Луноворот. Дикая вишня

      За панорамным окном день клонился к закату. Суббота, созданная для того, чтобы расслабиться и набраться сил в кругу семьи, снова бездарно потрачена на рабочем месте.       Верно говорят, раньше полстраны Огня воевало, и теперь по всем общепитам горланят военно-героические баллады. Теперь полстраны сидит в офисах (та ещё каторга), не иначе лет через пятьдесят в моду войдут песни про офис. Наруто мечтал защищать всех, помогать, чтобы никто не чувствовал себя несчастным, одиноким, обездоленным, каким был он сам. И что получил?       Так как четверг он угробил за чтением архивов в личных целях, накопившуюся лавину дел пришлось перелопачивать в пятницу. Причём пятничная кучка забот тоже не отменялась. И задержаться не вышло: Сай вытолкал его домой, как и обещал Хинате.       В итоге Наруто и по службе не доделал, и свои проблемы с Мицуки и Сакурой не решил. Пришлось приползти внеурочно в выходной.       Домочадцы не удивились. Складывалось впечатление, что те давно жили собственной жизнью, где Наруто — лишний элемент, от которого отвыкли и не нуждаются. Как бродячий кот: не явится — и пусть, не особо и ждали, явился — что ж, накормим и почешем за ушком. Наруто сам виноват, что дом вместо родного очага стал местом, где он всего лишь спал и ел.       Кстати, о бродячих котах… Сам Наруто скорее пёс… полулис. Может, потому волчонок Каваки его так понимает. Но котяра на примете тоже имелся… наглый, драный в боях, гуляющий сам по себе       Как только Саске обосновался в столице, он переслал со стареньким ястребом записку с телефоном для экстренных случаев. Номер хранился в секретной папке, открыть которую, не спалив, можно было по отпечатку чакры Хокаге.       Через минуту Наруто уже нажимал кнопки. Сеть на ноутбуке из-за этого ожидаемо вылетела.       — Гостиница «Кири»? Соедините с номером двести один, — сказал не терпящим возражений тоном. Хоть чему-то Наруто научился.       Саске ответил мгновенно:       — Добе, что стряслось?       — И как ты понял, что это я?       — Кто ещё может беспокоить?       Коротко и ясно. И попробуй возрази. Наруто командный тон наработал. У Саске это было врождённое.       — Вопрос назрел. Или совет… — задумался Наруто. — Ты, случайно, не знаешь чего-нить о техниках этого… Тоби? Или Танцора? Или мож, чего клановое… Или сам фишку рубишь, у тебя ж рин… был. Ну вот техники Полнолуния, понял, да?       И пусть Наруто не видел Саске, легко мог вообразить его фирменный взгляд «меня достали идиоты».       — Тоби и Танцор наработок не оставили. В их роду, насколько мне известно, было не принято что-то записывать, делиться с остальными, опыт при необходимости передавался в устной форме или на личном примере, — Саске перестраховывался, заливая, будто он к клану Учиха отношения не имеет, просто интересовался. — Разве что их прародители грешили начертанием философий на камнях, ни к чему хорошему не привело, — и спустя мгновение уточнил: — Тебе зачем?       Ответ Наруто придумал загодя:       — Полнолуние — такая мощнявая хреновина… неплохо б в ней шарить! А ну как мы не победили парочку рогатых, а спим? Или ещё гаже — спим в колдунстве Кроли?       — Я бы тебя разбудил, добе. Я иммунен. Был до стычки с Бараньим Рогом. Не вижу смысла в обсуждении массового погружения в гипнотический сон, ничего особенного, кроме масштаба. Положим, вопрос твой я услышал. В чём заключался совет?       — Ну если ты в эту сторону не рыл, мож, попробуешь? Тож ведь техника рогатых. Вдруг раздобудешь зацепку к нашим проблемам?       Саске не ответил. По обе стороны от телефонных кабелей, опутавших Страну Огня, воцарилась тишина. Первым не выдержал Наруто:       — Кхе, как твоё расследование?       — Это не телефонный разговор. Продвигается.       — А Вторая Цу к тебе не собиралась? Ну, на помощь там? — осторожно прощупывал почву Наруто. Потому что в голове не укладывалось, что сокомандница в такой мутной ситуации решила всё бросить ради отдыха. Имела, конечно, право, но на Сакуру-чан это не похоже! Зато Наруто резонно допустил, что её мог тайно вызвать Саске.       — Что с ней?       Любая лаконичная фраза Саске, как правило, требовала расшифровки. За этой крылись сведения о том, что Сакура к нему не собиралась.       — Ничего, теме, — как же приятно его подколоть, когда они беседуют без свидетелей! Это редко удавалось. — Просто ты давно там торчишь, — Наруто говорил обтекаемо — Саске терпеть не мог, когда какой-то дилетант по незащищённым каналам вываливал информацию о том, где кто находится и зачем. Хотя каждый звонок из резиденции шифровался. — Я и подумал, вдруг дело не клеится, а от её помощи ты никогда не отказывался. Ну и вобще скучаешь, наверно. Я вот по вам скучаю.       — Ты не так давно виделся и с ней, и со мной. На боях без правил.        Бои без правил — это экзамен на чунина. Это раз.       А два… Наруто не считал себя особо мозговитым, но чувства людей сёк сразу. Всегда умел. Сай называл это эмпатией. И фраза Саске не являлась какой-то проверкой или выведыванием данных. Он на самом деле считал, что Наруто в крайний раз виделся с четой Учиха на экзамене, откуда через пару дней Саске сорвался шерстить архивы столицы. А следовательно, Сакура не рассказала ему о происшествии с Мицуки. Ну, положим, когда бы она успела? Тем более не в её привычках отвлекать мужа от заданий.       А ещё Сакура-чан не сообщила Саске, что встречалась с Наруто позже, когда дети были на миссии в Стране Воды, где вспыхнул гражданский конфликт, и она с Роком Ли явилась за информацией. Они тогда ещё выпили в «Ичираку», и за встречу, и чтобы нервы успокоить. Всего-то! И это было давно и неправда, ну пересеклись и забыли, забегались в вихре собственных дел.       Недели две назад, как докладывали дежурные, Сакура приходила к штабным связистам, заказывала защищённый звонок в столицу. Наверняка рассказала мужу о Сараде, дети тогда как раз вернулись с миссии. Но не упомянула о встрече с Наруто… и Бровастым, да. Почему? Ничего ж такого!       Но если разобраться, то и Наруто ни с кем не поделился. Именно поэтому. Потому что «ничего такого».       