Vara kung

Симон и Вильгельм проспали практически всю дорогу до аэропорта. Вчера вечером они так ничего и не посмотрели и проговорили почти до утра. Хотя в ночных сумерках было трудно понять, когда заканчивается ночь и начинается утро. Но уснули они всего за пару часов до того, как их разбудили на завтрак. Говорили о разном, об Августе в том числе. О том, что он поддерживал Симона, пока Вильгельм был в рехабе. В своей манере, разумеется, но это была поддержка. О том, что он многое осознал и пытается измениться. О том, что было бы несправедливо продолжать обвинять его в прошлых ошибках сейчас. Это было бы также несправедливо, как если бы Симон продолжал винить Вильгельма за то, что произошло накануне Рождества, или как если бы Вильгельм винил Симона за отношения с Маркусом. С одной стороны, Вильгельму было сложно справиться со своими чувствами, с другой он понимал, что призывая других меняться он и сам должен быть примером. Даже если это будет невероятно чертовски сложно. Вильгельму не хотелось уезжать, не хотелось возвращаться в Хиллерска, к родителям, к своим привычным занятиям, старым и новым обязанностям, к тому, что составляло его жизнь теперь. Ему хотелось остаться в Ульфхусе, сидеть на пляже, слушать как волны разбиваются о камни, бродить по старому замку, подниматься на башню и смотреть туда, где море сливается с небом, и линию горизонта нельзя различить. Приручить двух щенков и гулять с ними по окрестностям, смотреть, как они растут, учить их командам, подкармливать вкусняшками со стола, пока никто не видит и иногда пускать их в свою кровать поваляться с ними утром, когда Симон еще не достаточно проснулся, чтобы этому сопротивляться. Но все это могло существовать только в воображении Вильгельма, он не был уверен даже в том, что такая тихая жизнь вдали от всего мира понравилась бы Симону. Несколько дней каникул – это одно, но жить так всегда – это совсем другое. Уезжая из замка, Вильгельм с тоской смотрел на собачий вольер. В эту короткую поездку у него не было достаточно времени, чтобы насладиться общением с мохнатыми монстрами, но так хотелось забрать с собой одного из них. Вильгельм понимал, что это невозможно, собаке не будет места ни в Хиллерска, ни во дворце. И пока у него не будет собственной квартиры или чего-то в этом роде он не сможет позволить себе завести четвероногого друга. И даже когда он обретет больше самостоятельности и свободы, не известно, будет ли у него достаточно времени для того, чтобы ухаживать за собакой. Это очень печалило Вильгельма, и каждый раз, просыпаясь, он думал об этом и ему становилось все более и более грустно. – Все в порядке? – спросил Симон, когда они устроились на своих местах в салоне самолета. Он, кажется, заметил, как изменилось настроение Вильгельма, и забеспокоился об этом. – Все нормально, – Вильгельм не хотел рассказывать о своих мыслях, потому что сейчас это казалось ему глупым. Переживать из-за того, что он не может завести собаку… После всего того, что с ними произошло это казалось такой мелочью. – Я же вижу, что не нормально, – судя по всему, Симон не собирался сдаваться. – Я просто спать хочу, – отмахнулся Вильгельм. – Я могу отличить, когда ты просто хочешь спать и когда тебе грустно. Тебе грустно, – ответил Симон. – Мы можем поговорить об этом, – предложил он. – Об этом нет смысла разговаривать, – покачал головой Вильгельм. – Это глупо и просто… Это вообще не важно. – Это из-за Эрика? – не отставал Симон. – Это нормально, если тебе грустно из-за этого, – он взял Вильгельма за руку. Его ладонь была теплой, почти горячей, и от этого прикосновения как будто бы стало легче дышать. – Это… Это не из-за Эрика… То есть… мне, конечно, грустно из-за Эрика, но сейчас это не из-за Эрика… Да и вообще никакой важной причины нет, – пожал плечами Вильгельм. – Если даже причина не важная, ты все равно можешь об этом сказать, – сказал Симон. – Если мы поговорим, возможно, тебе станет легче. – Ну… в общем… – Вильгельм сделал глубокий вдох. Он все еще считал, что его переживания по этому поводу какая-то ерунда, но ему вспомнился доктор Браун и как ему становилось легче каждый раз после их бесед. И как каждый раз его точка зрения менялась и неважное становилось важным и наоборот. Так