Vara kung

На этот раз встречу Вильгельма с родителями организовали в одном из гостевых домов, который был расположен за спортивными кортами среди деревьев, так что его нельзя было увидеть даже с велодорожки. Родители приехали после обеда. Шел дождь, и Вильгельм не стал брать велосипед, чтобы добраться до назначенного места. Он пошел пешком, правда, на всякий случай взял с собой электронную карту. Сотрудница рехаба предложила проводить его, но он отказался. Перед встречей с родителями Вильгельму хотелось побыть одному и обдумать все еще раз. – Как ты, дорогой? – спросила мама, когда Вильгельм вошел в просторную светлую гостиную на первом этаже. Из-за огромных окон даже в дождь здесь не было ощущения гнетущего полумрака, который обычно царил в такую погоду во дворце и в школе. – Нормально, – ответил Вильгельм. – Спасибо, что приехали так быстро, – он прошел в комнату и сел в кресло напротив своих родителей. На чайном столике перед ними стоял поднос с чайником и чашками, вазочка с конфетами и тарелка маленьких сэндвичей. Вильгельм уже успел распробовать их раньше, у повара точно был талант. – Ты хотел о чем-то с нами поговорить, – сказала мама. Папа поднялся и стал разливать чай в чашки. В воздухе запахло мятой. – Я хотел попросить прощенья. За прошлый раз, – сказал Вильгельм. Эти слова нелегко дались ему. Он знал, что был не сдержан. Но, возможно, если бы он встречал больше понимания со стороны мамы, то все это не превращалось бы в такую агрессию. – За все прошлые разы, – добавил он. Возможно, не он один виноват в их конфликтах. Но кто-то должен сделать первый шаг. – Смерть Эрика стала тяжелым ударом для… – он хотел сказать «для меня», но осекся. – Для всех нас. И мне сложно было сдерживать свои эмоции. Я сделал много глупых вещей. И я хочу попросить за них прощенья. – На счет этого… – королева тяжело вздохнула. Она наклонилась и достала из сумки, стоящей возле ее ног, папку и пожила ее на стол. – Вот, – она придвинула ее к Вильгельму. – Это отчет патологоанатома. Ты можешь посмотреть его. Там все, что ты хотел знать. И все, что знаю я. Вильгельм посмотрел на папку. Она была тонкой. Из плотной коричневой бумаги. На обложке ее стоял только номер, и ничего больше. Длинный номер, в котором Вильгельм смог разглядеть дату смерти Эрика и какие-то еще цифры, значения которых он не знал. В этой простой тонкой папке были все ответы на его вопросы. Все, что от него скрывали. Все, что мучило его все это время, могло разрешиться за несколько минут. Он мог просто взять ее в руки, открыть и… И что? Что изменится? – Я не буду, – покачал головой Вильгельм. – Потому что это уже не важно. Это не вернет Эрика. Это ничего уже не изменит. – Но разве не об этом ты хотел узнать? – спросила его мама. Она не торопилась убирать паку со стола. – Я просто хотел… объяснение, – ответил Вильгельм. – Я хотел найти виноватого. Кого-то или что-то. Мне казалось, что так будет проще, если я смогу кого-то в этом обвинить. Тогда все станет понятно. И мой гнев будет направлен на то, что… послужило этому виной. Но это неправильно. – Вилле, в смерти Эрика никто не виноват, – покачала головой мама. Вильгельм видел, как ей сейчас плохо. Как тяжело ей говорить обо всем это снова. Он слышал, как начал подрагивать ее голос, видел, как напряженно сжались губы, как пальцы смяли тонкий шелковый платок с монограммой. Но он знал, что должен сказать то, что думает. Потому что, если он не сделает этого сейчас, он не сделает этого уже никогда. И все это безумие повторится снова. Уже, возможно, по другой причине. Но они не смогут этого избежать. – Мы все виноваты в этом, – сказал Вильгельм. – Мы все виноваты в том, что произошло. Я, ты, папа. Мы все. Мы все слишком много врали друг другу, недоговаривали, умалчивали. Мы хотели казаться не теми, кто мы есть на самом деле. Мы притворялись, потому что хотели соответствовать. Мы делали вид, что все нормально, когда ничего не было нормально. Мы перестали быть семьей. Не знаю, мне кажется, что это все началось после смерти дедушки. Мы стали отдаляться. И Эрик был частью всего этого. Этой лжи, этого притворства. Этого бесконечного самообмана. Мы сами создали то давление, которое никто из нас не сможет выдержать в одиночку. И то, что случилось с Эриком… это просто следствие. Возможно, что Эрик был просто уставшим. Возможно, он что-то принял. Возможно, просто отвлекся на какие-то свои мысли в тот момент, когда нужно было быть внимательней к дороге. Возможно, он не заметил, как превысил скорость. Не важно, была эта авария просто нелепой