Джулиан. – Хорошо… Аннабет, ты помнишь слова? - Да. - Отлично. Запевай, в таком случае. - These days drift on inside a fog It's thick and suffocating This seeking life outside its hell Inside intoxicating - He's run aground Like his life Water's much too shallow Slipping fast Down with the ship Fading in the shadows now A castaway…* Мы приближаемся к Первому Повороту. Спускайся в лодку, - девушка покорно села рядом. Взяла тело Люка, устроила его голову у себя на плече, усадив на колени. Джулиан сел вперёд, одной рукой продолжая грести, начиная совершать манёвр, другой же выставляя вперёд сконцентрированный лазер, защищая Аннабет, прикрывавшую их сзади. Эренбург не знал, какие опасности им предстояли впереди. Знал лишь, что будет тяжело. Прямо по курсу показалась освещённая одним мечом стена. Наставник было начал поворачивать, но тут сзади послышались крик Чейз, резкий взмах оружия и звук разрывающейся плоти. - Аннабет, что там? - Я… я не знаю. Оно хотело схватить Люка… - На кого оно было похоже? - На Семаргла. - Чтоб их… - он не договорил: прервала резкая вспышка.***
Аннабет, Люк, Талия и Гроувер бежали от преследовавших их циклопов. Сатир понемногу отрывался от остальных благодаря увеличенной скорости его ног с копытами, а чудовища понемногу приближались. Чейз помнила это. Помнила, что вот-вот Грейс пожертвует собой. Но зачем её сюда вернули, зачем она здесь? Здесь же даже никаких поворотных моментов в жизни Кастеллана не произошло. Что от неё хотел этот странный славянский лабиринт? «Девочка, держись, я уже на подходе», - прозвенел в голове голос наставника. Что ж, раз её целью было продержаться и, вероятно, продержать в живых сына Гермеса определённое количество времени, значит, она должна это сделать. События, тем временем, казалось, продолжили идти так, как и должны были. Талия произнесла: - Я их задержу. Бегите! В этот момент на неё должна была обрушиться палица циклопа, как и было предначертано. Чейз уже видела тот злосчастный замах, и сейчас она могла буквально ощущать его. И всё это было по сценарию. Где же был подвох? - Талия, стой! – подвох не заставил себя ждать. Наступал поворотный момент этого видения. «Не дай ему умереть. Не дай ему умереть!» - Люк! Не надо! Она резко разворачивается. Боль пронзает всё тело, сковывая и не давая двигаться дальше. Каждый шаг удаётся с огромным трудом. Протянув руку, она хватает его за рукав куртки. - Если умру я, ничего не случится. Что будет, если умрёт она, ты помнишь. Я не хочу ставить мир под угрозу. - Если ты умрёшь, ты изменишь всё, Люк. Ты не сделаешь лучше, поверь. - Я сделаю по-другому. Я не могу справиться с тем грузом вины, который на меня обрушится. Ты помнишь, чем тогда всё закончилось. Аннабет, лучше я останусь здесь… - рукав его куртки рвётся. Она, падая, повисает на нём, но держит. Он пытается вырваться. - Нет, не останешься. Не останешься. Ты пойдёшь со мной. В её глазах вспыхивает решимость. Ей всё больнее, но она дёргает его на себя, забывая, что ей всего-то тогда было восемь лет. Тело Кастеллана значительно крепче, он лишь немного наклонился, но это и спасло его от удара. Циклоп, едва их не убивший, сначала резко остановился, а затем и вовсе упал замертво. Когда тело обмякло, они увидели труп второго чудовища, а рядом – мёртвую Талию. Сзади послышался звук приземлившегося тела. Это был Джулиан, будто спрыгнувший с одного из деревьев. «Молодец, девочка. Ты справилась». - Аннабет, зачем? - Зачем, чтобы спасти тебя, болван, - отвечает за неё наставник. «Но даже не думай, что мы закончили. У нас впереди ещё два Поворота». В глазах потемнело, будто она ненадолго потеряла сознание.***
