Спустя месяц
Конец трости методично постукивал, пока Миша вольготно расхаживал, осматривая каждый уголок дома Садковского. Это место было конфисковано государством, как и остальное имущество, в тот момент, как состоялось похищение Ядвиги. Действия уже бывшего прокурора было легко предугадать. Но только… Только в этот раз интриган жестоко просчитался. Парень в бешенстве отшвырнул от себя журнальный стол, позволяя предметам раскатиться по полу. Какая разница теперь? Всё равно этот дом он уже выкупил, так что портить мебель в его праве, пока ублюдок гниет в тюрьме. Тяжело дыша, Миша опустился на пол и нащупал фляжку с английским виски в кармане. Не пригубил, только втянул в себя ядреный запах, чтобы прийти в себя. И не думать о том, что под слоем земли лежит тело его лучшей подруги. Из-за его ошибки. — Их должны были перехватить на Каширском шоссе, — с тихим опустошением в голосе произносит парень, слыша звук приближающихся шагов. Но мозг весь последний месяц пытался найти ошибку в его, тогда идеальной, системе. — Все было обговорено с тем же начальником ГИБДД! Как они пропустили эту машину? Я не понимаю… не понимаю. Рада опустилась рядом с ним и, бесшумно стирая слезы, прильнула к Мише со спины. Тонкие пальцы сцепились на груди, обтянутой черной рубашкой, пока девушка лепетала: — Ты не виноват. Это чудовищное недоразумение. — Тело девушки крепче прижимается к нему, когда мужчина ненавязчиво пытается отстраниться от неё. Рада замотала головой, глотая горькие слезы и шепча: — Только не отталкивай меня, Миш, слышишь? Я целый месяц пыталась понять и дать тебе время справиться с горем, стараясь не думать о том, что ты специально избегаешь меня. Но теперь ты не имеешь на это право. Картежник от этого заявления откровенно опешил. Боже, неужели она ничего не видит? — Почему? — с призрачной полуулыбкой на губах проговорил мужчина, поворачиваясь к ней лицом и заглядывая в заплаканные зеленые глаза. — Тот, кто полгода вдалбливал, что с ним мне ничего не страшно — не имеет права в ответственный момент отказаться от меня. Я же… действительно поверила тебе. Ты в ответе, — еле слышно говорит Рада, шмыгая носом. Сердце в груди девушки оглушенно билось, пока, как всегда, безэмоциональный взгляд черных глаз скользил по её лицу. Рада знала, как поступает, открыто заявляя, что хочет остаться с ним и на что подписывается. Но с родителями ей было хуже, так что это она с лихвой переживет. Она сможет. Лишь бы остаться с тем человеком, что был сейчас дороже всех на свете. Спустя очень долгую паузу Миша, проклиная себя, все же притянул к себе хрупкое тело, с наслаждением вдыхая аромат её волос. Слёзы облегчения выступили на глазах Рады от этой победы. — Спасибо, — говорит он, ласково проводя ладонью по вздрагивающей от плача спине. — Но в следующий раз не применяй такие приемы с давлением на моё чувство ответственности. Это гнусно и ты слишком молода, чтобы играть в такие игры. — Кто бы говорил о гнусности? — улыбается Рада, позволяя ему стереть влажные дорожки с щек. — И я уже совершеннолетняя. Он отлично это знал, так как уже видел, что его подарок стоял на книжной полке в комнате девушки. — Намекаешь на то, что мне в сию же секунду стоит воспользоваться законным разрешением на соблазнение одной хитрой девушки? — шутливо проговорил Миша, подбирая свою трость с пола. — Боюсь, сейчас на это совсем нет времени, так что придется тебе потерпеть. — Ничего страшного, я готова ждать, — мягко проговорила Рада, поднимаясь и ожидая пока мошенник тоже встанет с пола. Она знала, что если сделает попытку помочь ему, то вероятнее всего получит несильный удар трости по рукам. — Ты заедешь к Пчёлкиным? — Да. Те вещи, что ты собрала для Жени — нужно передать. Да и обсудить кое-какие детали, как передача дома, части доли на бар с залом и машины. Нотариус уже подготовил бумаги. Оказывается у Ядвиги было завещание, представляешь? — горько усмехнулся он с предусмотрительности подруги. Это было в стиле Серебряковой Ядвиги. Предугадывать самые плохие исходы и быть готовой к ним. Даже если дело шло о её смерти. Но прежде чем поехать навестить сына подруги, Миша съездил с девушкой за вещами и оставил её в своём доме. Как бы это ни было эгоистично, но именно сейчас Рада ему нужна была сильнее, чем во время его ухаживаний за ней. Сейчас ему хотелось отвлечься и уйти от своих мыслей. И чтобы кто-то в его доме был и не дал сойти с ума от чувства вины. Открыла ему дверь неожиданно вернувшаяся сестра Яги из Америки. Как выяснилось позже, Соня Серебрякова развелась со своим мужем, что отсудил все права на ребёнка. Но, видимо, её это не сильно заботило, как довольно солидные алименты, которые ежемесячно приходили на её счёт. Соня запахнула голубой халатик под тяжелым взглядом Миши, а её широкая, заученная улыбка несколько померкла на пухлых губах. — Женечка, сынок, к тебе твой дядя Миша пришёл, — пропела приторным голосом девушка, откидывая платиновую копну волос за спину. — Это-то прекрасно, но, думаю, я всё-таки войду, — цедит мошенник, входя в квартиру и не обращая внимания на картинно сморщившуюся девушку. Актриса. Что здесь ещё сказать? Мрачный Женя вышел из своей комнаты, застегивая до горла молнию на черной толстовке и уворачиваясь от ладони Сони. Голубые глаза исподлобья смотрели на свою биологическую мать и не скрывали враждебности. Но смущало в облике юного Пчёлкина не это. Миша пригляделся к лицу мальчишки, на котором горели огнем щеки, а тусклые глаза слезились. Мать вашу, ведь он болен! Почему ни его отец, ни даже… Соня, чтоб её черти побрали, не занимаются его лечением? Неужели так сильно увлеклись своим воссоединением, что на ребёнка забили? — Ты не моя мама, ясно? — прошипел Женя охрипшим голосом и закашлялся глубоким кашлем, от которого Соня брезгливо сморщила свой напудренный миленький носик. — Дорогой, мы это с тобой уже обсуждали. Я — твоя настоящая мама, а твоя другая мама просто заменяла меня и всё. Теперь настало наше время, — ослепительно улыбнулась ему девушка, будто бы совсем не замечая, как мальчик рукавом толстовки вытирает сопли. — Отвали от меня. Тебе нужен только папа, а не я, — неожиданно проницательно обронил мальчик и пошёл в сторону ожидающего его друга мамы. Его действительно настоящей мамы. — Пойдем, дядя Миш. Соня театрально закатила глаза, махнула рукой и проскользнула в гостиную. Вскоре оттуда донесся звук какой-то фитнес-программы, которая шла по телевизору. Первое, что предстало перед Мишей, так это гора немытой посуды и напрочь убитая жиром плита. Затем же он обратил взор на какие-то закуски, нарезки и полупустую бутылку коньяка. Конечно, Миша по-мужски отлично понимал Пчёлу, ушедшего в запой и связавшегося заново с Соней. Видимо, думал, что Жене нужна новая мать, чтобы быстрее пережить горе по Ядвиге, а затем и вовсе спихнул его на Соню, надеясь, что