so hold me tight (or don't).

а ты мой вишнёвый цвет, ты вот-вот расцветёшь. ты такой прекрасный, но скоро исчезнешь. До самого утра Вегас спит крепко. Настолько, что просыпается в одиночестве. Если бы не чуть примятая соседняя половина кровати и хитрющая улыбка Макао за завтраком, он списал бы всё на галлюцинации. Плюсом на тумбочке в спальне Вегаса как доказательство остаётся перечная каша, и он перекусывает ей по ложке, ощущая, как острота царапает язык. Температура спадает до нормальной, словно Пит унёс её с собой в дрожащих ладонях, зато появляется раздирающий горло сухой кашель. Вначале редкий, к обеду он усиливается до захлёбывающихся приступов. Обеспокоенный Макао несколько раз стучит в дверь, но Вегас упорно его игнорирует. Вечером возвращается отец, и Вегасу приходится давиться горькой слюной, чтобы он не услышал. Когда сил сдерживаться нет, он с надрывом кашляет, и отец чуть ли не за шкирку выволакивает его в зал под испуганный взгляд Макао. - Мало того, что сделка сорвалась, так ещё и ты... - сквозь зубы шипит отец, замахиваясь для хорошей оплеухи. Сопротивляться бесполезно, но Вегаса настолько трясёт от кашля, что удар выходит смазанным, вполсилы. Ему кажется, что от звона у него лопаются перепонки. Он утирает вскипевшую на губах пену, но на пальцах остаётся смазанный кровяной след, на который Вегас смотрит тупо, без единого понимания. Он не чувствует боли от удара, откуда кровь? - Папа, - умоляет Макао. - Ему плохо, папа, его нужно отвезти в больницу!.. Вегаса запоздало озаряет. Он прокусывает зубами губу до капающей крови, до саднящей содранной кожи. Если его предположение верное, то плохо. Всё очень плохо. - Просто губа разбита, - говорит он, стараясь поверить в собственную ложь. - Заживёт. Я могу сходить за лекарством? - одной этой фразой он рискует нарваться на внеочередное избиение от отца. То ли кашель старшего сына его так раздражает, то ли повисший на его руке Макао, отчаянно заступающийся за брата, как-то влияет на происходящее, но отец недовольно скалится и скрывается в своей спальне, злобно бросив напоследок, что не собирается спать под этот шум. Вегас пытается вдохнуть полной грудью. Хрип в лёгких. Неприятный привкус во рту. Кровь при кашле. Чёрт возьми. Только не это. Он мотает головой в ответ на вопрошающий взгляд Макао и выбирается на улицу, сразу же убираясь с территории дома. Духота, как перед грозой, застревает густотой в горле, и он не выдерживает, склоняется над ближайшей клумбой, усиленно массируя грудную клетку. Сначала на белые кеды падают фиолетовые лепестки, а затем и целые цветки, местами запачканные алым. Запах сырой травы смешивается с железным привкусом крови. Не болел Вегас никакой простудой. Высокой температурой и сухим кашлем его организм отреагировал на проклятую ханахаки. Смертельную болезнь, возникающую при безответной любви. Прорастающие в лёгких цветы, постепенно затрудняющие свободное дыхание. Избавиться от них можно двумя способами: получить ответ на свои чувства или удалить корни цветов операционным вмешательством вместе со всеми чувствами к человеку. - Не может быть, - вытирая с губ вязкую слюну, шепчет Вегас, оседая на бордюр. Он смахивает мусор с кед и подбирает лишь один цветок, медленно сминая нежные лепестки в ладони. Почему его насыщенная ядом кровь не убивает болезнь, которая поражает только слабых духом и нуждающихся? В глубине души он прекрасно знает ответ на вопрос. Он нуждается в любви. И в Пите. Два понятия связаны слишком неразрывно. Но насколько же сильно он влюблён в Пита, что безжалостная ханахаки выбрала его своей жертвой? Когда всё это началось и почему Вегас не заметил своих чувств к нему? Зачем Пит просил полюбить его, если сам не любит его в ответ? * За неделю болезни Вегас вырабатывает несколько новых привычек. Никаких походов к врачу. Если отец прознает, что с Вегасом что-то не так, то просто убьёт его, и место следующего главы семьи придётся занять Макао. Вегас, всю свою жизнь положивший на спасение младшего брата от этой участи, такого допустить просто не может. Через связи с мафией он узнаёт, где можно нелегально купить супрессоры. Лекарства не самого лучшего качества, как и многое, что предлагает чёрный рынок, от них