***
Как оказалось, до усрачки могут напугать не только банковские сообщения по поводу просрочки платежа по кредиту. «И3 см0трN И4з4д». Когда подобного рода смска пришла на телефон впервые, Аканэ дрогнула. Она около двух минут рассматривала странный шифр, после чего передернула плечами от пробежавшего по спине холодка, свела брови к переносице и отправила послание в папку со спамом. В следующий раз на телефон с еще одного незнакомого номера зачем-то пришли координаты Нэримы — двадцатого района. Рассматривая цифры, Аканэ подумала, как странно и пугающе все это выглядело. По спине лавиной прошел мороз. На всякий случай девушка отключила геолокацию и сменила пароль от учетной записи. «П3ИN3 птNц NлN тv0N крNкN?» Говорят, что первый раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность. Это был третий. За этот день. Затем опять пришли координаты. На этот раз это была заброшка, недалеко от Нэримы. Девушка даже не сомневалась, что в этом полуразрушенном здании был какой-то криминал: наркота, торговля оружием или даже званые ужины гулей. Пообещав себе никогда в жизни не посещать то место, Аканэ кинула абонента в черный список, но и это не помогло. Через несколько мгновений пришло очередное сообщение — с нового номера. «З4м3рз4ть v т3мИ0т3». И этот абонент полетел в ЧС. Следом пришли координаты магазина… супермаркета. И не какого-то, а именно того, среди прилавков которого ходила Аканэ. Тот самый «7-eleven», где она прямо сейчас покупала лапшу и морскую капусту. Руки онемели от ужаса. Девушка прислонилась спиной к холодильнику, после чего медленно подняла голову и огляделась. Она силилась понять, кто из покупателей за ней следил. Зачем кому-то сдалась обычная студентка? Ни денег, ни силы, ни какой-либо власти! Она взглянула на телефон еще раз. На экране красовались два непрочитанных сообщения. «К4к0v 0N вкYс тv03N пл0тN?» «4k4N3?» Он. Этот сталкер знает мое имя? Девушка едва ли не до крови закусила нижнюю губу и судорожно запустила пальцы в густые волосы. Почему это происходит? Она набрала номер Канеки, но услышала лишь предательски-механический голос: «Абонент находится вне зоны действия сети. Перезвоните позже или оставьте голосовое сообщение после сигнала». — Кен, — позвала Аканэ, а затем сделала судорожный вдох. — Пожалуйста, приезжай ко мне. Я буду ждать. Надеюсь, доживу.***
— Приводи ее сюда, тогда она уже никогда не выйдет из «Антейку»! — во время разговора Аканэ с Канеки девушка постоянно слышала на фоне сальные шуточки обитателей кафе. — Дебил! — подыгрывал рядом кто-то еще. — Она сейчас перенервничает и ее мясо станет невкусным. — Придурки! Думаете, я вам позволю прикоснуться к ней?! — наконец ответил Кен. — …я сам ее съем! — и расхохотался вместе с остальными. — Аканэ? — Ага, вот как, значит! Я тебе поперек горла встану… Гули ведь могут обходиться без воздуха? — с обидой в голосе подколола та. Из-за разговора с матерью надолго пропали силы и настроение, а после странных посланий девушка не могла ни на чем сосредоточиться. Ну, хоть до дома благополучно доехала на такси и в лифте поднялась в одиночестве. Добраться в целости и сохранности уже казалось роскошью. — Тебя сегодня ждать? — фыркнула Аканэ. — Или я, без страха тебя обидеть и расстроить, смогу спокойно поесть обычной, очень вредной человеческой пищи? Обожрусь, как свинья, пока не смогу шевелиться? — Я… мешаю тебе есть? — теперь уже голос Кена выдавал огорченные нотки. — Ну, ты такой поникший всегда сидишь, когда я вкусняшки поедаю… Глаза грустные, — сразу нашла оправдание девушка, думая, что действительно серьезно задела парня за живое. Она уже хотела извиниться за глупую шутку, когда услышала тихий смех. — Мое присутствие вроде бы никогда не мешало тебе наедаться до отвала… Может, взять тебе в макдаке «Хэппи Мил»? — Кен знал, что Аканэ всегда злилась на шутки про их небольшую разницу в возрасте. Ему-то было весело, а вот ей — не очень. Но его голос, такой по-домашнему уютный и родной, успокаивал, как ни одно седативное. — Ты же не сердишься?***
