Острова Сварога

Перси открыл глаза. Всё та же беспросветная, освещаемая лишь звёздами и луной, мгла. Всепоглощающая, всё скрывающая, мгла. Темнота, близкая к абсолютной – полярная ночь уже больше недели длилась на островах Сварога. Её давление чувствовали на плечах абсолютно все, даже взгляды наставников – так, во всяком случае, казалось Джексону – были обращены к небу в ожидании хоть малейшего проблеска, исходившего от колесницы Ра. Что уж говорить о взглядах юных полубогов. Лампы в номерах и в холле горели ярко, но всё же не могли заменить природное светило. Они светили холодно, не источая тепло. А теперь, когда температура в номерах так резко понизилась, это стало ещё заметнее. Темнота, прежде всего лишь давившая на плечи, обрушила свой пресс на детей Солнца, принялась за их уничтожение. Именно она стала главным их испытанием. Ни холод, ни состязания, ни взаимоотношения – полярная ночь, жестокая и беспощадная. Она не оставляла шансов никому. Чем больше они с Клариссой ей сопротивлялись, чем больше из кожи вон лезли, чтобы победить, тем большим грузом она давила на их плечи. Спустя неделю это были уже, казалось, тонны неясной, неизвестной ему материи. Джексон невольно завидовал Гераклу, которому в своё время пришлось держать на плечах какой-то там небосвод. Но отказаться от этого бремени, бросить соревнования, он тоже не мог. Прежде всего, не мог физически. Единственная ассоциация, приходившая на ум – бегун на марафонские дистанции, который не мог остановиться, потому что знал , что если остановится – умрёт. Так и Джексон прекрасно понимал, что сражался он машинально, сражался, потому что уже не мог не сражаться. По-другому он просто не мог сбежать от настигающей его мглы. Тем более, что оставалось всего-то три дня. Три последних дня, которые нужно было преодолеть – по инерции, но преодолеть. Это, как казалось, было сыну Посейдона вполне по силам. Но постоянно побеждать был вынужден не он один. Кларисса, лежавшая рядом, повернувшись на правый бок, спала самым мирным сном. Это был первый день в Лагере, когда она провела в царстве Морфея больше, чем Перси. Глядя на девушку, он не смог сдержать тёплой улыбки: настолько слабой и беззащитной она казалась сейчас. Не зная её, он бы, может быть, даже поверил в это. Вот только эти нежные, девичьи руки обладали такой силой, какой могли позавидовать мужчины, что были больше её в плечах раза в полтора. Её фигура не производила впечатление крупной, тем более – мускулистой, наоборот, Джексон удивлялся, насколько женственно порой выглядела дочь Ареса. Тем не менее, с момента первой их встречи он не питал никаких иллюзий касаемо данного факта: кажущаяся миниатюрность позволяла Клариссе быть одной из самых ловких воительниц, а личных схваток с ней на мечах большая часть Лагеря опасалась сильнее, чем гнева всех богов, вместе взятых. Большая часть – но только не Перси Джексон. Наблюдать за сражающейся Ла Ру, следить за её смертельно опасной грацией было интересно, а биться с ней – так и вовсе сродни участию в смертельно опасном аттракционе. К тому же, билась она жёстко, но не жестоко. Она хорошо понимала, что меч в её руках – не игрушка, а оружие, одним движением которого можно оборвать нить чьей-то жизни, и, хотя без случайных порезов в схватках с ней никто не обходился, серьёзные ранения она наносила редко. Это не могло не вызывать восхищения. Что же до сына Посейдона, то чем больше он её узнавал, тем больше сам желал скорейшего исполнения пророчества. Теперь он уже вполне ясно понимал, что хотел быть с ней рядом. Не как боевой товарищ, не как верный друг, но как спутник жизни. И он чувствовал, что несмотря на всё то, что между ними было – ссоры, драки, постоянное соперничество – она была той, которую полубог полюбил искренно. Полюбил прежде всего за то, что в, на первый взгляд, Железной Леди, таились самоотверженные, всепрощающие любовь и забота, которой могли поучиться многие. Это была настоящая Кларисса, открывшаяся далеко не каждому, а если быть точным – только двоим. Перси Джексону и Крису Родригезу. Крис – вот кто действительно в этот момент волновал полубога. Сын Посейдона отдавал себе отчёт в том, что кого-кого, а сына Гермеса Ла Ру любила. И любила настолько сильно, что все попытки ухаживаний, которых он ещё толком и не пытался начать, уже были обречены на поражение. Нет, можно, конечно, было попробовать конкурировать с ребёнком бога торговли, чем Перси последнюю неделю и занимался. Но конкуренция с чувством девушки к кому-то другому явно была не лучшей идеей. Поэтому Джексону только и оставалось, что готовить завтрак, укрывать одеялом ночью и изо всех сил стараться помочь на соревнованиях. Всё, что он с успехом делал на протяжении прошедшей недели. В конце концов, надежда ещё не вернулась в ящик Пандоры. Три дня – и всё станет ясно. Завтраком, уже в который раз, стали две упаковки – по одной на каждого – лапши быстрого приготовления. Благо, заварить их уже было