Хотя странно. Разболтать жене сплетни, которые услышал от Сакуры-чан, когда столкнулся с ней в цветочной магазине Ино, куда Наруто отправили за подкормкой для орхидей, предварительно написав название на бумажке, или пожаловаться, как главврач гоняла верхушку Конохи на медосмотре — в этом ничего зазорного не было, а насчёт зависания в «Ичираку» он предпочёл… не соврать, нет. Промолчать. Как умолчал о суете вокруг Мицуки. Или о том, как полгода назад на конференции по лечебной акупунктуре с приглашёнными ирьёнинами Ивагакуре увидел Сакуру-чан, которая заменяла ответственную за мероприятие, но загулявшую бабку Цунадэ. Он клевал носом на нудной лекции и потому так обрадовался, нечаянно-негаданно заметив на третьем ряду розовую макушку. Подсел к сокоманднице и одновременно на уши. И ничего не рассказал дома.       Сакура-чан в своём неразглашении руководствовалась теми же соображениями?       — Мне кажется, уже лет сто прошло, — рассмеялся Наруто.       — С моими всё хорошо? — уточнил Саске.       — Пучком! — Наруто запоздало пришло в голову, что, может, Сакура хотела сделать мужу сюрприз, а он чуть было его не запорол. — Я помню, я обещал, я за них в ответе. В обиду не дам. Давайте как-нибудь соберемся производственным отделом… только мы втроём, а?       — Посмотрим, — голос Саске то ли потеплел, то ли исказился от помех. — У тебя всё?       — Ну-у…       — Отключаюсь.       Короткие гудки словно молоточками застучали по вису. Наруто вздохнул и отодвинул телефон. В душе́ остался неприятный осадок от разговора, точнее, от самого себя.       Да, в людях Наруто разбирался. Но в хитросплетения сентиментальных чувств лезть не любил, слишком всё становилось зыбким, удушающим. Неспокойным.       Саске обозвал Цукуёми банальным, хотя и массовым гипнозом. По техникам Обито Наруто ничего не нашёл. Но ему словно биджудамой по маковке прилетела нарытая среди записей о снах в Цукуёми стенограмма со слов Тен-Тен. Той самой Тен-Тен, которую он тоже не видел хрен знает сколько времени.        «Я там была мастером по запечатыванию. Очень важной фигурой, да. Почти как великая Цунадэ-сама. Спасла Коноху от нападения Деревни, Скрытой в Дожде. Я одолела одну саламандру, а Менма прикончил вторую. Менма… он себя называл Намикадзе, но откуда-то мы знали, что это он пытался доказать, что никакой он не высокородный Узумаки, а простой парень с улицы, такой, как все. Ой, то есть Менма — это Наруто. Но звали его Менма. Над Гай-сенсеем и Роком Ли никто не смеялся, они были законодатели мод в Конохе. Хината даже таскала Ли по магазинам, чтобы он ей подбирал гардероб. Хината была такая… не Хината, её называли bitch-Хината, никто не знает, что такое bitch? Сакура её точно так дразнила. Они постоянно были на ножах, из-за Менмы. Только Менма всё равно тусил со своей командой, а не с Хинатой. Точнее, тусил с Сакурой, представляете, Сакура была дочерью Хокаге! А Саске от них особняком держался, и никакой он не нукенин. А Неджи… Наш Неджи был жив…»       Лист с выцветшим машинным текстом Наруто выдерну… изъял из подшивки, спрятал в ящике стола и изучил вдоль и поперёк. Домой нести постеснялся, как улику. Хотя кто бы обратил внимание на сновидения Тен-Тен, мало ли что кому привиделось. Шино вон, как следовало из найденных по соседству записей, катался верхом на жуках с офигеть каким непроизносимым названием, он даже на сапоге написал, чтобы не забыть; обсуждал с ними, что разрекламированные афродизиачные одеколоны на жучином мускусе — фигня, сколько не употребляй вовнутрь, толка никакого; и распивал маточное молочко, настоянное на тех самых четверных одеколонах. Бредятина, да и только.       Но лишь Наруто и ещё несколько людей в Конохе могли заценить, что слова Тен-Тен дребеденью не были. Она один в один описала мир, где Наруто и Сакура побывали, но молчали из-за грифа секретности. И если разобраться, остальные, кому не пригрезилась ахинея, как Шино, так или иначе описывали то, что вполне с тем миром согласовывалось.       Вывод — та вселенная реальна. Потому что куче народа одно и то же сниться не может!       Менма Узумаки, э-эх… Если верить Тен-Тен, ты, избалованный мамин-папин-сынок, всё-таки взялся за ум. Менма, который не смотрел на Хинату, ту яркую, но какую-то словно ненастоящую Хинату. Кто общался по большому счёту с Сакурой-чан. Той несчастной Сакурой-чан, потерявшей семью в семилетнем возрасте. И мама Кушина и папа Минато с улыбкой советовали тебе, как оказывать знаки внимания сокоманднице. Наруто же всё это помнил, испытал на своей шкуре! Особенно то, что связано с родителями, хранил бережно в сердце, как нежданную удачу, вырванную у судьбы. Хоть где-то он мог с ними поболтать, узнать, каково это — жить с близкими…       Стоп!       Стоп-стоп-стоп!       В том мире под красной луной отец не стал Хокаге! Он нёс службу как джонин. И да, был капитаном полиции. Как там Мицуки вещал, несколько дней назад в этом самом кабинете? Точнее, не Мицуки, а тот, чьё сознание внутри Мицуки? «Зачем сюда дедушкину фотку повесили?..» Точно, точно, он не называл деда титулом Хокаге, он просто упомянул, что его фотография здесь…       И как там ещё звучало? «Был бы жив дед, он бы тебя за маму четвертовал. Не помню, он тебе тесть?»       Тесть, которого нет в живых… Чей портрет пришелец ожидал увидеть аккурат в середине галереи из физий Каге.       Кизаши Харуно.       То, что до этого скреблось на подкорке, но не оформлялось в мысль, припечатало цементной плитой.       Пазл сошёлся, но радости это не принесло.        «Как ты мог изменять жене, она ж тебя любит!»       Жена. Не Хината, вот в чём дело. Вот почему пацан запутался, и Наруто запутался. Этот пришелец — не Боруто из альтернативной Вселенной. Потому что не сложилось там у Менмы и Хинаты. А сложилось у Менмы и Сакуры-чан…       Наруто попытался представить. И не смог. Шлёпнулся лбом об стол и так и замер, скосив глаза на красующуюся у монитора фотографию команды номер семь. Если закрыть правый глаз, то ослепительный блик солнца сотрёт двенадцатилетнего Наруто, и останутся Сакура и Саске. А если закрыть левый, то в отблеск попадёт Саске, и тогда рядом с Какаши-сенсеем будут стоять Сакура и Наруто…        «Такое р-р-о-о, длинное, раскатистое…» Даттебаро. Шаннаро.       