— Если после такого она не позовет тебя к себе, то я совсем не понимаю, что нужно девчонкам! — воскликнул Нишики, увидев Канеки спускающимся из раздевалки кафе. Кен выглядел не просто прилично — он выглядел элегантно. Черный зонт-трость, кожаное пальто, под мышкой что-то завернуто в подарочном пакете, в руке охапка свежих ирисов… — Это что, Хьюго Босс?.. — А что? — Не приведи господи наткнуться тебе в таком виде на Цукияму. Ты от него не отделаешься! — Ты что, действительно еще ни разу не оставался с ней… на ночь? — Рома, девушка-официантка, залилась румянцем, чувствуя, что затронула личную тему, и стыдливо поспешила спрятать лицо за подносом. Хотя осуждающих взглядов она не получила. — Прости-прости! Это не наше дело! Кен смутился, когда понял, что на него пялится почти весь персонал «Антейку». — Это неудивительно. Я бы тоже не разрешил остаться, учитывая наш вид и род занятий! — хихикнул Энджи. Он был в этой смене за старшего, но все же решил поддержать неформальную беседу. Тем более, что Канеки редко делился какими-либо достижениями и историями из личной жизни. Это был один из тех редких моментов, когда все могли узнать хоть что-нибудь интересное. Кен при этом смотрелся как внебрачное дитя помидора и вареного рака. Раньше смотрелся бы. Сейчас же он стал куда более уверенным, мог даже посмеяться над собой вместе со всеми. — Кстати, Нишики, чуть не забыл. Ты проиграл, — напомнил ему Кен, мило улыбнувшись. — Год назад ты поспорил, что наши «серьезные отношения в ноль лет» не продержатся и года… Так вот, сегодня годовщина! Нишики скривился, вспомнив, видимо, тот злополучный шуточный разговор. Он нехотя, но без лишних слов потянулся к карману, где лежали его потом и кровью заработанные чаевые, и, вытащив толстенькую пачку купюр, демонстративно прижал их к груди Канеки: — Это на те штуки из аптеки, что используют взрослые, чтобы ненароком не завести карапузов. Ну или на конфеты для тех, которых вы уже прячете в подвале. — Ты сама щедрость! — Кстати, каковы шансы, что вы вообще когда-нибудь сможете завести детей? — проговорила Тоука, натирая тряпкой кофемашину. Она мучила агрегат уже минут пятнадцать. Еще чуть-чуть — и техника расплавилась бы от такого усердия. Девушка стояла ко всем спиной, но Кен отлично чувствовал ее настрой. Она была обижена, сердилась на него после известия, что Аканэ согласилась стать его девушкой. Несмотря на то, что он был гулем. Несмотря на то, что Тоука ранее сама призналась ему в своих чувствах. — Тоука права. Межвидовые дети настолько редки, что их появление можно назвать чудом, — тихо проговорил управляющий Йошимура. Высокий пожилой мужчина дотер угол барной стойки и поднял голову, осмотрев присутствующих. — Это огромный риск. Если мать — гуль, то ее организм пожрет дитя внутри себя. Если же мать — человек, то ребенок умрет от недостатка нужных веществ и с большой вероятностью утянет ее за собой в могилу. Подумайте, нужно ли оно вам… — …такое наказание в двадцать три года, когда ты работаешь официантом в кафе? — шутливо дополнил Нишики, поправив очки. — А она вообще еще малолетка! Ах ты, Канеки, мерзкий совратитель