чем: видимо, Кларисса вчера половину чайника слила в термос. Джексону осталось только поблагодарить богов за то, что на войне – а значит, для Ареса и всех его детей – бережливость была одним из важнейших навыков. Оставшаяся вода пошла на заварку чая. Разбавив её уже остывшей из чайника, Перси подал порции к столу в спальной комнате. «Доширак в постель, а?» - пронеслось в голове. – «Интересно, как она отреагирует?». Отхлебнув чай из своей чашки, он ушёл в душ – избавляться от ощущения недосыпа, преследовавшего его всю предыдущую неделю. Раздавшийся плеск воды разбудил дочь бога войны. Открыв глаза, она посмотрела на часы. Циферблат показывал: «14.50». «Долго же я спала», - подумала Ла Ру. А следом отметила про себя, что сегодня Джексон впервые встал раньше неё. Он сумел приспособиться к условиям славянского Лагеря. И это, следует признаться, заставило Клариссу окончательно признать, что парень не просто заслуживал уважения как достойный соперник и преданный союзник, но был верным другом, к тому же, раскрылся совершенно не так, как она предполагала. Да, в первые два дня у него был сложный период, но сын Посейдона сумел справиться. Не без её помощи, но сумел. И теперь, казалось, он привык к этой тяжёлой жизни в славянском Лагере. Не сломался, не сдался – до боли сжимал зубы, но упорно, шаг за шагом, шёл вперёд. Не давал слабину, не опускал руки, не отдавал победу даже тогда, когда, казалось, они её потеряли. Вышел на бой с Темир-Мирзой, хотя знал, что с практически стопроцентной вероятностью проиграет в этой схватке. Мужественно терпел все её удары, заслуженные и незаслуженные. Вёл за собой на вершину Вавилонской Башни, и даже там, на самом – так им тогда казалось – высоком небоскрёбе мира, не терял чувства юмора. Пускай и его шутка про «Железную Леди» была не совсем удачной, она придала Ла Ру сил. И лишний раз доказала, что ни в походе в Море Чудовищ, ни здесь, она бы не обошлась без него – слабого на соревнованиях, отважного в подвигах сына бога морей. Перси Джексона, каким он был, какой он есть и каким всегда останется. За последний месяц он превратился из главного, но вечно второго соперника сначала в преданного союзника, а затем – и в верного друга, настоящего брата по оружию, одного из тех немногих людей, которым она без колебаний доверила бы прикрывать свою спину. Но делить одно одеяло с ним она не могла, хотя, учитывая постоянно понижавшуюся температуру, скоро это, возможно, пришлось бы сделать. Благо, она могла сомневаться во многом, но не в порядочности молодого человека. А вот как быть с его чувствами, она не знала. Понимала, что за последнее время их взаимоотношения продвинулись очень сильно, что он перестал быть для неё соперником, напротив – стал другом. Но чувствовал к ней явно что-то большее, чем просто товарищество. Он полюбил её. За что? Ответа на этот вопрос она дать не могла. Но это было очевидно, и он сам вчера в этом ей признался. Не напрямую, но признался. Отправлять куда подальше не хотелось, лавировать, пытаясь показаться вежливой – тем более. Перси слишком хорошо её знал, чтобы сказать, где фальшивая Ла Ру, а где настоящая. Согласиться она не могла. Её сердце принадлежало Крису Родригезу, а не Перси Джексону, и это чувство было взаимно. А значит, все старания сына Посейдона были напрасны, и следовало ему незамедлительно об этом сообщить, как только он выйдет из душа. Но для начала было бы неплохо позавтракать. Мысль о еде заставила Клариссу отвлечься от лирики и вернуться к суровой прозе жизни. Проверив, сварилась ли лапша, она приступила к трапезе. Спустя пару минут шум воды стих. Перси, выходя из душа и вытирая голову как можно тщательней, чтобы на ней осталось поменьше влаги, произнёс: - С добрым утром, Ла Ру. - Я бы сказала: «Днём». Ты на время смотрел? - Смотрел. Только какая разница, если за окном полярная ночь? - Тоже верно. Садись, ешь, тут уже всё почти остыло. - В последний раз я эту фразу слышал от мамы, - улыбнулся сын Посейдона. - Даже не спросишь, отчего такая забота? - Не спрошу. Мы же союзники, не так ли? - Союзники. Но я могу на пару минут забыть об этом, если ты сейчас же не начнёшь есть. Я понятно выражаюсь? - Определённое сходство. Даже выражение лица такое же. - Джексон! Полубоги рассмеялись, после чего на некоторое время, отведённое на поедание пищи, воцарилось молчание. Когда же с лапшой было покончено, и наступило время чаепития, Перси спросил: - Как думаешь, а наставники разрешат сегодня походить по номерам? - Сегодня испытание духа. Вполне может быть. Что, не терпится к ненаглядной Аннабет? - Вроде того. Хочу убедиться, не дозволяет ли Люк себе лишнего. Да и тебя, наверное, Крис уже заждался. Эх, как я его понимаю… - В таком случае, подойдём сегодня к Джулиану и Роксане. Думаю, перед решающими испытаниями они позволят нам в последний раз увидеться не в качестве соперников, - допив чай, она продолжила: - Джексон, не в службу, а в дружбу – помой чашку. - Будет сделано, товарищ командир! Встав из-за стола, девушка отвесила парню шуточный подзатыльник и направилась в душ. Сын Посейдона же пошёл на кухню: сегодня действительно был его черёд мыть посуду.