та присмотрит за ним. Только той мальчишка и даром не сдался. Деньги и новый влиятельный покровитель — да, а вот занятие детьми не входило в профиль красавицы Сони. Миша усадил Женю на стул, заодно приложив руку к лобику. Как он и думал, у мальчика был жар. Следующим его решением уже было найти аптечку. Если так дело пойдёт, то он заберет Женю к себе, раз его родители не могут обеспечить ему должный уход. Да и Рада обрадуется своему воспитаннику. — Вот, ляг. А я чай пока тебе сделаю, — произнёс Миша, подкладывая градусник мальчику под мышку и укладывая на кухонный диванчик. — Есть хочешь? — Нет. — А когда ел? — Сегодня. Бутерброд с колбасой, — промолвил Женя, наблюдая за тем, как мужчина занимался поисками лимона в холодильнике. — Дядя Миш, а мама скоро придет? Я не хочу жить с этой мамой. Хочу, чтобы всё было как раньше. Я тоже, мой дорогой племяш. Он еле сдержал в себе тяжелый вздох. Такие вещи так просто не объяснишь ребёнку. Гораздо безопаснее для него думать, что Яга уехала с какой-то важной миссией. Сильвестр, котяра Женьки, грациозно вошел на кухню с хитрым выражением морды, чем вызвал улыбку у своего хозяина. Желтые глаза кота нашли мальчишку и, запрыгнув на диванчик, тот занял место возле его ног и принялся важно умываться. — Потерпи немного, хорошо? Думаю, всё образуется, — произносит Миша, выключая кипящий чайник. — Как давно ты начал сопли гонять, парень? — Вчера вечером, — пробормотал Женя, ерзая на диванчике. — Папа сегодня должен приехать. Он мне обещал. Ага, значит, Пчёла ещё не видел в каком состоянии его сын. Это немного утешало Мишу. Зевая и кашляя, мальчик поглаживал мурлыкающего кота. Через пару минут Миша взял градусник и удивленно присвистнул. Тридцать восемь и четыре. По-хорошему, стоило бы начать сбивать жар и дать ему хорошенько пропотеть. Главное, сбить температуру. Заставив выпить весь чай вместе с таблеткой жаропонижающего, Миша отнес его в комнату, где самолично переодел в сухие футболку и пижамные штаны, а также одел на него носки. Конечно, в его планы не входило заниматься лечением, но и оставить нечужого ему ребёнка в больном состоянии он не мог. За последние пару часов парень сменил больному несколько футболок, вытирая его от пота и отпаивая чаем, пока мальчик не перестал дрожать и спокойно не заснул. Температуру сбить ему удалось до тридцати семи и пяти, но это был лишь первый этап лечения. Нужно всю неделю и больше следить за больным. Соня так и не зашла проведать сына, как и узнать то, чем они занимаются. Лишь её звонкий голосок и смех разносились по квартире, пока она болтала с кем-то по телефону. Хотя… какой он ей сын? Единственный, кого она могла считать своим ребенком, остался в Америке с отцом. Да и то, её это мало заботило. Дабы не мешать сну мальчика, Миша вышел из его комнаты и аккуратно прикрыл дверь. Если Пчёла в ближайший час не появится, то вновь растолкает Женю, чтобы выпить чай с таблеткой от кашля и прокапать нос. Сумку с вещами Миша оставил возле спальни спящего ребенка, а вот с папкой документов он обосновался на кухне, намереваясь дождаться и завершить все дела. В глубине души он знал, что не захочет сюда больше возвращаться. Может, когда все немного забудется и утрясется, ибо за Женькой мошенник всё равно будет приглядывать. Но больше не заявится в этот дом. Ни через неделю, ни через месяц. В глубине души мужчина всё равно ощущал злость за подругу. Не успело её тело остыть, как налетели стервятники, пытающиеся отцепить кусочек от оставленного состояния. Родители девушки и сестра. К разочарованию родственничков, всё досталось Жене, ставшему в свои неполные пять лет очень состоятельным мальчиком, за исключением доли на владение бара, что теперь полностью перешел под руководство Миши. — Давно ждешь? — произносит низкий голос, выдернувший Мишу из его мыслей. — Достаточно, — прохладно отвечает Зверев и пожимает протянутую ладонь Пчёлкина. Пчёла достал пару стаканов из шкафа и полную бутылку коньяка, стараясь игнорировать изо всех сил пристальный взгляд мошенника. Конечно, осуждает. Обычно Зверев скуп на эмоции, но ту злость на его лице во время похорон, когда Соня льнула к нему, Витя запомнил. Да, это было откровенно по-ублюдски найти утешение в младшей сестре Яги. Они не были похожи и все же… призрачный облик её старшей сестры присутствовал в легкомысленной Соне. И ему стало легче, будто она все еще была жива и вернется, чтобы прочитать мораль о том, как мерзко совращать несовершеннолетних и… Проклятие, Витя и сам не понимал того, что творил. — Я за рулем, — покачал головой Миша, пододвигая папку с документами. — Здесь все справки, закладные, договора на имущество и завещание. С сегодняшнего дня последнее вступило в силу. — Завещание? — глухо поинтересовался Пчёла, отвлекаясь от созерцания бликов янтарной жидкости в стакане. — Сам удивился, но пути Серебряковой неисповедимы… были, — произносит он, а затем достает из кармана небольшой сверток из крафтовой бумаги и кладет перед ним. — Извини, но это всё, что тебе причитается… ну, не считая временного руководства наследством Жени. — Ясно. Спасибо, что занялся этим вопросом, Мих. — Это было не сложно, — говорит парень и поднимается со своего места. Затем подхватывает пальто со спинки стула, добавляя: — И ещё. Если у тебя нет времени заниматься Женей, то отправь его своим родителям или к нам с Радой. — А Соня здесь на что? — усмехается Пчёла, опрокидывая махом в себя алкоголь. — Ну, она неплохо мимикрировала под утешительную подстилку, но не более, — сыронизировал Миша, проводя пятерней по угольно-черным волосам. — У Жени уже второй день высокая температура. Ну, её я сбил и он спит, так что не дергайся сейчас. Насчёт остального, думай сам. С этими словами Миша быстро покинул квартиру Пчёлкиных, уже на улице вдыхая полной грудью воздух. Угнетающая атмосфера в той квартире, будто душила его. Тем временем, после третьей порции коньяка, Пчёла удосужился мельком ознакомиться с бумагами. В некоторых местах его брови удивленно приподнимались. Например, как содержание коня Людовика в конюшне за городом. Мать твою ж, Яга, сколько ты в себе ещё тайн скрывала? Громкий кашель из спальни заставил его оторваться от ознакомления с документацией и пойти к Жене. Чуть позже он вернулся за чаем и таблетками для сына. Миша любезно даже пометил ручкой на упаковках какие принимать и через какое время. Высокомерный гаденыш… только очень полезный. И это его свойство Белый очень высоко оценил. Пчёла догадывался, что картежник тайно работал на друга, доставляя ему секретные сведения. Положив мальчику на лоб вымоченный в холодной воде платок, мужчина проверил на сухость футболку Жени и бережно укрыл одеялом. Но так и не смог уйти сразу, продолжая смотреть на спящего сына. Внешне он был очень похож на него в детстве, за исключением родинки над верхней губой с