All You Need Is Love / Любовь — это всё, что тебе нужно

      Они опаздывают и, прямо на ходу одеваясь, бегут к автобусу. Варе было бы стыдно, если бы её так сильно не забавила ситуация в которой они с Вилкой оказались. Проспали, хотя их подняли заранее. Долго возились с завтраком, меняясь то на банан, то на яблоко. И вот, автобус уже отъезжает, а они, прыгая на одной ноге и застегивая ремень, бегут следом.       Водитель недовольный, останавливается, ворча себе под нос, что у него вообще-то график. Коллектив тоже не отстает и во главе с редакторами открыто браниться на них с порога. — Вы обе копуши! — разразилась Карина, организатор площадок для испытаний. — В следующий раз ждать не станем. Кто успел, тот успел.       Вилка усмехается, плюхаясь на место с подругами, но женщина настроена серьёзна. — И в назидание, чтоб этого не повторилось небольшое наказание — три смены дежурства по дому.       Девочки тут же оживляются, начиная свистеть и хлопать в ладоши, радуясь свободным денькам. — Косячьте почаще, — хлопнули напоследок Варю по спине, пока она ищет себе место.       Девушка пробегается взглядом по креслам и отыскивает одинокую фигуру Киры на последних рядах. Та пристроилась у окна, глядя на мелькающий за ним пейзаж. Совсем как загадочная героиня мелодрамы. Варя, не думая, сразу направилась к ней. Медведевой особо никогда нет дела, кто занимает с ней место на испытаниях, за столом или в автобусе. В эти моменты она отключается, думает о чем-то своем и снова поднимает голову, только когда обращаются непосредственно к ней.       Варя присаживается, приводя дыхание в порядок, но Кира не поприветствует её, даже взглядом не удостоивает. И вот в такие странные моменты, Красных до безумия хочется сказать что-нибудь. Что угодно, любую ерунду, только чтобы понять, что всё в порядке. — Наверное, поздно спрашивать, но я не помешаю?       Последние дни они не разговаривали. Все время было забито. То приезжали известные люди, делились историями, то журналисты брали интервью. Урвать внимание за ужином тоже не выходило — все дико уставали. А Варе требовалось поговорить с Кирой. Хотя она и не знала, как подступиться и о чем вести беседу. Все дни после Хэллоуина Кристина сетовала, что Варя, словно жвачка к ботинку, приклеилась к Кире. Сверху добавила Лиза, мимоходом обмолвившись, что Кира на вечер превратилась в скромную и милую Кирюшу. «Кто же поспособствовал этому чудесному преображению?» — многозначительно подняла бровь Андрющенко, и Варе хотелось провалиться сквозь землю. Это смущает до красных кончиков ушей, до потных ладошек. Будто всем известна её тайна, а она дурой продолжает все отрицать. Известно ли Кире, что в этих шутках есть доля правды? — День сегодня пасмурный, — невпопад говорит Красных, когда прошлый вопрос остался без ответа.       Но Кира застыла, подпирая голову и смотря безразличным взглядом только в окно. Ни слыша, ни видя Варю, словно та пустое место. Неловко и колит в груди, когда она тоже делает вид, будто её слова не были как об стенку горох. Ей не в диковинку, что её игнорируют. Ей обидно, что это Кира. Красных признает — она неумеха, когда нужно выстраивать коммуникацию. Но Медведева такая же с единственным различием. Если Варя хоть и спотыкается об смущение, но прилагает усилия, то Кира предпочитает занять оборону и молчать как партизан.       Возлагать особых надежд на хороший день Красных не стала, а потому заранее готова к порции соли на рану. Показала, что они в очередной жопе Лера, обрушившаяся ураганом на парк. Не шла, а летела со слезами на глазах и криками, заставляя прохожих испуганно расступиться. Амина с Вилкой тут же подались следом, тогда, как остальные схватились за голову, дружно тяжело вздыхая. Кира оставалась отстраненной, сидя на отдельной лавочке, смотря в одну точку на асфальте и нервно подергивая ногой. «Волнуется и ещё больше замыкается в себе», — Варя могла бы присесть рядом, сказать хоть что-то, но ей было не менее обходимо, чтобы так поддержал кто-то и её. Следующей «жертвой» вызывали как раз её. Какая насмешка Фортуны. Одноклассницы провожают её сочувствующими взглядами. Лишь Захарова поднимает в воздухе кулак, как бы говоря, подбадривая — крепись боец.       