***

Спустя двадцать минут они, одетые в куртки, входили в холл дома Сварога. Что было наиболее странным для них, так это то, что они пришли первыми из всех пар. Ну, если не считать Джулиана и Роксаны, привычно стоявших и размышлявших о чём-то, да тандема Сухшан-Гильгамеш. Эти двое летали под потолком, вероятно, отрабатывая боевые приёмы. - Доброе утро, подопытные, - бросил Эренбург. – Не замёрзли ночью? - Нет, - ответил Перси. - Одеяла у вас достаточно тёплые. А вот утром было прохладно, особенно под душем. - И то хорошо. Как самочувствие? - Со мной всё в порядке, но… - Что – но? - Мне кажется, Кларисса немного подустала. Можно нам сегодня навестить остальных? - Если рано закончите – конечно. Зависит от ваших сил и от оставшегося времени. - Спасибо. Окончив диалог, пара номер два села на диван. Перси почувствовал, что пальцы Клариссы с силой сжимают его запястье. - Ай! Ла Ру, что случилось? - Я. Не. Устала. Понял? - Давай не будем обманывать хотя бы друг друга. Нужно быть слепым, чтобы не увидеть, что с тобой что-то происходит. Ты просто устала. В этом нет ничего страшного. Зазор по баллам у нас есть, день-другой можем спокойно отдохнуть. Тем более, что сегодня испытание духа. И да – я даже не думал тебя задевать. Я беспокоюсь за тебя, можешь ты понять это или нет? К тому же, они за нас ответственны, они знают, что может произойти здесь. Сказав это, он почувствовал облегчение: девушка отпустила его руку. Видимо, поверила. И вот это было действительно необычно. Они уже не просто могли сражаться спина к спине, они начали верить друг другу и в повседневности, вне испытаний. Это не могло не внушать Джексону определённых надежд. Но пока не стала окончательно ясна ситуация с отношениями Криса и Клариссы, ему оставалось только ждать, наблюдая, как в течение получаса в комнату заходят остальные пары. Первыми спустились Люк и Аннабет, шагавшие летящей походкой. Казалось, они были готовы взмыть на седьмое небо от счастья, а сына Гермеса так и вовсе светился любовью ко всему миру – и особенно к Чейз. Пара номер один долго разговаривала с наставниками. Содержания их разговора Перси не слышал, но по выражению лица наставников понял: говорили об окончательном формировании пары, причём трудно было описать как радость влюблённых, так и тех, кто их свёл. Даже Джулиан, на чьём лице до этого момента каждую секунду были видны нотки отеческой тревоги за Кастеллана, улыбался абсолютно искренне, не думая о том, что ждёт их дальше. Вслед за старшим братом вскоре появился и младший со своей напарницей. Крис и Брэнда шли по-другому. Намеренно держали дистанцию друг с другом, намеренно избегали каких-либо невербальных контактов или прикосновений. Виной этому был Родригез: он прекрасно понимал, что любое его движение может быть неправильно истолковано как Силлен, так и Ла Ру. Обе могли понять, что он в последнее время стал для младшей из сестёр кем-то более близким, чем подопечный парень старшей. А этого он не хотел. Прежде всего, потому что сам до сих пор не определился, что же всё-таки испытывает к союзнице. Она его любила, это было очевидно. Но вот что насчёт него самого? Он не понимал. С одной стороны, Кларисса была с ним и в горести, и в радости, с другой – на практике, для неё это были куда большие горести и куда меньшие радости. Брэнда же требовала от него гораздо меньшего, того, что было по силам, он не разочаровал её ни разу. Но как быть с собственными чувствами? Он не знал. Зато знали вошедшие вслед за ними пары номер четыре и пять. Тайсон и Талия, Гроувер и Можжевелка были даже счастливее Люка и Аннабет. На душе Кастеллана и Чейз лежал тяжёлый груз, компенсировавшийся, правда, счастьем, но всё равно давивший. Джексон и Грейс, Андервуд и дриада буквально излучали сильные чувства друг к другу. Соревнования никогда их и не волновали, а теперь, казалось, ничего, кроме счастья, они не замечали. Дочь Зевса сумела окончательно справиться с могильным холодом, циклоп – с чувством вины, сатир – с беспокойством за друга, увидев, что Кларисса больше не причинит ему вреда, дочь Пана же просто радовалось тому, что нашла себя и того, кто готов быть с ней рядом. Как только они вошли и доложили о самочувствии, Сухшан и Гильгамеш спикировали на землю, встав рядом с наставниками. Джулиан произнёс: - Ну что, сегодня мы заканчиваем второй круг ваших испытаний. Вновь вам придётся пройти через соревнование, в котором будет проверена ваша сила духа. Сегодня вы узнаете, кто из вас, скорее всего, одержит победу в состязаниях славянского Лагеря. Сегодня вы узнаете, за что вы боролись все эти восемь дней и за что будете бороться завтра и послезавтра. Сегодня вам предстоит окончательно прояснить ваши отношения с партнёром. Сегодня вас проверяют Гильгамеш и Сухшан. Сегодня