Хлопок. Лера только испугаться успела, подскочив на кровати. Взор пал на приоткрытую дверь, за которой кипела ночная жизнь. Точнее, бурлила и шипела. Противная возня, скрежет и невнятный бубнеж — всё это сливалось в один гудящий шум, приковывающий внимание.
— Чудик, ложись обратно, — в приказаном тоне протянула Кира, утягивая за руку обратно, но Лера лишь дернулась, двигая корпусом вперед и прислушиваясь, — да чё опять у тебя случилось?
— Кажется, там…там драка! Кира, там же сейчас…
— Рот закрой и вернись на место, они сами разберутся.
Губы сжались в тоненькую, белую линию, а внутри накатывало омерзительное чувство, щекоча желудок. Лере хотелось сейчас же подорваться с места, вписаться в чужие разборки и прекратить бесовщину, чтобы не разбудить весь дом. Но Кира усердно пыталась переубедить в том, что ничего криминального за стеной не происходило.
Ничего.
Но Лера не была бы собой, если бы не вмешалась. Она тут же соскочила с кровати и побежала в коридор, не обращая внимания на недовольство за спиной. Даже если это плохо обыграется после, девушка лишь хотела помочь тому, кого сейчас размажут по всем стенам до потолка.
— Пусти меня! — выкрик буквально ударил в голову, заставив остановиться на середине пути, — пусти, я сказала!
Лера застыла, всматриваясь в происходящее в другом конце коридора. Она не могла поверить своим глазам, учащенно моргая. Надеялась, что это всего лишь сон. Или глюк.
Напрасно.
На полу лежала Лиза. Лиза-Лизонька, испачканная кровью и слезами, прижатая к полу и совершенно беззащитная под давлением Кристины и Юли, которые хаотично наносили удары, куда глаза глядят. И даже если куратор очнётся и прибежит на этот шум, они вряд ли так быстро отступят.
Что-то это напоминало.
Лера хотела сделать шаг, остановить это, но её грубо дёрнули за руку, оттаскивая назад, на более безопасное расстояние. Она лишь бросила испуганный взгляд, завидев хладнокровие и полнейшее равнодушие, читаемое на лице Киры. Как будто это её совсем не удивило. И ей было всё равно. Но сжимающаяся ладонь на чужом предплечье выдавало её едва ощутимую тревогу за происходящее.
Ведь Кире не хотелось, чтобы на месте Лизы оказалась Лера. На Андрющенко ей было глубоко до фонаря, еще пару ударов и на ней живого места не останется. А вот чудик,
её чудик, не должен впутываться в это. Даже если это было из благородных намерений, даже если это было из светлой дружбы и сожаления. Кира и на шаг её не подпустит к эпицентру событий.
— Её же и убить так могут… — жалобно хныкала Лера, умоляя пустить и позволить помочь, — она же…
она моя подруга! Это нужно остановить!
— Не нужно, — настаивала на своём, гордо задрав подбородок и вглядываясь куда-то в потолок, — это не твой конфликт, чтобы получать за другого виновника.
— А если она в этом не виновата? Тут каждого второго хотят отпиздить до полусмерти и даже глазом не моргнут в сожалении. Лиза не плохой человек, она не должна это терпеть…
— Хорошо, тогда смотри, — рука Киры потянулась к лицу Леры, пальцы ухватились за её щеки, после чего девушку буквально заставили «любоваться» адским месивом, не отводя взгляда, даже если смотреть было невыносимо больно, — начнём с того, что Крис в карман за словом не полезет. Очевидно, что твоя подружка её спровоцировала и теперь получила за это. Вы обе хороши, когда острый язык используете не по назначению. А Лиза продолжает поливать Кристину отборным дерьмом, приплетая все её грехи. А ты смотри-смотри, как по её ебальнику наносят удар за ударом, до тех пор, пока свою пасть не захлопнет от беспомощности и боли. А если бы Лиза ляпнула что-то про тебя, что-то типа того, что ты трешься около меня и фарами хлопаешь в моём присутствии? Причем так, что это определенно прозвучало бы обидно. Неужели ты бы промолчала?
