Vara kung

– Я принес коробку, – сказал Симон, когда Вильгельм открыл ему дверь. Времени на лишние разговоры у них не было. Несмотря на ранний час, они должны были выехать не позже, чем через полчаса, чтобы успеть ко времени вылета. Вильгельм почти не спал ночью, да и Симон, судя по его виду, тоже не успел толком выспаться. – Спасибо, – Вильгельм забрал у Симона небольшую картонную коробку и поставил ее на стол. – А зачем тебе? – спросил Симон, с трудом подавив зевок. – Мне нужно… Я хочу… мне нужно во что-то положить осколки, – Вильгельм осторожно переставил с подоконника на стол блюдце с осколками стеклянного шара. Собственно, ради этого он и собирался в бабушкин родовой замок, чтобы отвезти туда эти осколки. Он открыл крышку и стал перекладывать осколки в коробку. – Подожди… что ты делаешь? – остановил его Симон. – Подожди… Вильгельм поднял голову и посмотрел на него. – Ты что, никогда не упаковывал ничего хрупкого? – Симон взял со стола пачку салфеток. – Нет, – покачал головой Вильгельм. Он вообще не то чтобы часто что-то упаковывал. Обычно этим занимались какие-то другие специальные люди, и он даже не задумывался о том, как это происходит. – Давай, – Симон легонько подтолкнул его плечом, требуя уступить ему место, и Вильгельм отступил в сторону. – Надо салфетками переложить, а то доедет только крошево, – он стал доставать осколки из коробки. Сначала он разложил их на столе, потом каждый аккуратно обернул в бумажные салфетки и стал складывать обратно в коробку. Самые большие и тяжелые части на дно, а сверху совсем тонкие и маленькие осколки, каждый из которых был заботливо обернут бумагой. Вильгельм, как завороженный, наблюдал за ловкими движениями Симона, за его тонкими пальцами, за тем, как осторожно и бережно он прикасается к хрупким стеклянным осколкам, как острые края впиваются в его кожу, оставляя не ней крохотные светлые вмятинки. Кажется, он никогда не видел ничего прекраснее. – Вот так, – Симон положил в коробку последний маленький сверток и закрыл крышку. – Теперь доедет. – Спасибо, – Вильгельм взял коробку и осторожно положил ее в сумку. Он не хотел убирать коробку в чемодан. Он вообще не выпускал бы ее из рук всю дорогу, если бы не боялся случайно уронить. Дорога была не близкой. Ульфхус был на самом севере, так что добраться туда можно было только поездом или самолетом. Мама разрешила взять ее самолет, так что им не нужно было подстраиваться под расписание рейсов. Ну, почти. Тут до аэропорта около часа езды, а вот от ближайшего к Ульфхусу аэропорта, который мог принять королевский борт, до замка ехать часа четыре. – Ты взял теплые вещи? – Вильгельм вдруг понял, что у Симона с собой только рюкзак, и выглядел он довольно тощим. – Куртку, – ответил Симон. – Просто там довольно холодно, – сказал Вильгельм. – Даже в замке, я имею ввиду. Он, правда, очень старый. – Мы же всего на пару дней, – ответил Симон. – Да, но… – Вильгельм посмотрел на свой чемодан. Он понимал, что они едут только на два или три дня, но, складывая вещи, не мог отделаться от ощущения, что он собирается в какую-то другую, новую жизнь. – Ваше высочество, машина вас ждет, – сообщила через дверь Мален. – Ничего не забыл? – Симон оглядел комнату. – Вроде, нет, – Вильгельм тоже оглядел свою комнату и собранные вещи. – Тогда пойдем, – Симон взял его за руку. Машина ждала во дворе. Симон не отпускал руку Вильгельма все то время, пока они шли по коридорам уже опустевшего общежития, когда они вышли на лестницу и спустились к машине. Хотя Вильгельм чувствовал, как тому неуютно под взглядами его телохранителей. Сегодня они будут сопровождать их весь день. И Вильгельм чувствовал, как Симон напряжен. Он словно натянутая струна. Краем глаза Вильгельм замечал, как Симон все время пытается незаметно оглянуться и посмотреть на следующую за ними Мален. Возможно, он и сам не