вы пройдёте второй по сложности из рубежей вашей жизни. Почему второй, спросите вы? Потому что первый ещё впереди. Вас ждут тандемные испытания. Но пока – мы начинаем испытание духа. - Совершенно верно, - заговорил шумерский царь, спустившийся вместе с шаманом вниз. – Итак, прежде всего стоит упомянуть о том, как оно будет проходить. Вам будут выданы деревянные тренировочные мечи, на которых вам предстоит вступить в схватку с вашим партнёром. Особенность её будет в том, что вашей целью будет не поразить вашего союзника или союзницу, а наоборот – слиться с ним в битве. Показатель успешности будет отображён на мониторах. – Он показал на экраны, в этот раз расставленные вдоль одной из стен зала. - На этих экранах, - произнёс шаман. – Ваши символы. Меч – символ детей Ареса, мешок с золотом – символ детей Гермеса, вода – символ детей Посейдона, молния – символ детей Зевса, щит – символ детей Афины, сражающийся олень – символ детей Пана. Вам предстоит соединить эти символы в процессе схватки. Как только они будут соединены, вы победите или займёте соответствующее место. - Также следует отметить, что в этот раз мы не делаем разницы между командным и соревновательным зачётами. Данное испытание является их синтезом, следовательно, баллы будут одинаковы, – сказала Роксана. – Вопросы у кого-нибудь есть? - Нет, - прозвучал хоровой ответ. - В таком случае, - вступил в разговор Джулиан. – Занять места. – Полубоги прошли к мониторам, подле которых лежало деревянное вооружение. – Готовы? Тогда мы начинаем! И ещё не успела прозвучать команда наставника, как уже послышались звуки стучавшего дерева. Это были Джексон и Ла Ру. С первых секунд дочь Ареса начала наседать на своего временного соперника. Он отбивался, но с большим трудом. Такого напора сын Посейдона не ожидал, думая, что союзница даст ему привыкнуть к своему бешеному ритму схватки. Увы, надежды его не оправдались. Дитя бога войны била нещадно, не давая даже краем глаза взглянуть на монитор. Отражать её удары с каждой миллисекундой становилось всё труднее. Но, всё же, не зря она была основной его соперницей на протяжении последнего года. Он помнил её манеру фехтования, как минимум две трети арсенала приёмов, сильные и слабые стороны. И через пару минут, когда уже прошёл первоначальный шок, сражаться стало проще. Он пытался думать, как она, и трудно было сказать, что у него это получалось плохо. Во всяком случае, движения рук дочери Ареса он угадывал безошибочно, и вскоре схватка стала куда проще. Впрочем, как ему показалось, и Кларисса сумела справиться со своими эмоциями, перестав уж слишком сильно напирать на него. Спустя четыре минуты бесперебойного фехтования он уже мог смотреть на экран. Тот показывал, что вода окутывала меч, но с каждым уходом сына Посейдона от удара виртуальное оружие пронзало преграду, не давая символам полностью синхронизироваться. И это означало только одно: необходимо было взять инициативу в свои руки. Правда, куда проще было об этом подумать, чем сделать. Несмотря на свою усталость, Ла Ру оставалась дочерью Ареса, и сражаться с ней было адски трудно. Поэтому сын Посейдона решил попытаться измотать Клариссу, экономя силы. На удары он отвечал не так быстро, не пытался перейти в наступление, как раньше, наоборот – полностью отдал инициативу сопернице. И та не замедлила этим воспользоваться, вновь начав атаковать в полную силу. Они молчали. Говорить было некогда, да и не о чем. К тому же, нужно было экономить силы: фехтование и без того отнимало слишком много. Дитя бога войны не хотела терять преимущества, а сын Посейдона не желал получить случайный удар такой силы, с которой размахивала мечом напарница. Мечи стучали всё громче и громче, но это значило лишь одно: оба соперника стремились поскорее покончить схваткой. И всё же, оба понимали, что что-то делают не так. Меч разрубал воду на части, не давая ей окутать его окончательно. Радовало Перси пока одно: другие пары, хоть и сражались куда менее ожесточённо, особых успехов также не добились. Но ведь всё могло измениться в любой момент. А Кларисса то ли не желала показывать свою усталость, то ли решила израсходовать все скрытые резервы своего организма. Джексону оставалось только обороняться и ждать, пока эти резервы подойдут к концу. Он не хотел этого: впереди были тяжелейшие испытания. Но поделать ничего мог. Хотелось сказать Ла Ру, что не надо так сильно сражаться, что нужно делать что-то другое, но он знал: не обратит внимания. Надо было лишь подгадать момент, чтобы перенести игру в рамки его правил. Но, чувствовалось сыну Посейдона, этот момент наступит ещё не скоро. И действительно, прошло около часа, прежде чем Ла Ру начала выдыхаться. Перси почувствовал это и начал понемногу выходить из обороны, стараясь не просто отразить каждый удар дочери Ареса, но и провести ответный выпад. Сперва он нарывался на весьма серьёзные контратаки, но затем то ли дочь Ареса израсходовала остатки своих