случайностью или у нее были причины такие, как алкоголь. Это не имеет значения. Потому что это не вернет Эрика. И причины этой аварии не в том очевидном, что можно прочесть в отчете. Ее причины в нас. И мы должны перестать… врать друг другу. Потому что это разрушит то немногое, что у нас еще осталось. Мы должны перестать скрывать друг от друга все то важное, что происходит с нами. Мы можем врать другим, если так нужно. Но мы должны быть честны друг с другом. Абсолютно честны. Потому что мы прежде всего семья. И только потом мы – королевская семья. – Вильгельм, – королева встала и подошла к нему, чтобы обнять. Она не сказала ничего, но и этого было вполне достаточно. Иногда ее молчание значило гораздо больше, чем любые слова. Отец тоже присоединился к объятьям. И они стояли так несколько минут просто в молчании, слушая сердцебиение друг друга. – Мы обо всем поговорим, – пообещала королева. – Когда ты вернешься. Хорошо? – Хорошо, – согласился Вильгельм. – Я думаю, что я должен пойти на терапию. Чтобы не делать больше того, что я делал зимой, – сказал он. – И я буду… более ответственно относиться к своим обязанностям кронпринца. И к своей репутации. Но это не значит, что ради этого я предам того, кто для меня важен. Потому что семья для меня важнее всего остального. Только это имеет значение, – говоря о своей семье, он вдруг понял, что включает в это понятие и Симона. Хотя, по сути, они были знакомы всего около полугода. Но именно в этот момент Вильгельм осознал, что считает его частью своей семьи, и он не может и не хочет от этого отказываться. – Хорошо, – согласилась королева. – Я думаю, Эрик гордился бы тобой, – сказал отец. Он потрепал Вильгельма по плечу. – Надеюсь, он мог бы гордиться всеми нами, – ответил Вильгельм. Из-за ухудшившийся погоды родители пробыли в рехабе до следующего утра, и Вильгельм провел с ними весь вечер. В этот день они больше не говорили ни о чем важном, а обсуждали всякие мелочи, вспоминали забавные истории из прошлого, в том числе из детства Вильгельма и Эрика. Вспомнили, как однажды в такой же дождливый весенний вечер несколько лет назад родители учили их с Эриком играть в бридж, и тогда мальчишкам это казалось страшно скучным. А потом Эрик учил Вильгельма делать кораблики из газеты и запускать их по переполненным отливам. Они так вымокли и замерзли, что на следующий день у обоих болело горло. И сейчас они все хотели бы сыграть в бридж, но им не хватало еще одного игрока. Это был хороший вечер. Действительно хороший вечер, может быть, единственный такой за несколько последних лет. И, возвращаясь в усадьбу под проливным дождем, Вильгельм почувствовал, что для них есть надежда. Правда, утром у него снова заболело горло, голос сел и из носа потекло. Родители уехали очень рано, так что он уже не пошел к ним, чтобы попрощаться. Но после завтрака Вильгельм пошел к доктору Брауну, чтобы сказать, что хочет пройти терапию. – Я думаю, мне, правда, это нужно, – сказал Вильгельм. – То есть… Я готов сделать все, что вы скажете. Пойду на индивидуальную, на групповую, на творческую, на спортивную, на терапию с собаками. Да хоть… ну не знаю… Если мне потребуется остаться здесь дольше, я останусь, – сказал он. – Я, правда, хочу… Хочу измениться. – Ну, – док пожал плечами. – Я думаю, что ты можешь поехать домой. – Что? – Вильгельм не поверил своим ушам. – А как же терапия? Разве не это… цель всего? – У вас в школе есть психолог, – ответил доктор Браун. – Он, правда, хороший спец. И, я думаю, ты можешь просто ходить к нему. Да, и год сможешь закончить со всеми. – То есть я могу… просто уехать? – спросил Вильгельм. – Ну, я думаю, что ты можешь остаться еще на пару дней, чтобы немного подлечить свой насморк, – ответил док. – И тебе, наверное, нужно с кем-то договориться, чтобы тебя забрали. Но в остальном… Я думаю, для тебя больше нет смысла тут находиться, – он улыбнулся. – И я надеюсь, что мы больше никогда не увидимся! Ну… по крайней мере, не в таком качестве, – док засмеялся. – Черт, – Вильгельм вдруг понял, что не хочет уезжать. Он хотел вернуться домой. Хотел вернуться в школу. Больше всего на свете он хотел вернуться к Симону. Но здесь… Здесь ему было не так уж плохо. И кое-что из того, что здесь произошло, действительно было для него очень важным. – Если хочешь, можешь написать мне в любое время, – док протянул ему свою визитку. – Спасибо, док, – кивнул Вильгельм. Они пожали друг другу руки. А потом Вильгельм не выдержал и обнял доктора Брауна. – Спасибо за все, что вы сделали. – Это просто моя работа, – ответил тот.