правой стороны. Эту маленькую штучку вместе со смекалкой он унаследовал от своей тётки… нет, всё-таки мамы. — Тш-ш, спи, Женёк. Папа с тобой, — успокаивающе говорит он, поглаживая по голове, когда мальчик захныкал в беспокойном сне. Подождав пока дыхание мальчика станет равномерным, Пчёла постарался аккуратно подняться, чтобы не помешать Жене и… его коту. Силя, громадная сволочь, везде с гордостью короля сопровождал мальчика, как его личный телохранитель, и надменно фыркал на Пчёлу. Кто бы мог подумать, что его подарок обернется против самого Вити? Устало разминая затекшую шею, он направился на кухню и едва не расхохотался от возникшего представления. Соня не изменяла себе. Стройное обнаженное тело нависло над столом, а светлые волосы золотились вместе с гладкой кожей спины под холодным электрическим светом. Девушка быстро пролистывала бумаги, принесенные Мишей. Ярко-накрашенные голубые глаза бегали по строчкам, словно что-то выискивая. У Пчёлы были два варианта: Соня искала своё имя в завещании и подсчитывала наследство Жени. Её действия нетрудно было предугадать. — Ой, Вить, — проворковала она, невинно хлопая длинными ресничками и выгибая спину в соблазнительной позе. — А я хотела сделать тебе сюрприз. Смотрю бумаги и думаю, что стоило бы убрать, а то вдруг испортятся… в процессе. Мужчина скользнул взглядом по её телу. Соня была очень красива: длинноногая, с высокой грудью и гладкой, восхитительно бело-розовой, нежной кожей. Но вся это красота была будто и сделана для того, чтобы ослеплять и скрывать пороки. На самом деле Пчёле не нравилась Соня ни характером, ни умением развлекать в постели, ни даже в плане её замечательной внешности. Единственное, из-за чего он её терпел, так это из-за цвета волос. Да, абсурдно. Но, думая о брюнетках, Пчёла сразу представлял непокорные темно-каштановые кудри, а следом и всё остальное. — Какая ты заботливая, — с ласковой интонацией съязвил он, усаживаясь на стул. — Значит так, собираешься свои манатки и больше не появляешься ни в моей, ни в жизни Жени. Я всё сказал. — В смысле? — прошипела Соня, натягивая халата. Её фарфоровая кожа покраснела от злобы. — В смысле, на все четыре стороны, — милостиво оповестил Пчёла, убирая бумаги обратно в папку. Девушка с вытаращенными глазами смотрела на него. — Чего ты не поняла? Мать из тебя хреновая, домработница также, а мне ты надоела, Сонь. Всё, любовь закончилась. Давай-давай, галопом в другую новую койку. — Как ты смеешь так со мной говорить? Я не какая-то девка, а мать твоего сына! — истерично взвизгнула девушка. Пчёла издевательски расхохотался. Господи, как можно быть такой наивной идиоткой? — Вот именно, что сын — мой. У тебя нет на него никаких прав, милая, так что… Не, повторяться не буду. Надеюсь, поняла, иначе в свою Америку поганую, Сонечка, поедешь с небесного рейса. От угрозы в голосе бандита девушку откровенно передёрнуло, а вся её речь на корню сгнила. Ладно, черт с ними. В конце концов, смысл тратить свою молодость и красоту на тех, кто открыто отказывается от неё? В Москве полно тех, кто сумеет по достоинству оценить всё, что она может предложить. Собралась Соня также быстро, как и обосновалась в квартире. Вещей стало гораздо меньше: в особенности, в ванной, где теперь радовали пустотой полки, освобожденные от множества тюбиков. Утром приехали родители Вити и забрали Женю с собой. Мальчику действительно было лучше сейчас побыть с дедушкой и бабушкой. Да и Яга не одобрила бы того, что Витя появлялся нетрезвым перед сыном. — Что же ты мне оставила, — еле шевеля онемевшим от выпитого алкоголя языком, пробормотал Пчёла и достал кассету из свертка. Где-то в глубине души он надеялся и заодно опасался, что услышит голос Серебряковой. К сожалению, она не оставила на память свой голос, но от заигравшей песни It Must Have Been Love группы Roxette мурашки пробежались по позвоночнику. Лето 1987 года. Ласкающий, насыщенный ароматом цветущей черемухи нежно гладит разгоряченные лица. Птицы не пели, конечно, для полноты красоты, но курящие мужики, ровесники их отцов, посмеиваясь, поглядывали с доброй усмешкой на их шатающийся дуэт. Теплый вечер июня и они идут домой после выпускного, который он и сорвал им. Ядвига буквально тащила его пьяного и обругивала на все лады, каждый раз поправляя подол порванного платья. Как бы она его не хотела убить, но дух советского товарищества был сильнее. — Даже торт не поели. А всё из-за тебя, скотина пьяная! Господи, за что мне это всё, а? — ругалась Яга, придерживая его за туловище и сгружая на лавочку возле киоска с кассетами. — Значит, было за что, — оптимистично объявил Пчёла, подняв вверх указательный палец. — Я тебе говорил, что ты очень красивая сегодня? Синие глаза взглянули на него, как на умалишённого, а затем на порванную лямку сиреневого платья и подол. Казалось, что девушка опрокинет на него ближайшую урну с мусором. — Не могу припомнить. Это было перед тем, как назвать меня вертихвосткой и торжественно порвать мое платье в драке или немного позже? — прорычала она, кидая в счастливого Пчёлкина бутылку с водой. Конечно, он был счастлив! Витя все же вместе с любимой девушкой в выпускной вечер, а в каком формате… это такие мелочи уже. Главное, что план сработал! — Пить надо меньше, ясно?! И не будет казаться всяких нелепиц. — Яся, ну не будь такой злюкой, иначе выйдут морщинки. — Если бы ты не был таким козлом, то, может, я была бы и подобрее! — в конце психанула девушка, плюхаясь рядом с ним на скамейку и складывая руки на пышной груди. — Я ведь просто хотела потанцевать, провести без происшествий последний вечер в школе и… Эх! И в этом «эх» столько было сожаления и разочарования, что Пчёла действительно почувствовал себя последним кретином. Конечно, она красиво нарядилась, собиралась потанцевать с Беловым, к которому давно неровно дышала, хоть и не взаимно. Не говоря о подружках. Он знал, что девчонки тоже что-то запланировали веселое, но всё полетело к чертям собачьим, из-за его ревности. И вместо того, чтобы сейчас наслаждаться вниманием одноклассников, что питали симпатии к Серебряковой, она тащила пьяного его домой. Пчёла решительно хлопнул себя по коленям, поднялся гусарским движением и подошел к киоску. — Здравствуйте. А не поставите что-нибудь для медляка? У нас просто выпускной, а потанцевать так и не успели, — с улыбкой попросил он сидящую тётку с короткой стрижкой. — Рубль, — оповестила свою цену женщина, не ведясь на его обаяние. Выложив деньги на стол, он подождал, пока музыка заиграет. Продавщица выбрала одну из недавно вышедших композиций Roxette. Что ж, это вполне годилось. — Серебрякова, потанцуешь со мной? Недавно высохшее пятно от пива на рубашке тут же стало мокрым от воды, которую девушка применила вновь как оружие. Чёрт побери, ну сколько можно злиться? — Вот теперь я с тобой потанцую, — с