сил, то ли он научился предотвращать их. Так или иначе, но с этого момента Джексон перешёл в активное контрнаступление. Он сделал то, к чему так долго стремился – перехватил инициативу. Теперь уже Кларисса еле отбивалась от его выпадов, теперь уже он наседал на неё. Правда, особого успеха это ему не принесло. Монитор, на который он теперь мог достаточно свободно смотреть, показывал, что вода кидала меч в разные стороны, но никоим образом не ловила. Вновь пришлось менять тактику. «Что нужно сделать, чтобы вода окутала меч… Приблизиться?» - пронеслось у него в голове. Еле успев перехватить меч поудобнее, он продолжил атаку, но в этот раз старался сократить дистанцию, сделать расстояние между ними как можно меньше. И Перси это удалось. Они сражались на максимально близком расстоянии, и вода всё сильнее окутывала меч, но остриём тот всё равно пробивался сквозь неё. Нужно было что-то делать. И тут Джексона осенило. «Обняться. Я должен окутать её, как вода окутывает меч. Но согласится ли она?». - Ла Ру! Замедли темп, я понял, что нам нужно сделать. - Джексон, я медленнее не могу. Меня так не учили. Я и так стараюсь не ускоряться, чтобы ты хоть немного поспевал, - с трудом отражая очередной выпад, ответила девушка. – Но что же? - Обними меня, - он перешёл практически на шёпот, опасаясь, что это также может быть решением для всех. - Ты уверен? - Абсолютно. - Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Помни, мне перед Крисом оправдываться, а не тебе. - Сделай вид, что ты выдохлась. Падай, я поймаю. Оправдываться не придётся. На счёт три. Раз! Джексон провёл атаку. - Два! Ла Ру осуществила ответный выпад. - Три! Кларисса резко опустила меч. Джексон первым движением имитировал удар, при этом уведя меч вбок от тела союзницы. Вместе с тем, он подался вперёд, второй рукой ловя девушку. Наконец, второй рукой он обхватил её. Дочь Ареса искусно подыграла сыну Посейдона, вцепившись в него мёртвой хваткой, настолько сильно, что он даже через куртку почувствовал её ногти. В это мгновение раздалась сирена, обычно обозначавшая тревогу. Конус воды вокруг меча замкнулся. План Перси удался. Послышался голос Джулиана: - Перси Джексон и Кларисса Ла Ру – победители сегодняшнего соревнования! Пара номер два выигрывает схватку первой, дамы и господа. Дитя бога войны, однако, не спешила отпускать сына Посейдона. Лишь спустя пару минут, отдышавшись после затяжной схватки, они разомкнули объятия. Усталой походкой пройдя к своему дивану, сели, облокотившись на спинку. Кларисса положила голову на плечо Джексона, он склонил свою, прижавшись к её макушке. Закрыв глаза, они принялись ждать, пока закончат остальные пары. Ближе всех к успеху были Крис и Брэнда. Меч стремился пронзить мешок с золотом, но последний постоянно уворачивался. Это было, следует признаться, скучное зрелище. Силлен откровенно поддавалась Крису. Её удары были настолько медленны, что, казалось, даже улитка могла от них увернуться. Гильгамеш, следивший за этой парой, бил себя ладонью по лицу каждые тридцать секунд. Но, как это было ни прискорбно, он не мог это прекратить, ведь уровень соединения душ медленно, но верно полз вверх. Происходило это, однако, преимущественно не благодаря схватке. Её медлительность объяснялась тем, что, в отличие от Перси и Клариссы, которые думали лишь о том, как бы увернуться от клинка соперника, мысли Криса явно концентрировались на союзнице. Он понимал, что всю жизнь стремился к тому, чем являлась Брэнда, а его попытки смягчить Ла Ру были просто бесполезной тратой времени, игрой, совершенно не стоившей свеч. Но нужно ли было эту игру прерывать? Если бы он был способен мыслить лишь рационально, то сделал бы это ещё два дня назад, в Золотом Городе. Увы, отринуть чувства он не мог. Всё же, слишком долго он был с Клариссой, чтобы вот так вот брать и разрывать связь между ними. Это было непросто. Но всё же, кого он любил предыдущие полтора года? Клариссу. А что в ней любил? То, что было и в Силлен. Вот только младшая дочь ради него сумела измениться, сумела преодолеть свою природную жестокость. А старшая так и оставалась глуха к его молчаливым призывам и мольбам, была слепа, не видя его глаза, молящие не продолжать схватку. Он выбивался из сил, пытаясь доказать ей, что он достоин. Увы, за всё время он так и не смог этого сделать. Ла Ру, как бы ни пыталась стать мягче, в душе оставалась всё той же дочерью Ареса, какой всю жизнь и была. И не ему суждено было это сделать. Он оказался недостоин Клариссы, не смог смягчить её по-настоящему, а не только в моменты радости от взаимных встреч. Зато Брэнда благодаря ему изменилась. Даже будучи изначально мягче старшей сестры, рядом с ним она переборола свой характер, доставшийся в наследство от отца. Она требовала от него куда меньше, чем Ла Ру, не давала поблажек, но и понимала, где находилась грань его возможностей. Подгоняла, но понимала, что лучше порой сберечь его силы. Следовало признать, она