Мачи позволяется чуть больше

Пакунода отводит Гона и Киллуа к Курапике, а споры между членами Гене Редана не утихают даже через какое-то время. Численное превосходство самую малость напрягает Мачи, но она упорно далает вид, что расслаблена. Финкс же не может успокоиться, наворачивает круги и поглядывает в сторону «отступников», выкуривая третью сигарету подряд. Набунага держит рукоять катаны наготове, зная вспыльчивый нрав напарника и чувствуя, как накаляется атмосфера. Кортопи напряжённо наблюдает за ситуацией, переглядываясь с каждым, хранит в больших глазах надежду в лучшее. Фейтан свереп и зол, тонкие губы недобро искривились, а худые пальцы скрещены, всё же давая понять, что нападать он не намерен. Комачине садиться на камни у входа, закидывая голову к потолку и рассматривая трещины, словно нет причин переживать. На деле размышляя, куда могли отправить Паку, а, самое главное, как смогли выкрасть их главу. — Мачи, скажи, — растягивает Фейтан и обращается в пустоту, — почему ты посмела нарушить правила? — задаёт вопрос достаточно громко, что бы услышали все. Его слова переполнены яростью, принебрежением и недовольством — тем, что он обычно не проявляет вне боя. Его воротник опущен и, кажется, всем отчётливо виден оскал, однако никто не намерен упрекнуть второй номер. — Не хочу терять босса из-за каких-то мальчишек, — она не смотрит в его сторону, будто пыль и грязь под ногами куда интересней. Портору такое не по душе. — Не думаешь, что такой поступок может стоить жизни не только босса, но и Пакуноды? Если там умрёт и она? Поднимается, ненавязчиво опуская голову вбок, словно интересуется чем-то невинным. Все морщинки на лице разглаживаются, злости как ни бывало. Это пугает Шизуку, она тихо окликает его, но в ответ тот лишь ведёт плечом, размеренно шагая. — В таком случае, я убью и цепочника, и тех мальчишек. Она говорит уверенно, на переферии сознания подмечая, как вокруг Хисоки скапливается несвойственная ему аура. А нэн-нити непроизвольно возникают в ладонях, будто организм действует на опережение логики — Фейтан и бровью не ведёт. Неуж-то не замечает? — Мачи, а если бы ты была на месте Паку? Он стоит почти вплотную, в нескольких шагах, когда воздух вокруг наливается глубоким оттенком фиолетового. И даже так, его дыхание кажется чересчур тягостным, непривычно горячим и опасно-близким. — Я бы сделала то же самое. Ее аура вспыхивает быстро и резко, как миллион иголок, выпущенные разом — почти задевают его нос, но останавливаются в миллиметре. Острые язычки проходят по грани и очерчивают зону неприкосновенности. Между голубыми и чёрными глазами моральная схватка — у обоих на кону принципы и никто не намерен уступать. Но парня окликает Франклин, требует прекратить, и его вихрь злобы снова исчезает. Комачине застывает в нерешительности, ожидая других способов моральных пыток. Портор медленно приближается к самому уху и вдыхает спертый воздух, словно терпеливый родитель, даёт последний шанс на правильный ответ: — А если на месте босса окажусь я? — произносит четко и тихо, так, что от шёпота мурашки по коже бегут. Мгновение. Зрачки сужаются, пока стук сердца замедляет свой темп. Ей не послышалось? На долю секунды мысль черной тенью промелькнула в голове, полоснула острой болью где-то в груди и ухнула в пятки. Он отстраняется, мажет краем губ по щеке, и наблюдает за реакцией, прямо-таки поглощает взглядом, но терпеливо ждёт. — Слишком много «если», Фейтан, — промедлив секунду, она отвечает и складывается впечатление, будто отвечает сумасшедшиму Хисоке. Второй номер безумен в своей отчуждённости и жестокости пыток, а ещё очень требователен. Его не устраивает такой ответ и, будь перед ним кто-то другой, принял бы иные меры для сговорчивости. Но это Мачи, Мачи с румянцем на щеках, а ей он позволяет больше, чем кому-либо. Потому бровь несмешливо поднимается вверх, в его безэмоциональной манере проявление нечто подобного — кричащий признак опасности.