Луноворот. Дикая вишня

      Хината не разделяла стремления людей к сокращению громких имён. Например, кондитерская перед резиденцией, носившая гордое название «Кристальное ожерелье Первого Хокаге» легкомысленнейшим образом поменялось на ничего не значащий «Кристалл». Спасибо, готовили всё также вкусно, и чай заваривали весьма неплохой.       Разве что повод был… вообще не было повода. Как и настроения. Под стать моросящему за окнами дождю.       — Что-нибудь алкогольное брать будем? — осведомилась Ино-сан.       — Нет, мне ещё Мирай тренировать. — покачала головой Темари-сан. — Если распогодится.       — Разгони тучи, что тебе сто́ит?       — Прочитай ответ в моей голове, что тебе сто́ит? Хочешь бурю в Скрытом Листе?       — Я буду чай, — пискнула Хината.       — Ску-ука, — вздохнула Ино-сан. — Закажу вишнёвое хаппосю. Никто не поддержит, даже Лобастой нет…       — Я и смотрю, ваше Ино-Саку-Хи распалось, — усмехнулась Темари-сан.       — Но Сакура-сан, получается, пребывает где-то в Конохе? — тихо спросила Хината, присаживаясь за круглый столик.       В зелёных колдовских глазах Темари-сан вспыхнул интерес. Если подумать, это она вытащила их в кафе, потворствуя немым просьба мужа. Но наверняка сама не знала, зачем он посылал ей те невербальные знаки, и теперь пыталась это прояснить.       Хината уверилась, что это было сделано для того, чтобы увести её подальше от Наруто-куна. Потому что… нет, Наруто-кун не был, наверное, на неё обижен, он славился отходчивостью, но отчего-то Хината Наруто-куну мешалась…       И раздражало, что все ей лгали! Считали глупенькой, несамостоятельной, шептались за спиной, смотрели сочувствующе, будто она не химе великого клана, а бедная овечка. Хотя так оно и было.       Хината рассеянно кивнула официанту, поставившему чай и десертное конняку — захотелось взять что-то низкокалорийное, потому что, по сравнению со стройными подругами, она набрала лишних килограммов. Какому же мужу такое понравится? Наверное…       — Официально Сакура в отпуске, — вещала между тем Ино-сан, — но где на деле шляется — кто её знает? Может, со своим Саске. Что муж, что жена — один гемор, как метко замечает Шикамару.       А в клане Хьюга говорили, что муж и жена всегда рядом, как палочки для еды. Совсем иной подтекст. Хината на этом росла и верила. Что свадьба — это венец всего, и уж после неё никаких невзгод в отношениях случится не может. Но сейчас что-то шло не так, и это скребло душу.       — М-м, как мило с вашей стороны, — томно бросила Ино-сан официанту, откидывая светлые локоны за спину. А не отпустить ли и Хинате длинные волосы? Они с мужем не говорили на эту тему, но вдруг он подобные причёски любит больше? Химавари, рассматривая старые фотографии, заявляла, что мама была такая красавица и что она тоже так хочет. Была…       — Не трать на бедного юношу свои чары, — покровительственно сказала Темари-сан. — Спасибо, можете идти, извините за нашу подругу, она слегка не в себе. Всегда не в себе. Это не лечится.       — Язва, — прошипела Ино-сан, когда официант удалился. — Хорошенький же мальчик! Пускай порадуется, что на него знатные госпожи обратили благосклонный взгляд! Это же весело!       — Конечно, порадуется, — хмыкнула Темари-сан, — когда ты оставишь ему щедрые чаевые. Он ради них тебе улыбался, не обольщайся. Ты для него старуха.       — Завидуешь, что смотрел он на меня, а не на тебя? Ведь в Суне ты была номер один, не так ли? Из первых красавиц Песка угодить во второй эшелон Листа…       — Я не понимаю, зачем тратить на бесполезный флирт своё время. Если, конечно, не собираешься заводить интрижку.       — И-интрижку? — шепотом повторила Хината.       Ино-сан рассмеялась:       — Можно подумать, у тебя времени нет. Как раз тебе, Тема-чан, тратить его совершенно некуда!       — Хината, — обратилась Темари-сан, — она постоянно себя так ведёт или сегодня не с той ноги встала?       — Н-ну… обычно они пререкаются с Сакурой-сан… по-дружески…       — И тебе не надоело их слушать?       — Нет… — и Хината поймала себя на мысли, что лет в двадцать радовалась, что Ино-сан и Сакура-сан приняли её, такую тихую и никому не интересную, в свою компанию, не бросили в одиночестве. С ними ещё была Тен-Тен, но когда остальные обзавелись семьями, беседы так или иначе стали сводиться к детям, прикормам, распродажам в хозяйственных магазинах и ленивым мужьям, расшвыривающим вещи. Тен-Тен такие разговоры поддержать не могла. Но больше всего, наверное, её довёл случай, когда в кафе она взяла Calpis, потому что накануне чем-то отравилась, а Ино-сан прочла часовую лекцию на тему: «Ты что, пищевые отравления ни в коем случае нельзя лечить кисломолочными продуктами, ты не знала?! Это тебе фельдшер и мама маленького ребёнка говорит, недавно всей семьёй съели что-то не то и мучались животами, и у Иноджина от молока были вот такие колики, проблемы с газиками и вот такой жидкий стул вот такого и такого цвета». И Тен-Тен перестала ходить на посиделки, похоже, ей стало с ними скучно, её жизнь вращалась в иных сферах. Но неизменно на могиле брата Неджи, куда Хината приходила убираться, царил образцовый порядок и стояли свежие цветы.       Темари-сан и Каруи-сан… Они были людьми новыми, с ними не связывали узы общего детства и потому не то чтобы много общались… А те, напротив, как первые госпожи кланов-побратимов, сдружились, не зря Каруи-сан привозила с родины новым знакомцам целые сумки модной в Кумо одежды деним, блоки жевательной резинки, элитное виски и тайком, лично Хинате, компакт-диски Киллера Би. Ибо каждому дозволены безобидные слабости.       — Вот из-за этого, только не обижайся, у тебя и нет в Конохе подруг, — ввернула Ино-сан.       — Может, потому что открытых и честных суновцев проще любить?       — Ой, ой! — замахала руками Ино-сан. — Любить надо своего мужа. Как я своего.       — И при этом строишь глазки официантам, да-да.       — Для поддержания тонуса!       Хината совсем сникла, уставившись в чай. Будь тут Сакура-сан, уже увела бы тему с пикировок. Она никогда не забывала, что рядом Хината, и вовлекала её в мирную беседу. И Хината в такие минуты особенно благодарила Сакуру-сан, как человека, который её помнил и ценил, с которым у них было… чувство локтя? Не бесчестно ли подозревать её в гнусных адюльтерах? Или, как считал Каваки-кун, верить никому нельзя?       