малолеточек! Гори в аду, паршивец! — Но она лишь на полгода младше… — Вы перебили управляющего, стая кричащих чаек! — повысила голос Тоука. — А тебе, значит, все можно, да? — и злобно посмотрела на Нишики. Видимо, теперь она направила все недовольство на него. — Чего стоишь столбом? Я что, одна должна тут все намывать?! Мне еще домашку делать на завтра! Девушка бросила в парня тряпкой, которую тот, впрочем, ловко поймал. Проходя мимо Канеки, Тоука ограничилась громким и раздраженным хмыком. Йошимура с интересом и хитрой улыбкой наблюдал за этим представлением. Спустя столько лет он наконец-то получил то, что хотел. Семью. В которой дети не всегда ладят друг с другом, но все же… — Не ударь в грязь лицом! — Не облажайся в первую ночь, придурок!***
Сложила одежду в шкаф. Сняла, постирала, повесила занавески. Помыла окно. Полила цветы. Застелила кровать. Вымыла полы. Прибрала на кухне. Натерла зеркала. Приняла душ и накрасилась. Аканэ глянула на часы, висящие на стене. Где его черти носят? И ведь стоило только подумать о том, что еще можно было сделать к приходу Канеки, как на телефон поступил звонок. Не отвечая, Аканэ в недоумении смотрела на короткий набор цифр. Никогда не видела ничего подобного. Кому может принадлежать такой короткий номер? Пока она думала, звонок прекратился. Девушка ввела номер в строку поисковика, чтобы узнать, откуда звонили. Но результата это не дало. Номер не существует. Снова звонок. Снова тот же краткий номер. Дрожащей рукой Аканэ нажала на кнопку с красной трубкой. Еще один звонок — не успела девушка и двух шагов по кухне сделать. Долго звонит, требует ответа. Аканэ сбросила. Поставила на беззвучный режим и оставила телефон на комоде у входной двери. Мошенники какие-то, наверное. Капец, какие настойчивые! Шесть вечера, а Кена все нет. Аканэ, нервничая, собрала волосы в хвост — лишь бы как-то себя занять — и вернулась к телефону. Он зазвонил прямо в тот же миг. Научный руководитель. Снова. — Алло, — закатив глава, без какого-либо энтузиазма отозвалась девушка. При этом на всякий случай она нажала на кнопку записи разговора. — Мисс Сина, когда вы соизволите явиться на предзащиту? — раздался низкий голос преподавателя. — Уже шестнадцатое марта. У вас осталось девять дней до защиты диплома. Без предзащиты я вас допустить не смогу. К тому же мне нужно прочитать вашу работу, написать рекомендательное письмо, на это уйдет время… — Если не изменится ваше предложение, я тоже не изменю своего решения. Можете звонить моей матери и отцу, можете меня исключить — все, что хотите, делайте! — уперлась девушка. Пусть она проиграет, но не согласится на его условия. В деканат идти смысла нет, потому что: «Да вы что?! Он такой хороший преподаватель, дохулион лет здесь. У него безупречная репутация, все его студенты довольны. Нечего тут наговаривать! Как вам такой бред вообще в голову пришел? Не позорьтесь!» Словом, бесполезно. Когда Аканэ уже пыталась подловить его на диктофонной записи или заснять исподтишка видео, ничего не получалось. Профессор будто знал, что девушка пыталась дать отпор, и потому на крючок не попадался. Говнюк! — За обучение уплачены немалые деньги. Ваши родители будут в ярости, если выяснится, что средства пропали зря, — говнюк говорил ровно, не вызывая и капельки подозрения. Девушка про себя даже позавидовала его поистине невероятной выдержке и потрясающей актерской игре. Надо же: неравнодушный преподаватель переживает за свою студентку. Как мило… — С родителями я сама разберусь. А если будете мне названивать, я пойду в полицию, — пригрозила