Очень нездорово

      Воротник стойка не давил, очки устраивали, но из зеркала серьезно смотрел такой человек в футляре, что он для пробы расстегнул две верхние пуговицы. И ремень брюк можно тоже немного ослабить... Он мысленно оголился, бессмысленно жестокий к себе, но удержавшись от рефлексии, улыбнулся отражению - мягко, подбадривающе. И тут же весь снова напрягся, застигнутый врасплох хлопнувшей дверью. За спиной мелькнули костлявые руки, размашисто и грациозно поправляя челку, свирепо сверкнули глаза на худом лице. Дима отодвинулся, поймал колючий прищур взгляда и быструю улыбку Арса, кивнул в зеркало:      - Нормально? - а его в ответ без колебаний, но осторожно, поймали за плечи, разворачивая. Дима подчинился.  Арс часто в мелочах проверял пределы своей власти над всеми ними. И Дима уступал чаще, чем сам того хотел.      - Можно? - спросил беспечно Арс, заметив недовольный изгиб губ. - Так не носят, Дим. Давит что ли?      - Да не то чтобы давит... - начал он, но умолк, когда Арс, поправив узкий воротник, застегнул пуговицы до горла, легко касаясь кожи руками:      - Ну-ка, улыбнись, - потребовал он  повелительно и угрожающе бодро.      Дима улыбнулся натянуто, но ласково, как многие обаятельные люди. Светлые глаза Арсения мягко и удовлетворенно потеплели:      - Ну вот, другое дело. Чаще улыбайся, Димон, - сказал он, изучая его лицо, но вместо того, чтобы отпустить, неожиданно сунул холодные длинные пальцы глубоко между воротом и шеей, и беспутно повёл, цепляя тёплую кожу вдоль позвонков:      - Не давит же? - другой рукой он поддел плотно сидящий ремень брюк, дёрнув Диму близко к себе. - А здесь?      Дима рванулся так, что затрещали швы, но Арс удержал его, и они оба на миг замерли, вцепившись в друг друга. Это не было по Маяковскому: "бенгальски", не было феерверочно неожиданно, а тлело подспудно, кололо во взглядах, которые они оба не могли долго выдерживать. Как считал потом Арс, сам он оказался и смелее, и честнее, в отличие от осторожного, вечно сомневающегося Димы. Хорошо ему, зло подумал Дима, бросил вызов и доволен. Он начал молча рвать от себя Арса. Ему это плохо удавалось: их борьба увязла в привычке близости. - Мне  вот интересно, а ты попытаешься все обратить в шутку? - спросил Арс, он всё тащил его к себе через сопротивление, хватая за бедра, откровенно прижимаясь, но не решаясь целовать.      - Я тебе въебу, Арс, без шуток, - Дима откинул голову, выгибаясь дугой, стремясь разорвать близость, хватая за обнимающие руки горячими ладонями. - Блядь, Арс, что за хуйня!      - Если бы хотел, я уже лежал бы вон в том углу,  - сказал Арс, но внезапно сам резко оттолкнул Диму, по звериному чутко оглядываясь на дверь, за которой вдруг разросся шум.       - Ещё не поздно, знаешь ли, - парировал Дима, поднимая уроненный им стул, а сам подумал, как же, блядь, легко отделался. Он не поспешил открывать спасительную дверь, сдвинув брови, тяжело и сумрачно глядя на порозовевшего Арса, медля в этом иллюзорном, но опасном уединении за хлипкими стенами. - Арс, не стоит, завязывай, было и было, но и всё. Всё.      - А я думаю стоит, - улыбаясь ответил Арс, не скрывая за легкостью угрозу обещания. - Ещё как стоит, Дим. И у тебя, и у меня.