ужасно болит желудок, но они хотя бы временно убирают раздражающий кашель. Если не принимать их вовремя, то пол в комнате усыпается фиолетовым ковром всего за несколько часов, и Вегас учится собирать цветы в небольшие кучки, закидывать их в тёмные пакеты и уносить с собой, чтобы прислуга не доложила о подозрительных лепестках отцу. Ему ещё повезло, что цветы мелкие и мягкие, не царапающие горло. Обычные фиалки. "Верность" на языке цветов. Читая значение фиалок в интернете, Вегас горько улыбается. Пит и его верность Кинну, ну надо же. С Питом они не общаются. Вегас его избегает. Кидает номер в чёрный список. Прогуливает университет, бесцельно шляясь по ближайшим паркам. Он очень хочет Пита увидеть. И поэтому не делает абсолютно ничего. Никакого смысла в этом нет. Ещё через неделю добровольного отшельничества Вегас приходит к соблазнительной мысли. Умереть от любви к Питу было бы неплохо. Нужно только попросить Кинна заботиться о Макао. Да, Кинн с Вегасом далеко не друзья и ненавидят друг друга, но Макао-то ни в чём не виноват. Может, если Вегас засунет свою гордость куда подальше и пойдёт к нему на поклон, он примет Макао в основную семью? Как будто бы отец позволит этому случиться. На всякий случай Вегас сохраняет контакты подпольного доктора, умеющего удалять из лёгких цветы.  Никаких чувств к Питу. Так будет лучше для всех - для него самого, для Пита, для Кинна в том числе. Вегас вернётся к началу, к бесчеловечному жалкому существованию, замешанному на сексе без эмоций и ненависти к себе. Но он вспоминает нежный голос, внимательные глаза и мягкое прикосновение. Приятное слуху "Вегас", поддразнивающие фразочки, тепло чужого тела в своей постели, запах соли и перца. И ничего не хочет забывать. * Макао застаёт его в гостиной за чтением книги. Он в такой ярости, что её видно невооружённым взглядом, и Вегас отвлекается от бездумного перелистывания страниц. Всё равно ничего не запоминается. - И как давно ты болеешь? - укоризненно фырчит младший брат. Вегас вздрагивает и тут же непонимающе склоняет голову набок. - Простуда уже прошла, - отрешённо. Не реагируй. За две с половиной недели никто ничего не понял, и если так будет продолжаться, то... Макао демонстративно прокручивает на пальце кольцо ключей. И отмычек. Когда-то давно Вегас сам научил его вскрывать замки, но после пары месяцев забав Макао быстро надоело, и он перестал вламываться в закрытые комнаты посреди ночи. Значит, он опять взялся за старые проделки? В душе Вегаса поднимается смешанная волна гордости и недовольства. - Да, убираешься ты хорошо, но историю в браузере чистить так и не научился, - лениво тянет Макао, этот маленький компьютерный гений. Наставляет на Вегаса два пальца пистолетом и почему-то очень тоскливо улыбается: - Это Пи'Пит, да? Ты думаешь, что не сможешь без него жить, и поэтому... Вегас сдавленно шипит. Он чувствует себя вывернутым наизнанку. Ещё и перед младшим братом. Говорить о собственных чувствах не хочется, признавать их - тем более. Вегас хочет застыть распотрошённой мухой во времени, как в прозрачном янтаре, и больше ни о чём не думать. - Признайся ему! - подкидывает очевидную и совершенно невозможную идею Макао. - Уверен, он ответит тебе взаимностью, вам надо только поговорить... - Он встречается с Кинном. Он не мой, он не будет мне принадлежать, и я не смогу убрать с его тела чужие следы. Улыбка стирается с лица Макао постепенно. Радость в глазах сменяется недоверием. Младший брат хмурится, пожёвывает губы. И вдруг спрашивает: - Ты уверен? Настаёт черёд Вегаса лупиться на него в полном изумлении. Да, Пит совершенно не во вкусе Кинна, но они оба не отрицают, что связаны друг с другом. Что у этих двоих ещё может быть общего? - Пи'Пит... он... ну... - Макао что-то рисует руками в воздухе, изъясняясь крайне сумбурно. - Выглядит одиноким? Грустным? Люди в отношениях не такие, и он на тебя смотрит... ласково? Он хороший, Хиа', он лучше, чем мы, и он всё поймёт... - Ты перечитал новелл, - отбривает его Вегас. - Жизнь очень хуёвая вещь. Меньше всего на свете он хочет, чтобы первый понравившийся ему по-настоящему парень влюбился в него из жалости. Вытягивал его из смертельного болота ценой собственных чувств. Макао сникает. Видимо