В следующую секунду перед ней вновь засверкали лучи лазера. На коленях всё также лежал Люк, а Эренбург временно позволил лодке идти своим ходом, благо, река значительно углубилась. Немного отойдя от последствий видения, Чейз задала вопрос: - Джулиан… То, что мы видели… Это правда? - Нет, не переживай. Сейчас у него краткое помешательство. Не думаю, что очень уж долго оно будет продолжаться. Просто Люк, как и любой мертвец, закончивший свои земные дела до гибели, рвётся в могилу. Нам нужно всего лишь удержать тебя. Кстати, поздравляю, мы сейчас переплыли в «Мнемозину», на второй участок Пути. Тут всё значительно проще, касаться воды можно, главное в неё не нырять, в противном случае естественные блокираторы уровня использования мозга… - Те самые «не больше десяти процентов»? - Да. Так вот, химический состав здешней воды позволяет её молекулам проникать через, не поверишь, глаза, как бы мы их не закрывали, и снимать этот естественный блок. Как следствие, наступает инсульт и внутреннее кровоизлияние во всех участках головы. С мёртвыми, впрочем, несколько другая история. Им эта часть реки не вредна, но и не полезна. Вода, не более того. В общем, если что, Люк там пару минут побыть может, а мы с тобой – нет. Так, а теперь – включай световой меч. Та тварь, с которой нам пришлось связаться, не сдаётся после первой неудачной попытки. - А кто это? - Йалаки. Сводный троюродный брат Семаргла, дух пустынь и опустынивания. Мерзкая и весьма своенравная, - кыш отсюда! Пшёл! – явно бахвалясь и нанося удар в темноту, от которого летающий пёс взвизгнул и, судя по звуку, стукнулся о потолок, ответил наставник. – Тварь. Кстати, Аннабет, тебе бы продолжить петь. Так хоть немного веселее. И постарайся вспомнить, в какие моменты жизни он мог свернуть с дороги. Может, тогда мы поймём, какое будет следующее испытание. - Я помню. Это было незадолго до того, как он в первый раз ушёл. Мы сидели с ним тогда на берегу моря, говорили о том, как боги были несправедливы к нам. Я тогда ещё пыталась доказать ему, что он несёт чушь. Не надо было. Надо было просто поддержать. Я поняла это только на седьмом дне испытаний – и было уже слишком, слишком поздно, когда уже ничего нельзя было исправить. Я никогда не смогу простить себя за это. - Но это был его выбор, Аннабет. Он сам ушёл и сам заварил всю эту кашу. - Он не знал и не думал тогда, к чему это приведёт. - How could he know this new dawn's light Would change his life forever? Set sail to sea but pulled off course By the light of golden treasure -Was he the one causing pain With his careless dreaming? Been afraid Always afraid Of the things he's feeling He could just be gone He would just sail on He would just sail on How can I be lost, If I've got nowhere to go? Searched the seas of gold How come it's got so cold? How can I be lost In remembrance I relive? How can I blame you When it's me I can't forgive?** Джулиан, увлёкшись то ли слежением за Йалаки, скрывшимся в темноте и в любой момент имевшим возможность атаковать их, то ли пением Аннабет, зазевался и едва успел, схватив руками борта лодки, развернуть её на девяносто градусов, прежде чем сверкнула очередная вспышка. В этот раз Вега, правда, не пустила его в голову к Чейз. - Сама справится. Побереги силы для самой тяжёлой схватки. - Это ты называешь – а-а-ай! – поберечь силы? – вскрикнул Эренбург, когда напавший сзади дух вцепился когтями в его спину. Ответный удар не заставил себя ждать, но хомозух уже чувствовал кровотечение, пачкавшее нательную рубашку. Какой-нибудь бронежилет тут явно не помешал бы. Следующая атака