Сакура что же, всё поняла? Решила ребус? Никому ничего не сказала и дёрнула спасать… допустим, своего ребёнка? Ну да, за Мицуки она бы так не впряглась, но за сына…       А Наруто, получается, самолично отдал этого сына в руки Орочимару.       Даттебайо!!       Зная Змея… Зная его умные мозги, неужели тот не догадается, ага, щаз! А зная его методы… Сознание того ребёнка ещё цело?       А зная Сакуру… Она ж там камня на камне не оставит… Близятся к концу вторые сутки, как она покинула Коноху, но раз Отогакуре не присылало ноту протеста, раз Орочимару не обрывал официальные линии, да что там, не явился сам, брызжа ядом, может, есть ещё шанс Сакуру-чан остановить, как-то… договориться что ли?       Мысли роились, как припомненные только что жуки Шино, но плана не вытанцовывалось никакого, горячий привет плясуну Мадаре и его Цукуёми.       Дверь распахнулась, опять без стука. Наруто подорвался, хватая со стола первую попавшуюся папку и раскрывая, где придётся.       — Работаешь? — выгнул бровь Шикамару, аккуратно прикрыл дверь с неисправным замком и уселся напротив. — Я за печатью. Думал, ты дома, так что взял на себя смелость расписаться от твоего имени. Кажись, только мы, как лохи, и чалим в резиденции, не считая дежурных.       Ни за что не поверишь, что это тот же самый Шикамару, который на людях лихо задвигает: «Ввиду ненадлежащего состояния подъездных путей и невозможности своевременно отладить работу логистических цепочек снабжения предлагаю передислоцировать пятый взвод к южным рубежам префектуры Отофоку».       Наруто принял протянутый свиток, прочёл наискось что-то о признании авторских прав на какие-то фейерверки, дыхнул и смачно шлёпнул печать. Он обожал этот звук, ещё с детства кажущийся символом власти.       — А я не думал увидеть тебя.       Шикамару лениво потянулся:       — Сам не хочу, но это дело с кондитерами, они же пиротехники хреновы… Допекли меня до румяной корочки. Один глава семейства технологию градиентных фейерверков изобрёл, другой по ней работает. Сами разобраться не могут, лезут в драку. Я, может, планировал в эти дни по дому что-то сделать, с женой побыть, сходить куда-нибудь, пока Шикадай с ребятами на задании в другом городе. А вместо этого разгребаю всякое дерьмо.       — Я надеялся, они после совместных фейерверков замирились… — попытался вникнуть в суть конфликта Наруто.       — Я тоже надеялся, типа проведём опрос граждан, те скажут, что разницы нет, всё понравилось, и главы семей перестанут сраться. А они на меня бочку катят, что результаты подтасованы. Будто мне заняться больше нечем! Теперь, видишь ли, старпер Охаги хочет себе хокагскую бумажку с подписью и печатью, где чёрным по белому будет написано, что это его технология.       — Чтоб получать проценты от использования?       — Нет, из принципа!       Наруто подобрал челюсть. Шикамару закивал, соглашаясь с бредовой постановкой вопроса.       — Не, когда бабы лаются, у́хи, конечно, вянут, но оно проще. Насмотрелся на матушку и Темари, как настропаляться друг против друга… Вот если бы не патриархи этих кондитерских дела вершили, а их жёны, я бы уже заплатил неустойку пострадавшей стороне, и неважно, из своего кармана, из кармана ответчика или из бюджета Конохи. Женщинам главное, что цель достигнута, а каким образом — насрать. А если, как бараны, упрутся рогом мужики… всё, пиши пропало. Они ж на принцип идут. И плевать, что выгода сомнительна, им торжество справедливости подавай! Только фича в том, что справедливость — штука относительная, каждый её видит по-своему, — Шикамару в раздражении свернул свиток. — Честно — я уже не рублю, чё им ваще надо. Темари со своей стороны плешь проедает, что я жертвую нашим временем. Слышь, если спросит, скажи, что у нас было совещание с сёгунами Железа по срочному вопросу!       — Смысла не вижу городить из-за такой туфты…       — Потому что переговоры с сёгуном — это причина! — перебил Шикамару. — А тёрки поварёшников — туфта, которую я, дурак, разрулить не могу, вот в Суне бы!.. вот братья бы!.. и бла-бла-бла. И вообще, это мелкое приукрашение правды для сохранности нервов, моих и супружьих! Насвистеть во благо — это не насвистеть!       Наруто слушал и мотал на ус. Целых три уса. Вот интересно, Курамы уже нет, а полосы на щеках никуда не делись.       Но, как утешал Киллер Би: «Planet-чакра не сгинет безвозвратно, развеется на части, но соберётся must have!» Гаара глаголил витиеватее: «Хвостатые — концептуальные идеи, а идею изничтожить не представляется возможным. Ибо, покуда жива вера людская, есть и чаяния, что наполнят идею словно сосуд». Короче, бывшие джинчурики сходились во мнении, что Девятихвостый Лис возродится вновь, но займёт этот процесс пару-тройку веков. И будет ли помнить что-то из прежней жизни новый, как чистый лист, Курама? Да и Наруто при жизни его не увидит.       Он тоскует по Лису, а как одиноко сейчас ребёнку, фактически его ребёнку, потерявшему всё? У Боруто есть мама, сестра, названный брат, друзья и куча клановой родни. У того мальца — никого. А Наруто до донышка прохавал это самое «никого». Да и Сакуре-чан, возможно, следует подсобить, вот прямо сейчас.       Можно, конечно, направить отряд, но инструктировать шиноби, что на кону судьба сына Хокаге от главврача Конохи? Скандал, однако! И про параллельный мир разглашать нельзя, гриф секретности (будь он неладен, спасибо, бабка Цунадэ!) наглухо связывал руки и язык.       Наруто упёрся локтями в стол и сцепил пальцы в замок. Шикамару трактовал это как позу сопротивления:       — Ну ты тоже сейчас свистишь про работу в поте лица, а сам… судя по тому, что папку держишь вверх ногами, схватил только что.       