она, чувствуя, как закипает нутро. — Ты еще пожалеешь, — тот вдруг сменил тон. — У тебя были все шансы хорошо закончить курс и даже получить высокооплачиваемую работу. Ты трудилась все это время, а теперь все внимание направила на какого-то парня. Он не должен быть твоим приоритетом, милочка. — Моя личная жизнь вас не касается, — Аканэ глубоко вздохнула, пытаясь сдержать гнев. Все его угрозы и уговоры не работали. Ей не в первой скакать на этом эмоциональном родео. — Увидимся, когда я приду забирать документы из Камии. — Время еще есть. Надеюсь, ты передумаешь. Девушка нажала на сброс вызова и до боли закусила нижнюю губу. Внутри разгорался пожар негодования. Аканэ сама знала, что учебе пришел конец, а потом нечего было в лишний раз напоминать об этом. Чертов Саито. Без мыла глаз через нос высосет. Еще мать раздраконит — как раз то, что нужно для нашего примирения. За спиной раздался стук в дверь. От неожиданности Аканэ вздрогнула всем телом, но тут же услышала голос Кена. Открыв дверь, она поняла, что Канеки ругался с кем-то в подъезде. — Так сложно выйти на улицу? Отчего-то все должны дышать вашим едким дымом! Уважайте детей и стариков. — Кен? — Аканэ взяла его за руку, заметив, как кто-то стал подходить к ним из темноты. — Кен! Она втянула парня в квартиру, игнорируя словесную перепалку с соседом, и заперла дверь на ключ, словно подсознательно почуяв опасность. Канеки, до этого момента сильно напряженный, наконец расслабил лицо. — Привет?.. — он тихо откашлялся в кулак. — Ты опоздал! — ответила Аканэ, показывая ему время на мобильнике. — Какого хрена ты так долго? Я все это время тряслась тут от страха так сильно, что перемыла всю квартиру, чтобы себя отвлечь, а ты где-то ходишь… Кен прочитал что-то на экране ее телефона. Аканэ в замешательстве повернула трубку к себе и увидела свежее сообщение от матери. Твой парень выебет тебя и выбросит. Защити диплом, иначе будешь отдавать мне деньги за обучение. Надеюсь, ты поступишь правильно, а не сбежишь при первых трудностях. Опять. Аканэ почувствовала, будто ее грудную клетку сдавили — ей стало тяжело дышать от столь неловкого положения. Заблокировав телефон, она торопливо засунула его в задний карман штанов. — Прости… — Ты в порядке? — на лице Кена читалось беспокойство. — Извини, я не должен был читать. Если хочешь, я сделаю вид, что не видел всего этого, — он искренне пытался приободрить свою девушку. — Ничего. Все хорошо, — Аканэ опустила взгляд, стараясь не смотреть ему в лицо. — Я разберусь. Все под контролем. — Ладно, — Кен протянул цветы и пакет. — Но, если что, я настроен серьезно. Даже думал, где мы будем жить после свадьбы, как детей назовем… Ты же помнишь, что у нас сегодня годовщина? — Годовщина?! — девушка широко раскрыла глаза и после короткой паузы изменилась в лице и хихикнула, приобняв Кена за плечи. — То-то я думаю, чего ты так вырядился? Спасибо за цветы, они очень красивые!.. И ты… очень красивый… — Тут еще ваза есть, открой коробку, — Канеки смутило ее удивление. — Цветы будешь туда ставить. У тебя ведь ни одной вазы нет, — проговаривал он медленно, словно ребенку. — А ты откуда знаешь? Канеки поджал губы и, скрывая волнение, отвернулся. Повесив пальто на крючок в прихожей, он быстро скинул обувь на коврик и пошел в ванну. Парень не знал, что ответить Аканэ, поэтому открыл воду и стал мылить руки, пытаясь сосредоточиться на физических ощущениях. Девушка с нескрываемым раздражением зашла в ванну прямо за ним, пытаясь узнать правду. — Ты что, залазил ко мне домой, пока меня не было? Это возмутительно! А если бы я так