Ах, ну да.
— Она бы так не сделала, — прошипела Лера, но её грубо дёрнули за лицо, впиваясь пальцами в щеки, старательно отрезвляя от лживых надежд и оправданий, — ты не знаешь её совсем, ведь…
— Много ты знаешь, я посмотрю, — с насмешкой в голосе протянула она, наклоняясь к её уху, — мы обе ничего не знаем о
маленьком чертёнке, живущем на кладбище. Ты всех пытаешься оправдать, всем пытаешься дать шанс и наивно думаешь, что кто-то здесь святой и чистый. Дура, блять.
Кира подтолкнула её вперед, отвесив невесомый подзатыльник, после чего вышла к этой небольшой толпе, слегка присвистнув. Завидев её, Кристина наконец-то оторвалась от побитого тела, вытирая о свою майку окрашенные чужой кровью костяшки. Оскалилась, приветственно протянув ладонь для рукопожатия, как будто ничего и не произошло вовсе. Непринужденно и даже улыбчиво смотрела на Киру, как со своей, не видя в ней угрозы и осуждения, даже если в глубине души Кристину смешали с грязью.
— Че не спится, Кирюх? Шавку свою выгуливаешь? — смешливо бросила Крис, глянув через плечо на Леру, оценивающе осматривая её обеспокоенное выражение лица.
— Вы чё тут устроили посреди ночи? — пропустив колкости мимо ушей, продолжила Кира, брезгливо посмотрев на Лизу. Ей и самой хотелось размазать Андрющенко по стене за сегодняшний вброс на занятиях, но чудик вряд ли бы это оценила. — Сворачивайте этот балаган, не хватало от Дахи отхватить пиздюлей за нарушения. Оно тебе надо? Брось, забей ты на них обоих.
— Не дело это, Кирюх. Индиго за базар отвечать не умеет, вот и получила. Я бы ещё добавила, чтобы наверняка. Да проблем не хочется.
«Ты их уже заработала», — пронеслось в Лериной голове после услышанного.
Она даже с места двинуться не могла, боясь отхватить под горячую руку. Лишь жалостливо посмотрела на Лизу, что пустым взглядом смотрела в потолок и не замечала никого вокруг. Пронесло.
Жива. Это уже радовало, что девушка могла дышать и хоть немного двигаться. Юле тоже досталось. Лиза вцепилась зубами в её подбородок, стараясь хоть так откинуть от себя атаку, но только получила вдвойне по своему лицу. И теперь неподвижно лежала на полу, пока девушка в платке судорожно утирала кровь с лица и изнывала от боли.
Кристина отступила, направляясь в свою комнату. Кира же и слова не проронила более, пройдя мимо своего чудика. Видимо, её задело то, как сильно Лера переживала за свою «подругу», которая вряд ли скажет ей спасибо.
Девушка рывком подбежала к ней, падая на колени и пытаясь помочь той встать, хотя бы перейти в сидячее положение. Лиза грубо оттолкнула её от себя, самостоятельно поднимаясь. Не спеша, на дрожащих руках, привстала, тяжело вздохнув и прошипев себе под нос от боли в рёбрах. Ей хотелось выругаться самыми грязными словами и
вылить это на Леру.
— Чё вылупилась? Довольна? Чего за своей не побежала послушно? Могла бы ещё на четвереньки встать для правдоподобности.
— Лиз, ты чего? Я тебе помочь хотела… Зачем ты так?
— Затем блять, — на полуслове перебила её она, отталкивая любую её помощь, — я думала ты не такая. А ты всего лишь подстилка. Мне Кристина всё рассказала. И знаешь что? Блять, да ничего, просто исчезни с моих глаз. Мне самой надо переварить эту хуйню.
— Рассказала что? — Лера не понимала, к чему клонила Лиза, догадывалась, но все равно не понимала. Ей хотелось задать много уточняющих вопросов, но та просто отмахивалась, желая послать куда подальше. — Я тебя не понимаю. Хочу понять, но не могу. Че случилось? Ты можешь нормально объяснить?