Наруто в раздражении толкнул папку, и она упала набок, помяв вложенные внутрь дико важные повестки дня навроде: «О состоянии культуры обслуживания клиентов. Постановили: отметить хорошее состояние культуры обслуживания клиентов». И тэ дэ и тэ пэ. И где она, погоня за врагами? Свист Лезвий Ветра? Верный кунай, дальние страны, скрывающие правду ушлые заказчики, запах костра и братское плечо? Почему всё погребено под ворохом бумажек? Только и осталось «отметить» культуру обслуживания афродизиачным одеколоном Шино, прямо из горла.       И почему Наруто сидит в кресле вместо того, чтобы спасать потерявшегося в этом мире сына из мира другого?       — Шикамару, — он опустил подбородок на сплетённые пальцы, — у нас ведь правда на следующей неделе деловой визит сёгуната.       — Ну а я о чём? По ящику давно талдычат, явно у жены на слуху, значит, поверит.       — Я не про это. Подменишь меня?       Лицо Шикамару забавно вытянулось, от торчащего над головой хвоста до заострённой бородки.       — С фига ли?       — Материализуешь клон? Под хенге меня?       — Устал? — Шикамару обеспокоился не на шутку. — Конохамару можно припрячь, сдюжит, не первый год замужем.       — У него миссия, и потом, чем меньше людей знает, тем лучше. А ты справишься. Тем более в программе визита ничего важного, и в Конохе спокойно. Заодно это кресло опробуешь, вдруг понравится, мало ли чё случится…       — А ну не смей! — Шикамару вскочил и припечатал пятернёй стопку протоколов. — Ты что удумал? Башкой поехал? От Мицуки заразился? Или ты меня испытываешь? Я в крысу не играю! И гемор этот в виде твоего кресла мне задаром не упал! И что ещё за «спокойно», когда по округе шарятся всякие Кары, гнилые Амадо и Ооцуцуки! Против Ооцуцуки я не вывезу!       — Я, что ли, вывезу? — холодно отрезал Наруто, глядя советнику в глаза. — Честно скажи, какой с меня прок? Я не джинчурики. Я — просто хороший ниндзя. Всё! Да блин, друган, я даж не в курсах, могу ли хоть что-то против других Каге, и как хорошо, что у нас мирный договор! Но кое-что сделать я обязан, пока там дров не наломали! В общем, не спрашивай, просто прикрой… и Саю не говори.       Шикамару ошеломлённо плюхнулся на своё место:       — Да он лучше меня справится. Разведчик, ему не впервой профессионально забалтывать людей.       — Была такая мысля, — признал Наруто. — Но Ино… Она ж его мозги как раскрытую книгу читает… Все секреты, которыми поделишься с Саем, для неё не секреты. А что знают трое — уже не тайна.       — Да, проблемная женщина. Боевой товарищ хоть куда, это да, но заноза та ещё, — вздохнул Шикамару. — В принципе, на ближайшую неделю на мероприятиях могу заменить тебя теневым клоном, фигня вопрос, но нах? Что происходит? А ты не мог бы сам?..       — Я буду за пределами Конохи. Дальнодействие моих клонов не потянет, — вздохнул Наруто, сам не веря в реальность происходящего и своего решения. Каге со стены, все как один, косились с укоризной. — Ты пока подумай, что мне надо доделать, о чём говорить, если сёгун или его прихвостни спросят, ну и о способе экстренной связи тож покумекай… а я пойду голову освежу, щаз от мыслей взорвётся.       Оставшийся в кабинете Шикамару проводил начальство оценивающим взглядом. Но вслух не высказался.       Дело за самым сложным — рассказать домашним. Дети… они и не заметят, им можно наболтать, что у батьки работы невпроворот. Но супруга…       Хината в очередной раз прокрутила в мыслях список дел на сегодня. Забрать вещи Каваки из ателье и по пути заскочить в библиотеку — сделано. Пересадить разросшуюся комнатную спаржу — сделано. Уборка числилась за дочерью, покупка продуктов за сыном — сделали. Отварить морковь и замариновать на ночь дайкон для завтрашнего салата — сделано. Прорешать с Химавари те задачки, которые ей не дались настолько, что дочь сидела с кислым видом, пытаясь удержать карандаш между верхней губой и носом — копия отца! — сделано. Разогреть в микроволновке собу с курицей для припозднившегося на службе мужа — сделано. Даже осталось время, чтобы посмотреть телевизионное музыкальное шоу и попутно завязать из текстильной пряжи плед на кровать сына взамен истрепавшегося.       Её усилиями в доме держалось образцовое благочиние. И нежданных гостей не стыдно приветить, ничего не пряча экстренно по углам, и в холодильнике всегда найдётся, чем угостить. В вотчине Хинаты всё было идеально. И ей самой в радость поддерживать порядок, на душе становилось спокойнее. Не зря говорят, что убранство дома отражает внутреннее состояние хозяина.       Осталось ещё одно дело, прежде чем можно будет отдохнуть в своей комнате наедине с мечтами или томиком поэзии «Алеют клёны Фукуямы».       — Шипение змеи не средство общения, а сигнал к нападению, — поучала она сына, усевшегося на коленях посреди комнаты и взирающего на неё кристально-чистыми глазами. По правую руку свернулась в кольцо и подняла голову белая змейка.       — Не провоцируй её резкими движениями и громким голосом.       — Да привыкла она, ттебаса!       — Слушай, что тебе говорят! Я для кого утром посетила библиотеку и прочла всё о содержании рептилий в домашних условиях? Знать её повадки необходимо, раз уж взял на себя заботу о питомице Мицуки-куна. Я когда-то изучала собачью психологию, чтобы комфортно работалось в команде.       — А заводить отказалась. Хоть Хима и выпрашивала.       — Потому и отказалась, что это огромная ответственность. Собака не игрушка, ты для неё не просто хозяин, а член семьи, вожак, который должен тратить время на общение, учитывать её нужды, даже если тебе недосуг. Она преданно дарит тебе себя и от равнодушия будет страдать. Рептилии, разумеется, более инертны. Когда, кстати, Мицуки-кун за ней вернётся? Его болезнь серьёзна? — забеспокоилась Хината. Мальчик был хороший, невзирая на происхождение, да и обновлённый змеиный саннин, которого она принимала как гостя, когда муж серьёзно заболел, показал себя с весьма положительной стороны. В том числе помог с лечением.       — Сам хотел б знать, — фыркнул сын. — Мы навестим его с Сарадой на днях, ага?       Не спрашивал разрешения. Ставил перед фактом. Уже почти взрослый и самостоятельный. Шиноби. Дети росли быстрее с каждым днём, Хината за ними не успевала. Упорхнут однажды в миры своих интересов, а она останется в опустевшем гнезде. И, быть может, тогда тихонько придёт в поместье к отцу, сядет рядом у чайного столика и положит голову на жёсткое плечо, на плотное серое кимоно, пахнущее лавандой от моли.       