ехидной насмешкой соглашается Ядвига, кидая пустую бутылку в урну и хватаясь за его протянутую руку. — Но только потому, что мне нравится эта песня. По стеклу скатывались капли дождя, намекая на то, что с тех пор прошло семь лет и былого не вернуть. Только песня стояла на повторе все время. Пчёла не мог… не хотел отпустить тот вечер, когда Ядвига танцевала с ним у дешевого киоска с вредной теткой, а затем они вместе с Космосом до самого рассвета пили коньяк, привезенный его отцом для столь грандиозного случая. И все же первой полетела как раз бутылка в проклятый магнитофон. Осколки стремительными сверкающими муравьями разбежались по разным углам. Ужасный грохот падающей техники не успел завершиться, как его тут же перекрыл звук упавшего стола вместе с пепельницей. — Дура… дура! Достаточно просто было открыть рот и попросить помощи, но не-е-ет… Серебрякова все всегда знает, как правильно. Она же, сука, умнее всех! — зло спаясничал Пчёла, подхватывая разбитую рамку с пола. Васильковые глаза с насмешливой хитринкой смотрели на него. И этот взгляд полной жизни причинял ему чуть ли не физическую боль. — Ненавижу тебя, слышишь? Убил бы… да только самостоятельностью ты снова отличилась, Яга. Стоящий в проёме Космос, подождал пока друг завершит разговор с фотографией и молча сядет на пол вместе с бутылкой водки. Растрескавшуюся рамку Пчёла продолжал бережно удерживать одной рукой.***
1994, Декабрь
Новый Год. Стоит ли говорить о том, как Миша ненавидит этот праздник? Какие-то надежды и прочая ерундовина, тешущая сердца мечтателей. Но Рада любила этот праздник, так что пришлось пойти на уступки и всерьез подойти к организации торжества. Пушистые белоснежные хлопья падали с неба, покрывая его волосы и плечи снежным слоем. Уже было шесть вечера и где-то слышались звуки хлопушек, смех и поздравления. И, к своему ужасу, он всё-таки тоже проникся всей этой атмосферой, с улыбкой отвечая на приятные пожелания продавцов. Осторожно ступая по покрытому в некоторых местах на тротуаре льду, он услышал звук подъезжающей машины. Миша пожал плечами, намереваясь продолжить путь к своему внедорожнику, как неожиданно раздалось задиристое: — Эй, мальчик, тебя подвезти? Задняя дверь черного джипа распахнулась, предъявляя кудрявую брюнеточку в роскошной песцовой шубе из дымчато-серого меха. Нога на ногу закинута, открывая вид на кожаные сапоги на высоких каблуках и край черного платья. В руках блестели бриллиантовые браслет и кольцо, а лицо скрыто за солнцезащитными очками, но вот улыбка показалась Мише знакомой. Но навряд ли он знал кого-то из жен нынешних олигархов. — Обойдусь. Он было развернулся, как тот же надменный голос остановил его: — Хм, а я ожидала седину. Не очень-то вы и горевали по мне. Это даже оскорбительно. Немыслимо. Сердце в груди парня подскочило. Он резко обернулся, упирая неверящий взгляд в улыбающуюся Ядвигу. Девушка сняла с себя очки и кивнула вглубь салона, освобождая ему место. Миша влез в джип, все в таком же неверии разглядывая лицо подруги… живой и невредимой. Конечно, это была она… или он спятил? Неожиданно воскресшая первая обняла все ещё пребывающего в шоке парня, ощущая, как непрошеные слёзы подступили к глазам. Проклятые сантименты, чтоб их всех! — Но как? Я лично опознавал твой труп после той аварии, — произносит Миша, сжимая руки девушки в своих и быстро покрывая их короткими поцелуями. Живая… боже, живая! — Это была ты, хоть и с обезображенным лицом. — Нет, это была девушка похожая на меня. Она очень давно болела раком и согласилась на такой вид самоубийства. Ну, мне этак рассказали, — вздохнула Яга. Радость сменилась серьезностью. Ядвига была жива и столько месяцев скрывало это. В чем были причины? И такого смена имиджа от золотой элегантности к бриллиантовому шику? Миша интуитивно ощутил, что произошедшие изменения стали необратимы. Больше всего на свете девушка любила Женю и никогда бы так просто не оставила его. Конечно, мальчик не в курсе о смерти матери, но даже для Серебряковой этот поступок излишне жестокий. Прошло всего два с половиной месяца с того злосчастного дня, но, казалось, словно уже лет пять. Сквозившее высокомерие в тонких чертах лица девушки, излишне вызывающий взгляд и командирские манеры… Всё это Миша уже видел, но в покойном родственнике Яги — Мухе. — Зачем это было нужно, Иг? — Я действительно попала в аварию, но не на том шоссе, — напряженно говорит девушка, будто обдумывая каждое свое слово. — Я не могу тебе сказать, кто меня подобрал, но это были очень серьезные люди, Мих. Но теперь я известна не как Серебрякова, а Каверина.***
Два с половиной месяца назад
Голова пульсировала от тупой боли. Мне постоянно хотелось спать, да и тошнило с таким же постоянством. Но вместе с тем зуд сломанной руки тоже неусыпно был со мной, превращая мои последние дни в сущий ад. Мне хватало сил на то, чтобы поесть, сходить на процедуры, поспать… и снова поесть. Телефон на посту находился в моем распоряжении и я действительно хотела позвонить всем, оповестив, что рано меня похоронили и вообще… Но что-то внутри меня отдергивало, помимо приказа оставаться не связываться с близкими, а предложение Игоря Леонидовича кружилось в моей и без того бедной голове. Мозг невыносимо пух от постоянных размышлений и иногда они меня догоняли во снах. Почему мою смерть нужно было инсценировать ФСБ? Вернуть меня обратно в систему после того, как я уже целый год не работала в органах? Господи, сколько вопросов и ничтожно мало ответов. Но я была рада, что теперь с Садковским покончено. Завязав поясок в тугой узел на талии и выйдя из процедурной, направилась в свою палату. Володя должен был сегодня рассказать о том, как поживают мои мужчины. Как вообще там все? Наверное, переживают. Брови удивленно приподнялись в немом вопросе. Я знала, что придет Каверин, но вот увидеть нашего бывшего соседа с Пчёлкиным — Артура Лапшина, да и ещё с огромным букетом алых роз — было за гранью моего понимания. — Здравствуй, Ядвиг. Хорошо выглядишь. Вот, это тебе, — проговорил он, вручая мне свой презент и не сводя какого-то восторженного взгляда. Хорошо выгляжу? Мало похоже на комплимент. Что ж, хоть не стал сильно лгать, заморачиваясь с «потрясающе» и «великолепно», ибо выглядела и ощущала себя отвратительно. Я усмехнулась пор себя, кладя цветы на стол и направляясь в сторону кровати. Знать бы ещё: за чем пожаловал. — Спасибо за цветы, — говорю, забираясь в постель. — Но, думаю, я еще очень слаба, чтобы кого-то принимать. — Да-да, я буду за дверью, — закивал Артур, продолжая смотреть на меня странным взглядом. Так обычно смотрят на пирог, который очень долго ждали, пока он допечется. Не очень приятное сравнение, но так как у меня все еще сотрясение мозга, то простительно. Вообще, когда он жил в нашем доме, мы с ним хорошо общались. Конечно, потом Лапшины