— Я так и знала, что ты
стелишься под Кирюху. Или скажешь, что это не так?
Лера тяжело сглотнула, чуть отступив от девушки. Она даже не знала, что ответить на этот вопрос.
И что ей сказать? Что она до мороза под кожей боится Киру и не может ей отказать?
Даже если что-то чувствует — сказать «нет» для неё будет убийственно.
Внутри, под рёбрами, болезненно потянуло, щекоча сердце. Стало не сколько обидно, как противно. Лиза ревновала? Иначе как можно было описать этот неоправданный гнев в её сторону? Андрющенко прекрасно знала, за какие нити нужно было тянуть, чтобы заставить человека говорить, и надавить на больное. Именно сейчас этим положением она и пользовалась, нарочно тыча Леру носом в её же дерьмо. Как бы напоминая, что всё это — неправильно!
А что есть правильно? Ведь у каждого человека свои правда и доводы, за которые он цепляется и держится, как за опору под ногами. И Лере сложно было отличить плохое от хорошего, даже если базовое понимание в голове колыхалось. Может, она понимала, что это действительно неправильно и пора переступить через этот порог детских травм и страхов. Может, ей хотелось жить обычную жизнь, со здоровым мышлением и без задних мыслей, что нужно постоянно оглядываться при каждом шорохе.
Но Лера сама выбрала этот путь, глубоко погрязнув в этом болоте. Потому что в очередной раз чувства взяли вверх над разумом, позволив ей влюбиться.
Чёрт возьми, влюбиться! Вязкое чувство, разрывающее сердце на части. Это дно, откуда выбраться нереально.
Невозможно.
— А почему я должна отчитываться перед тобой? — голос обрёл оттенки злости, рычанием звеня в глотке, — Что тебе это даст? Ревнуешь?
— Ты больная?! — не выдержала Лиза, чуть повысив голос, но тут же пожалела об этом, подавившись подступающей кровью, — Она использует тебя. Ради выгоды. Разве ты не понимаешь? Если ты, дурёха, втюхалась в неё, то вытюхивайся обратно, потому что гиблое это дело, Лерочка, гиб-ло-е. Ты забыла, зачем сюда пришла? Может быть, напомнить?
— Не учи меня жизни, Лиза, — не унималась она, озлобленно скалясь. Ощущала, как жалкое чувство обиды комом вставало поперёк горла. Но подступающие слёзы гордо сглотнула. Сдержалась. — Я разберусь, ладно? Я поговорю с ней, всё решится и…
— И что? В дипломата поздно играть. С такими даже психологу бесполезно разговаривать. Оставь эту затею. И начни жизнь сначала. Нормально!
Лера смолкла, отступив. Ведь ей действительно нечего было сказать против. Врать Лизе бесполезно, её холодные глаза вывернут душу наизнанку, докопаясь до истины. Отчасти это даже немного раздражало, поскольку ничего мимо неё не пронести, она запомнит и воспользуется этим в выгодный для неё момент. И если Лера ещё попытается что-то ляпнуть, то это будет последнее, чем она сможет поделиться со своей подругой.
На такой грустной, повисшей без ответа ноте разговор сошёл на нет. Лера помогла девушке подняться на ноги и кое-как, через сопротивление, отвела в их общую комнату. Пока Даша не спохватилась, сейчас очень удачно было скрыть следы преступления.
Лиза брыкалась, скидывая чужие руки со своих плеч. Она не хотела принимать помощь, даже банальное «донести до кровати». Всё сама, всё через силу и боль в спине и ногах. Поколотили её знатно, оставив ссадины на скулах, рассеченную бровь и пару синяков по всему телу. Лера не могла смотреть на неё. На такую беспомощную, побитую. На такого изгоя, которого ненавидели все.
И все-таки это что-то напоминало.
— Я сама, — прошипела Лиза, забираясь на свою кровать, но тут же пожалела об этом, стоило только выпрямиться. Шуршащее
«блять» спряталось в подушке. Девушка просто застыла между кроватями, уткнувшись в белую ткань и что-то пробубнив себе под нос, невнятное и злостное.