замечал этого, но, в любом случае, он совершенно точно чувствовал себя некомфортно. Но, зная, как Вильгельму сейчас нужна его поддержка, Симон не выпускал его руку до того момента, как им пришлось сесть в машину. И, застегнув ремень безопасности, он снова взял Вильгельма за руку, переплетая пальцы в замок. От этого становилось спокойней. Не то чтобы Вильгельм переживал на счет самой поездки. Он чувствовал себя довольно комфортно в дороге и в любом транспорте. Но вот возвращение в Ульфхус… Он не был там лет с пяти или семи. Они перестали ездить туда после смерти дедушки. И, в общем-то, с того времени замок стоял пустым, в нем больше никто не жил. Несколько месяцев там работали археологи, но, кроме них и смотрителя там больше никого не было. Вильгельм не знал, что его ждет. Как изменился замок за эти несколько лет. Вернее… каким он увидит его сейчас. Какой он на самом деле. Все, что было у Вильгельма – это его детские воспоминания, половину из которых, возможно, он просто выдумал. Он помнил Ульфхус волшебной сказкой, но на самом деле он, скорее всего, мрачный, местами обветшалый, холодный и очень-очень пустой. Вильгельм боялся, что это его… разочарует. Он боялся потерять те прекрасные детские воспоминания, которые все еще у него оставались. Он понимал, что, скорее всего, все они иллюзорны. Но ему хотелось верить в то, что все было действительно так, как он это запомнил. Он понимал, что это очень по-детски, и рано или поздно ему придется с этим расстаться, но от этого было очень больно. Как будто последняя ниточка, связывающая его с Эриком, должна была оборваться. Он всем сердцем сопротивлялся этому, но в то же время понимал, что без этого он не сможет жить дальше. Он так и будет цепляться за воспоминания, которые он, возможно, выдумал, за события, которых, возможно, никогда не было, за людей, которых уже точно не будет рядом. И эти бесконечные попытки вернуться в ту жизнь, которой уже не существует, разрушат все то, что у него есть сейчас. Он понимал, что должен остановить это, но знал, как это будет больно. И был безмерно благодарен Симону за то, что сейчас он с ним рядом, за то, что не оставил его одного. – Ты летал раньше? – спросил Вильгельм, когда они уже почти подъехали к аэропорту. – Нет, – покачал головой Симон. – Вообще никогда? – удивился Вильгельм. – Нет, – повторил Симон. Свой первый полет Вильгельм уже не помнил. Ему было года два или три. И он не испытывал никакого волнения, в отличие от Симона, для которого все это было в первый раз. Так что он сжал его ладонь, чтобы дать почувствовать, что он рядом. – Тебе понравится, – пообещал Вильгельм. Несмотря на то, что летать ему приходилось довольно часто, Вильгельм каждый раз с восхищением смотрел на проплывающие под крылом самолета дома, улицы, дороги, пока их еще можно было различить во время взлета, на озера и реки, темнеющие глубокими синими кляксами на зеленом, желтом или белом полотне, когда самолет набирал высоту, на сияющие огнями ночные города. Все казалось ему таким крошечным, как будто игрушечным. Было в этом что-то непередаваемо волшебное. Что-то такое, чего не передает ни одна фотография, ни один кадр бесконечных видеороликов, что-то такое, о чем нельзя рассказать словами, что можно только почувствовать самому. И он был счастлив, что сможет разделить эти мгновенья с Симоном. – Садись к иллюминатору, – Вильгельм помог Симону устроиться и убрал подлокотник между их креслами. Капитан почти тут же объявил взлет, и самолет начал движение по взлетной полосе. Вильгельм помог Симону пристегнуться. – Долго лететь? – спросил он, не отрывая взгляда от проплывающего за стеклом здания аэропорта. – Около часа, – ответил Вильгельм. – Кажется. Не долго, в общем. Мы будем дольше добираться от аэропорта до замка. Там был аэропорт поближе, но у них полосы короткие, под легкомоторную