съехали и я понятия не имела, как он жил до того, как «Курс Инвест» отжали… ну и после особо не интересовалась. Но с чего вдруг у него возник такой интерес к моей персоне? Володя подождал, пока дверь за Артуром захлопнется и только потом начала доставать из сумки продукты и сверток с фотографиями. — Извини, раньше не получилось, — говорит он, а затем как бы невзначай добавил: — Так что ты решила насчёт предложения Введенского? — Тебя это действительно интересует? С чего бы? Я говорила холодно, пытаясь его вывести на чистую воду, но то ли Каверин очень хороший актёр, то ли в этот раз он действительно пытался быть искренен. Ибо карие глаза смотрели на меня с помесью усталости и… сожаления? Нет, мне определенно это кажется. Родственник подался вперед, хватаясь за мою ладонь и сжимая её в своей руке. Еле подавила в себе желание отдернуть конечность назад. — Хочешь верь или нет, но после аварии я неожиданно осознал, что ты — единственный человек из нашей семьи, оставшийся мне родным по духу и крови. — А, так ты боишься, что потенциальный донор на кровь, почки или же печень сдохнет? — не меняя интонации осведомилась. — Вот, — одобрительно кивает Володя. — Мы с тобой похожи, сестричка. Ты полагаешь, если бы я хотел тебя уничтожить, то не сделал бы этого давно? Да я тебя умоляю. Только знаешь в чем ещё одна загвоздка? Ты тоже могла меня сдать с потрохами, сговориться с Беловым и обеспечить себе безопасность, но не стала открывать охоту на меня. Всё потому, что мы с тобой из одной породы, Ига. Я замялась, так как в некотором он был всё-таки прав. Мы недолюбливали друг друга, так как были похожи и все же, несмотря на взаимную неприязнь, своеобразно щадили друг друга. — А теперь подумай: зачем мне суетиться и помогать тебе? — продолжал он, увидев мою растерянность. — У тебя имеется высшее юридическое образование и опыт по профессии следователя в сотрудничестве с ФСБ, а не мелкого опера. Если согласишься проработать ещё два-три года, то к тридцати годам займёшь пост федерального судьи. Первый шаг на пути к головокружительной карьере, а главное — неприкосновенность от всего сброда и тварей, включая меня. Если бы я хотел тебе зла, то разве стал настаивать на этом? — Но выгода для тебя-то имеется? — не сдавалась я. — Да, но это так… незначительно, — негромко говорит мужчина, садясь рядом на кровать. — Ладно, давай об этом позже немного. Я привез фотографии, хоть на сына посмотришь и подумаешь о том, что это вам даст. Тем более, их не тронут при любом твоем решении. Ну, это навряд ли. Какой бы не был червь на крючке, важно лишь то, что там есть крючок. Взяв фотографии в руки, начала жадно осматривать каждую с полуулыбкой на губах: вот Пчёла с Женей садятся в машину, возле садика, в кафе. Боже, как же я скучала по ним. Крики Жени до сих пор мучили меня по ночам, прося взять его с собой. Просыпаясь в холодном поту с клокочущим сердцем, я подолгу сидела на кровати и почему-то вспоминала, как мы в детстве с Пчёлой сломали качели, а затем мой велосипед, спалили старое кресло на свалке, на которой часто гуляли с другими дворовыми детьми. Да, портить мы всегда были горазды и… Соня? От неожиданного возникшего человека на фотке, проморгалась на всякий случай, но нет, это точно была моя младшая сестра. Я замерла, разглядывая их фотку, где они втроем, выглядевшие, как настоящая семья. Проклятье… да они и были семьей! В груди болезненно скукожилось при виде следующей фотографии, где Пчёла вместе с моей сестрой сидели в машине и самозабвенно целовались. Прижимал к себе… как недавно меня. Нет… это неправда! Ведь после всего произошедшего с нами, он не мог так поступить и… А почему это не мог, Яга? Где твой прагматизм, когда факты начали всплывать? Бабник и не мог вполне законно найти себе новую замену? Фантастически… фантастическая идиотка! Ярость так же быстро зажглась во мне, как и потухла. Вместо этого возникло чувство похуже. Гораздо. Появилась усталость. Выбивающая из колеи, сильная и непреодолимая, надавливающая на ожоги прошлых ошибок и постоянных предательств. Но вместе с тем что-то оборвалось внутри. Я не могла сделать ни одного вдоха от боли, так как боялась, что вместе с возможностью дышать и слезы потекут из глаз. Не собираюсь давать Володе возможности упиваться удовольствием от вида моих слёз. Не дождётся! И всё же я хотела уйти с палаты и выйти на воздух. Но… боги, как же было больно. Конечно, я никогда не сравнюсь с Соней. Она стала ещё краше, да и моложе меня. Всегда умела обращаться и удерживать возле себя мужчин, оставаясь светлым чудом и всеобщей любимицей. А я не такая… слишком испорченная и злобная… стерва, дрянь… Яга. Хотя, на что я надеялась? От кого? На пожизненную верность после моей смерти? Господи, теперь я кажусь себе смешной… Почему? Потому что он на фоне страсти пытался позвать пару раз замуж? Разве я первая? Конечно, нет, были и другие, кому предназначались те слова. Ха, а ты ещё глупее, Ядвига, чем казалась! А так они красивая пара и настоящие родители Жени. — Ещё и сорока дней не прошло, а он уже с другой. Мужчины такие непостоянные, — притворно посетовал Каверин, подтверждая мою догадку с его резкой лояльностью ко мне. — Так я ему не жена, — спокойно произношу я, поднимая на него жесткий взгляд. — С чего ты вообще взял, что меня волнует с кем Витя Пчёлкин и как? Для меня нет ничего важнее моего ребёнка, о котором я всё ещё жду обещанные сведения. Мне понравилось посмотреть на то, как удивленно вытянулось его лицо. Конечно, он ожидал, что я упаду в его объятия и разрыдаюсь, поведав все свои секреты. Ко всеобщему сожалению, я только в хорошем настроение склонна к театру, а вот в плохом мне нравятся боевики или на худой конец — огненное шоу. — Одно из негласных условий на пост федерального судьи, помимо профессиональных, — отличная репутация и семейное положение. Ты поэтому притащил сюда Артура Лапшина? В надежде, что я ущемлюсь и соглашусь назло выйти замуж? — безэмоционально продолжаю я. Врала я всегда виртуозно, а иначе мне в покере делать было бы нечего. Вот и сейчас ложь легко и непринужденно лилась из меня. — Он сам согласился. И, как оказалось, ты ему давно нравишься, Иг. — Неважно. Я предполагаю, что он получит, женившись на мне, — ту же самую неприкосновенность, когда я займу пост. Взаимовыгодная сделка, так что можешь звать его. Глаза Каверина довольно сверкнули от моих слов. Конечно, он счастлив. У меня теперь же просто не было иного выбора, как согласиться. Ради Жени и возможности вернуть его себе. Ну и ещё, Артур явно хочет отомстить Пчёле, что и привёл Белого к нему. Только здесь он просчитался. Надо было Соню окучивать. Что ж, теперь меня это мало волнует, так как сейчас говорится именно о моей карьере и выгоде. Спустя время обязательно придумаю, как увидеться безопасно с Женей, без посторонних глаз, но сейчас стоит