что, возможно, Симон прав, и ему стоит сказать о своих переживаниях, не важно, как он сам их оценивает в данный момент. – В общем… я всегда хотел собаку… Это глупо, понимаю… В детстве мне не разрешали завести щенка, потому что собаке во дворце не место. Собака что-нибудь сгрызет, нагадит и будет везде оставлять шерсть. А еще я слишком безответственный для собаки… Даже Эрик меня отговаривал. И… просто это грустно… Я не мог этого сделать раньше, потому что мне не разрешали. Сейчас я живу в Хиллерска, и тоже не могу этого сделать, потому что в школе нельзя держать собак. И… когда я поступлю в университет, у меня, скорее всего, не будет времени, чтобы заниматься собакой… И… может быть, лет через десять… Короче… это все очень грустно… И я понимаю, что в какой-то мере это просто каприз. Я просто так хочу, и все. И чем больше я об этом думаю, тем больше расстраиваюсь… Вот, – он вздохнул. – Теперь ты можешь начать меня отговаривать от того, чтобы вообще задумываться об этом… – Ну… Это не глупо… – Симон замолчал, и пауза затянулась слишком сильно, так что Вильгельм уже хотел спросить, все ли нормально, но Симон снова заговорил. – Это не глупо, правда. И… я думаю, что ты можешь завести собаку… – В Хиллерска? – Вильгельм удивленно посмотрел на него. – Нет, конечно, – покачал головой Симон. – Сейчас попробую объяснить. В общем… В нашем соседском сообществе разрешено держать животных весом не более пятнадцати килограмм, кажется. Кошек и небольших собак. И если мы возьмем маленькую собаку из приюта, я думаю, что смогу уговорить маму, чтобы собака какое-то время пожила у нас… Я думаю, она согласится, если ей не придется ее выгуливать. Сара хорошо относится к животным. Ты сможешь приезжать в любое время. Ну и… желательно, чтобы ты приезжал почаще, – Симон засмеялся. – И… когда ты выпустишься из Хиллерска, то сможешь забрать собаку туда, где будешь жить, если не вернешься во дворец. – Ты серьезно? – Вильгельм внимательно посмотрел на Симона. – Ты понимаешь, что это ответственность, которую и тебе придется разделить как минимум на два года? И если что-то пойдет не так… – Всегда что-то идет не так, – Симон пожал плечами. – Но это не повод отказываться от жизни. Просто… Да, я знаю, что мне придется вставать на полчаса раньше, чтобы вывести собаку… И, наверное, я не смогу задерживаться где-то слишком долго, и мне нужно будет думать не только о себе. Но так ты будешь чаше приезжать, – он улыбнулся. – Считай, что это просто мой корыстный план заманить тебя в гости. Вильгельм рассмеялся. – А твоя мама? Она точно не будет против? – вот тут у Вильгельма были большие сомнения. – Ну… Вообще-то… Я хотел кое-что сказать тебе и, наверное, больше не могу это откладывать, – Симон сделал глубокий вдох. – На счет мамы… Вернее… на счет всего… – Что-то случилось? – у Вильгельма сердце ушло в пятки, когда Симон вдруг стал очень серьезным. – Да, ничего, в общем-то… – Симон покачал головой. – Ты помнишь уроки математики, которые мне пришлось брать осенью, чтобы подтянуть оценки? – Да… Кажется, – Вильгельм уже с трудом припоминал этот момент, но что-то такое в памяти отложилось. – В общем, я надеялся, что смогу расплатиться за них, когда Август отдаст мне деньги за выпивку, но… Все пошло не по плану… И… маме пришлось взять кредит для того, чтобы расплатиться со школой… И… теперь я должен вернуть ей эти деньги, и поэтому мне придется работать почти все лето… В общем… Мама все еще немного злится на меня из-за этой ситуации, потому что я поступил безответственно, и… Я думаю, что если спрошу у нее на счет собаки, когда отдам хотя бы часть долга, то… Она лучше к этому отнесется и не будет против… Поэтому я не смогу поговорить с ней прямо сейчас, но… через пару недель, – Симон перевел дыхание и замолчал. – Сколько ты должен? – спросил Вильгельм. Он готов был перевести эту сумму Симону прямо сейчас без всяких разговоров. – Не важно, – тот покачал головой. – Но за лето я расплачусь, я уже все посчитал. – Давай я просто дам тебе эту сумму и тебе не нужно будет тратить на это все лето, – предложил Вильгельм. – Ты же хотел ходить на дополнительные занятия по вокалу. – Занятия утром, а смены у меня будут после обеда. Так что я буду успевать, – ответил Симон. – Но ты будешь уставать… И я