авиацию. Такой самолет там не посадить. – Понятно, – ответил Симон. Кажется, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Наверное, он просто не привык к такому. Это для Вильгельма все это обыденно и привычно, и для него нет ничего странного в собственном водителе или частном самолете. А для Симона это новая реальность, и он пока не понимает, как с ней взаимодействовать. – Хочешь мандарин? – Вильгельм достал из сумки упаковку с мандаринами. Он попросил привезти их ему еще вчера вместе с кое-какими вещами из дворца. – Угу, – кивнул Симон. Самолет, наконец, выехал на полосу и начал разгон. Двигатели загудели громче. Вильгельм разорвал сетку, вытащил мандарин и стал очищать кожуру, сдирая ее длинными узкими полосками. По салону поплыл сладкий мандариновый аромат. Самолет оторвался от земли, и проплывающие за окном здания стали постепенно уменьшаться и отдаляться. Вильгельм всегда любил этот момент. – Держи, – он отделил несколько долек и протянул их Симону. Тот взял их не глядя и тут же отправил в рот. – Круто, – сказал он, когда здание аэропорта внизу стало казаться совсем крохотным, а автодорога – не шире провода для зарядки телефона. – Вон в той стороне Бьерстад, – Вильгельм попытался показать направление. – Но я не знаю, увидим мы его или нет, – самолет поднимался все выше и стал заходить на разворот. Земля под крылом накренилась. Конечно, накренился самолет, но ощущение было, что земля. – Все такое крошечное, – Симон смотрел вниз. – Уже и не разглядеть, что там. – Можно посмотреть по карте, – предложил Вильгельм. Он достал еще один мандарин из упаковки и стал его чистить. – Да ладно, – отмахнулся Симон. Кажется, Вильгельм зря переживал о том, что Симону может быть некомфортно в полете. Он чувствовал себя вполне неплохо и, пожалуй, даже наслаждался происходящим. Вильгельм протянул ему очищенный мандарин. На этот раз весь. Самому больше не хотелось. Зато ему очень хотелось спать. Просто невыносимо. Он почти не спал уже несколько ночей подряд – после бала, после вечеринки на следующий день, пока собирался в дорогу. И это не говоря о том, что последние две недели он тоже почти не высыпался из-за учебы. И теперь, когда все это закончилось, он едва держался. Дождавшись момента, когда капитан разрешил отстегнуть ремни, Вильгельм немного откинул спинку кресла, уткнулся лицом в плечо Симона и почти тут же вырубился. Ему приснился Ульфхус. Его встречали дедушка с бабушкой. Бабушку он знал только по портретам и фотографиям, а дедушку хоть и не очень хорошо, но все же помнил. Во сне Вильгельм совсем не удивился тому, какие они молодые, а подумал, что странно, что он помнит их такими старыми, если на самом деле они совсем не состарились. Он знал, что где-то тут в замке его ждет Эрик. И Вильгельм должен найти его. Поэтому он долго ходил из комнаты в комнату. Они были соединены не коридорами, как в реальности, а просто дверьми, и можно было перейти из одной комнаты сразу в другую. В некоторых было несколько дверей, так что приходилось выбирать. Одна из комнат выглядела как его спальня в Хиллерска, а другая была похожа на одну из комнат дворца. Там были комнаты, похожие на номера гостиниц, а внутри некоторых росли деревья. В одних было холодно, в других жарко. Два раза он попадал в комнату, где шел снег. В какие-то моменты он забывал, что ищет Эрика, но потом снова вспоминал. И каждый раз, открывая дверь, ему казалось, что следующей будет комната, где его ждет Эрик, но каждый раз это было не так. Хотя во сне Вильгельм не чувствовал того разочарования и боли, которые почти не отпускали его в реальности. Он точно знал, что Эрик там, в одной из этих бесконечных комнат, и нужно только его найти. Самолет тряхнуло, и Вильгельм проснулся. – Что это? – Симон испуганно посмотрел на него. – Что? – спросил Вильгельм, не сразу поняв, где он