— Давай ты сегодня на моей поспишь, чтобы не лезть ту…
— Я же сказала, блять, сама! Почему ты такая…
— Тише, Лиза, блять, — шикнула Лера и закрыла ей рот ладонью, не дав ей договорить и слова. Она умоляюще уставилась на неё, приподнявшись на цыпочках и удерживая покачивающееся тело, — да, я такая, да, только не шуми. Мы же завтра можем поговорить. Молю, давай только не сейчас.
И Лиза послушала её, неуверенно кивнув, после чего осторожно сползла вниз, забираясь на нижнюю кровать. Чувство обиды всё ещё исходило от неё: девушка сразу же отвела взгляд, стараясь не задерживать зрительный контакт на своей подруге. И считала ли она её вообще таковой? Возможно, да, поскольку переживала за нестабильное Лерино состояние. А может просто злилась. Кто знает, какие черти отплясывали в её голове на данный момент.
Лера села рядом, в очередной раз попытавшись помочь ей хотя бы раны обработать, и с этим оказалось проще, Андрющенко просто устала сопротивляться и поддалась заботе. Девушка аккуратно стирала кровь с лица ватным диском, после чего обрабатывала перекисью. Лиза иногда шипела от боли, но старалась вести себя тихо, поскольку соседи по комнате уже мирно отдыхали. И только эти два чёрта не могли найти себе места, выискивая приключения на свою задницу.
Все-таки Лизу можно было понять. Она же была права. Всё это неправильно и не должно происходить. Лере не стоило туда идти, не стоило соглашаться, не стоило вообще во всё это ввязываться. Из-за её похождений начались проблемы у других, кто-то получал по шапке за любое агрессивное действие в её сторону и это ей даже не нравилось. Да, она была под защитой и никто не рисковал её пальцем коснуться.
Но не такой же ценой.
— Эй, — шикнула Лиза, заметив, как Лерина рука застыла перед её лицом, а сама девушка молча роняла слёзы и учащенно моргала, чтобы как можно быстрее смахнуть их, — ты чё ревёшь?
— Всё нормально, — обессиленно и хлюпающе протянула Лера, дернув рукой и быстро убирая все средства первой помощи, — спать пора, кто знает, что нас ждёт завтра…
— Держись, Лерочка, — Андрющенко не решилась как-то ободряюще обнять и прижать к себе в утешение. Она просто потрепала её по плечу и понимающе кивнула, после чего свалилась на бок и забралась под одеяло, — не позволь и ей тебя дрессировать.
Лера закивала. Смахивала слёзы и кивала, понимая, что с этим определенно нужно что-то делать. Она просто забралась на верхнюю кровать и ещё какое-то время смотрела в потолок, думая о чем-то своём. Сон рукой отшибло, мысли табуном носились в голове и лишали возможности сомкнуть глаза. Всё происходило настолько динамично и быстро, что Лера даже не успевала за событиями. Как будто её просто отбросило от общего течения времени. Как будто она всё ещё там, за толстым слоем того самого барьера, выстраиваемого годами.
И теперь на нём появилась первая трещина.
🕸️🕸️🕸️
Утро начиналось с шоковой терапии. Даша без стука и разрешения ворвалась в комнату, заставляя каждую подняться с кровати и в темпе вальса спуститься вниз на завтрак. По её настроению и искаженному от злости выражению лица можно было понять, что она всё знает и ещё вернется к этому с серьезным разговором.
Лера лениво сползла с кровати и первым делом проверила состояние своей подруги. Лиза не особо хотела просыпаться и вылезать из теплого убежища, где никто больше не сможет её достать и протаскать по всему коридору. На лице посинели места ударов, а ссадины уже покрылись тонкой коркой. Она дышала тяжело и не так часто, вероятно, было больно шевелиться и поворачиваться. Досталось ей, конечно, сильно.
Лера не была уверена в том, что она сможет ходить без чьей-то помощи, однако придётся. Девушка потрепала подругу за плечо, окончательно выводя ту из царства сна. В ответ посыпалось самые нелицеприятные слова и отмашки, лишь бы её сейчас никто не трогал, но, поскольку, придется всем собраться внизу, делать было нечего. Лиза оглянулась через плечо и, оскалившись, шикнула, намекая Лере держаться от неё подальше.