действительно стала для него идеальной союзницей. И, если ему хватит духа, сегодня Крис в этом признается. Зазевавшись, он пропустил попадание клинка Брэнды по плечу. Деревянный меч, разумеется, не нанёс никакого видимого вреда даже его одежде, но удар всё равно был ощутимый. Правда, боль быстро сменилась ликованием. Прозвучала тревожная сирена. Меч пронзил мешок с золотом. - Пара номер три, второе место. Вы справились. Проходите на место, - раздался голос Гильгамеша. Крис облегчённо выдохнул. От того, что испытание закончилось, от того, что он сумел удержать в конце второго круга испытаний второе после Джексона место, от того, что полуторалетняя эпопея его любви к Клариссе, наконец, приближалась к страшному, но логичному концу. Для него начиналась новая жизнь. И символом этой новой жизни стали воскресшая мантикора Алифия и Брэнда, не просто поверившая в него, но и изменившая. Ей – он это понимал – Родригез был многим обязан. Прежде всего, тем, что рядом с ней он окончательно осознал, что можно быть не первым в соревнованиях, но просто первым для той, кто его любил. Можно было быть просто рядом, а не совершать никому не нужные подвиги каждую минуту. Не было смысла жертвовать собой, нужно было собой быть. Этому научила его жизнь рядом с Силлен. И молодой человек знал, что её любовь преподаст ему ещё много уроков. Он нашёл то, что искал. А искал он девушку, которая сейчас склонила голову ему на плечо. Благо, что Ла Ру этого не видела. Она всё ещё отдыхала после часовой схватки с Джексоном на плече у своего союзника. Крис понимал, что с Перси она будет счастлива. Потом. Но перед этим её ждёт большое горе – расставание с Родригезом. Он не хотел причинять ей эту боль, но, скорее всего, ему придётся это сделать. Вот только когда? Этого он не знал. Равно как и не знал того, что в этот день Кларисса собиралась прийти к ним в номер. В отличие от него, Люк сегодня скорее должен был обрадоваться визиту представителя второй пары. Всё же Джексон был единственным полубогом, который не разочаровывался в сыне Гермеса до самой смерти последнего. Да и Аннабет наконец-то сможет поговорить с кем-то помимо Кастеллана. Иначе говоря, визит Перси обещал быть неприятным сюрпризом для первой пары. Пока же их мечи бились друг о друга со скоростью, мало уступавшей скорости, на которой сражались сын Посейдона и дочь Ареса. И, тем не менее, полоска духовного соединения ползла вверх хоть и уверенно, но слишком медленно. Щит никак не хотел накрывать мешок с золотом. Мысли, периодически проскальзывавшие сквозь пелену рефлексов, нацеленных на отражение удара соперника, спрашивали лишь одно – что они делают не так? Они сражались на своей максимальной скорости, как и Джексон с Ла Ру. Даже попробовали один раз картинно упасть друг другу в объятия, но не сложилось: полоса замерла, а потом и вовсе резко пошла вниз. По губам Роксаны было понятно, что женщина в этот момент достаточно резко выразилась. Она явно была недовольна их с Джулианом воспитанником и его подругой: не ожидала, что они столь примитивно повторят трюк, проделанный первой парой. И тогда до Кастеллана окончательно дошло, что каждая пара должна решить задание по-своему, не было какого-то общего выхода. Тем более, что это стало очевидно для всех, когда Брэнда ударила Криса и благодаря этому их пара заняла второе место. В этот момент Аннабет активно размышляла над тем, как должны правильно взаимодействовать летавшие в воздухе и усердно не хотевшие приближаться щит и мешок. Что может сделать мешок? Упасть на щит? Они это пробовали, стало только хуже. Значит, задача решалась по-другому. Главенствующую роль занимал именно щит. А значит, Чейз должна была сделать что-то, что привело бы к объединению символов. Но что? Что вообще может сделать щит? Защитить. Накрыть. Прикрыть. Закрыть. Почему нет? Закрыть золото от, например, летящих стрел. Или ткань мешка от направленного прямо в него меча. Вот только что нужно сделать ей, чтобы исполнить эту функцию щита? Прежде всего, быть как можно ближе к Люку. Затем – прекратить пытаться нанести ему какой-никакой, но вред, при помощи этого деревянного меча. И только потом уже пытаться защитить. От чего, она не знала. От какой-то мнимой, несуществующей угрозы. От того же Кроноса, пытающегося его съесть. Или от циклопа Полифема. А защищать нужно со всех сторон, и прежде всего – со спины. Ей нужно закрыть ему спину, наибольшую её часть, во всяком случае. А как это сделать? Слишком сильный удар меча Люка отбросил её на пару шагов назад, прервал размышления и отбросил полоску соединения. Перейдя в контратаку, едва прижав Кастеллана к стене, она позволила себе продолжить думать и перевести схватку в достаточно комфортный для размышлений ритм. Итак, единственным возможным способом защитить спину сына Гермеса в данных условиях было к его спине прислониться, прикрыть своим телом. Других вариантов здесь не было. В отличие от Перси, говорившего шёпотом, она уже не