была столь же молниеносна, только в этот раз наставник, снявший ботинки, сначала воспользовался одним из них, как средством ошеломления, а затем, подпрыгнув, когтями ног нанёс удар прямо в грудь сопернику. Световой меч обрубил твари хвост, и, жалобно заскулив, Хранитель Пути скрылся в темноте. Человек-крокодил же, приземлившись, едва не опрокинул хлипкое транспортное средство. Каким-то чудом не допустив падения в Мнемозину Чейз и Кастеллана, он оглядел себя. Печальное было зрелище: исцарапанная спина и шрам на груди. Разорвав рубашку, обмотал себя, перевязывая раны. Поправил положения тел парня и девушки, поднял оружие и вновь встал на стражу молодых людей. Вега поинтересовалась: - Ты там живой? - Не дождётесь. Джулиан прекрасно понимал: вопрос был риторический. Он не мог умереть просто потому, что таких, как он, госпожа Смерть почему-то любит. Забирает к себе она лишь тех, кто этого не слишком заслужил – Роксану, например. Но не его. Несмотря на то, что количество совершённых им грехов, начиная с решающего голоса в вопросе об отмене решений Павелбургской конференции, запрещавшей использование химического оружия и заканчивая гибелью Люка от его рук, просто зашкаливало. Почему так было? Он не знал. Видимо, сама Судьба так карала его и ему подобных: они не заслуживали быстрого конца, им было необходимо пройти сквозь все круги ада не в следующей инкарнации, как наказание за ушедшую в далёкий и беспросветный отрицательный баланс карму, а здесь и сейчас. Приговор в исполнение, как говорится, приводился на месте. В данном случае, например, Вега была совершенно права, назвав его Каином. Его вынудили совершить братоубийство, один из немногих не просто смертных, а первородных грехов. Ему, конечно, было не привыкать: после нарушения цикла жизни и смерти это казалось ему мелочью. Но на душе было тяжело. Впервые он был вынужден убить своего солдата, друга и действительно – младшего брата. Пускай и не по крови: Джулиан был казаком в Фолл Диа помнит каком поколении, девиз его рода, школы и войска гласил: «Нет уз святее братства». Связь духовная ценилась едва ли не более, чем родственная, если она была искренней. И ведь к Люку он привязался, видя в нём то же протестующее против всеобщей несправедливости начало, ту же отвагу, ту же готовность пожертвовать собой, но не кем-либо из отряда. А теперь Кастеллан был мёртв. Мёртв от рук своего наставника. Это было бы для Джулиана смешно, если бы не было так грустно, и если бы происходило не с ним. Пока же оставалось только плыть вперёд, ожидая, пока Чейз исправит то, что он натворил. А он будет охранять её, раз не сумел сохранить её любимого и своего подопечного.***
Распахнув глаза, она неожиданно для самой себя поняла, что угадала. Этот эпизод их жизни стал испытанием Второго Поворота. И теперь ей предстояло изменить этот закат, непривычно багровый, этот вечер, непривычно тихий, это море, непривычно разбушевавшееся, как после шторма. Люка, который сидел рядом с ней и заканчивал свою пламенную речь. - … свергнуть Зевса. Цербер! Аннабет, ты меня слушаешь? - Конечно, - она не капли ни солгала. Она помнила, что слушала его тогда. Она помнила эту реплику дословно, побуквенно. Она помнила, что сейчас должна была ответить. Но сейчас лучше было не помнить. Сейчас нужно было менять её память. – И я согласна с тобой. Нам стоит дать им бой. Нам стоит завоевать нашу жизнь. И я готова пойти с тобой хоть сейчас. - Как-то ты подозрительно легко соглашаешься. Что-то не так? - Нет, Люк, всё в порядке. Мне просто нужно быть рядом с тобой. Я хочу быть рядом с тобой, - каждое слово давалось тяжело. Язык и челюсти немели, отказывались говорить, словно понимая, насколько сильно меняют ход событий. «Не бойся, главное, чтобы ты предотвратила решение, которое точно приведёт к его к смерти. Всё остальное уже будет не важно», - раздаётся в голове голос Го`Шайи. - Что с тобой? Тебе плохо? - Нет. Хорошо, - она поднесла палец к его губам. Медленно обняла, положила голову ему на плечо. – Я люблю тебя, Люк. Я пойду с тобой до конца. - Я тоже… люблю, - он робко, нежно, аккуратно поцеловал её в лоб. Видение оборвалось.***