Желательно не подходить сегодня вообще.
— Лерочка! Чего вы вчера тут устроили, полдома на уши поставили, — сзади подбежала Ангелина, встав рядом с ней. Лера только сейчас заметила, что Геля была на полголовы ниже её, и именно в этот момент в раскаленном напряжение эта деталь ощущалась особо остро. — Лиз, ну чего ты молчишь? Говорила тебе, не цепляй ты их своими шутками. Не все же их понимают, ну…
— А это мои проблемы?
Голос стал более жёстким и раздраженным. Лиза хмурилась с каждым вопросом, явно не желая отвечать ни на один из них. Лере пришлось разбавить нагнетающую обстановку и увести болтовню Пчёлки в другую степь общения.
Лишь бы её никто сейчас не трогал. Поскольку озлобленный, леденящий взгляд действительно морозил душу до самых мурашек под кожей.
Позже Геля в компании Леры спустилась вниз, оставив свою соседку по комнате в покое. Хотелось ей хоть как-то помочь, довести до кухни, чтобы никто по пути с ней не столкнулся и не добавил за вчерашнее.
Значит, об этом почти все знают. И никто не сомневался, что эту тему поднимут ещё не один раз в любом разговоре.
А значит от вопросов и выговора не отвертеться.
На кухне уже собрались остальные участницы, бурно о чем-то болтая и параллельно поедая только что приготовленный завтрак. Снова яичница с беконом, которую Лера терпеть не могла. В животе завывающе заурчало, поесть что-то точно нужно было. Через силу, но надо.
Девушка приземлилась подальше ото всех, ближе к самым спокойным девушкам, которые не кидали на неё злостные, осуждающие взгляды. По одну сторону сидела Идея, а по другую — Ангелина. Кажется, самая лучшая компания для спокойного завтрака. Они обсуждали разные женские темы и даже смеялись. Успели все-таки сдружиться и найти общий язык, что не могло не вызвать улыбку. Геля пыталась втянуть и Леру в их разговор, но она просто мягко отказывалась от этой затеи.
А что ей говорить? Она не знала многого, о чем говорили эти две девицы. Это было что-то далекое, неизученное, что не хотелось даже голову забивать. Макияж, отношения, парни, платья, шоппинг — это точно не для неё. Но лучше просто слушать со стороны девчачьи замашки, чем сплетни, что тенью осели на лицах остальных. Кажется, они были не в восторге.
— Лерочка, ты опять не ешь! — немного поругала её Геля, заметив, что тарелка была до сих пор полная и даже не тронута вилкой. Снова кусок в горло не лез из-за переживаний. — Хотя бы немножко поешь, ну. Давай! Хватит сопли на кулак наматывать.
— Угу, — она кивнула, снова размазывая желток по тарелке и морщась в отвращение от этого зрелища, — угу, — ещё раз промычала она, пока на её плечо грубо не легла чужая ладонь.
— Тебе сказали жрать, че носом водишь, а?
Лера сжалась в испуге, буквально вцепившись в вилку и случайно чиркнув ею по тарелке. Казалось, именно от этого угрожающего тона в голосе у неё все органы разом падали вниз, а сердце стремилось спрятаться в пятках. Именно от этой грубости тело готово было сжаться до самых крохотных размеров, чтобы не чувствовать ничего. Абсолютно ничего. Ей было страшно даже посмотреть на причину её трепета и дрожи в ногах. Лишь проморгалась и выдохнула, продолжая смотреть в тарелку.
— Тебя чё, с ложки кормить надо? — снова раскатисто пронеслось со спины, куда-то в затылок, со звоном отзываясь в ушах. — Але, я с тобой, блять, говорю.
— Нет…
— Я не слышу!
— Нет! — вилка с грохотом упала на стол, после чего Лера скинула руку со своего плеча и оглянулась, хмурясь и закипая, даже если внутри паника трезвонила во все колокола, — Не нравится, тогда не говори со мной.