Химавари росла домашней, приятельниц у неё почти не водилось, она, разборчивая в людях, как и Хината, если уж с кем-то дружила, то всерьёз. Предпочитала крутиться возле матери, и Хината порой боялась, не слишком ли дочь от неё зависима. Вдруг она что-то упускает в воспитании? Но, супротив всем рассуждениям, хотелось держать дочку подле себя как можно дольше, не терять этой связи.       Боруто же напротив, чуть что, сбегал на улицу к Шикадаю, Иноджину и Металу. Хорошо хоть, мальчики проверенные, дурному не научат. Хината его не ограничивала, памятуя, как неволили её саму. Пусть несётся по жизни вольным ветром, это его стихия, как и стихия Наруто-куна. Её сыночек, изумительно похожий на любимого человека, словно она качала на руках, учила ходить, читала книжки с картинками маленькому Наруто. Ничего Хината не могла с собой поделать, она и сейчас вместо вытянувшегося юного паренька, загоревшего на море, прошедшего школу жизни шиноби, предпочитавшего одежду чёрную взамен ярких детских цветов, с оформившимися мускулами под футболкой, видела смеющегося кроху, разрумянившегося после ванной, в махровом полотенце со смешными уточками, или мальчугана, деловито двигающего лавочку к кухонному гарнитуру, чтобы помыть овощи для сашими: иначе он не доставал. Помочь маме — это святое. Готовка — это интересно. Но чуть в дверь звонил Шикадай-кун, Боруто и след простывал. Её голубоглазый одуванчик с полосками на щёчках.       А сейчас сынишка болен. Заражен инопланетной тварью. И Хината ничем не могла помочь. Смотрела в его самоуверенное лицо, читая как расшифрованный свиток, что это показное, что на самом деле он боится, и тоже лгала себе и ему, что таблетки Амадо всё исправят, но почему-то упорно мнилось, что сын стал ломким и прозрачным, как стекло, и жизнь его утекала, как песок из разбитых часов, а Хината и хотела собрать крупинки, но их сдувал с пальцев всё тот же равнодушный ветер.       Но сейчас она улыбнётся, напустит на себя строгости, потому что иначе с буйным нравом, доставшимся от папы, не совладать и не призвать к порядку, и сделает вид, что и не вспоминает о Момошики, что всё по-прежнему безмятежно.       — Если змея открывает рот и вытягивает язык, это может свидетельствовать, что температурный режим для неё слишком жаркий, и она пытается охладиться через слизистые рта.       — Поняла? — с серьёзным видом обернулся сын к змее. — Будет жарко, вываливай язык.       Змея ответила ему внимательным взглядом, разве что не кивнула. Хинату кольнула обида. Будто они спелись и смеются над ней.       Скоро она не сможет читать эмоции сына, да и дочери, наверное, тоже, когда они ещё немного подрастут.       — Я полагаю, что необходим террариум!       — А чё эт у нас, новый член семьи? — раздался над ухом родной голос. Тепло успокаивающе коснулось плеча, дыхание всколыхнуло волосы у виска. Наруто-кун всегда казался лучом света, что прогоняет любые тревоги. — Это Мицукина животина? А чего она здесь?       Что-то странное почудилось Хинате в рядовом вроде бы вопросе. Голос, что ли, опустился на полтона на имени Мицуки-куна?       — Забочусь, пока ты выдворяешь Мицуки из Конохи, — не удержался от шпильки Боруто. Когда это началось, что сын стал считать себя ответственным за семью, пока непутёвый отец пропадает на службе? Когда это вылилось в соперничество двух хозяев дома, в попытки что-то кому-то доказать? — Даров, бать! — и ослепительная улыбка. Ан нет. Всё-таки Боруто перерос подростковый максимализм.       — При-и-ве-ет! — усмехаясь, протянул Наруто. — У меня есть полчасика, как насчёт спарринга?       — Ты только что поужинал! — укорила Хината, запрокидывая голову и вполоборота смотря на мужа.– Куда на сытый желудок?       — Спасибо, вкусно, как всегда, ум отъешь! Посуду я эта… помыл.       Хината кивнула. Всё равно придётся перемывать, потому что Наруто-кун по беспризорной привычке игнорировал горячую воду, моющее средство и жир на внешней стороне тарелок: «А чё, всё равно с этой стороны не жрать!»       — Я пас, — вздохнул сын. — Сёдня с клонами и Сарадой разгружали товарняк из Страны Ветра, руки и спина отваливаются. На их сухофрукты смотреть не смогу! Завалюсь дрыхнуть пораньше.       Что в переводе в борутовского на обычный значило: «Забьюсь под одеяло с консолью и наушниками». Хината закрывала глаза (во всех смыслах!), не переходила чужих личных границ, но если на медосмотре выявят, что у сына садится зрение, меры будут приняты тотчас.       Неисчерпаемые запасы здоровья Узумаки пока одерживали победу.       — Тогда мы с папой отбудем, — прошептала она. — Отдыхай, сынок. Или, Наруто-кун, ты хотел что-то ему сказать?       У Боруто сделался вопросительный вид.       — Не, не, — замахал руками муж, — ничего такого. Как там у вас говорят? Споки-споки?       Боруто только покачал головой.       Коридор тонул в темноте. Свет был потушен в гостиной на первом этаже, даже в прихожей и над входной дверью — там лампы обычно горели сутки напролёт, маяком указывая путь днюющему и ночующему на службе хозяину. Хината привыкла к этому мягкому свету, он подкрашивал во мраке холод заползающего в душу одиночества. Но сегодня, как и в последнее время, Наруто-кун с ними, и в маяке надобности нет.       — Ты сегодня здесь? — удивилась она, застыв на пороге спальни.       Наруто-кун замялся, взъерошил на затылке волосы, серебрящиеся в лучах убывающей луны за окном.       — Каваки оккупировал диван в кабинете и сопит без задних лап. Тахта рядом свободна, но жалко шкета будить.       Последующее молчание оказалось слишком интимным. И ночь, и лунные блики на полу, повторяющие узоры оконного тюля... Сердце сбилось с ритма.       Утихомирить пульс после забега или боя для Хьюга не проблема. Но в такие моменты Хината, как ни старалась, не успокаивалась. Дыхательные гимнастки и чтение в мыслях нараспев мантры гармонии катились в бездну.       — Хима его загоняла, — попыталась перевести ситуацию в повседневное русло Хината. Не уходя от назревавшего, но проверяя, не ошиблась ли с выводами. — Они метали кунаи на заднем дворе, в итоге оба выбились из сил. Химавари — настоящий маленький ураган, и когда всё успевает?       — Каваки делает успехи? — судя по ровному тону, Наруто-куна не интересовал ответ, он просто заполнял паузу. Хината в их общении могла не пользоваться словами, ей достанет взглядов, жестов, но муж был скроен из иного теста, ему непременно требовалось сотрясать воздух.       — Полагаю, вскорости я смогу гордиться им, как своим… — Хината запнулась, она давно нашла определение, но вслух ещё не обкатывала, — …своим воспитанником.       — Угу, — кивнул Наруто-кун.       — Ты заходишь?       — Угу.       Спальня исподволь, не сразу, но стала принадлежать одной лишь Хинате. Вещи Наруто-куна перекочевали в кабинет, где они нужнее для работы, лишь одежда осталась в шкафу, но за плотно прикрытыми створками-купе её было не видно. Постельное бельё радовало принтом из колокольчиков и вьюнков. На окне цвели фиалки. На столе аккуратно мостились стопки журналов, косметические средства и корзинка с клубками пряжи с воткнутыми спицами. В воздухе пахло пудрой, сладкими кремами и клубничным саше. Девичья комнатка, а не спальня замужней женщины.       Но Наруто-кун не гость же здесь! Он хозяин! И господин…       Вот только муж никогда не вёл себя, как господа-Хьюга.       Но за это и за многое другое Хината, как и прежде, любила его до слабости в коленях, до потемнения в очах, до трепетного прикосновения сердец. Беспредельно, беззаветно и… немножко на расстоянии, так спокойнее и привычнее. Но ведь расстояния проверяют чувства, укрепляют и освежают, верно же?       Она принялась расстилать кровать. Включать ночник не хотелось, щеки зарделись, наверное, ярче уличных фонарей. Света луны более чем достаточно. Да и Хината на ощупь безупречно сворачивала покрывало, молниеносно находила по памяти створку шкафа, чтобы забросить на верхнюю полку. Наруто-кун принялся раскладывать подушки.       Обычные приготовления к совместному сну. Но из-за того, как нечасто это случалось, Хината взволновалась.       — Первый пойдёшь в душ? — она повесила на спинку стула кардиган, оставаясь в хлопковом лонгсливе и парусиновых шортах. Обожаемый кардиган, собственноручно связанный в технике шибори… забавно, как она не рассчитала количество пряжи и позже бегала по всем лавкам Конохи в поисках ещё одного мотка нужного сиреневого оттенка.       — Ну-у… — муж небрежно кинул ветровку в дальний угол. — Я просто сказать хотел… Кое-что… тип случилось, и смотри, если бы тебе надо было спасти Кибу…       — Наруто-кун? — Хината замерла, так и не вытащив из шлёвок шорт расстёгнутый ремень.       — Ты б подорвалась на помощь? — муж уселся на расстеленную кровать, опять взлохматил волосы. Тоже нервничает.       Хината помолчала. Ей не нравилось, куда заводил разговор. Что за вопросы? При чём тут Киба-кун?       Это являлось ещё одним пунктом в её умозрительном списке, напротив коего не стояло галочки, и потому он тянул за душу, царапал острым углом. Когда на днях Хината принесла ужин в резиденцию, она прекрасно слышала разговор с Сай-куном, излишне высокий голос горячащегося мужа:        «И когда Сакура-чан уезжает? Уже завтра?! Я думал, она меня хоть предупредит! А ей, значит, на нас чихать? Мы ж с Сакурой-чан договорились созвониться!!»       Как это понимать? Что это за «нас»? Каких таких «нас»? Когда они договорились созвониться?       На следующий день Хината отправилась в обслуживающую телефонную компанию и запросила список исходящих звонков — хоть какая-то польза от того, что по настоянию отца дом и счета были записаны на неё. Никогда не думала, что так поступит. Доверие — превыше всего. Но как назло в утреннем сериале продемонстрировали похожий момент с распечаткой звонков, разве что с рабочего места, и актриса оказалась неуловимо похожей на Ханаби, которая точно нашла бы улики, прежде чем отрывать голову свояку. И Хинату как бесы под руку толкнули. И да, обнаружился исходящий на квартиру Учиха. В семь часов вечера, когда в их доме время ужина, и дети сидели рядом с ней, а значит, это не они набрали Сараду. И не Саске-куну же муж звонил, Саске-куна в Конохе не было!       Всего один звонок, сущая мелочь. Возможно, они проблемы здравоохранения решали? Но почему же Наруто-кун не предупредил, Хината бы привет передала Сакуре-сан. Это было бы уместно.       Нет, не нравилось Хинате происходящее. И своя реакция, слишком бурная. Почему не успокоиться, почему не подождать? Время всё расставит на свои места.       Мало ли с кем муж общается по работе! А тем более они служили вместе. А тем более Сакура-сан — жена его лучшего друга, она так же предана Саске-куну, как и Хината — Наруто-куну, и потому они так сблизились на почве взаимопонимания, даже сплотились в компанию с Ино-сан.       Вчера, держа распечатку звонков брезгливо, как хладнокровную змею, Хината смотрела на номер, который знала наизусть, потому что не раз звонила Сакуре-сан договариваться о посиделках, и не могла решить, что предпринять. И винилась перед мужем, портя узы брака низменными подозрениями, и одновременно вполне оправдывала себя, и злилась до зудящих мурашей под кожей.       После полудня ей надлежало заглянуть в «Ичираку», сфотографироваться с тарелкой лапши, потому что её рекорд в сорок шесть порций рамена так никто и не побил, а старые рекламные баннеры выцвели. На том далёком свидании с Наруто-куном, одном из первых, она жутко боялась показаться неинтересной ему, поэтому и рамен нахваливала, хотя пшеничную лапшу с хрустальным мясом дома готовили не в пример изысканнее, и съела с перепуга больше, чем сам Наруто-кун, держась на вдолбленной розгами и упрёками силе воли Хьюга. Бедному Наруто-куну пришлось за всё это безобразие расплачиваться.       А потом Хината стала постоянной клиенткой Теучи-сана и Аямэ-сан, заказывала рамен на все семейные праздники. Её привечали, делали хорошие скидки, и она платила такими вот незначительными услугами.       