поступила? Нашла бы целую гору хентая под кроватью?! Кен что-то неопределенно промычал с грустной усмешкой. — Вот то-то же! Я не хочу, чтобы ты приходил ко мне в дом, пока меня нет. Не хочу, чтобы ты видел мой хлам и трусы, сушащиеся на балконе… — Договорились, — наконец ответил Канеки. Девушка заглянула в пакет: там лежали две коробки, побольше и поменьше. — Там еще эклеры. Все, как ты любишь. Аканэ почувствовала себя отвратительно. Ей было ужасно стыдно после всех подарков от Кена на годовщину. Она прошла на кухню, распаковала большую коробку и осторожно поставила вазу на кухонный стол. Высокая, глиняная, выкрашенная в белый цвет, с причудливыми фиолетовыми линиями. Девушка влюбилась в эти замысловатые узоры, да и сама ваза весьма подходила под основной интерьер. Пока Аканэ наполняла вазу водой и ставила прекрасные свежие ирисы, она думала, как бы разрешить неловкую ситуацию, не ранив Кена. — Нам нужно поговорить, — начала Аканэ, едва повернув к нему лицо. Кен, все это время напряженно следивший за ее движениями, сверкнул глазами, и, усевшись на стул у окна, поднял непонимающий взгляд. — Нет… — он покачал головой, словно отгоняя мерзкое наваждение. Что-то неприятно екнуло в груди. Аканэ поставила вазу и отошла к раковине. Облокотившись на кухонный гарнитур, она начала заламывать пальцы, смотря куда-то в окно и думая, как легче объяснить Кену суть проблемы. Чтобы не пробудить в нем нечто дикое и страшное. Шутки шутками, но за год этот страх никогда не ушел. Он всегда сидел на задворках разума, и здравый смысл никогда не списывал со счетов и такой вариант развития событий. Все-таки он гуль. Хотя... И человек тоже… — Но… — Так обычно говорят, когда хотят расстаться. Кто расстается на годовщину?! Это не по-человечески! Ты ж не бессердечная… — и, помедлив, парень спросил. — Ты что, правда хочешь расстаться? — Ничего подобного! — воскликнула девушка, понимая, что он попал в яблочко. Все-таки его внутренний гуль чуял все, как зверь, ни разу до сих пор не ошибившись. Он наверняка уже распознал ложь в ее словах. — У меня проблемы с учебой. Скорее всего, я уеду к маме, чтобы сдавать квартиру в городе. Сам понимаешь, поддерживать отношения на расстоянии очень тяжело, поэтому я хочу, чтобы мы с тобой… остались друзьями!.. — Что за проблемы с учебой? Что-то не так с дипломом? — Кен нахмурил брови, глядя Аканэ прямо в лицо. Его голос звучал на порядок грубее и громче, отчего у девушки прошли по спине мурашки. — Что сказал тебе препод на предзащите? Может, я помогу тебе доработать текст? Его что-то не устраивает? — Ничто мне уже не поможет. Я уже продумала все варианты, — Аканэ было задумалась, но тут услышала урчание собственного желудка. — Забей. У меня уже настала стадия принятия. Она снова заглянула в пакет и достала коробку с эклерами. Затем прикоснулась к чайнику на плите, понимая, что он все еще горячий, потянулась за кружками на верхнюю полку. Кен моментально встал рядом, отчего у девушки все потемнело в глазах, но парень лишь помог достать ей кружки, до которых бы она тянулась сто лет. — Спасибо, — поблагодарила его девушка и, стараясь хоть как-то сгладить ситуацию, предложила ему выпить кофе. — Хочешь? — Можешь пожить у меня… если хочешь, — тихо сказал Канеки с крайне опечаленным видом. — Что? — Аканэ удивленно захлопала ресницами, смотря прямо ему в лицо. — Что ты сказал?.. — Если ты хочешь разойтись лишь потому, что уверена, что расстояние портит отношения, переезжай ко мне, — ответил Канеки, медленно поднимая взгляд. Было видно, как ему тяжело давался этот разговор. — Или все-таки… не