Розенберг, как обычно, очаровательно улыбается. Многие девочки по широте её улыбки предсказывают уровень грядущей катастрофы. Все казалось поначалу уж очень простым: встать в центре небольшого кукольного домика и провести там пять минут. Не обошлось без любимого «но»: все это время у пацанок будет наушник, с помощью которого они услышат мнение людей, гуляющих по парку. Они вовсе не куклы в этом игрушечном домике. Они боксёрские груши, по которым сейчас беспощадно будут лупить прохожие. И ожидая первых ударов, Варя уже знала, на чем будут делать акцент. Свободу стиля не стоило воспринимать как должное и уж тем более поощрение. Но Варя выбрала самые нормальные и безобидные вещи: большие потертые рваные джинсы, белую футболку с монстром и вязаный кардиган. Тем не менее услышала из чужих уст — «Выглядит как мешок картошки в этом балахоне», «Какой-то подросток неформал, который пытается привлечь к себе внимание», «Если она хочет так ходить, то пусть ходит, только чтоб её никто не видел». Стоило ли ожидать большего от взрослых, которые сами как под копирку одеваются? Она наслушалась этого от преподавателей в колледже. Ярко, вызывающе, не по уставу, Красных! — зудела в голове старая мошка. Говорили и что-то про кудрявые волосы, про то, как они безобразны и как только родители позволяют такое. Но самым ожидаемым, но не менее больным было услышать: «Уши торчат некрасиво». И руки тут же взметнулись, распуская волосы. За уши Варю ещё в родном дворе кличили лопоухой. Маленькая, она не понимала, почему над ней смеются, пока как-то раз не заметила в ларьке журналы с моделями. Стоя перед зеркалом, детские глазки бегали от своего отражения к девушке с обложки. Так Варя безрассудно потратила деньги на мороженое и приобрела комплекс. Единственным добрым словом её удостоила как не удивительно старушка с собакой — «Милая девочка, личико у неё светлое. Кофточку снять бы и очень даже молодежно одета».       Психолог довольна и Варя уходит с наигранной улыбкой, политая грязью. Не впервой. Девочек же сбивает с толку реакция Вари: спокойная, даже кажется и не обиженная, тогда как у Леры до сих пор не пропала краснота под глазами. Возможно, спасло то, что она не единожды слышала подобные слова в свой адрес. За закалку перед оскорблениями стоит благодарить старых обидчиков. Их убеждения помогли понять, что она далека от идеала красоты. А опыт мейкапа подтолкнул окончательно удостовериться. Пробовать доказать обратное бесполезно. Только сделаешь из себя ещё большую мишень для острых языков.       Одна за другой пацанки уходили и возвращались. Судя по их разбитым и грустным лицам, для каждой нашлось едкое словечко, прожегшее стальную выдержку. Пытаться приложить подорожник к ожогам кажется бессмысленным, но Варя не перестает стараться утешить их. Кристина же подшучивает, тихонько толкая Варю локтем. — Чую мне стоит надеть наручники, чтоб никого не уебала. — Они будут нарочно цепляться, не ведись.       Легко советовать. Для каждого человека есть особая тема, затронув которую, запускается таймер взрывчатки. И Крис та, кому много времени для взрыва не нужно. — Это я к тому, чтоб ты в бурю не лезла, — потирает она струп на костяшках. — Смекаешь?       Предостережение. Не пытаться успокоить собаку, что сорвалась с поводка. Чей рот пенится, а зубы так и норовят вцепиться и разорвать на клочки. Кристина предусмотрительна. Знает, что заденут и просит Варю не разыгрывать спасителя. Не хочет зацепить. Утянуть за собой в кювет. Заботливо с её стороны и Варя находит силы слабо ей улыбнуться.       С горем пополам большинство прошло испытание, пускай и с затаённой обиды. Кристина к всеобщему удивлению выглядела на их фоне самой счастливой. Уже в автобусе, пока они ждали последних из них, та рассказала Варе, что зря себя накрутила. Все откликались о ней хорошо. Красивая девочка, с волосами как у Рапунцель. Только в российских реалиях, так сказать, в спортивке и кепке. Для Красных это и не новость. Кристина симпатичная девушка, которая разбила много сердец, она уверена. Сама же Захарова подвела неутешительный итог, мол, что в такой оболочке и живет буйный зверь. И подруга поспешила опровергнуть жесткую самокритику, как в салон вошла мрачная Кира. Все мысли разом оборвались, но Захарова ухмыльнулась и понимающе кивнула.       Варвара осторожно присаживается рядом, буквально задыхаясь из-за разряженного воздуха. Пускай лицо Медведевой остается невозмутимым, над головой буквально сгущаются тучи и бьют грозы. «Что ей там наговорили?», — только гадает Варя, не решаясь спросить. Слова сейчас кажутся излишними, поэтому Красных кладет ладонь на запястье девушки. Это должно сказать больше. Но, доли секунды и Кира небрежно сбрасывает её руку, после чего показательно забивается в свой уголок у окна. Более Варя не пытается постучать в закрытые двери неприступного замка. Попытки были пыткой. Сидят они вместе, но ощущение, будто она делит место с камнем. Могла пересесть, мест полно, но не стала. Кира не сказала ведь уйти. А если и намекала, то Варя успешно притворилась дурой. В глубине души же посчитала, что её присутствие все же необходимо.