- Я уж думал, что ты решила остаться с ним там, - прогремел, выводя из транса, бас наставника. - Нет уж, спасибо. Где мы сейчас? - На «Стиксе». Экватор испытаний перейдён, с чем могу тебя поздравить, - слабая улыбка, сопряжённая со стоном: боль в спине не утихала. - Что с вами? - Йалаки, чтоб его. Не смотри на меня так, как будто ты испугалась. Царапнул немного, зато сам без хвоста остался. Так что два-один в нашу пользу. Вега, он ещё здесь? - Не знаю. Пока не могу засечь. - Плохо, ну да Фолл Диа с ним. Аннабет, что в этот раз в видении было? - Сцена на берегу моря. Та самая, про которую я тебе рассказывала. - Тебе удалось его остановить? - Не совсем. Я призналась ему в любви и встала на его сторону. - Другой выход был? - Нет. Переубеждать его тогда было бесполезно. А я на его стороне – это хоть какое-то изменение ситуации. - Тоже правильно. В любом случае, - он запел: Blame All gone Away Blame gone away - How can I be lost If I've got nowhere to go? Search for seas of gold How come it's got so cold? How can I be lost In remembrance I relive And how can I blame you When it's me I can't forgive?*** Кстати, Джулиан, ты мне до сих пор не рассказал об особенностях этой реки. Тут что, что-то совсем плохое? - Стикс не может быть плохим. Для Люка – уж точно. И нам сейчас предстоит искупать его. Поможешь? Я бы с радостью сделал это один, но тварь может объявиться в любую минуту. - Давай. Только не будем допускать той ошибки, жертвой которой стал Ахиллес. - И вот тут наступает главная проблема. Понимаешь, мне этой воды лучше не касаться: она может заменить мне моё бессмертие на простую неуязвимость. Я не знаю, как тут лучше поступить. Разве что… давай попробуем так, - он оборвал свою перевязку, зарычав от боли. Благо, что Йалаки не успел пробить спину хомозуха, лишь немного порезав её, как следствие – обширного кровотечения не наблюдалось, а то, что было, уже почти прекратилось. Тканью, полученной из остатков рубашки, он обмотал руки и ноги Люка, создав некое подобие петель. Держась за хвосты, оставшиеся от узлов, завязанных Эренбургом, наставник и Чейз медленно опустили тело в реку бессмертия. Когда лицо Кастеллана скрылось под водой, Аннабет начала медленно поднимать его ноги вверх. - Что ты делаешь? - По правилам же… - Ты на Стиксе славянских богов, а не греческих. Нам нужно держать его там, пока не начнётся поворот. А что самое трудное, удержать на повороте и только потом вытащить. Причём последнее мы оба не можем взять на себя. Потому что, насколько я понимаю Вегу, в третьем испытании нам уж точно предстоит биться за Люка вместе. Можно, конечно, попробовать привязать его к лодке. Но чем? У меня свободная ткань закончилась. - Дай мне его руки. - Забирай, - бережно передав верёвку Аннабет, Джулиан выпрямился, наклоном назад поправляя баланс покачнувшейся лодки. – Что дальше? - Рви рукава. - Приятно работать с человеком, готовым не обращать внимания на некоторые условности, - маленькими коготками рук аккуратно срезая ткань рубашки по линии шва на плечах, произнёс наставник. Одним концом связал их с носом и креплением вёсел. Другие