сосредоточиться на другом. В любом случае, я не собираюсь плясать под их дудку, как они надеются, но с радостью поиграю на нервах своих новых «приятелей». Артур вошел с торжественной улыбкой и красной коробочкой в руке. Мне стало даже забавно: на что он ещё рассчитывает? — Я очень рад, что ты приняла мое предложение, — с надрывом в голосе произносит Артур, улыбаясь от уха до уха. — Поверь, я постараюсь быть тебе хорошим му… — Это что помолвочное кольцо? — капризно прервала его, критично разглядывая кругляшек золота на черной подкладке. Совершенно обычное и лишенное какой-либо роскоши. — Да, а что тебя смущает? — немного потерял свою браваду Лапшин, оглядывая с сомнением свое украшение. — Не вижу камней просто, — подленько улыбаюсь ему, машинально заправляя локон за ухо и демонстрируя сережку из розового золота с изумрудом. — Да и что скажут люди? Подумают, что мой муж меня совсем не ценит, да ещё и комплексами страдает… маленькими такими. Каверин подавился от смеха, пока Артур медленно, но верно краснел от стыда и злобы. Я прикусила щеку изнутри, стараясь не подавать виду, что мягко издеваюсь над ним. Больше всего в жизни, после Жени, я любила посмеяться над кем-нибудь. И не стала в этом удовольствие себе отказывать. — А… Боже, прости, дорогая. Мне дали не то кольцо, — ошеломленно разглядывая свое кольцо словно впервые увидел, процедил Артур. — Я покупал совершенно иное кольцо — с бриллиантом… размером с твой ноготь. Ну, я им потом устрою. Мне стало даже жалко его, ибо в жены, все-таки, достаюсь я, а характер у него такой, что грех просто не поизмываться. Но раз уж решила действовать, пока по одному сценарию, то не буду отклоняться. Я восторженно взвизгнула: — Какая прелесть! Уже не терпится увидеть. А Володя говорил, что ты — жлоб, но теперь вижу, что нагло лгал братец, — как финальный выстрел в голову ему, сладко провещала я. Для полной капитуляции противника провела линию пальцев от шеи к груди, коей меня щедро одарила Мать-Природа, что не скрывал халат. И всё это с улыбкой и не отводя от него взгляда. И всё. Мужчина был впечатлён и… в общем, проняло его тем, что я не скромница, которая очень сильно любит красивые вещи и готова за них… кхем, отблагодарить. Хотя… фу, какая мерзость. Единственное, что ему может светить — скромный поцелуй в лоб на похоронах, если попробует ко мне прикоснуться. Но Артур пускай так думает и зарабатывает мою благосклонность. Мне же все-таки не жалко. Я вообще сегодня отличаюсь редким человеколюбием! Почти с Володей подружилась. Конечно, упустим те моменты, что он все делает из своей выгоды. В принципе, у меня такие же стремления, только мне больно хотелось повеселиться. За их счёт, разумеется. Я всё-таки дама и платить — не в моей компетентности. Когда этот дуэт сообщников покинул меня, заверив, что обязательно скоро навестят и привезут достойное меня кольцо, я устало легла на кровать. Улыбка, как приклеенная, оставалась на губах, пока из глаз скатывались горячие мокрые дорожки. Жжение распространилось по всей коже, что мне хотелось выпрыгнуть из неё, лишь бы не находиться в своем теле. Яся… Ты — поразительная женщина, Яга… Родная моя… Сказанные им слова проносились в голове, впиваясь осколками воспоминаний в сердце. Я завыла в подушку и закусила ткань зубами, пытаясь удержать все эмоции в себе. Зачем нужно было это говорить, если все не так и, по сути, оказалось обычным влечением, основанном на многолетнем желании получить неприступный трофейчик? Ведь я же тоже из плоти и крови… и мне бывает очень больно. Нет, если страдать, то как надо! Чтобы на один раз, качественно так прореветься, и всё забыть, как дурацкий сон. Я заставила себя подняться с кровати, переодеть неказистый клетчатый халат, выданный на первое время моим «великодушным» родственником. Второй халат был уже из темно-красного шёлка, и его, как и большую часть новых вещей, привезла Света. К счастью, вкус у неё был немного приближён к моему. Затем последовала очередь лица и волос. Не стала сильно краситься, все равно все размажется, лишь немного нанесла румяна и помаду на губы. Осталось включить музыку, достать вино из ящика и усесться на подоконник, томно глядя в даль. Откуда вся эта хрень у меня в голове? Да в клипе одном видела и песня какая-то была о предательстве со стороны мужчины (кто бы сомневался?), и девушка в полумраке тихо пускала слезы, сверкающие в лунном свете, и пила вино. Выглядело очень красиво, а я на эту роль отлично подходила. Всё было подготовлено для обители пускания слез и соплей. Я села на подоконник вместе с бокалом, уже намереваясь подпевать песне Дым сигарет с ментолом группы Нэнси, но и в этот раз мне не дали пострадать по козлу… чьё имя я уже забыла! На все сто. — Добрый день. Ядвига Георгиевна, у меня для вас две новости, — приоткрыв дверь, громко объявил мой врач. Быстро вытираю влагу с ресниц и прокашливаюсь, чтобы голос не звучал жалко. Что за жизнь? Не могут человека оставить в горе. Я окружена настоящими нелюдями. — Какие? — Для начала, кость на руке почти срослась и через неделю… лучше две, конечно, — мы снимем гипс. Да и в снимке головы — не обнаружены отклонения. — Это всё? — Нет. Дело в том, что в ваших анализах сегодня мы обнаружили кое-какие особенности. В крови повышен уровень димера, — осторожно говорит Валентин Аристархович, присаживаясь рядом на подоконник и неодобрительно глядя на мой бокал. Видимо, не особо доволен, что по-кощунски пью да и без него ещё. Ничего, я — не жадная, так что поделюсь. Но сейчас меня волновало иное: что ещё за медицинскую хрень обнаружили в моей крови? Только не говорите, что началось заражение или обнаружили редкий вид болезни. Да уж, и все мои мечты встретиться с Женей и построить карьеру — осыпятся прахом на моей могиле же. Зачем мне появляться в его жизни будет? Чтобы вновь из неё уйти? Заметив мой испуг на лице, доктор ободряюще мне улыбнулся. — Да вы не волнуйтесь так, голубушка. Это нормальное явление для беременных. Ну, за это надо выпить… Что?! — Кто беремен? — ошалело переспросила я, придерживая бокал с рубиновой жидкостью у самого рта. А выпить хотелось и очень. — Ну, не я-то уж точно! И не надо смотреть на так, будто у меня на лбу выросла бородавка размером с кулак, — не выдержал мужчина моего неадекватного поведения. — Срок три недели, но я настоятельно рекомендую завтра спуститься в женскую консультацию и… Ядвига Георгиевна, хватит трогать свой живот. У вас маленький срок! — А вы точно уверены, доктор? Не могло произойти ошибки или же… а может вы анализы перепутали? — оторвавшись от изучения живота, подозрительно поинтересовалась я. — Это что, мне теперь пить нельзя? Доктор, вы точно правду говорите мне? Ибо я здесь всё-таки собиралась по своей молодости одной сволочью загубленной горевать, так что хотелось бы конкретики. — Ядвига Георгиевна! — возмущенно воскликнул Валентин Аристархович, вскакивая с сиденья. — Вы что, сомневаетесь в моей компетентности, как врача? — Нет. Только в своем рассудке и правдивости происходящего, — честно призналась я. А что здесь такого? Человеку медицины можно в таком признаваться. Доктор в сердцах махнул на меня рукой, буркнув, чтобы я завтра проверилась у гинеколога и не смела пить, гордо хлопнул дверью, оставляя меня… Или уже нас всё-таки? Второй вариант мне нравится больше. Но думать об этом было все еще боязно.***