И сейчас погасить искры между Ино-сан и Темари-сан оказалось некому… Хотя однажды именно отсутствующая здесь Каруи-сан, знающая этих двоих не в пример лучше Хинаты благодаря узам кланов, поведала, что они не злятся, это их стиль общения, и на самом деле они очень неплохо ладят.       Хината к такому не привыкла. Хотелось втянуть голову в плечи, чтобы её не заметили и разного рода шпильки не полетели в неё. Потому что бойко отбить выпад она не сумеет. Минут пять будет обдумывать ответ, а когда найдёт формулировку, станет уже поздно.       — Надо быть привлекательной, чтобы муж не расслаблялся, — говорила Ино-сан, а Хината поневоле слушала, с ужасом примеряя на себя и жалея, что согласилась пойти в кондитерскую с этими двумя. У Ино-сан, верно, дружба не только с бывшими одноклассницами, но и с госпожой Нара и госпожой Акимичи, а Хината опять лишняя. — И не сидеть дома, перебиваясь тренировками подрастающего поколения и готовя свой рис с мясом, специями, маслом и маслом. Ужас, сколько масла, это же вредно! Нужно не мариноваться в быте, а каждый день расти над собой, чтобы тебя приходилось добиваться снова и снова! На тебя как на женщину, а не как на кухарку, должны обращать внимания мужчины! Чтобы твой шёл с тобой рядом и гордился, что именно ему принадлежит самая лучшая девушка в галактике! Ты должна оставаться желанной, разной и непредсказуемой. Как в первый раз. Мы с моим живём просто отлично, мы договорились не бросать ходить на свидания, а в общей постели не засыпаем до двух часов ночи. Ну честно, девочки, раньше никак не получается!       Хината ощутила, как пунцовеет лицо. Темари-сан громко расхохоталась:       — Не заливай!       — Так и есть!       — Бедный Сай! — вплеснула руками Темари-сан. — Он ещё жив? То-то я смотрю, он вечно хмурый ходит и невыспавшийся! Заездила мужика! Хах, ну надо же сморозить такую глупость!       Общая постель… Хината помотала головой. У Хьюга супруги проживали в раздельных покоях, на мужской и женской половинах дома. Да и их с Наруто-куном кровать разбиралась на две односпальные, которые раздвигались по разным сторонам комнаты, к двум прикроватным тумбочкам. Просто не было в том необходимости.       Так принято жить. У каждого есть право на личное пространство, и она границы мужа не нарушала, хотя, к своему стыду, завидовала иногда, как непринужденно туда могла вторгнуться Химавари. Неприлично оказывать друг другу внимание на людях, ходить по улице, держась за руки или обнявшись… Сай-кун и Ино-сан вели себя в высшей степени вульгарно, но Хината не укоряла их — это всё веяния нового времени, других стран и их культур, результат открытых границ…       Могло ли так статься, что Наруто-куну… с ней, такой правильной, пресно?       — Ой, девочки, извините, — Ино-сан замерла, приложив пальцы к виску, наморщила безупречно гладкий лоб (а у Хинаты под чёлкой наметились первые тонкие морщинки). Мыслепередача, похоже. Ино-сан зашевелила губами, проговаривая слова про себя, она так делала, если теряла концентрацию. И, как и всякая Хьюга, Хината помимо воли читала по губам: «И сколько они предлагают за клубни? Нет, мам, такая закупочная нас не устроит! Нет, не подписывай никаких документов! Мы лучше перейдём на поставщиков из Отофоку. Нет! Какое ещё коммерческое предложение? Мам, ну скажи, что у тебя нет права подписи, а я буду только завтра. А ты настаивай! Всё, отключаюсь».       — Это по работе, — Ино-сан поправила заколку в волосах. — Ничего без меня решить не могут.       — О, дождь прекратился, — заметила Темари-сан. — Оставлю вас, я на тренировку.       — Эм… — Хината покрутила в руках чашку из прозрачного фарфора, — не была бы ты столь любезна… Если увидишь с Мирай Куренай-сенсей, передай ей, пожалуйста, моё почтение и наилучшие пожелания…       — Легко, — открыто улыбнулась Темари-сан. Улыбка ей, обычно такой серьёзной и колючей, невероятно шла.       После её ухода Ино-сан, сдув пену с хаппосю, задумчиво сказала:       — Знаешь, мне её и Каруи жаль… Обе — птички в клетке. Отказались от карьеры шиноби, посвятили себя семье… Пока дети были маленькие, понятно, заботы, хлопоты, им было ради кого жить, но наши малыши выросли, и вот… Каруи проще, у неё муж никогда не повзрослеет, так что как посадила она этого великовозрастного дитятку себе на горб, так и будет его тащить, но её всё устраивает, Чоджи — тем более. И потом, Каруи как-то обмолвилась, что служила только ради денег, потому что надо на что-то существовать, но всегда мечтала сидеть дома, чтобы её обеспечивали. Хотя у Акимичи с их хозяйством не особо посидишь. Не подумай, я Чоджи обожаю, Каруи для него — лучший вариант, самое то, чтобы изредка ходить на задания для элитных джонинов, приносить в дом жалование и остальное время глушить пиво на диване. Но всё-таки здоровые у них отношения, я рада за друга. И за Шикамару рада, ему нужна та, кто будет этого лодыря под бок пихать, чтоб не разлёживался, не всё же мне это делать! А вот Темари… у нёе глаза воина, который никак не найдёт себе поле боя. Талантов много, а куда их применить — не знает. Одна отдушина с Мирай, ну и наших детей натаскивает.       — Но мне всегда казалось… — Хината грустно перевела взгляд на мокрую резиденцию за окном. Темари-сан и след простыл, унеслась, словно ветер. — Что они с Шикамару-куном друг друга любят. Искренне и сильно. Раз она ради него даже оставила родину…       — Любят, конечно, — кивнула Ино-сан. — Нисколько не возражаю. Шикамару до сих пор носит на шее этот куриного бога, как талисман. Помнишь ту историю, когда у Темари диагностировали якобы лейкемию? Сколько тогда Шикадаю было? Лет пять, наверное, да, точно, Иноджин тогда как раз учился читать. Я помню Шикамару в те дни, какой он ходил… Будто это он болен. Весь в мыслях о ней. Сакура тогда говорила, что не нужно переживать раньше времени, надо дождаться результатов биопсии, мониторить состояние. Поддерживала, как могла. А Чоджи выбил им путёвки, чтобы отвлеклись. На базу отдыха под Кумо. Горы, море и целебные источники. Именно в той поездке они нашли на берегу эту гальку со сквозным отверстием, и ещё камушек в виде магатамы. Магатаму Темари носила с собой на удачу, а этого куриного бога — Шикамару. Словно заклинал спасти жену. Он даже в храм Огня повадился, вот уж от кого не ожидала! Не знаю уж, что помогло. Но диагноз не подтвердился, Лобастая оказалась права, обошлось лечением гемолитической анемии, которая, как я поняла, развилась из-за неправильно подобранной оральной контрацепции. Вот до чего довело решение Темари, что, кроме Шикадая, у них детей не будет. Наша внутриклановая карусель по производству боевых единиц Ино-Шика-Чо её добила, ну правильно, какой женщине понравится рожать по заказу? Нет, это не она мне рассказала, это Шикамару проболтался, и после этого ещё будут говорить, что женщины — сплетницы? Да это у мужиков язык без костей! И смотри, Темари магатаму уже не носит, зато Шикамару — не расстаётся.       