концы прикрепил к хвостам петель, державших Кастеллана. Позволив девушке опустить его за борт, в очередной раз удержал лодку от слишком сильного крена. Сел с чувством выполненного долга – и неподдельного восхищения. Он знал, что Чейз была далеко не из робкого десятка, но эти практически железное спокойствие, исполнение любого его приказа и выдержка впечатляли. Люку определённо повезло со спутницей жизни. Джулиану же – с напарницей. Холодное, выверенное, принятое за несколько секунд решение пожертвовать руками, разрешение ему дотронуться до себя без малейшего румянца на щеках – это поражало, в хорошем смысле этого слова. И всё же, с Роксаной она сравниться не могла. Для него – так уж точно. Почему? Он не знал, уж слишком во многом они были похожи, тем более – в этом возрасте. Вероятно, потому, что Шуйскую любил он, а Чейз – его подопечный. - Ну вот, а теперь можно расслабиться. Я думаю, ещё пара минут у нас определённо есть. А-ай, - схватившись рукой за то место, где Йалаки всё же нанёс ему достаточно сильное ранение, произнёс он. Аннабет не ответила. Она, призадумавшись, созерцала это странное существо, получеловека-полукрокодила с гуманно-циничным взглядом на мир. В нём причудливо сплелись убийственная хладнокровность и искреннее переживание за убитого, внешний каменный облик и разрывающееся изнутри сердце, способность ударить в спину и готовность закрыть от такого же удара, пожертвовав собой. Он был для неё загадкой, которую она не могла разрешить. Убийцей любимого, которому она почему-то доверилась, и вместе с тем, одним из ценнейших помощников, а сейчас – так и вовсе бесценным. Она была ему благодарна – но не более того. Никаких чувств своим внешним обликом, да и весьма специфическими душевными качествами вызвать он не мог. Дочь Афины удивлялась Роксане: как та могла вообще выйти за него замуж? Но тут же понимала, что в её любви к Люку не меньше странностей. И если им удастся его спасти, то ей, пожалуй, хотелось бы, чтобы Кастеллан к ней относился так, как Эренбург к Шуйской, она же возьмёт пример с наставницы. Но это было впереди. Пока же предстояло убрать приставку из общего титула четверых - «Непрощённый». - Спешу огорчить, у вас их уже нет, - Чейз едва не вылетела из лодки, когда Джулиан повернул уже изрядно потрёпанную посудину на сто двадцать градусов. Сквозь уже знакомую, но столь же непривычную вспышку она увидела, как наставник откинулся на нос лодки, входя в видение вместе с ней.***
Серое, затянутое пеплом вулкана небо. Куски лавы, падающие с огромной высоты прямо на поле боя, усеянное трупами и превращённое в кашу из снега и тел гигантов. Они с Джулианом стоят над павшим – тогда казалось именно так – Перси. Сцена была определённо знакома, разве что никого другого рядом с ними не было. В том числе и Люка. Девушка задала по мысленному каналу связи вопрос: «Джулиан, вы меня слышите?» - «Слышу. Поворачиваемся». Боль, схожая с ударом электричеством, раздалась по всему телу, когда она только повернула голову Когда же развернулась полностью, в глазах потемнело. Эренбург, по чьему лицу текла кровь. Рана была где-то на голове, но где точно – времени разбирать не было. У наставника в руках уже был пистолет, а значит, Люк стоял около портала. - Люк, не надо! - Ты говорила, что пойдёшь за мной куда угодно. Ты не пошла, Аннабет. А если даже ты меня обманула, ты, единственная, кому я тогда доверился, единственная, кого я люблю… Я не вижу смысла в этой борьбе. Джулиан, прости меня. Я подвёл тебя. Но время и судьбу, видимо, ни я, ни ты не способны изменить. Пусть всё останется так, как было. - Нет! – послышался крик девушки. Эренбург вскинул пистолет и выстрелил. - Твою мать! Кастеллан, ты долбанутый на всю голову идиот, и это сейчас – из-за тебя! Какого чёрта ты сейчас творил?!