Мертвякова невеста

      вот верьте мне, не верьте, а хоть сами проверьте, есть в нашей деревушке такое предание: жила как-то давно у нас девка, Ириной звали. всем была хороша: и красива, и трудится на славу, да вот беда — сиротская ей доля досталась, заболели отец с матерью лихоманкой да сгорели тотчас. деревня уж помогала ей, спорить не буду, то мужики дров на зиму привезут да расколют, то забор прохудившийся вокруг домика её подправят, но о замужестве и думать нечего. ни одна порядочна мать за сына своего не возьмёт девку без гроша за душой, будь она хоть сто раз раскрасавица. знала это Ирина и потому стояла на вечёрках в уголке, стараясь остаться незамеченной.       однажды пришёл на вечёрки молодец, красавец писанный, Русланом назвался, да давай девушек пряниками и орехами угощать. — откуда ж ты, парень? — да из соседней деревни буду, — смеялся он, а сам всё глазами Ирину искал, самые сладкие пряники ей подавал, да в круг танцевать выводил. лестно ей было, что такой молодец внимание своё на неё обратил, кто ж не порадуется тому.       вот как-то после веселья, когда уж разошлись все, подстерёг он Ирину на крылечке да и говорит: — к сердцу ты мне пришлась, красна девица, сватов к родителям твоим заслать хочу. скажи хоть, на какой улице живёшь, буду знать, куда тропку топтать! — самый худой домишко на окраине — мой это, — отвечала она, взор потупив. — сватов засылать не к кому, сирота я. некому меня благословить да к жениху под венец повести, одна-одинёшенька я на этом свете. — хочешь, я защитой твоей да опорой буду? выходи за меня, Иринушка, никому обидеть тебя не дам, будешь ты у меня в почёте да уважении жить.       только Ирина рот открыла, чтобы ответить, как Руслан знаком попросил её замолчать: — подожди пока, подумай. коли согласна, ночью выйди из дому, умыкну тебя. кони у меня быстрые, сани лёгкие, никто из деревни даже не узнает.       сказал, да и предложил потом Ирину до дома проводить. отказалась она, да это и ясно, наедине с собой же побыть надо, обдумать всё.

***

      маялась она так до следующей ночи и все-таки решилась: пойду за Руслана. приготовилась уж, срядилась, и только закончила сбираться, под окошком свистнули раз и другой. выходит Ирина, а Руслан её уже возле дома дожидается: — решилась, краса ненаглядная? — да…поеду я с тобой, Руслан. — ну садись тогда, ехать нам все же долгонько придётся. усадил её в сани, ноги медвежьей полостью укутал, гикнул по-молодецки, стегнул коней и помчались они по деревне.       отъехали они уж далеко, как Руслан нараспев произнёс, поцеловав девицу: — снег под полозьями скрипит, месяц светит ярко… Иринушка, милая, не боишься меня? — нет, — отвечала она. — не боюсь. а самой жутко, по спине мороз дерёт, хоть и в шубы тёплые заботливой рукой жениха укутана. мёртвого жениха. кожа мертвякова в холодном свете луны белоснежная, губы ледяные, зелёные глаза огнём самого дьявола горят, обмирает от страха сердце, да стучит быстрее. а Руслану любо было чуять рядом с собой тепло, бьющееся сердечко, да дрожь, что скрыть не удаётся. похожа Ирина на маленькую птичку, что в ловушку попала. сдогадалась таки, что покойник.       привёз он её, значится, на кладбище и остановил коней возле свежеразрытой могилы: — вот мой дом, — говорит, а сам ухмыляется нехорошо так. — будешь в нём хозяйкой? Ирине бы перекреститься, читая «отче наш», да бежать со всех ног, но не могла она. видать, шибко большую силу-то над ней мертвяк заимел, раз двинуться даже не могла, а им, слышь-ко, того и надо, питаются они страхом да беспомощностью. закричала девка бедная, когда Руслан начал свой настоящий облик показывать да и обмерла от страха-то, мертвяки, они ж бледные, клыкастые, ошмётки плоти по телу свисают да саваны разлохматившиеся по земле волочатся. — и сейчас я тебе люб, Иринушка? — скалился он страшно. сердечко Иринино от страха не выдержало, разорвалось, упала она замертво на землю. и тут взвыл мертвяк: — эй, други-ребятушки! летите, скачите, ползите сюда, будет у нас пир большой сегодня ночью, человечинкой полакомимся! и налетела тут на Иринино тело толпа нечисти, да растерзала его. всю ночь пировали, ни одной косточки не оставили.

***

      старики-то теперь бают, мол, душа девичья неупокоенная ходит по деревне одну-единственную ночь в году, стучится во все двери, впустить просит слёзно, да молит жалобно. никто не берётся с напастью этой справиться. а молодца того пригожего, что Ирину с собой сманил, и след простыл.