1994 год, Декабрь
Миша выслушал мой рассказ молча. Его взгляд метнулся к золотому кольцу с квадратным, внушительным бриллиантом на безымянном пальце, а уголок губ тронула усмешка. Я вздёрнула подбородок вверх, не обращая внимания на этот укор. В конце концов, я просто выживаю, как могу, и пытаюсь занять свое место в мире. — Всё это, как понимаю, муж подарил? — произносит он. Ну ещё бы он не подарил. Всё-таки развод — дело малоприятное. — Наполовину. Да и что ему делать остается? Я — беременна от одного из его злейших врагов, но всё-таки нужна ему, так как без него смогу, но Артур без меня теперь нет, — с веселой улыбкой отвечаю. Друг понимающе хмыкнул, поняв, какое передо мной развернулось поле для унизительной деятельности. На самом деле, я ощущала себя домашним тираном, но это было даже в кайф. Артур прелестно истерил, когда угодил в заботливо расставленные мной мышеловки, пробираясь под покровом ночи ко мне постель. Я и мой тазик были впечатлены ранее неведомыми нам ругательствами. Но какая же была потеха, когда его пальцы на ногах и нос (упал человек. С кем не бывает?) были похожи на маленькие, очень противные фрикадельки в течение двух последующих дней. К счастью, долго оставаться в Питере Лапшин не мог и неизменно уезжал в какую-нибудь тропическую страну два раза в месяц. Лечить свою нервную систему. — Как обычно, всё предусмотрела. — А ты думаешь, я бы иначе стала входить в эту игру? Я собираюсь сделать так, чтобы Каверин стал без меня, как без рук. Что-то типа налаживание родственных связей, — сморщившись, произношу я. Здесь я не лгала, ибо старалась сделать так, чтобы неуловимо хитрый братец стал все чаще обращаться ко мне за советом. Проявляла свои чувства и слабости, когда появлялась необходимость. В один из таких моментов, даже предложила стать ему крёстным моего ребёнка. Он польщенно согласился, решив, что я начала оттаивать, но все ещё был настороже. Ничего страшного, терпению давно научилась. — И всё же инсценирование твоей смерти — слишком жестокое испытание не только для меня, — с намёком говорит Миша. — С Женей я скоро свяжусь. Надеюсь, на твою помощь в этом вопросе, — скосила под дурочку я. — Ты знаешь, кого я имею в виду. Нет. Даже малейшего представления не имею. — Какой трогательный пример мужской солидарности. Уверена, Соня первоклассно сумела отвлечь отца моего ребёнка от такого ничтожного пустяка, как моя гибель, — как можно безразличнее произношу и поправляю воротник своей новой шубы. После этих слов друг немного виновато на меня посмотрел. Конечно же, я все знала. — Кстати, Миш, никто не должен знать, что я жива. — Объясни. — Ещё не время. Сообразительность всегда была главным коньком друга и сейчас она так же отлично сработала. — Яга, — сухо произносит Миша, впиваясь злым взглядом в моё лицо, на котором всё ширилась улыбка. — Что ты натворила? Продала остатки своей совести в обмен на кое-что интереснее и вступила в альянс из лютых тварей, перестав придерживаться вымышленных мной в юности принципов. Звучит внушительно, знаю. Власть и признание. Кому вообще нужна какая-то любовь, когда с твоим мнением людям придется считаться? Ладно, не буду лукавить, ведь больше мной руководила обида и злость на него, на себя. И ее я пока и не смогла в себе подавить. Любую другую девушку простила бы Пчёле, но не Соню. Мужчины не сходятся просто так с женщинами, от которых у них есть дети. Витя был нацелен на создание семьи и у него это получилось. А своего ребенка я сама сумею воспитать — не впервый раз. Я знала на что шла, когда согласилась на предложение Введенского и начала работать с родственником. Белов достаточно прозрачно намекал, что со мной будет, если переметнусь не на «правильную» сторону, то есть его. А я очень злопамятная. Именно поэтому не собираюсь светиться последние годы в Москве, пока не добьюсь нацеленного поста. Там уже неприкосновенность и, даже если очень захотят, ни Белый, ни Пчёла не сделают мне ничего. У них просто будут связаны руки, ибо ни одни деньги мира и авторитет не сумеют спасти от возмездия за причиненный вред человеку в судейской мантии. — Твоим новым работодателям не понравится, но до этого ещё дожить надо, — усмехаюсь я, натягивая перчатки на руки. — Передашь Жене подарок? Всё-таки, Новый Год.***
1995 год, Август
Лапшина Забава Викторовна появилась на свет в шесть утра первого августа. Мне показалось довольно символичным рождение дочери в первый день месяца, словно она с самого начала заявляла, что во всем будет лидировать. И её первым достижением уже можно было назвать, что она извела свою мать во время шестнадцати часов родов. Остальные бугаи не смогли, а моя мелкая кроха ещё как! Но… чёрт побери, чтобы я ещё раз позволила кому-то с собой такое сотворить! Да никогда в жизни. Вот мужчины хотят детей? Милости просим в родильную палату, блин! — Моя самая прекрасная в мире девочка, — ласково шепчу я, осторожно прижимая к себе маленькое и такое теплое создание, причмокивающее очаровательными губами… И я уже видела от кого она их унаследовала, от чего слёзы противно начали жечь глаза. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя ждала, малышка. Конечно, рождение ребёнка — не было в моих планах, но стоило мне получить доказательства своего положения, как я стала считать дни до появления моей красавицы. Уговоры Каверина сделать аборт, как и истерики Лапшина, — посылались по известному адресу. Беременность шла вразрез с нашими планами, но я бы никогда в жизни не простила себя, если бы поддалась их давлению. В итоге: весь срок я работала до последнего, чтобы не давать им и мысли о том, что они были правы. Я тихо шмыгнула носом, понимая, что через пару дней мне придётся отдать Забаву кормилице и выйти на работу. Другая женщина будет о ней заботиться в её первые месяцы жизни, а не я. Конечно, это была вынужденная мера, но сейчас мне было так тяжело принять факт, что придется пойти на такое. Сердце обливалось кровью при мысли, что буду проводить мизерное количество времени с дочкой: по утрам, поздно ночью и в единственный выходной. Положив спящий комочек на кроватку, я прикрыла дверь спальни и направилась на кухню. Помимо бутерброда с ветчиной и пары лимонных леденцов, в моем желудке больше ничего не было. — Это что такое, Ядвиг? — прошипел Артур, кидая на стол розовую папку с пока ещё немногими