— Говорить научилась, значит, — Кира рывком присела на корточки, схватив вилку со стола, после чего подцепила на неё часть бекона и потрепанной яичницы, — тогда открывай рот свой. Ну же, кабину раскрывай свою.
— Ты чего?! Я не буду, я не… — вторая ладонь схватила её за лицо, лишая возможности дергаться и отворачиваться. Кира направила вилку в её сторону, видимо, она не шутила про кормление с ложки (вилки), — пусти, эй, я сама, не тро…
— Либо ты это сейчас съешь, либо вилка будет у тебя в глазу. Я сказала рот открывай.
И Лере ничего не оставалось, как послушаться и приоткрыть рот, после чего еда сразу же оказалась внутри. Желток стекал по губам, но Кира грубо утирала его своими же руками, бурча себе что-то под нос. Вряд ли ей тоже это доставляло удовольствие, но это же её идея, надо и до конца довести. Именно таким образом тарелка опустела. Кира швырнула вилку на стол, после чего встала и двинулась в коридор, не желая больше оставаться в этой компании.
Позор. Это видели все. Абсолютно все! Геля даже замерла на месте, наблюдая за этим цирком. Она явно хотела что-то сказать, но её челюсть в немом разговоре поднималась и опускалась, так и не издав звука. Лера прикрыла лицо ладонью, мотая головой. Её только что покормили. Как маленького ребенка! Это было, чёрт возьми, унизительно. Не сказать, что её репутация в коллективе до этого блистала. Но теперь её опустили ниже плинтуса. Буквально загнали под него.
— Эй, чё за шумиха во дворе? — подала голос Амина, тем самым разорвав этот неловкий момент в полной тишине. — Ля, вы только поглядите на это, а.
И действительно. На улице собиралась какая-то движуха, на звук которой двинулись и остальные девушки, потеряв всякий интерес к произошедшему. Лера торопливо вылезла из-за стола и поплелась за всеми, ведомая шумом, что завлекал толпу.
На заднем дворе стоял гогот и странная музыка. За ночь успели соорудить подобие сцены, по которой прыгали…клоуны. Самые настоящие клоуны из самого настоящего цирка! Кривлялись, смеялись, жонглировали и делали всё, что могло создать видимость шоу. Из дома также выбежала Даша, указывая всем сесть на выставленные стулья. Кажется, на всё это придется смотреть. Глупость какая-то.
Лера ненавидела клоунов и всё, что было с ними связано, с самого детства. Для неё это казалось чем-то ненормальным и совсем не смешным. Особенно, когда артист с красным носом и размалеванным лицом пытался добиться твоего участия в своём номере. Тянул за руки на сцену, делая тебя частью шоу. Таким же посмешищем, как и он. Только для него это — работа. Работа — смешить людей до коликов в животе. А ты — посмешище, над которым этот артист и издевается, заставляя всех смеяться над тобой.
И шоу началось. Из закулисья выбегал один клоун за другим, придумывая шутки на ходу. Вот только всё начало выходить из-под контроля, когда артисты начали задевать зрителей своими колкими шутками. И первой под раздачу оказалась Амина. Лера лишь мотнула головой в её сторону, завидев эти полные ненависти и отвращения глаза.
Девушка относительно недавно вернулась в общий состав после лечения в больнице, поскольку до этого ей попросту сломали ногу. Сейчас же Алиса сидела такая беспомощная, вцепившись в этот жалкий костыль. Старательно сдерживалась, когда клоун высмеивал её и пытался вывести на эмоции. Если бы не нога, она бы точно сорвалась с места и накинулась на этого актеришку, хорошенько так размазав его лицо по этой крохотной сцене.
Следом шутки понеслись в сторону Мишель, что прятала лицо в ладонях, хмурясь и злясь с каждым смешком. Цепляли за живое, через шутки намекая на то, что это именно она сломала Алисе ногу. Что это именно она в этом виновата. И когда Мишель сорвалась с места, грозной тучей надвигаясь на клоуна, остальные поняли, что дело шло к драке.