Хината эту историю помнила, но без интимных подробностей. Неизвестно, откуда столько знала Ино-сан, Хината такие слова и произнести бы не смогла, на что подруга пожала бы плечами: «А что такого, мы уже взрослые девочки!» Хината тогда тоже ходила молиться в храм за здоровье Темари-сан. Почему люди вспоминают о религии лишь если им плохо?       — Но любовь любовью, — назидательно продолжала Ино-сан, — но нужно и для себя жить! Своими интересами, мечтами, призванием… Вдруг брак завтра закончится, развод и девичья фамилия, и что ты будешь делать без своей опоры и поддержки? Кому понадобятся твои вкусные обеды и жертвенность? Каков скачок для Темари, а? Из советника Казекаге стать обычной домохозяйкой и приложением к советнику Хокаге. Потому что какая ей карьера шиноби в Конохе, если она верна присяге Стране Ветра? И из-за этой спесивости, мол, если не так, то дома буду сидеть, наша Тема-чан и поставила себя на паузу.       Хината, напротив, находила, что это Ино-сан со своей карьерой менталиста и цветочным магазином жертвует сыном, который рос не подле мамы, а подле остальных юных Ино-Шика-Чо, а также бабушки и папы. Доводилось видеть, как малыш рисует что-то в уголочке его кабинета. А ещё жертвой пал домашний уют, потому что дома у Яманака, если там не убиралась матушка Ино-сан, царил ужасный бардак, а в холодильнике не находилось ничего кроме готовой кулинарии из ближайшей лавочки и походной стряпни Сая-куна. Будучи у них в гостях, Хината украдкой кривилась.       А ещё она поймала себя на мысли, что Ино-сан описывает не жизнь Темари-сан, а её собственную. Что это Хинату поставили на паузу. В тот самый миг, когда она, узнав, что ждёт Боруто, подала в отставку.       — Да что ж такое! — Ино-сан закрыла глаза, сложив копьём пальцы перед собой. И снова Хината прочла по губам, потому что снова у подруги хромала концентрация, не следовало ей злоупотреблять вишнёвым хаппосю: «Санта-сан? На связи. А какой именно кондиционер? Понятно. Службу вызывали? И что сказали? Вот лентяи, мы за что им деньги платим! Подождите, а где именно течёт, в торговом зале или на улице? Хорошо хоть не на голову клиентам, но температурный режим, да… Хм, а можете проверить, вдруг там в дренаже осы опять гнездо свили, случалось уже такое… Нет, это второй внешний блок, у стены. Если нет, трясите техников».       Ино-сан определённо нарасхват. Вот что значит деловая женщина… Хината бы так не сумела.       — Ну а ты что такая печальная? — изящно, двумя ладонями, подняла бокал к губам Ино-сан. — Хима-чан благополучно выпустилась, как я поняла. С Боруто всё в порядке?       — Да, — кивнула Хината. Ей вдруг стало очень неуютно в светло-ореховой кондитерской, захотелось домой, под защиту родных стен. Там не задают неудобных вопросов. — Да, с ним всё хорошо, — и острое желание увидеть сына и удостоверится, что в самом деле ничего не приключилось, завладело ею.       — Тогда Каваки? — Ино-сан понизила голос. — Подруга, он мне не нравится. То есть парень не виноват в своём детстве, его жалко, так что Наруто понять можно… Но он бы о тебе подумал! О детях, в конце концов! Притащил домой невесть кого и поставил перед фактом, что этот будет с вами жить! Нет, что ни говори, а социализация у нашего Хокаге хромает на все пальцы лап. У Каваки явное ПТСР. И приступы панических атак. Если вы ещё не встали на учёт к психологу, настоятельно советую сделать это немедленно! Проблема есть, и её надо решать, иначе неизвестно, во что всё выльется!       Ино-сан не случайно специализировалась на мозгоправных техниках. Она как на духу расписала все сомнения Хинаты насчёт приёмного сына. Но Хината не могла подвести Наруто-куна, который захотел помочь мальчику, потому что увидел в нём себя…       — Надеюсь, у тебя с твоим ничего не случилось? — нанесла контрольный неожиданным вопросом Ино-сан. — Мы так долго вас сводили не для того, чтобы ты плакала!       Хината упрямо поджала губы. Делиться проблемами не хотелось. Держать в себе было почти физически больно. Она запуталась. Она не знала, что ей делать и у кого просить совета!       А потому заняла выжидательную позицию, слепо веря, что оно само как-нибудь наладится.       — Хината, стой… — Ино-сан отставила бокал. — Ты что, в самом деле?.. А повод… Нет, даже не думай! Ха-ха, глупости какие! Нет, кроме шуток, Наруто на посту Хокаге, это да, мужчина видный, на него слюни пускают, но только потому, что ничего о нём не знают! А как познакомятся, так и бегут, этого раменного маньяка возле себя дольше трёх часов не вытерпишь! Я, конечно, дико извиняюсь, но он только тебе и нужен, только ты никогда не замечала, какой он балбес. Ну он в этом не виноват, сиротское детство, все дела… И вырос добрейшей души человеком, а мог ведь озлобится. Но это никак не отменяет того, что он дуболом дуболомом, особенно в лирических вопросах.       — Отчего ты так уверена, Ино-сан? — шепнула Хината.       — Да потому что не знаю, как ты, а мы с ним на совместные миссии ходили. Как вспомню, так вздрогну. Подожди… Подожди-подожди, Хината, подруга, он не пожелал тебя сегодня видеть в своём кабинете, а ещё Сакура официально далеко, а на деле рядом… — Ино-сан рассмеялась так задорно, так заразительно… по праву слыла хорошей актрисой. И твёрдо заявила: — Даже не думай! Наруто — твой, и мыслями, и душой, и телом. Это я тебе как телепат говорю. Предан по гроб жизни. Уж кому, как ни мне, знать всё про их седьмую команду!       — Ты и с Наруто-куном, Саске-куном и Сакурой-сан ходила на миссии?       — Я о Наруто, Сакуре и Сае! Мне мой всё рассказал! Лобастая для них — боевой товарищ. Как я для своих мальчишек, они во мне и девушку-то никогда не видели! Мои названные братья, а я им — сестра. Как ты для Кибы и Шино, м? Хотя они у тебя странненькие, с отклонениями. Подозреваю, они вообще понятия не имеют, что такое романтика, им до лампочки, у них головы другим забиты.       Хината под столом сцепила руки в замок. Крепко-крепко, до боли. Ино-сан её жалела. Потому что не упомянула, что Наруто-кун ещё с Академии был влюблён в Сакуру-сан… Все это знали. Все это видели. Только считали детским увлечением, блажью, а в юности — данью привычке, упрямством, ведь Наруто-кун, если что-то утверждал, от слов не отказывался.       Почему же с Сакурой-сан все поверили, что отказался?       — Насчёт Лобастой даже не сомневайся! — горячо заверила Ино-сан. — Она такая же однолюбка, как и ты.       — Ты о Саске-куне? — с надеждой спросила Хината.       — Нет, вышла замуж за работу. И предана от макушки до пяток дочери. А Саске так… иногда объявляется приятным бонусом. Лучше всех нас в жизни устроился. Понятия не имею, как Сакура терпит без мужчины, это же естественная потребность! Я бы так не смогла. Хината, а ну глянь на меня! Ты, как Иноджин говорит, слишком загоняешься. Если будешь дальше предаваться брожению мыслей, сама себе напридумываешь небылиц и в них же поверишь! Я понимаю, как тяжко, когда муж отсутствует, но у Наруто должность, вы оба понимали, на что шли. И у моего, и у Шикамару тоже ответственность перед Конохой, но они умеют делегировать полномочия. Хороший руководитель — это тот, который может уехать в отпуск, и без него ничего не развалится. Наруто до такого уровня не дорос. И то, что он дома не всегда появляется — это не потому, что ты его тяготишь, нет! Я, как глава чакрослежения, с ним постоянно работаю, я в нём уверена!       Вот… Наруто-кун даже с Ино-сан чаще виделся, чем с Хинатой…       А его сокомандница до сих пор оставалась для него Сакурой-чан. Но это, наверное, не беда. Как ни бился отец Хиаши, для мужа все вокруг были сестричками и тётями, и только супругу Наруто и до брака, и после называл «Хинатой». Просто «Хината», без игривых прозвищ, без уменьшительно-ласкательных. Она думала, что этим обращением он её выделяет. Всяких «-чан» в его жизни много, а она, Хината, одна.       — Эти мысли будут тебя снедать. В четырёх стенах, в череде одинаковых дней. Так нельзя.       — Мне не до переживаний, — вскинула глаза Хината. — Я днями напролёт бегаю, мне присесть некогда! И с моими детьми… отнюдь не скучно, и вариться в сомнениях они не дадут, мне бы их заботы решить, где там о своих помышлять!       — Нет, нет, нет, — с важным видом возразила Ино-сан, — это не то. У меня тоже ребёнок, ровесник твоему, и что же, всё успеваю! Между прочим, достойный сын достойного клана растёт, наследник. Да и Боруто давно генин, у него собственная жизнь, дома появляется поспать, не более. Хима-чан — хорошая девочка, такая хозяйка растёт — загляденье, половину хлопот по дому берёт на себя, помогает маме. Кому попало наше сокровище не отдадим, будем искать женихов из местных, проверенных, да? И я думаю, ничего плохого не случится, если уже сейчас позволить им дружить. А Каваки взрослый, не думаю, что ему необходима нянька. И даже если день ну очень загруженный, например, оплатой счетов или стиркой из-за незакрывающейся корзины для белья, всё равно это привычные дела, выполняются на автопилоте, а мыслями ты в дебрях сознания. Тебе надо отвлекаться, переключаться. Выйти на работу, к примеру.       Хината покачала головой. Она не сумеет работать, потому что в приоритет будет ставить семью, мчаться к ним по первому требованию, а кому понравятся её отсутствия? Она не хочет возвращаться на службу. Когда-то отец по настоянию старейшины отправил её в Академию, чтобы Хината набралась опыта, жёсткости и закалила характер, раз не смогла этого достичь под сенью квартала Хьюга. Старейшина оказался прав лишь в том, что для юной наследницы служба стала наказанием. Ей никогда не нравилось причинять боль и отнимать чужие жизни, её стезя — созидать, а не разрушать. Много позже, перед первым своим заданием, сын спросит, а как происходило в её время, и она ответит, стремясь вселить в шалопая толику сознательности, что тогда царило военное время и с миссии можно было не вернуться. Греша против истины, потому что на деле ей нечасто приходилось участвовать в стычках — поисковики заточены под иной профиль работы. Они в стороне, обеспечивают плацдарм для ударных команд. Да и закрутились суровые дела много позже, а генинами её команда выполняла лёгкие поручения, некоторые даже глупенькие, на её взгляд. Как после выяснилось, её берегли по просьбе отца. Он не мог пойти против воли старейшины, но хотя бы так гарантировал безопасность дочери. Ханаби повторила тот же путь.       И всё-таки Хината ощутила ни с чем не сравнимое облегчение, когда положила протектор на стол Шестого Хокаге. Отныне её служение заключалось в другом. Только для самых близких людей.       — Да я не про ниндзя, — словно прочла её думы Ино-сан. — Я и сама сейчас в поле ни ногой, ни-ни, у меня система чакрослежения, там я полезнее. Но ведь и другие должности существуют. Не на полный день, по гибкому графику, на полставки… Например, у тебя есть задатки в ирьёниндзюцу, зря в своё время бросила. Тем более бьякуган, оказала бы неоценимую помощь травматологам. Хочешь, я намекну Сакуре, когда та вернётся из загула? Ой! — Ино-сан снова сконцентрировалась. Как раз вовремя, чтобы не заметить, как Хината изменилась в лице.        «Шикамару? Что ты ворчишь, на месте я, на месте! Необязательно в главном зале сидеть, там и без меня справляются. Разрешить Мэйгецу напрямую связываться с Хокаге? Хорошо, поняла, сейчас буду».       