в этом причина? Аканэ закусила губу и тупо посмотрела в стену напротив. — Причина в том, что я уже второй раз не могу переступить через себя. Не могу, хоть убей, — с сожалением произнесла девушка. Она медленно отошла от него и уселась на стул. Кен налил кипяток ей в чашку, заварил пакетик зеленого чая, и снова открыл верхний гарнитур. Вот он, кофе. Парень протянул руку и на автомате заварил себе кружку. Пока он возился, Аканэ уже принялась за эклеры. Канеки молчал, серьезно обдумывая каждое её слово. — Казалось бы, диплом написан, все готово, а этот кусок говна все портит. — Расскажешь мне? — неожиданно спросил парень. Он слушал не только людские слова, но и ритм сердца. Аканэ будто бы изнутри горела ненавистью и безысходностью. Настолько бешено колотился в ее груди кусочек мяса. — Раньше занималась танцами, и когда мое «тупое хобби» стало серьезным делом, то в меня вбухали кучу денег. Я тренировалась у лучших и с лучшими. И когда казалось, что мы вот-вот заберемся на вершину, станем королями, жизнь вставила нам палки в колеса, — она мотнула головой, горько усмехнувшись. — Продюсер, который решал нашу судьбу, решал вопросы только через кровать. За неделю до этого от нервов у меня развился дерматит на руках, это было отвратительно, ужасно больно. Кожа постоянно горела так, что я ночами просыпалась и плакала от боли. Танцмейстер не пропустил нас в следующий тур. Девчонки из команды, которые спали с ним, взъелись на меня за то, что я не стала этого делать. Так я потеряла свое место. И здесь то же самое. Просто я неудачница. Проиграла один раз, проиграю и последующие. Подумаешь. Пора привыкнуть. — А как на это реагировала твоя мать? — осторожно спросил Кен, видя, как у девушки поменялось настроение и как от воспоминаний поменялось ее лицо. — Если это приносит тебе боль, можешь не отвечать… — Она все знала. Мы постоянно ругались, поэтому я здесь, а она там… — она шмыгнула носом. — Управляющий как-то сказал мне: когда закрывается одна дверь, открывается другая. Не стоит сразу сдаваться, — Канеки протянул к возлюбленной руку и заботливо сжал нежную девичью ладонь. — Когда я понял, что я больше не я, то хотел покончить с собой. Не вышло, и хорошо. Ведь позже я встретил тебя. От этих слов Аканэ вновь стало стыдно. От мысли, что ей в голову не пришло то же самое, когда она стояла на краю подоконника в день, когда ей объявили о защите диплома только через постель. Она так горела от ярости, что разум заволакивало пеленой. Для нее тогда существовали лишь подоконник, раскрытое окно и диплом, который бы помог заслужить любовь матери. На фоне повседневных проблем она забыла, что у Канеки тоже были чувства. Аканэ и подумать не могла, сколько она значила для него. — Н-да. Не так я планировал провести годовщину наших отношений, — расстроенно произнес он. — Мне уйти? — Прости, — она растерла руками лицо, напрочь забыв о косметике. — Просто сейчас не время. Похоже, помимо проблем с учебой, у меня… появился сталкер. — Что?! — когда Аканэ положила перед ним телефон, Канеки увидел кучу сообщений и округлил глаза от удивления. — Как крипово все это… И еще одно сообщение… Да он романтик. Рифмоплет, пистолет-пулемет… Yд4р п0 с3рдцY стрYNк0N кр0vь. )(0л0дныN н0)|( т0рчNт v грYдN N я ц3лYю т3бя vИ0vь. YмрN люб0vь м0я YмрN. — Ага. Аж в дрожь бросает, — недовольно заметила девушка, а затем сама перехватила руку Кена, как бы отвлекая его внимание. Тот покорно поднял глаза. — Не уходи, пожалуйста. Я знаю, как это выглядит. Будто я пользуюсь твоей силой и добротой. Но если ты уйдешь, боюсь, я сойду с ума…