боялась, что её услышат и воспользуются догадкой и произнесла: - Люк, стой! Кастеллан сложил оружие. - Повернись. Сын Гермеса развернулся. Чейз встала к нему спиной. Выставив мечи вперёд и приняв боевую стойку они обернулись. Полоска объединения, резко ускорившись, практически дошла до ста процентов, но вдруг замерла. Люк спросил: - И что теперь? Хорошо бы знать, что делать теперь. А ведь они были так близко, совсем чуть-чуть оставалось до полного соединения символов. И в этот момент Люк понял, что нужно сделать. Перебросив меч в левую руку, он обернулся, визуально будто бы соединившись с девушкой в единое целое. Роксана, улыбнувшись, произнесла по громкой связи: - Пара номер один, Люк Кастеллан и Аннабет Чейз, третье место! Раздалась тревожная сирена – в этот раз с опозданием. Символы соединились воедино, щит накрыл мешок с золотом. Сын Гермеса и дочь Афины, обрадованные, едва не прыгавшие от радости, направились на свой диван и, сев на нём, принялись наблюдать за оставшимися двумя парами. Тайсон и Талия решили свою проблему спустя полчаса после Кастеллана и Чейз. Их методом стали объятия, на которые они пошли только потому, что перепробовали все остальные методы. И, к удивлению Джексона и Грейс, это сработало. Как оказалось, именно намеренные объятия, без иллюзии подстраховки, были их решением задачи духовного соединения. Ведь они признались в любви друг другу на третий день пребывания в Лагере, и для выполнения условий испытания достаточно было приблизиться друг к другу телами. Молния пронзила водяной конус, наэлектризовав его до предела. Соединение свершилось. Джулиан, наблюдавший за этой парой, объявил: - Пара номер четыре, Тайсон Джексон и Талия Грейс, четвёртое место! Гроувер и Можжевелка отстали от них минут на десять. Парадоксально, но у этой пары, сформировавшейся практически сразу по приезде на Новую Землю, основной силой объединения стал обратный процесс – удаление друг от друга. Чем дальше они отходили, тем больше притягивались. Встав практически по разные концы зала, они соединили свои мечи не совсем обычным способом – при помощи ползучей лозы, выпущенной дриадой. Сражающие олени сцепились рогами. В последний раз прозвучала тревожная сирена. Раздался голос Сухшана: - Пара номер пять, Гроувер Андервуд и Можжевелка, пятое место! Испытание подошло к концу. Группа полубогов «Аспера», построиться, - юноши и девушки встали в ряд. – Приступаем к подведению итогов. Всё осуществлено практически идеально, так, как и требовалось. Главное – вы справились с испытанием. Вы стали единым духовным целым. Кто-то быстрее, кто-то медленнее. Это уже не столь важно. Многие из тех, кто был здесь до вас, не могли дойти даже до половины пути. Ну а теперь – пора объявить ваши баллы. Те, кто следил за ходом схваток, конечно, и без того могут их посчитать, но, всё же, повторим. Некоторые пары, - тут шаман своими странными, то ли выцветшими, то ли горевшими огнём постоянно работающего разума, глазами очень пристально посмотрел на Перси и Клариссу, - были настолько вымотаны, что чуть не заснули и наверняка пропустили порядок выполнения задачи. Итак, поехали. Гильгамеш, что у нас там? - По критерию «командное взаимодействие» все пары получают первое место и пять баллов. Почему? На этот вопрос уже ответил Сухшан. Если говорить о соревновательном зачёте, то тут первое место и пять баллов у пары номер два, Перси Джексона и Клариссы Ла Ру. Второе место и четыре балла у пары номер три, Криса Родригеза и Брэнды Силлен. Третье место и три балла у пары номер один, Люка Кастеллана и Аннабет Чейз. Тайсон Джексон и Талия Грейс, пара номер четыре, на четвёртом месте с двумя баллами в копилку. Пятое место и один балл достаётся паре номер пять, Гроуверу Андервуду и Можжевелке. Поздравляю, полубоги, второй круг испытаний пройден. И сейчас Джулиан и Роксана объявят предварительные итоги. Молодые сверхлюди, вам слово. Эренбург и Шуйская, до сих пор сидевшие на отдельном диване и усиленно что-то выискивавшие и считавшие в своих блокнотах, поднялись и с немного рассеянным и взволнованным видом подошли к Гильгамешу и Сухшану. Первым, по традиции, заговорил мужчина. Правда, тон его был уже не добродушно-менторский. Теперь он говорил с полубогами, как с действительно равными себе. - Что ж, дамы и господа, вы пробыли тут восемь дней. Вы сильно изменились в лучшую сторону за это время. И даже сумели немного изменить нас. Теперь мы видим: греческим богам, если что и случится, не нужно беспокоиться. У них растут достойные помощники и достойная смена. Теперь мы не просто верим, мы в этом уверены. Роксана, что скажешь? - Итак, по сумме всех состязаний в соревновательном зачёте на первом месте пара номер два, Перси Джексон и Кларисса Ла Ру с тридцатью четырьмя баллами. Второе-третье место с двадцатью четырьмя баллами делят пары номер один и три, Люк Кастеллан и Аннабет Чейз и Крис Родригез и Брэнда Силлен. Четвёртое место у пары номер четыре, Тайсона Джексона