***

      Вечером после сытного ужина, Варя пристроилась в чужой комнате за книгой. Решила, что «всем» нужно время успокоиться. Сюжет захватил с головой, занимая её на пару часов. Где-то стоит шум, с которым она уже свыклась. Тон голосов повышается и становится понятно — назревает очередной скандал. Варя не миротворец. Знает, что не сильна физически, чтобы разнять драку. Да и слова её не обладают такой ценой, чтобы воздействовать на кого-то. Тем более в агрессивной фазе. — Пошли прочь! — слышится натужный крик, узнаваемый сразу и безошибочно.       Это действует не хуже укола адреналина в грудь, заставляя забыть о волшебстве книги. У Вари сердце заходится в припадке и она, чуть ли не падая, торопится на звуки. Понимает, что не должна беспокоиться о той, кто сегодня её игнорировал. Понимает и то, что Кире она не нужна, чтобы отстоять свои права. Понимает и все равно бросается вперёд.       Захарова уже на месте преступления, стоит, привалившись к дверному косяку, сложив руки на груди. Наблюдает, как притаившийся тигр в кустах. Варя, не замечая её, смело идет против течения — бросается туда, откуда все уходят. — Добровольно в клетку к разъярённому зверю я бы не стала лезть, — проговаривает Крис, придерживая её за руку. Не думала, что придется дважды повторять сегодняшний урок.       Им ещё не приходилось видеть Киру в ярости. На грани да. И, чтобы не перейти черту, ей нужна рука помощи. Дружеское плечо, которое не даст потеряться в кошмарных мыслях. Варя хочет верить, что она сможет это дать. Что они действительно друзья. — Я всё же рискну, — браво отзывает Варя. — Не надо, — не отпускают её. — Послушай матёрых.       Захарова несколько секунд испытывающе смотрит прямо в глаза. Пытается надавить, заставить образумиться. Все из благих побуждений. Не хочется, чтобы Незабудка попала под горячую руку. Медведева растопчет их хрупкий цветочек и сверху может плюнуть. Знает не понаслышке, что в порыве не пожалеет любого. Но Варя не сгибаема в своей решимости, и Крис только фыркает, поднимая руки, ретируясь.       Вздохнув напоследок полной грудью, как дайвер перед погружением, Варвара проникает внутрь, плотно прикрывая дверь. Страха нет, лишь беспокойство. Ей предстоит сделать то, не зная что. Собрать сломанное, без инструкции по ремонту. Но было ли у неё право отступить? Бросить ту, которая всегда оставалась рядом в трудные моменты? — Что случилось? — осторожно делает она первый ход на этой шахматной доске.       Кира стоит у окна спиной к ней. Её плечи тяжело опускаются, дыхание громкое и сбитое. «Раскалена до предела», — понимает Варя. — Это из-за испытания? — наблюдая за Кирой незаметно в автобусе, она заприметила её играющие желваки и по-особенному хмурые брови. — Или девочки не то сказали? Они явно не со зла… — Чего ты добиваешься? — звучит сипло.       Воздух электризуется, что аж искры летают. Не хватает красного света и сирены с записью тревоги: «Внимание! Опасно! Просьба немедленно покинуть помещение». И будь Варя адекватной, то умчалась бы прочь. Но вместо этого сходит с ума, как со спасительного поезда, и подступает ближе. — Помочь.       «Понять, услышать, дать чувство безопасности, — добавляет в уме. — Все что потребуется». — Нахуй не сдалось, — живо отзывается Кира, поворачиваясь вполоборота. Злая, красная, с блеском в глазах. — Других жалей, а ко мне не лезь.       Лучше зубы стисну, всё стерплю и перенесу, но жалости не потерплю — Варя и сама такая. Но с годами пришло понимание, что бывают в жизни моменты, когда необходимо дать себе слабину и позволить проявить близким сострадание. — Мне просто очень хочется поддержать тебя, — подкрадывается вновь. Медленно передвигает ноги, будто идет по минному полю. — Если я делаю это неуклюже, прости. — Мне это не нужно, ясно? — Тогда почему до сих пор не прогнала?       