– прибавляя к уже высказанной брани ещё ряд непечатных слов, Джулиан чувствовал, как темнеет в глазах. Под его пулю попал не Люк, а Аннабет, успевшая в прыжке прикрыть любимого своим телом. Тем не менее, это произвело тот эффект, на который наставник уж точно не мог рассчитывать. Сон Кастеллана сбылся. Здесь, в посмертии, на никому не известной планете, благодаря его глупому самопожертвованию, Чейз всё-таки умерла. А значит, всё было бессмысленно. Их видения на седьмой день были не альтернативными вариантами, а составными частями единого целого. Ему не удалось избежать её смерти. Рука уже давно опустилась, а ноги, несмотря на усиливавшееся с каждой секундой покалывание, несли его к телу девушки. Губы сами собой шептали: - Forgive me… - Forgive me not, - Джулиан говорил громко. Он понимал: сейчас был переломный момент видения. Если дух Аннабет был достаточно силён, то она уже тормошит его, сидя в лодке. Если же нет… Он даже не хотел об этом думать. - Forgive me, - Люк упал на колени рядом, обнимая девушку в бессильной попытке оживить её. - Forgive me not, - покачал головой наставник и закрыл лицо руками. Почему-то ладони почувствовали влагу. Он что, плакал? - Forgive me… - Forgive me not Forgive me - Forgive me, why can't I forgive me? ****– кричит Люк. У Эренбурга потемнело в глазах. Видение закончилось.***
Хомозух вскочил. Боль пронзила тело, но он даже не обратил внимания на это. Аннабет лежала в лодке с закрытыми глазами. Нагнувшись над ней, наставник пощупал пульс. Секунда. Две. Три. Он почувствовал, как резко начало резать глаза. Четыре. Пять. Сам того не ожидая, он запел: - Set sail to sea but pulled off course By the light of golden treasure How could he know this new dawn's light Would change his life forever?***** Вега? Что там? - Вам всё удалось, но я не чувствую её. - Твою мать. Твою ма-а-ать… - он бьёт себя кулаком по лбу. – Что я натворил? «Теперь ты понял? Нельзя вмешиваться в естественный ход событий, пусть ты и сверхчеловек. Боги Ясуны покарали тебя за твою гордыню и веру в собственное всесилие…» - «Йалаки, пошёл к Фолл Диа из моей головы!». - Девочка, почему ты? Ты же не заслужила… Нет, не заслужила… How can I be lost If I've got nowhere to go? Search for seas of gold How come it's got so cold? How can I be lost In remembrance I relive So how can I blame you When it's me I can't forgive?****** Прошло сорок секунд. Сердцебиения всё не ощущалось. Джулиан, проклиная себя, вытаскивал Кастеллана, которого он спас ценой жизни Аннабет, из вод … нет, не «Стикса». Это была уже Зов-Чума. Вновь обычная река с обычной питьевой водой. Впереди было яркое свечение, от которого закрывались глаза. Обнажив световой меч, он, истекая кровью, со слезами на глазах, плыл навстречу закрывшему проход Йалаки. - Вега, что там? - Нагнись к ним. Наставник послушался. Сначала проверил сына Гермеса: у того сердцебиение явно ощущалось. По выходу из Пути должен был очнуться. Сердце Чейз же по-прежнему оставалось недвижимым. «Вот, значит, как вы со мной… Ну ладно, попробую сохранить остатки чести. Прости, Рокшанек, если я умру». - Йалаки, дай детям выйти в открытый океан. Тебе нужен я, а не они. - Нет. Вы все нарушили порядок, и вы умрёте вместе. - А, ты хочешь поиграть, псина? Как насчёт джедайской рулетки? Не возражаешь? Тогда сыграем! - с этими словами он почти в упор запустил световой меч. Монстр с трудом увернулся, полетев прямо на наставника. Джулиан принял боевую