документами Забавы. Я вздёрнула вопросительно бровь и вгляделась в свидетельство о рождении. Честно говоря, уже очень хотелось, чтобы Лапшин уехал еще куда-нибудь… например, к крокодилам. Такие же милые твари, как и он, между прочим. — И что здесь криминального, Артурчик? — с нежным ядом в голосе протянула и устроилась на стуле. Боже, как же у меня болела спина и поясница. Надо будет записаться на сеанс массажа, а иначе к концу недели сойду в могилу. — Что здесь криминального? Посмотри на то, что идёт после имени в документе. — Отчество. Всё еще не понимаю, что тебя удивляет? — Я была само невинное недоумение. — Почему у Забавы не моё отчество? — соизволил терпеливо объяснить мне Артур причину своего негодования. Меня позабавило, как бархатный зеленый халат обтягивал его пузо. — Отцом девочки буду я, так что пошутили и хватит, Ядвиг. Я еле сдерживалась, чтобы не прыснуть со смеху. Артур сейчас больше всего походил на обиженного ребёнка. Эх, распустила я его! Ослабила немного поводок — и вот он результат. Но исправлять ситуацию надо. Ну не говорить ему, что подсознательно все эти месяцы подбирала имя девочки не к его фамилии и отчеству? А то небось удар хватит — не откачаю же. — Я не спорю, а иначе была бы иная фамилия. Но отчество остаётся. Разве недостаточно, что она будет звать тебя «папой»? — лукаво произношу я, помешивая ложечкой остывший кофе. Артур проанализировал мои слова и только тогда расслабленно откинулся в кресло. Улыбка на его губах свидетельствовала о том, что представленная картина, где дочь его недруга будет называть и считать Лапшина отцом, ему пришлась по вкусу. А мы оба знали, что возвращение в Москву и встреча с нашими старыми знакомыми — вопрос времени. И мне почему-то очень сильно не хотелось думать о том, каким образом мы встретимся и что будет дальше. Настолько сильно, что я готова развестись, похитить Женю и прожить всю жизнь в Питере втроём. Тут же дала себе оплеуху за такие размышления. Это мысли слабых людей, а я никогда не была такой. Злая, подлая и лживая — да, но не тряпка. В этом и было отличие крови Кавериных: мы — редкие сволочи, но не слабые. Конечно, фамилия отца была мне раньше больше по вкусу, но в связи с моей скоропостижной смертью — пришлось взять девичью фамилию матери. — Раз уж у нас дело пошло с компромиссами, то можно я посплю сегодня на кровати? — проговорил Артур, нервно завязывая поясок на животе и выжидающе глядя на меня. — Спи. Кто тебе мешает? — Ей-богу, как дитя. Неужели сам не может догадаться, что на кровати спать удобнее? — Ну… я бы хотел поспать вместе. — Его рука легла на спинку моего стула. — На диване пружина колется. Да и всё-таки мы с тобой женаты. Ага, невероятный восторг просто. До сих пор в шоке. Намазав масло на кусочек батона, откусила и медленно прожевала. И всё никак не могла перестать думать: и как он не устал уже говорить, что мы женаты и должны вместе спать? Неважно. Я слишком сильно полюбила издеваться над Лапшиным по этому поводу. — В одной постели? — Да, — проблеск улыбки появился на пухлом лице Артура. — С тобой? — весело уточняю я. — Ну а с кем ещё, Ядвиг? — теперь улыбкой мужчины можно было освещать темные улицы вместо фонарей. Печально вздохнула, взяла его ладонь в свои руки и преданно заглянула в светлые глаза… ну и заодно постаралась не засмеяться, как выпь. Ибо я уже придумала семнадцать способов, как буду обламывать Лапшина с постелью, пока его психика не скажет: «прощувай, Артурка, с тобой было хорошо, но без тебя оно как-то поинтереснее». Конечно, можно было бы сказать, мол, между нами ничего и никогда не будет. Но кому это нужно? Зачем лишать Артурку веры в наше страстные «ах» и «ох», а меня возможности изобретать способы, как грамотно отказать мужику в его предложение прокатиться в машине любви? Веселье-то только начинается! Хотя, в этот раз причина была уважительная. — Извини, милый, но придется потерпеть ещё два месяца без сладенького. Моему организму нужно время, чтобы восстановиться, а потом уже всё будет, — говорю и сама себе не верю, но очень любопытно было наблюдать, как разочарование раскрывается на лице Артура новыми гранями. — Но я просто спать хочу на кровати, — жалобно произносит он, что действительно ощутила себя бессовестной злодейкой. — Нет и ещё раз нет. Я ведь не железная и могу наделать кучу ошибок, — облизнув свою нижнюю губу и поправив пояс его халата, промурлыкала я. Но был у меня такой случай на последних месяцах беременности, где я чуть не сорвалась в Москву, чтобы высказать Пчёлкину по поводу того, как он вообще посмел меня оплодотворить. Ну и заодно попросить удовлетворить потребности бедной беременной женщины, так как либидо у меня просто в тот момент зашкаливало, что даже — упаси, боже — с интересом поглядывала на Лапшина. Итог был такой: сначала представила какой ажиотаж вызовет мое воскрешение из мертвых, посмеялась от души, а потом проревела всю ночь, давясь вяленым мясо и причисляя всех мужиков к рогатой компании. Из лап Лапшина и возможности поизмываться над его эгом, меня вырвал звонок телефона. Со сладкой улыбкой извинившись перед ним, я вышла на балкон и ответила на звонок. — Алло? — Здравствуй, Иг. Мы в Питере и у меня для тебя есть сюрприз, — обычно невозмутимый голос Миши был полон теплоты и мягкости. Кажется, я даже слышала смех Рады на заднем фоне. — То, что вы здесь — уже сюрприз, — с улыбкой произнесла я. Но тут моё сердце пропустило удар, когда донеслось звонкое из динамика: — Привет, мам! Казалось, что на секунду забыла, как дышать. Женя, Женечка… мой мальчик был здесь. Но как они это провернули? Неужели Пчёла разрешил Мише увезти его? Какая безответственность! Хотя, неважно. Я не сразу сообразила, что минуты две молчала и тихо пускала слёзы радости. Стерев влагу с щёк, быстро проговорила: — Привет, мой чемпион. Как ты? Ты приехал с дядей Мишей? — Всё хорошо. Не только, ещё с папой. — От этой новости по позвоночнику пробежался холодок, но последующие слова мальчика уже успокоили: — Но у них сейчас какие-то свои дела, а меня отправили погулять с Радой. Дядя Миша мне сказал, что нельзя никому говорить, что я увижу тебя, так как плохие люди могут причинить тебе вред. Я буду молчать, — доверительно проговорил Женя. — Когда мы увидимся? Я очень соскучился. — Очень скоро. И, знаешь, у меня для тебя тоже есть один сюрприз, — с мягкой улыбкой проговорила я, поглядывая на плюшевого белого зайчика в руке, которого чисто машинально взяла с собой. А в голове уже складывался план, как я выгоню Артура из квартиры прогуляться и буду объясняться перед Володей за их визит. Приставленный шпион доложит об этом точно, но это всё потом! Смысл теперь думать о последствиях, когда все сделано? И остается только готовиться и ждать. А чего именно? Пока ещё не знаю. Но обязательно об этом подумаю завтра… или спустя ещё пару дней.