и Талии Грейс, двадцать один балл. Пятое место и пятнадцать баллов у Гроувера и Можжевелки Андервуд, пятой пары. Таким образом, в соревновательном зачёте к восьмому дню испытаний определился лидер – Перси Джексон и Кларисса Ла Ру, вторая пара. Как вы все понимаете, это досрочное первое место, даже если в следующие два дня они получат по одному баллу. Поздравляем. Полубоги устало улыбнулись и кивнули головой. - А вот в командном зачёте всё не так просто, - продолжил речь Эренбург. – Тут у нас первое место делят две пары – снова Перси Джексон и Кларисса Ла Ру, номер два, и Крис Родригез и Брэнда Силлен, номер три, по тридцати одному баллу. Третье место у пары номер четыре, Тайсона Джексона и Талии Грейс, с двадцатью четырьмя баллами. Двадцать четыре балла и четвёртое место у пары номер пять, Гроувера Андервуда и Можжевелки. И, наконец, двадцать два балла и пятое место в зачёте у Люка Кастеллана и Аннабет Чейз. - И, таким образом, дав за первое место в каждом зачёте по пять баллов, за второе – четыре, и так далее, и суммировав оба зачёта, мы получаем следующую картину. У пары номер два на данный момент явное лидерство – десять баллов из десяти. Перси и Кларисса, вы сумели преодолеть многое вместе. В поезде я не понимала, как вы сможете сосуществовать. Но вы приспособились и привыкли друг к другу. Вы проделали долгий путь. И вы не зря в лидерах. - Второе место. Не менее долгий путь, не менее тяжёлый процесс объединения в пару. Девять баллов – Крис Родригез и Брэнда Силлен. - Третье место. Превосходное командное взаимодействие, единственная пара, сумевшая сбросить Перси и Клариссу с первого места на пьедестале – Тайсон Джексон и Талия Грейс, семь баллов. - Четвёртое место. Превосходная работа в соревновательном, но порой не очень хорошая работа в командном зачёте, особенно на первых порах. Те две единицы вас подвели. И, тем не менее, я горжусь вами. Вы справились сами с собой и друг с другом. Вы преодолели все преграды и все свои недостатки. Вы выросли в тех, кого бы я, не думая, поставил бы на места ваших родителей. И, уверяю, ничего бы не изменилось. Люк, Аннабет, пять баллов. Но всё ещё впереди. У вас два дня. - Пятое место. Стабильный уровень, прекрасная командная работа. Вы были парой, когда многие даже становиться ей не хотели. Вы указали всем дорогу, и в этом ваша главная заслуга. Гроувер Андервуд и Можжевелка, четыре балла. Вы последние, но, уверяю вас, не по значению. - Мы гордимся вами всеми, греческие полубоги. Вы справились с жизнью в славянском Лагере, - наставники, Гильгамеш и Сухшан захлопали в ладони, причём шаман ещё и крылом начал издавать звук, больше всего похожий на треск. Аплодисменты продолжались несколько минут. Когда же они, наконец, закончились, Эренбург вновь начал говорить: - Однако это ещё далеко не конец. Вам предстоит ещё совместное испытание Гильгамеша и Энкиду и наше с Роксаной состязание – Состязание Наставников, самое тяжёлое. И для того чтобы у вас была мотивация, мы поведаем вам тайну нашего главного приза. - Главный приз, - продолжила Шуйская. – Бессмертие. Не какое-то там купание в реки Стикс, нет – настоящее бессмертие, вечная жизнь. При условии, конечно, что вы не будете лезть под пули. - Путь к этому бессмертию – «ген патриарха», содержащийся в крови у всех богов и у нас с Роксаной. Мы, правда, его получили не совсем, - тут наставник хитро улыбнулся, - законным путём, но это другая история, её расскажем позже. А что вы хотели? Должна же быть хоть какая-то интрига! - У нас только один экземпляр этого «гена». Его получат не победители, а те, кто займёт первое место среди равных, ибо в славянском Лагере нет проигравших. Все, кто сможет уйти отсюда, уже будут считаться победителями. И, смею заметить, вы уже победили. И Лагерь, и монголов, и тех, кто вас испытывал. Нам осталось только увидеть, кто из вас достоин «гена патриарха» более всех остальных. Но это завтра и послезавтра, а пока – отдыхайте. Можете, кстати, навестить друг друга. Сейчас полвосьмого, у вас есть три с половиной часа. Можете, конечно, задержаться, но завтра скидок за заспанные глаза никому делать не будем. Всем ясно? - Да, - раздался хоровой ответ. - В таком случае, - произнесла наставница. – Можете идти. На сегодня вы свободны. Полубоги направились в номера. Наставница повернулась к мужу и сказала: - Мы тоже свободны. Гильгамеш, Сухшан, вы с нами? - Позовём Энкиду и фараонов и придём, - ответил шаман. - Ждём. Поднимайтесь на крыле или на Семаргле, не тревожьте ребят. Они заслужили отдых сегодня. - Смею заметить, мы тоже, - присоединился к диалогу Джулиан. - Пошли в номер. У нас, кстати, чай там остался? - Ты взял с собой такие залежи, что мы тут ещё несколько недель можем прожить. - Рокшанек, я к детям хочу, между прочим. - Я тоже, дорогой. Я тоже. Улыбнувшись и поцеловав мужа в щёку, Роксана взяла его под руку и вместе с ним направилась в номер. Восьмой день испытаний подошёл к концу. Наступала восьмая ночь…