Хината робко отвела взгляд. Вспомнились Шикаку-сан и Иноичи-сан, когда-то казавшиеся ей, девчонке, недосягаемыми глыбами, в руках у которых находились бразды правления Конохой. Но вот прошло время, и те же функции легли на плечи её одноклассников, воспринимающихся совсем иначе, близкими и обычными. Всё в жизни зависит от точки зрения.       В пасмурную погоду смеркалось рано, и когда Хината вернулась домой, было уже темно. В прихожую выбежала Химавари, но не бросилась в объятия, как она проворачивала с обожаемым папой, а остановилась, как вкопанная, гася в себе порыв радости, и строго спросила:       — Мам, ты где была?       — Осталась перекусить с Ино-сан и Темари-сан, — обескуражено ответила Хината. Из гостиной выглянул Каваки-кун, кивнул в знак приветствия.       — Ты говорила, что отнесёшь бенто папе! — голос дочери звенел от возмущения. — Но столько времени прошло! Я волновалась! И кого мне было ждать, если папа обещал неделю не приходить, а братик ушёл на миссию?       — Химавари… — растерялась Хината. Дочь себя так никогда не вела!       — А предупредить, что поужинаешь с подругами, можно было, нет? — насупилась та. — Я звонила! В резиденцию! Спрашивала, где ты! А они не знают! Говорят, что ушла! А тебя нет и нет! Уже темно, а ты… ты… я не знала, что и думать, мама!       — Химавари, я… Мама так больше будет, но и ты прекрати истерику. Недопустимо вести себя подобным образом.       — Каким образом? — притопнула ногой дочь. — Волноваться за тебя недопустимо? Тут ещё по телевизору сказали, что в Югаве оползень. А братик утром звонил из Информационного Центра, сообщил, что их с Сарадой направили в Югаву! И что с ним? И где мне узнавать о нём? — в голосе послышались слёзы. — Не дедушку же просить, у него давление. Мама?       Чувствовать себя обязанной и виноватой ещё и перед дочерью… Это никуда не годится! И Боруто… А если с ним что-то случилось?       Перед глазами на миг потемнело, и пульс гулко застучал в ушах.       Она, не разуваясь, прошла к столику с телефоном, по памяти быстро набрала номер Информационного Центра. Как учила давным-давно Куренай-сенсей, запретила себе думать — в данный момент следовало действовать с холодной головой. Чистый расчёт, ничего больше. А ежели прорывается из горла задушенный писк, отвесить себе пощечину, можно и не воображаемую, а вполне реальную.       Не разводи нюни!       Работай!       В Информационном Центре сообщили, что седьмая команда ещё не сдала миссию, но, согласно сведениям из Югавы, погибших нет, а состояние трёх пострадавших из гражданских оценивается как средней степени тяжести. Более точными сведениями не располагали, так как телефонная связь в связи с повреждением воздушки и перекидыванием на другие линии работала с перегрузом и сбоями.       Это Хината и пересказала дочери и внимательно наблюдающему со стороны Каваки-куну.       — Вернутся, наверное, как только расчистят дороги, — заявила она. Тревога отпускала, но голова от нахлынувшего потрясения кружилась, так что Хината присела на стул, откинулась на большую вязаную лягушку, прислоненную к спинке. — Каваки-кун, зажги, пожалуйста, свет, как-то траурно сидеть в потёмках. Вы не ужинали? Я-то не буду, не голодна. Взяла вам из кондитерской имагаваяки. Отметьте окончание Химавари начальной школы.       — Я тоже не голодная, — выдала дочь и убежала вверх по лестнице. Громко хлопнула дверь её комнаты.       Каваки-кун многозначительно хмыкнул и щёлкнул выключателем. Мягкий свет ламп ассоциировался у Хинаты с теплом, но сейчас она ощущала странный холод.       — Что это с Химавари?       — От Мицуки заразилась? — предположил Каваки-кун, забирая из её рук пакет с десертом. — Он тоже был не в себе, вот господин Седьмой и депортировал его на принудлечение, — посмотрел на Хинату, видимо, слишком побледневшую, и исправился: — Да шучу я. Может, всё-таки перекусите? Я чайник поставлю…       — Кушай сам, — Хината машинально отметила, что Мицуки-куна определили на лечение принудительно, как отмечали и сын, и Каваки-кун, а не добровольно, как утверждали остальные, но выводов совершать не стала. — Твоё задание по хирагане…       — Я уже сделал.       — Завтра проверю, можно?       — Да как хотите.       Снова воцарилась тишина. Хината никак не могла собраться с мыслями. Понять бы, из-за чего вспылила Химавари, но только сейчас накатило осознание, что Боруто, оказывается, находился всё это время в опасном месте, а она даже не подозревала и развлекалась с подругами. Не мать, а ехидна.       — Химу никто не поздравил с высшим баллом, — пояснил наконец Каваки-кун, расставляя приборы на столе. — Господину Седьмому некогда, вы ушли и пропали, братан ещё спозаранок слинял на миссию, да ещё гадюку с собой прихватил, даже поиграться не с кем. Змея-то ему на кой, если их с Сарадой припахали канал копать? Хима праздничного ужина ждала в кругу семьи, а рядом только я. А какой с меня толк?       — Не говори так, она тебя очень ценит и привечает, — вздохнула Хината. — Спасибо, Каваки-кун, я поняла. Я поговорю с ней, а ты пока разогрей в микроволновке себе омурайсу, стоит в холодильнике на верхней полке под пищевой плёнкой. Не обращай на нас внимания, прошу нас извинить.       Омурайсу… В дорамах его готовили только-только сложившиеся парочки. Наверху писали кетчупом всякие милости. В жизни всё совсем не так…       — Вы не парьтесь, Хима отойдёт.       Хината кивнула. Она считала, что у дочери перманентно хорошее настроение, та обладала редким умением радоваться мелочам, не унывать, подбадривать других и находить положительное даже в сплошных минусах, тем самым живо напоминая Ханаби. А вдруг они, родственники, просто привыкли не замечать, как обе прячут истинные бури, не выплёскивая негатив на окружающих?       Она разулась и поднялась по лестнице. Внизу зашумела микроволновка, краем глаза Хината заметила, как Каваки-кун ставит её сандалии на обувницу и раскрывает на просушку зонт. И его заботы, не демонстрируемой напоказ, она, получается, тоже не замечала…       — Химавари? — Хината легонько ударила согнутым пальцем по двери. — Я помню о твоих выпускных экзаменах, поздравляю и гожусь тобой. По себе знаю, как это обидно, когда твоих успехов не видят, потому что привыкли, что ты всё делаешь на высшем уровне, зато за каждый промах бранят.       Тишина. Неужели у дочери начался переходный возраст, как у Боруто?       — Ты волновалась за братика?       — Конечно, другим же некогда! — недовольно буркнули за дверью.       — Иногда взрослые переживают молча, — вздохнула Хината. — Не обязательно показывать эмоции, плакать и заламывать руки. Внешние проявления могут лгать, поэтому смотри сердцем, не глазами.       — Я и смотрю. Он умирает, да, мам?       Хината прислонилась лбом к двери, подавила всхлип.       — Нет. Ему прописали лекарство, оно поможет… Ты всё поняла, да? И нам не сказала?       — А зачем? Чем поможет то, что я буду ходить букой? А так улыбнусь, и вам легче. И братику. Но ты всё-таки… ты не уходи так никогда… ты хоть предупреждай, звони…       Они семья шиноби. Они должны быть привычны к нежданным отлучкам, к запрету на разглашение информации, к тому, что каждый из них по краю ходит. Но слишком много было вокруг мирной жизни, чтобы Химавари выросла обычной гражданской девочкой.       Вероятно, присутствует и вина Хинаты в том, что дочь к ней чересчур привязана. Она слишком рано понесла во второй раз, беременность протекала непросто в отличие от первой, и было тяжело одновременно нянчиться с полуторагодовалым ураганом. Поэтому сыночек сидел с дедушкой, с Ханаби, с нянюшкой Нацу, с другими родственниками. И Хинате категорически не нравилось, во что это вылилось. Боруто не боялся чужаков, доверчиво шёл на руки к любому незнакомцу, не плакал, когда мама и бегающий по миссиям, чтобы прокормить семью, папа оставляли его в квартале Хьюга. Это неправильно. Дети должны видеть границы, понимать, кто свой, а кто посторонний, выделять родителей. Боруто и сейчас наивно открытый, ни к чему это, ранят ведь однажды больно-больно, в самое сердце. Химавари она, наученная горьким опытом, растила иначе. В результате добившись того, что дочь не слезала с её рук, надрывалась от крика, стоило маме пропасть из поля зрения, ходила хвостиком и лет до пяти при виде незнакомцев на пороге (а у Наруто-куна водилось много приятелей, считавших, что имеют право заявляться к нему в дом) пряталась за спины мамы или братика.       Но потом общительный любознательный характер Узумаки взял своё. Как Хинате казалось.       — Я не маленькая, — дверь скрипнула, и взъерошенная дочь, вероятно, только-только оторвавшаяся от подушки, исподлобья глянула на Хинату. — Теперь я понимаю, что ничего вечного нет. Даже братик, или папа, или ты, или Каваки. Вы можете в любой миг умереть. Жизнь опасная и несправедливая. Я сама видела, и когда Ооцуцуки напали и люди в госпитале умирали, и когда папу похищали, и когда Каваки-кун из-за меня руку потерял… — она судорожно перевела дыхание и выпалила: — Я не хочу никого из вас терять! А тебя не было, и я… так испугалась! А надо было пойти тебя искать, а я не решилась, глупая трусиха! Мамочка, я буду стараться! Исправляться изо всех сил! Так и знай, я стану сильнейшей шиноби, а не размазнёй! И буду вас защищать, а вам не придется защищать меня и подставляться из-за меня! Я не дам никому из моей семьи умереть! Потому что это очень страшно — сидеть одной в пустом тёмном доме…       — Пойдём есть? — невпопад выдавила из себя Хината после продолжительного молчания.       — Перехотелось, — отрезала дочь, развернулась так, что волосы на затылке взметнулись, и захлопнула дверь.       Луна освещала горный склон текучим серебром, отражалась в ближайшем озерце. Наруто перевёл дух, оценивая собравшийся под его крылом маленький отряд. Карин остановилась у озера, спиной к ним, и сканировала окружающую чакру. Сакура-чан лечила порезанную ногу — её всё-таки задело, хоть и не серьёзно. Досталось и Гамакичи, перепонку на передней лапе которого разодрало колом, и тут неожиданно вызвался подсобить Мицуки. Который не совсем Мицуки. Без протектора, с лихо наброшенным на плечи кимоно, даже не препоясанным. Да и видок у него стал… другой. Нет, Мицуки и раньше смотрел в глаза прямо, немигающе, но раньше этот взгляд отдавал беспристрастным холодом, будто не у живого человека, а у механизма, но теперь в нём поселилось нахальство… даже какая-то нахрапистость. А ещё любопытство, усталость и испуг. Поразительно, сколько, оказывается, эмоций могло отражаться на его физиономии!       — Я попробую, босс Гамакичи? — склонил голову набок Мицуки, и Наруто не стал уточнять, откуда тот знает имя его призыва и умеет его задабривать. — Я только учусь, но попытаться… мне не трудно. Всё равно чарку тратить некуда, а у этого тела её прорва.       Наруто хмыкнул. Сакура-чан заинтересованно оторвалась от своей раны.       — Валяй, шкет, — разрешил Гамакичи, протягивая лапищу.       Мицуки сжал и разжал пальцы, встряхнул руками, а после ладони его озарились знакомым зелёным светом. Мальчишка закусил губу — техника давалась ему непросто. Свечение опустилось на порванную перепонку, и Гамакичи облегчённо выдохнул.       — Не так быстро, — осадила Сакура-чан. — Дозируй… Вот. Молодец. Теперь додавай порционно, в такт с систолой.       Наруто в медицине не смыслил, но Мицуки важно кивнул. Лягушачья кровь останавливалась, ткани затягивались, вяло, у Сакуры-чан получилось бы лучше, но мальчишка фактически управлял чужим телом и чужой чакрой, да и ирьёниндзюцу только учился, ведь в силу возраста его ранг не мог быть высоким.       Чудно́. В оболочке другого тела чувствовалось, что мальчишка — ребёнок Сакуры-чан даже больше, чем это ощущалось в Сараде.       — Давай знакомиться, что ль, — кашлянул Наруто. — Неделю назад не особо получилось. Ты уж звиняй, я тогда понятия не имел, кто ты.       — Я тож не врубался, что со мной не так, — откликнулся Мицуки. — Я Шиначику Узумаки.       — Наш родич, — откликнулась Карин, запустив по озеру камешек. — Сын Менмы Узумаки, не в курсе, кто такой?       Наруто-то был в курсе, только разглашать не имел права. И вообще всё так перепуталось… до сих пор не верилось, что его догадка о происхождении этого самого Шиначику оказалась верной… насколько он мог судить из фактов, что мельтешили у него сейчас перед глазами.       — Да что я об этой родне знаю… — вздохнул он. — Тебе хоть мать чего поведала… А я сирота…       — Вот как? — вскинулся Мицуки, то есть Шиначику. Наруто мысленно отвесил себе оплеуху. Как он мог забыть, что в том мире у ребёнка есть и бабушка, и дедушка!       