— Куда ты побежал?! А ну, иди сюда!
Била она как попало, куда рука дотянется. Мишель явно вышла из себя, избивая актёра. А тот лишь издевательски охал и ойкал, прикрывая лицо от ударов. Следом потянулись Кристина с Юлей, желая оттащить Мишель от этого парня, но в голове идея сработала в обратную сторону, и Крис сама ввязалась в драку, нанося удары в разы сильнее и больнее, от чего актер уже не на шутку испугался и закричал, повалившись на спину. Пришлось подключиться охране, чтобы оттащить их всех от одного клоуна.
— Урод, — буквально выплюнула Мишель, возвращаясь на своё место.
Затем выходили другие актёры, ведь шоу должно продолжаться. Всё шло по такому же сценарию. Клоуны бросали злобные шутки, издеваясь над каждой участницей.
— О, вот же она, самая главная жертва проекта!
И это обращение явно было к Лере, на что она испуганно подняла взгляд на сцену. Юноша был с нарисованной улыбкой, такой широкой, что, казалось, уголки рта сомкнутся на затылке. А на шее болталась верёвка, которой он игрался и размахивал свободным концом в разные стороны.
— А что, разве я не прав? Разочарование семьи, которое хочет пожаловаться каждому о своей проблеме. Может завершим уже повешение?
И он гадко улыбнулся, громко-громко засмеявшись. Кажется, в этот момент Лера перестала чувствовать землю под ногами, а тело застыло в напряжение. Она молча смотрела на актёра, поджав губы в белую линию. Ей хотелось сорваться с места и также приложить руки к этому человеку, чтобы он умолял прекратить, находясь под её ударами. Ей хотелось его самого повесить прямо на этой сцене, чтобы добавить антуража этому шоу.
Но чужая ладонь снова её коснулась, удерживая за коленку и ободряюще, как ей показалось, растирая её. Кира хмурым взглядом смотрела то на неё, то на этого клоуна. И Лера почувствовала эту немую просьбу
«держись, это скоро закончится, только держись, только не сорвись». И это помогало сдерживать свое желание набить кому-то лицо. До этого момента…
— А что скажет мама? — усмехнулся клоун, потянув верёвку вверх, — такая злая мамочка снова побьёт такую маленькую жертву. Какая жалость, ха!
— Прости, — прошептала Лера, срываясь с места и надвигаясь к нему, — а твоя мама че? Нормально тебе? Слишком много ты сказал, урод.
И она все-таки не удержалась. Сорвалась. Девушка набросилась на актёра с кулаками, сразу же его повалив на пол и, усевшись на него, наносила удары по лицу. Один за другим. Пока не появилась первая кровь. Даже если клоун пытался прикрыть лицо ладонями, это не особо ему помогало. Потому что теперь Лере хотелось разнести ему лицо до кровавых соплей. Чтобы он умолял…
— …остановись, прошу…
Чтобы он просил остановиться, пока будет находиться под её ударами. Чтобы он заплакал, как маленький ребёнок, на которого накинулся местный хулиган.
— …пожалуйста, не надо…
Лера бы и дальше размазывала его по этой сцене. Но её рывком оттащили от бедного актёра. Кира ухватилась за талию и чуть приподняла девушку, хоть та и брыкалась, вырывалась, как бешенный кот, который только что расцарапал лицо своему хозяину.
Пока Лера находилась в чужих объятиях, клоуна уже успели увести со сцены за кулисы, чтобы оказать первую помощь. Кира дернула девушку, чтобы та успокоилась, но ей было плевать, она находилась в состоянии аффекта и не давала отчёт своим действиям.
Видимо, слишком сильно перестарался актёр, задев за самое больное.
— Чудик, спокойно, всё закончилось, угомонись же! — не унималась Кира, отводя девушку в сторону, — блять, хорош уже! Лера!
И Лера замолчала. Она успокаивалась, постепенно, после чего её наконец-то поставили на землю. Девушка лишь повернулась к Кире, испуганно заглянув в её глаза.
«Она только что назвала меня по имени».