Право слово, Аямэ-сан следовало стать фотохудожником, очень уж споро она обращалась с камерой. Но единственному ребёнку предназначено унаследовать дело родителей. Хината до сих пор винилась, что она эту священную обязанность переложила на плечи Ханаби…        «Вот так! — щебетала Аямэ-сан, и от её бодрого голоска накрученные наверняка из-за недоразумения нервы расслаблялись. — Хината-сан, вы настоящая красавица! Ещё улыбочку! А заправьте волосы за ухо, можно? Во-от, шикарно! И улыбайтесь, я прошу, и глазами тоже, хотя бы сощурьте, а то вы сегодня совсем грустная. Всё ж хорошо, ваш сыночек дома, а не в этом ужасном Кровавом Тумане!»        «При чём же здесь Боруто, позвольте поинтересоваться?» — не поняла Хината.        «Ну как же, Нару… э-э, Хокаге тоже за него переживал! Когда к нам тогда пришёл, лица на нём не было! И Сакура тоже печалилась».        «Сакура-сан? — едва слышно переспросила Хината. — Они здесь были? Когда в Стране Воды чинились беспорядки?»        «Ум, ну да, — Аямэ-сан отмахнулась, как от чего-то незначительного. — И Хокаге иногда приходил поесть, как он всегда твердит, добрый рамен прогонит любую беду! И Сакура заскочила однажды после работы выпить. Ну тут уж ясно, школа госпожи Пятой по снятию стресса. Ещё пару кадров, пожалуйста, Хината-сан! Когда удобнее будет занести готовые снимки? Как презент фирмы!»       Вот, значит, как. Они приходили по раздельности. Ничего удивительного, но Хината отдавала себе отчёт, что Аямэ-сан, как профессиональный ресторатор, видит клиентов насквозь и скажет именно ту версию правды, которую они желают услышать.       А если Наруто-кун и Сакура-сан приходили всё же вместе? А если это давно длится? А если муж задерживался на службе вовсе не из-за дел, а ради встреч с разлюбезной Сакурой-чан? После войны Хината поняла, что та верна Саске-куну, а Наруто-кун смирился, что не быть им вместе, и стал относится к ней куда прохладнее. По-дружески, не более. И Хината, осмелев и радуясь редким, но таким желанным приятельским узам, подпустила Сакуру-сан близко-близко, а она выведала, как истая куноичи, все слабые стороны и вонзила нож в спину!       У, разлучница!       Нет, это глупости! Это всё глупости!       Сегодня с утра мысли были спокойнее, вывереннее. Процветал бы у мужа и бывшей сокомандницы… ах, какая пошлость!.. роман, уехала бы Сакура-сан в отпуск, не поставив в известность? Определённо, нет! Что до Наруто-куна, он и сегодня ушёл на службу, хотя его сокомандница покинула Скрытый Лист, следовательно, его отлучки не из-за неё, а по нуждам Конохи. А ревновать к Конохе — моветон.       Хината зря себя накрутила. Ко всему прочему взрослые люди, а не герои дорамы, первым делом обсуждают неурядицы друг с другом, а уж после заламывают руки, страдая от недопониманий на пустом месте.       И сейчас Наруто-кун так близко. Рядом с ней, и совсем-то он не охладел. И целоваться на ночь, и обниматься, и заснуть у него на плече — это ли не прекрасно?       И может, погружённая в размышления, она не совсем понимала, что он пытался что-то сказать, донести.       Это подождёт.       — Хината, давай по чарке саке?       — Проблемы на службе? — опешила она. Чарка саке, куда это годится, вы подумайте!       — Да я прост не знаю, с чего начать… Послушай меня…       — Тебе требуется расслабиться? — догадалась Хината. Отчего же он раньше не сказал? Распить немножко перед ужином было бы уместно, но не сейчас же! — Никаких злоупотреблений алкоголем! Мне известен иной способ!       Поцелуй на ночь, объятия, сон в одной кровати. Мгновения, наполненные заботой и нежностью — что может быть чудеснее?       Хината подошла ближе, остановилась напротив сидящего на постели мужа. Посмотрела сверху вниз... так необычно, она привыкла, что он намного выше её. Сильный защитник.       — Я ваще не про Кибу, я другое хотел.       — Если бы у Кибы-куна что-то случилось… — задумалась Хината, закинув ему руки на плечи, — я бы попыталась ему помочь. А если бы он сторонился, молчал, разговорила бы. Людям порой не достаёт элементарного участия. Например, сводили бы с тобою его в «Ичираку». Твой любимый рамен сближает, верно?       — «Ичираку»? — плечи Наруто-куна напряглись. Пальцы Хинаты дрогнули. — А при чём здесь «Ичираку»?       — Разве это не хорошее место для компании? — Хината числилась поисковиком-джонином, пусть и в отставке. Обнаруживать крупицы информации в разрозненных показаниях свидетелей — этому она была очень хорошо обучена.       — Наверно, — запнулся муж.       И повисла очередная тишина.       Спросить прямо и в лоб.       Спросить прямо и в лоб.       Не убегать! Быть увереннее в себе!       Но Хината даже слов подобрать не могла.       — Так ты пойдёшь в душ?.. — произнесла она почти беззвучно. Чересчур дрожащим голосом. И оттого чересчур… приглашающим?        «Н-нет… Н-не надо там…»        «Н-наруто-кун, не нужно, я и так…»        «Прошу, не… не обязательно… а-ах!»       Она любила так говорить. Природная стыдливость прорывалась звонкими: «Нет!» Которые муж воспринимал совершенно правильно: что именно так, и именно там, и да, да, да!       — Давай потом в душ, а? — хриплый голос Наруто-куна жаром опалил кожу у пупка над расстегнутой пуговицей шорт. Широкие ладони огладили бёдра, скользнули вверх, сжимая… эм… низ спины, притягивая Хинату ближе. — Иной способ расслабиться… выдумщица.       Но постойте… Поцелуй на ночь, объятия, заснуть на плече…       Куда всё поворачивало?       Она совсем не это имела в виду! Её голос не из-за желания дрогнул, а из-за нервов!       Но как осадить мужа, Хината не знала. Его губы и руки словно ток в вены запускали. И жар его тела обволакивал, звал, искушал, совращал идти на поводу у тактик не столь возвышенных.       Наруто-кун потянул вверх её тонкий лонгслив, обнажая живот, проходясь языком и прихватывая совсем не больно зубами. Кожа, влажная от слюны, покрылась мурашками. И не вспомнила Хината сейчас ни о белых полосах растяжек, ни о лишних килограммах на боках.       Млела и зарывалась пальцами в коротко стриженые волосы, то ли притягивая, то ли отстраняя — она и сама не могла решить. Мысли плавились, как ложка топлёного масла на горячем рисе.       