Между пальцами Шинацуки… Мицучику промелькнула искра. Гамакичи прищёлкнул длинным языком.       — Извините, щаз исправлюсь, — вздохнул его лекарь. Плечи его печально поникли.       — Это на почве сиротства ты так набивался ко мне в родню лет шестнадцать назад? — хмыкнула Карин. — Сестрёнкой кликал…       — Он всех так кличет, — отмахнулась Сакура-чан.       — А сейчас открещивается от нового члена семьи? — продолжала Карин. — Ну да, ну да, куда нам, убогим, ведь ты уже не сиротка, ты целый Хокаге, у тебя теперь знаменитые белоглазые — семейка, да? Эх, давно мы с тобой не виделись… И вправду элитой стал, лощёный такой, ладный, ухоженный. Сразу ясно — домашний, сытый, обласканный, в порядок приведённый. Не то что мои пацаны из Така, что Джуго, что Суйгецу, что Саске…       Сакура-чан перевела взгляд на Карин. Камень в её сторону. Но Саске… у него жизнь такая, походная, с лишениями… Жил бы дома, Сакура-чан наверняка бы и ему лоск навела. У девчуль есть удивительное умение всё вокруг себя облагораживать.       Хотя потрёпанный Шиначику облагороженным не выглядел, скорее, драным в бою, неприкаянным. Жалко его…       — Малец… — негромко позвал Наруто, — ты что ж… оттуда?       — Оттуда, оттуда, — поддакнула Сакура-чан. — Карин всё знает. Не от меня, сама догадалась.       Вот как…       — И в твоём мире… Твой дед — Четвёртый Хокаге Кизаши?       — Ага, — пацан закончил с лечением. Гамакичи подёргал лапой а после языком пригладил Шиначику непослушные кудри, и без того вымазанные в какой-то слизи. Тот беззлобно отмахнулся.       — Ну дела… — Наруто попытался представить жизнь в том мире. Не выдумка, не Цукуёми, а целый параллельный мир! Он догадывался о чём-то таком, но некогда было анализировать. По возращении назад на его теле остались синяки и ссадины от боя, а разве ж такое возможно, если дерёшься во сне?       — У него ещё сестра есть, — Сакура-чан поднялась с земли, размялась, проверяя, как функционируют мышцы, припадая на одно колено и вытягивая ногу. Затем перетекла в стойку воина, и буквально видимая сила заструилась по её жилам. Наруто и запамятовал, что она не просто доктор, а боец, каких поискать.       Сестра… Кто-то вроде Химавари или вроде Сакуры-чан? Информация не укладывалась в голове, потому и эмоций не возникало. Они накатят после.       — Шиначику, ты не кисни, — приободрил Наруто. — Скучаешь, поди, по родителям? Мы тебя к ним вернём.       — Слышали уже, — буркнул тот. — Пока не очень получается.       — Эт с вами меня не было, ттебайо!       — Он больше не о родителях скучает, а о карафонах, — Сакура-чан распаковала свиток, перебрала кунаи, пряча лучшие в перевязь на бедре. — Все уши прожужжал. Это у них блажь наподобие коммуникаторов.       — Кара… фон?       — Их Кара — это сборище филантропов и миллиардеров.       — Разве на коммуникаторах заработаешь?       — Сама в шоке. Но, наверное, дело прибыльное, если прикрутить к ним игрушки вроде консолей.       — Да вы не понимаете, ттебаро! — взвился Шиначику, тем самым живо напомнив Боруто. — Дремучие люди! Это прогресс, достижение цивилизации и ваще! И ты… вы, господин Седьмой, у вас типа есть план, как меня вернуть?       Мелкая галька просвистела у уха Наруто, но тот не отстранился — предвидел её траекторию и знал, что не заденет.       — Мне вот тоже интересно, — Карин подбросила в руке ещё один камушек, — как ты так быстро прискакал на своей жабе? И зачем? И это точно ты, а не клон? Хотя-я… птичка принесла, что с клонами у тебя туго…       — Почему? — не понял Шиначику.       Гамакичи квакнул, усаживаясь на задние лапы, совсем как Курама. Карин шикнула:       — Не суй свой нос в чужой вопрос. Дольше проживёшь.       — Хороший же из меня Хокаге, если не помогу близким, — сощурился Наруто, не собирающийся рассказывать, что о заварушке с АНБУ Звука ему сообщила Мэйгецу, которая и сейчас находилась где-то неподалёку. — И, как погляжу, не зря примчался, вас без меня не положили бы, но потрепали знатно. Насолили вы Звуку.       — Орочимару не в восторге, что мы выкрали его сына, — пожала плечами Сакура-чан. — Только не говори, что мы зря это сделали.       — Не зря, — кивнул Наруто. — И каков ваш план?       Сакура-чан помолчала, и это не сулило ничего хорошего. Сейчас ещё что-то вскроется, что очень не понравится Наруто…       — Хотели попросить Боруто открыть портал в мир Шиначику. А у Карин там, кажется, напарница застряла, она её пойдёт возвращать… А дальше сама разберётся.       — А может, там останусь, — усмехнулась то ли в шутку, то ли всерьёз Карин. — Там я Кусакаге, устраню двойника и заживу припеваючи, всё лучше, чем тут.       Наруто приготовился возмутиться, но Сакура-чан махнула рукой:       — Делай, что хочешь.       — Боруто умеет в порталы, только если след видит. Или его направляют, Саске там или Мо… Короче, кто-то направляет. Ну хорошо, откроет он этот клятый портал, учует чёт от Шиначику, может, есть у него связь с тем миром. Но почему вы ошиваетесь здесь? Вам тогда в Коноху бы…       — Боруто и Сарада мчатся в Отогакуре, — ошарашила Сакура-чан. — Навевает воспоминания, да? Думаю, хотят навестить приболевшего Мицуки. Они сейчас где-то в Долине Завершения, а Долина Завершения — одна большая чакровая аномалия, и Карин их никак не вычислит.       — В смысле в Долине Завершения? — охнул Наруто. — Как? Чего им дома не сидится? Я такого распоряжения не давал!       — Тебя что-то удивляет?       — Не-е… — невесело рассмеялся Наруто. — Обормоты не раз такое проворачивали.       — Не раз нарушали приказы? — подал голос Шиначику. — Ничесе! Как вы эт терпите?       — Мы сами такими были, чё уж там…       Шиначику неосознанно сжал кулаки, и по ним опять пробежали искры: излишек чакры выплескивался в окружающую среду. Ну точно взрывоопасная Сакура в её тринадцать лет! Вот только искры, затрещав в воздухе, больно ожгли место присоединения протеза, и Наруто скрипнул зубами. Контакт опять отошёл, и пальцы онемели.       — Что такое? — Сакура-чан почувствовала неладное по её части.       — Пустяки. Плохо пристегнул протез, вот его и коротит. Тут надо одну клемму нажать чем-то тонким, как иголкой, — он распустил бинт, покрывающий протез, Шиначику мигом забыл про раздражение и заинтересованно вытянул шею.       — Можно скрепку отогнуть, мы так с карами делаем, — предложил он.       — Агась, только в поле где их, эти канцтовары, чтоб глаза мои на них не смотрели, найти?       — У меня есть материал для накладывания швов, но я не буду портить стерильность, — заметила Сакура-чан.       — А у меня ваще ничё своего нет, — фыркнул Шиначику. — Даже тела. Даже родных. Все чужие.       — Карин?       — Чуть что, сразу Карин! — возмутилась та, оборачиваясь к озеру и запуская камешек. Он оттолкнулся от воды раз, другой, третий. Гладь задрожала в лунном свете. — Я впопыхах собиралась, скрепки и иголки как-то не додумалась взять. Уж простите.       — Есть идея, — Сакура достала из подсумка что-то, сверкнувшее под луной. Подошла к Наруто, наклонилась, профессионально фиксируя его руку. В её пальцах блестело кольцо из серебристого металла, похожего на платину, с красным камнем, в названиях которых Наруто никогда не был силён. Крепления самоцвета были шипастыми, и одним таким шипом Сакура поддела ненадёжную клемму. Протез с щелчком встал на место, знакомо заныла от тугого опоясывающего крепления культя. Чувствительность нейроволокон возвращалась.       — Тётя Сакура крутая, да? — донеслось со стороны Шиначику.       — Шина! — осадила Сакура, затягивая бинт. — Не начинай!       — Да я ни слова не сказал!       — Это превентивное!       Что-то Наруто не припоминал, чтобы она так резко воспитывала Сараду. Та всегда была её драгоценной доченькой. Он примирительно улыбнулся:       — Крутая, кто ж спорит. План ваш, бедовая вы моя команда, я понял. Одобряю. У меня стратегии выработано не было. Предпочитаю тактику на один ход вперёд, а там дальше разберёмся. Тем более пункты планов у меня всё одно идут как-то не так. АНБУ пока не оклемались, и эт хорошо. Предлагаю передвинутся ближе к реке Гремучей, её русло — самый короткий путь до лежбища Змея, по идее, дети должны ему следовать. Карин тогда будет вынюхивать их чакру… сестрёнка, ты Боруто вродь знаешь?       — Главное, что я Сараду знаю преотличнейше. Проблема в другом. Вдруг они пошли другим маршрутом? Вдруг они уже далеко? Не хочется это признавать, но, кажется, мы их потеряли.       — Но мы знаем точку их назначения, — воодушевился Наруто, потому что к его словам в кои-то веки прислушивались. Значит, не зря он ринулся на помощь из уютной Конохи. — Если дети там появятся, я сразу засеку. И мы двинем им навстречу. Гамакичи, подсобишь?       — Не вопрос. Редко ты про нас вспоминаешь, мы уж там, на Горе Мьёбоку, разленились, разажрались, мхом поросли. Вот зырю на твою компашку сейчас и сердце радуется.       — Жизнь такая пошла.       — И как ты их засечёшь? — недоверчиво протянула Карин, пока Сакура-чан убирала кольцо, которого Наруто у неё никогда не видел и вообще считал, что сокомандница не по украшениям, а Шиначику обиженно сопел, надувая при этом щёки несвойственно Мицуки, но вполне в стиле Химавари.       — Не знаю, как у вас в Ото, а меня в Каге за дело выбрали. Гамакичи, покарауль девчуль, я отлучусь по-быстрому.       Сочная от прошедших дождей трава приятно щекотала пятки. Забытое ощущение родом из молодости и лихой жизни шиноби. Наруто потоптался поодаль от стоянки, приложил к виску пальцы. Сосредоточился, чтобы чётко фильтровать мысли, как учила Ино, а не вывалить ненароком на Мэйгецу кучу образов, где путались лица Сакуры, Мицуки, родителей, которые увязывались с параллельным миром и красной луной. Большая она была… никак, местный Тонери химичил и, как остальные, был сам на себя не похож. Захотелось одним глазком взглянуть на ту жизнь, ну чисто чтобы поржать. Или посокрушаться. Узнать, как сложилась судьба у местной Хинаты, хотя своя, конечно, милее. А сверху на весь этот бред наслаивалась тревога за Боруто и Сараду, которые снова отправились искать приключений. Почему Карин не может их найти? Где они заблудились в Долине Завершения? Всё ли в порядке?        «Мэйгецу! Мэйгецу!»        «На связи, господин Седьмой!»        «Мэйгецу, дуй к змеиному логову. На глаза никому не показывайся. Если к лаборатории выйдут мой сын и Сарада Учиха, сразу сообщи мне. Если шиноби Звука захотят им воспрепятствовать, ну или вообще прикопаются, поднимай Ямато-тайчо и всех своих».        «Принято. Разрешите вопрос? Вы сейчас находитесь далеко от Отогакуре. Мыслеканал может не дотянуться».        «Я тоже выдвинусь туда. Буду на полпути между Долиной Завершения и лабораторией. Такого расстояния тебе хватит?»        «Так точно. Будет сделано, господин Седьмой! Разрешите выполнять?»        «Разрешаю», — дал отмашку Наруто и задумался…       …За спиной послушались шаги. Он резко обернулся, натыкаясь взглядом на Ми… тьфу ты, Шиначику.       — Ты чего здесь?       — А я не девчуля, чтоб меня караулить, — тот заложил руки в карманы штанов. Так как Мицуки так никогда не делал, Наруто о существовании этих самых карманов и не подозревал. — Да и отлучиться мы можем вдвоём, а нашёл я тебя по чакре, я её не хочу — а вижу. Поговорить надо.       Наруто прокашлялся, но голос остался хриплым:       — Шиначику, тут такое дело…       — Ну если ты о том, чтоб помалкивать, что я ваш сын, я уж понял, не дурак. За репутацию боитесь, на меня вам всё равно. Меня об этом как бы предупредили, так что не в претензии я. Стараюсь быть, — он посмотрел в сторону, нахмурился. — Сомневаюсь, что этот ваш Боруто меня вернёт. А ты и тётя Сакура, как я въехал, были в моём мире. Как вы вернулись?       — Да чтоб я знал! — воскликнул Наруто. — Подозреваю, эт потому что мы находились там вдвоём, я и твой старик. Только он тогда не в себе был из-за Лиса, а как стал осознавать себя как Менма Узумаки, тут-то второго Менму, то бишь меня, и вышвырнуло обратно. Наверно, эт закон природы, что двух одинаковых чуваков в одном пространстве быть не может. Насчёт матери без понятия, сам у неё спроси. А второго тебя тут нет, а там, поди, нет второго Мицуки, вот вы и застряли. Ну а сам-то… как тебя сюда занесло? Мож, если провернём всё тоже самое, но наоборот, вертаем тебя домой?       — Опять пересказывать? — взмолился Шиначику. — Ладно… Всё началось с артефакта Узумаки…