думал… Что мы сможем проводить больше времени вместе, – от этой новости Вильгельм расстроился еще больше. – Ну… А что мне остается? – пожал плечами Симон. – Я просто могу дать тебе эти деньги, – повторил Вильгельм. – Ты не будешь мне должен. – Вилле, нет, – Симон покачал головой. – Я не могу их взять. – Почему? – Вильгельм не мог понять, что не так с его предложением. – Потому что это не твои деньги, – ответил Симон. – Не мои? – удивился Вильгельм. – Не твои, – повторил Симон. – Это деньги… твоих родителей… казны… не знаю… Ты их не заработал… Они не твои… Я не могу взять их у тебя… Это будет неправильно… – Но… – Вильгельм хотел возразить ему, но не знал, что на это сказать. С одной стороны, он был согласен с тем, что говорил Симон. Но с другой, ему не хотелось, чтобы Симон потратил все свое лето на работу, пока Вильгельм будет просто… отдыхать? Это тоже было бы неправильно. – Я и так сделал кучу всего неправильно, Вилле, – Симон посмотрел на него. – И я хочу… хоть как-то это исправить… сам… Понимаешь? Поэтому… я не могу взять твои деньги… И… да… я не так планировал провести это лето, но… – он сделал глубокий вдох. – Я просто надеюсь, что ты сможешь меня поддержать… – Ты уже нашел работу? – спросил Вильгельм. Ему такая ситуация казалась крайне несправедливой, но он не понимал, что он может сделать. Будь он на месте Симона, взял бы он деньги? Вильгельм не мог ответить с уверенностью на этот вопрос. Но и просто сидеть сложа руки и расслабляться, пока его парень тратит все свои силы на скучной работе, ему тоже не хотелось. – Да, – кивнул Симон. – В Бьерстаде? – спросил Вильгельм. – Ага, – снова кивнул Симон. – В магазине. Помощником продавца. – Звучит так себе, – ответил Вильгельм. – Я даже школу не закончил, мне еще повезло, – пожал плечами Симон. – Зарплата, конечно, маленькая, и смены не самые удобные, но выбора особо и нет. – И когда ты начинаешь? – спросил Вильгельм. – Завтра, – ответил Симон. – Вообще, должен был еще вчера, но мне дали небольшую отсрочку. – Почему ты не сказал об этом раньше? – Вильгельм подумал, что если бы он знал раньше об этой проблеме, у него было бы больше времени, чтобы что-то придумать. – Ну… Я не хотел тебя расстраивать, – пожал плечами Симон. – У тебя и так было достаточно поводов для плохого настроения… Я не хотел добавлять… Тем более, что от тебя тут ничего не зависит… – Мы же договорились все друг другу рассказывать, – слова Симона немного задели Вильгельма. – Я и рассказал, – ответил Симон. – В последний момент, – упрекнул его Вильгельм. – Но это же не что-то… такое… как в прошлый раз, – возразил Симон. – Просто я буду занят часть времени… И все… Вилле… Пожалуйста, не обижайся… – Мне просто кажется, что ты мне все еще не доверяешь, – сказал он. – Я тебе доверяю, – ответил Симон. – Просто… я, правда, должен сам с этим разобраться… Прости… Я не хотел, чтобы ты расстраивался из-за того, что не можешь мне помочь… – Но я могу хотя бы… приехать к тебе на работу? Это ведь не запрещено? – спросил Вильгельм. Слова Симона не особо помогли, ему все еще было обидно. Но он понимал, что в чем-то Симон прав. И если бы он раньше рассказал об этой проблеме, то, вероятно, Вильгельм попробовал бы решить ее сам. И тоже не сказал бы Симону о своих планах на это. И в итоге они бы снова поссорились. – Да, – Симон пожал плечами. – Думаю, да… Я дам тебе адрес… Это не очень далеко от моего дома… – Ладно, – Вильгельм кивнул. – Напиши мне свое расписание, я не хочу тебе мешать. – Хорошо, – согласился Симон. – Как только разберусь, что там к чему, думаю, ты сможешь ко мне приехать. Мне будет приятно… что мой парень сможет меня навестить, – он засмеялся. Вильгельм тоже засмеялся. Конечно, он рассчитывал провести это лето совсем не так. Но он хотел узнать больше о жизни Симона, и надеялся, что сейчас у него появится такая возможность. И, в конце концов, так живут миллионы других людей, значит, и он может жить так. И постарается поддерживать Симона настолько, насколько будет в его силах. Или даже немножечко больше. В конце концов, в какой-то мере он чувствовал себя ответственным за то, что происходит сейчас с ними, и поэтому не мог позволить себе просто ничего не делать. Хотя пока он и не понимал, что именно он может для этого сделать.