Спросить прямо и в лоб. Иначе подозрения продолжат ледяными прутьями Пейна пронзать вновь и вновь, ядом отравляя, извращая отношения.       Не сбегать! Не отвлекаться! Быть увереннее в себе! Гнуть свою линию!       — А тебе… — пискнула Хината, — ты не будешь никому звонить?..       — Кому ещё звонить? — зарычал муж, перемещая руки на её спину, под кофту, на застёжку лифа. Запустил, пока ещё дразня, пальцы под лямки белья.       Низ живота скрутило, а после стало жарко-жарко там… ну, там. И совсем не от возбуждения, а потому что шёл самый неприятный второй день цикла…       — А вдруг… х-ха… я же не знаю, кому ты названиваешь… — вырвалось у Хинаты. Она опустила голову и смотрела на мужа сквозь взмокшую у корней чёлку. — Когда меня рядом нет, когда я ужин... готовлю…       Что она несёт? Что за околесицу? Нашла же время!       Большие ладони Наруто-куна огладили её бока и рёбра чуть грубее. Он рывком поднялся на ноги, притянул к себе, затыкая поцелуем, размашистым и влажным. Хината ойкнула, понимая, что её подхватывают под… низ спины, чтобы развернуться и опустить на кровать, и уж дальше не дать времени на глупую болтовню.       И больше вожделения её разобрало зло.       — Пусти! — выдохнула она, отворачиваясь от очередного поцелуя. Губы Наруто-куна сомкнулись на линии подбородка.       — Играешься? — его хриплый шёпот сводил с ума. — О моя бьякуган-но химе, я прошу дозволения…       — Я серьёзно! — она стукнула кулаком его по плечу. — Наруто-кун! Я н-не могу сейчас!       — Э? — её мягко поставили на ноги. Ладонью прошлись по щеке, убирая растрепавшиеся волосы. — Не понял?       — Я тебе ещё когда сказала, что в ближайшие дни не могу! — возмутилась Хината. Как хотелось высказать… она сама не знала, что именно, но с горькими словами выплёскивалось всё тёмное, скопившееся на сердце. — Ты не запомнил! Ты даже не слушал! Ты весь в своей Конохе, в глобальных проблемах, а я… мы… м-мы на каком месте? До нас и дела нет! Вот и знай, мне тоже нет дела, с кем ты там договариваешься и о чём за моей спиной, Н-наруто-кун!..       — Да что ты… — пошёл на попятную муж.       — У меня эти дни! Имею право! Всё, давай спать.       Наруто-кун пожал плечами и развернулся к двери.       — Ты куда? — окликнула Хината. Неожиданно командным голосом. Никогда такой не использовала, только слышала в родном квартале, а тут само прорвалось.       — Куда-куда, в душ! Скоро вернусь.       Хината безвольной тряпичной куклой упала на кровать. Что она наделала?       Дом… ну можно с натяжкой сказать, что спал. Видела десятый сон Химавари, и хорошо бы, чтобы сладкий, а не кошмар. Доча была ещё лучшей актрисой, чем он сам в её годы, умела показаться беззаботной, даже если на душе́ кошки скребли. Ей не говорили о состоянии братика, но вряд ли она не догадывалась. Из-под двери комнаты Боруто предательски тянулось синеватое мерцание консоли. Нет, он не развлекался. Он глушил собственные страхи. На первом этаже тускло горели лампочки, встроенные над столешницей, и заполошно хлопнула дверца холодильника. Наруто прошёл мимо, делая вид, что не заметил притаившегося и даже не дышавшего Каваки. Пусть парень кусочничает, раньше явно недоедал. Может, ему и правда шестнадцать, а то и больше, а Хината кормит такими порциями, словно он ровесник Химы и Боруто, а сам Каваки постесняется попросить добавки.       Наруто прислонился спиной к прохладной стене, перевёл дыхание. Замер, медитируя на природную чакру. Её спокойный фон, вливаясь в каналы, отлично снимал возбуждение, и физическое, и психогиче… психованное.       Что это только что было?       Он честно хотел рассказать, куда отправляется и зачем, ну разве что зашёл слишком издалека. Хината сама предложила «расслабиться», он же правильно понял? Была не против. Не дала ему и слова ляпнуть. А потом вдруг прямым текстом выложила, что знает о его тайных звонках Сакуре-чан, и как только Наруто решил сбить её со скользкой темы, отвлечь годным сексом, резко пошла на попятную.       И добила своими крайними словами.       И как с ней теперь говорить, тем более если сведения о параллельном мире разглашать нельзя? Не поймёт, и слушать не станет! А дети, как пить дать, займут её сторону. Нет, детей вообще привлекать не надо!       Наруто запутался.       Пока у Каваки проходило полночное свидание с большим белым другом-холодильником, кабинет с телефоном оказался временно свободен. Наруто сосредоточился на природной чакре, чтобы засечь приближение пацана. Не хватало ещё, чтобы и тот что-то подслушал, достаточно бедолаге тревог в жизни. А так Наруто успеет позвонить, а потом проскользнёт в ванную, чтобы Каваки вернулся на своё место, будто и не совершал набег на съестные припасы.       Дома хорошо и без Наруто. Дома в нём не особо нуждались. И Хината… она же у него такая красивая, заботливая, соблазнительная, понимающая, скромная-нежная-тихая, его Хината то ли что-то подозревала, то ли нет, но ясно дала понять, что ей и без мужа неплохо живётся. И это было как-то обидненько. Как пощёчина. Он ведь и правда со всей душой, а его…       Домочадцы справятся.       Потерявшийся, оставшийся один во враждебном мире, в казематах Орочимару… справится ли тот ребёнок? Самое страшное в жизни — когда не на кого положиться.       Наруто быстро порешает, одна нога здесь, другая там. И Хината поостынет, подзабудет, поиграет в молчанку неделю, как она практикует, а дальше всё станет по-старому, по-прежнему.       — Шикамару? О, шикардос, что эт ты, а то Темари меня б прокляла. Помнишь, о чём мы говорили? Завтра отбуду, легенда такая: живу на работе во время визита сёгуната, забот невпроворот. Ага. Так что пусть твой клон в кабинете и высиживает, типа чучела. В смысле, разницы не будет? Да иди ты! В кабинете как раз чакровая защита настроена, никакие сенсоры не пронюхают, клон там или настоящий Хокаге. При чём тут Мицуки? Нет-нет… Я не дурю! Кароч, приводи план в действие. И так, чтоб никто не узнал. Должен буду. Нет, никто — это не сёгун. И не служащие резиденции. Никто — эт ваще никто. Мои — особенно.