стойку, приготовившись либо убивать Йалаки в прыжке, либо жертвовать собой. Не пришлось. Резкая вспышка света , вылетевшая из-за него, описала в воздухе дугу и, вонзившись в голову сконцентрированной на Эренбурге твари, сбила её. Дух упал в воду. Хомозух обернулся: - Аннабет? - Богиня стратегии и тактики, сверхчеловек, - пафосно-шутя ответила ему Вега. - Жива… Жива… Прости меня. Я в ногу стрелял, - поднимая девушку на ноги и обнимая от переизбытка чувств, произнёс человек-крокодил. - Я не знал, что ты подставишься. - Я уже поняла. Ты сделал то, что должен был сделать. Кстати, насколько я слышала, ты уже пропел остаток песни. Никакой молитвы для конца Пути не предусмотрено? - Нет. Просто сядь и держи Люка крепче. Немного осталось, - договорив, он, грохнувшись на одно из мест для сидения, потерял сознание: кровотечение дало о себе знать. Аннабет же, послушавшись, вцепилась в полубога мёртвой хваткой, слушая, как музыку, его пульс. Через несколько секунд в глазах сверкнула уже порядком надоевшая вспышка, а на голову словно резко опустили что-то тяжёлое.***
Очнувшись, она увидела сверху не солнце, так старательно бившее в глаза в конце Пути, а тёмный силуэт «Перуна». Джулиан, вместо того, чтобы истекать кровью, чувствовал себя прекрасно: раны его затянулись, а сам он, устроившись на носу лодки, улыбаясь, наблюдал за ней и Люком. Кастеллан обнимал девушку, касаясь губами её лба. - Люк… Ты живой? - Живой, куда денется. Дуракам везёт, - ухмыльнувшись, произнёс хомозух. – Как кинул бы сейчас! – в шутку замахнулся ботинком. - Всё же обошлось. Правда, любимая? - Мы простим его, Джулиан? - Простим. Что же с ним ещё делать-то? Троица засмеялась, погружаясь в темноту: в этот момент под ними закрывались створки бомболюка. Турбины начинали шуметь всё сильнее. Дека, набирая скорость, устремилась к старушке-Земле, неся на себе тех, кто вышел из испытания с богами, судьбой, Путём и самими собой с честью. Прощённых. Примечания: * В эти дни он плыл, как в тумане, Густом и удушающим. Жизнь, вся в поисках, другим покажется адом, Его же она постоянно травила. - Он сел на мель, Как и вся его жизнь Здесь слишком мало воды, Но его лодка Всё равно переворачивается. И он скрывается в тенях, По-прежнему одинокий. ** - Мог ли он знать, что новый день Навсегда изменит его жизнь? Он отправился в море, но сбился с курса, Плывя на свет золота. - Но разве это он приносил боль Своими бессмысленными мечтами. Он боялся. Всегда боялся Того чувства, Что он может просто уйти. Просто проплыть дальше. Просто проплыть дальше. Могу ли я потеряться, Если мне некуда идти? Он искал тёплые моря и золотые горы, Так почему же мне теперь так холодно? Могу ли я потеряться В воспоминаниях, что я переживаю, И могу ли я обвинять тебя, Если себя простить не могу? *** - Порицания Сходят На нет Порицания сходят на нет. - Могу ли я потеряться, Если мне некуда идти? Он искал тёплые моря и золотые горы, Так почему же мне теперь так холодно? Могу ли я потеряться В воспоминаниях, что я переживаю, И могу ли я обвинять тебя, Если себя простить не могу? **** - Прости меня. - Мне нет прощенья. - Прости меня. - Мне нет прощенья. - Прости меня. - Пусть мне нет прощенья, Прости меня. - Ты прощаешь меня, но я… почему я не могу простить себя? ***** - Вышел в море, но сбился с курса, Отвлечённый золотыми горами. Мог ли он знать, что новый рассвет Навсегда изменит его жизнь? ******- Смогу ли я потеряться, Если мне некуда идти? Я искал тёплые моря, золотые горы, Но почему же мне так холодно? Могу ли я потеряться В памяти, что я переживаю? Имею ли я право обвинять тебя, Если сам себя простить не могу?