Ни тогда в автобусе, не сейчас. Взгляд Киры мгновенно меняется, губы поджимаются. — О, так тебе требуется билет на хер, — отшатнувшись от подоконника, направляется к Варе. — Что за притворство? Ради чего ты это делаешь? Ради чего разыгрываешь мать Терезу? Грехи замаливаешь или что блять?       Каждое слово горячая пуля, настигающая неожиданно. Варя стерпела оскорбления в парке, потому что знала — они правдивы. Но обвинения Медведевой нисколько не обоснованы. — Ради тебя, — молвит она, стойко выдерживая тяжелый взгляд. Кира ускоряется, гневно раздувая ноздри, но Варя отшагивает назад, продолжая. — Я искренне сопереживаю и беспокоюсь о тебе. А единственный притворщик в этой комнате ты, — обиженно звучит последнее.       Она мягко вскидывает голову, заглядывая в чёрные, мерцающие в свете горящего ночника глаза. Сначала там полыхал смертоносный огонь, готовый сжечь всех и вся заживо. Но потом проявляет шок и страх. Варя попала в яблочко. Сдернула занавес, скинула декорации, за которым пряталась Кира.       Но вот, спина впечатывается в холодную стену. Отступать больше некуда. — Я тебя уебу, — шипит сквозь зубы. — Нет. — Да! — Не тронешь, ты выше этого!       Кира пыхтит, сжимает челюсть до предела и заносит кулак. Пара секунд, чтобы уйти, сбежать. Но Варя стоит, как гордый солдат перед расстрелом. Смотрит до последнего в чужое лицо, вбирая в легкие разгоряченный воздух. Удар.       Как только Варя открыла рот, Кира поняла, что тонет. Безвозвратно и бесконечно. Просто тонет, не в силах даже пожелать найти в себе силы выбраться из этого омута. То, что сидело загнанно на подкорке сознания, легло на язык Вари. И дабы заглушить режущую правду, принялась запальчиво говорить гадости. Намеренно делала больно, чтобы она ушла.       Кулак настигает стену, совсем рядом с головой Красных. Ещё и ещё, глухо звучат удары, пока Варя морщится, прикрыв глаза. Сердце колотится с кроличьей скоростью, ударяя в голову с такой силой, что он ощущает его стук в глазах. Все лицо горит и щиплет. Осмеливается открыть глаза, лишь когда слышит хриплый всхлип.       Их взгляды пересекаются всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы успеть разглядеть, как влажность заполняют чужие глаза. И прежде чем слезы успевают скатиться, Кира быстро утыкается в плечо Вари.       Омерзение, ненависть и ноющая боль в руке. Что Красных за человек такой? Она и правда ненормальная, раз осталась, после всего, что Кира ей наговорила. Даже угроза быть побитой не спугнула. Она всегда видела в других испуг, подчинение и вымученную любовь. А тут столкнулась с мужеством и стойкостью, не смотря ни на что.       Ей хочется сказать: «Ты этого не заслужила. Я сожалею, что сделала. Не умею я по-другому, но научусь. Уже».       Но вместо этого закрывает ладонью влажное и горячее лицо. Отстраняется, прячась за угол, и стекает по стене. Было бы лучше, если бы Варя ударила её, чтобы мозги встали на место. Она заслужила хотя бы пощёчину за сказанное. Больше нет сил, нет желания отпираться от очевидного — сейчас ей плохо. Нет, ей хуево. Так погано, что хочется сдохнуть, прям тут. Больше заглушать всхлипы, которые становятся громче, не пытается. Пусть Варя увидит её растоптанной. Униженной. Сломленной. Поймет, что от неё нужно бежать подальше.       Но вдруг сквозь пелену слез она видит протянутую руку на полу.       Приглашение. «Я не настаиваю».       Простое, но важное напоминание. «Я рядом».       Беспрекословность. «Я готова остаться».       Кира закусывает до боли губу и, презирая себя, вкладывает дрожащую ладонь в чужую.