находится. – Тряхнуло, – ответил Симон. – Воздушная яма, наверное, – пожал плечами Вильгельм. – Стремно как-то, – сказал Симон. – Все нормально, такое бывает, – ответил Вильгельм. Он глянул в иллюминатор. Они летели надо облаками, за которыми ничего не было видно. – Хочешь еще мандарин? – спросил он. – А тут есть кофе? – спросил Симон. – Спать очень хочется. Вильгельм нажал кнопку вызова стюардессы и попросил принести им кофе. Ему тоже нужно было проснуться. Лететь оставалось меньше часа и спать уже не имеет смысла. – Наверное, надо было позавтракать, – сказал Вильгельм. – Но мы вряд ли успеем до посадки. – Да ладно, я не особо голодный, – ответил Симон. – Так бывает? – засмеялся Вильгельм. – Представь себе, не все время я ем, – обиженно ответил Симон. – Да ладно, я просто сам есть хочу, – ответил Вильгельм и достал из упаковки еще один мандарин, для себя. Когда они опустились ниже облаков, стал виден морской берег, зеленые-зеленые просторы, почти нетронутые человеческим присутствием, сходились с платиновой гладью воды в причудливо изломанную линию. – Красиво, – сказал Симон, глядя вниз. – Тут вообще красиво, – ответил Вильгельм. – Ну, насколько я это помню… Хотя я уже и не знаю, что я помню на самом деле… – А до замка далеко? – спросил Симон. – Часа четыре, – ответил Вильгельм. С одной стороны, он не очень хотел так долго трястись в машине. С другой – тут, правда, очень красиво. Вильгельм любил эти суровые северные пейзажи, расцвеченные скупым весенним цветением. И когда самолет уже пошел на посадку, он почувствовал, как сильно скучал по ним все то время, пока не приезжал сюда. В аэропорту их встречал смотритель замка – высокий суровый мужчина со смуглой кожей и солидной седой бородой. Он так выделялся на фоне телохранителей Вильгельма и всей его свиты, прибывшей с ним из Стокгольма. Он бы с удовольствием отказался от всего этого сопровождения, но в статусе кронпринца – не имел права. И с мамой спорить тоже не хотел. Смотритель держал на поводке двух собак – они были большими, мохнатыми и, откровенно говоря, больше походили на диких волков, чем на домашних питомцев. Но вели себя исключительно послушно. Когда Вильгельм подошел, чтобы поздороваться, они сели на задние лапы и сидели так, почти не шевелясь, все то время, пока он разговаривал со смотрителем. Тот сказал, что эти щенки родились, когда Вильгельм последний раз приезжал в замок в детстве. Сейчас они были уже в преклонном возрасте, но все еще служили своему хозяину и охраняли замок. Пожалуй, они были похожи на волков больше, чем Вильгельм помнил. Возможно, Август не так уж привирал, рассказывая Симону истории из их детских приключений. – Что вы даете им в качестве угощения? – спросил Вильгельм, глядя на двух псов, смирно сидящих у ног хозяина. – Бараньи и говяжьи кости и потроха, – ответил смотритель. – Скажите, мы можем заехать в мясную лавку по дороге? Я хотел бы… Прийти не с пустыми руками, – он протянул руку и погладил одного из псов. Тот благосклонно подставил голову под этот жест. – Разумеется, – кивнул смотритель. – Мы можем отправит кого-нибудь за потрохами, – предложила Мален. – Чтобы сократить время в пути. – Нет, – покачал головой Вильгельм. – Я хочу сделать все сам. Не то чтобы он находил в этом какой-то сакральный смысл, но ему просто хотелось побыть человеком, чей каждый шаг не опекают до бесконечности и абсурда. А еще ему хотелось пройти по узкой улочке крохотной деревеньки, заглянуть в приоткрытые двери маленьких лавочек – хлебной, мясной, рыбной. Ему хотелось остановиться и посмотреть в высокое бледное северное небо, почувствовать холодный ветер, обжечься горячим кофе. И разделить каждое это мгновение с Симоном. И каждое из них запомнить – на этот раз навсегда и по-настоящему. Он взял Симона за руку, и они снова пошли к машине, которая ждала их тут же на взлетно-посадочном поле.