сдаётся. Открывает рот, чтобы ещё что-то добавить, но под тяжёлым взглядом старшего брата разворачивается и уныло плетётся к себе в комнату. Вегас делает слишком резкий вдох, выплёвывает ненавистные цветы и утирает из уголка губы кровь. Боль от ханахаки не идёт ни в какое сравнение с мыслью о том, что Пит его никогда не полюбит. * Макао всё-таки сталкивает их лбами. Буквально. Он просит Вегаса подбросить его до школы. Ластится, как хитрая лисица. Мол, слишком давно не хвастался перед друзьями крутым братом и его не менее зачётным мотоциклом, а имидж нужно поддерживать. - Только мне не в кампус, - невинно взмахивает ресницами Макао. Следуя его указаниям, Вегас сначала довозит, а затем и провожает его в здание театрального клуба, где Макао периодически играет в сценках. Пробираясь через полутёмное закулисье, Вегас кожей чувствует... нечто. Опасное. Нелогичное. Неправильное. Интуиция предлагает сматываться и не заходить в незнакомые места, но младший брат настолько увлечённо рассказывает про свою гримёрку, что Вегас теряет всякую бдительность. Он неосторожно входит в каморку первым и холодеет от вида знакомого силуэта. - Какое совпадение! - удивление в голосе Макао наигранное донельзя. Актёр из него так себе, между прочим. - И ты здесь, Пи'! Дальше начинается хаос. Резкий толчок в спину, выключенный свет, кузнечиком выпрыгивающий из чуланчика Макао, резким хлопком закрывающий за собой дверь и проворачивающий в замке ключ. - Я скоро вернусь! - кричит он по ту сторону, надёжно защищённый от убивающего взгляда Вегаса. Откуда только в голове у Макао вообще появляются такие безумные идеи? Эта попахивает какими-то клишированными сёдзе-мангами, томики которых он скупает в бешеном количестве. Пит издаёт нервный смешок. Вегас молчит, подсчитывая в уме, сколько часов назад принимал таблетки. - Надеюсь, ты не боишься темноты, - первым нарушает затягивающееся молчание Пит. - Подожди минутку, я включу фонарик... - шуршание на грани едва различимого ухом. Нет. Вегас не выдержит. В темноте проще. Наугад, ориентируясь больше на ощущение движения, Вегас перехватывает его руку. Слишком резко. Слишком сильно. Он отпускает мгновенно, но Пит замирает в той же позе, медленно и шумно выдыхает через нос. Шелестит что-то неразборчивое, вроде "ладно-ладно, ты большой ребёнок и не боишься темноты, я понимаю". Как же остро Вегас по нему скучает. Станет ли ему лучше, если они просто переспят? Он представляет, как прямо здесь вжимается в Пита, перевязывает ему запястья ремнём от джинсов, греет свои ледяные руки на его животе, выцеловывает каждый миллиметр кожи и вдыхает знакомый аромат. Но даже в этой скудной фантазии он мечтает, чтобы Пит отвечал. Тянулся за поцелуями, прикусывал шею, скользил ладонями по бокам, просил большего и смотрел на него с желанием. Пит - парень Кинна, - напоминает себе Вегас. Насилие приведёт к тому, что сломаются они оба, и он потеряет Пита, который и так ему не принадлежит, навсегда. Всё происходящее в твоей голове вскоре произойдёт между этими двумя. - Вегас? - осторожное прикосновение к щеке. Тепло. - Ты где-то не здесь. Что случилось? Вегас набирает полную грудь воздуха. В темноте проще. - Насчёт того, что ты говорил мне в парке... Пит прижимает свой палец к его губам. Зрение Вегаса достаточно привыкает к темноте, чтобы выхватить в опасной близости испуганное лицо. Как пойманный в свете фар оленёнок посреди ночной трассы. Всё правильно. Он слишком хорош, чтобы любить такого, как Вегас. Чтобы быть с таким, как Вегас. Но может, если он хорошо постарается... Хватит. Остановись. - Не верь мне. Горячечный шёпот. Пит боится. - Я не настолько хороший человек, как ты думаешь, Вегас, - он звучит так, будто вот-вот расплачется. - Я эгоист и многое делаю только ради себя, и ты не заслуживаешь разгребать мои проблемы. Пожалуйста, не верь мне, - душераздирающая просьба. Пока Вегас медленно обрабатывает информацию, за его спиной открывается дверь. Словно увидев в ней спасение, Пит в один прыжок оказывается у выхода, едва не сбивает с ног Макао и, беспрестанно извиняясь, натыкаясь на людей и спотыкаясь, сбегает из корпуса. - Ну как, Хиа'? - спрашивает Макао, и голос его дрожит от волнения. Никак. О, и вот о чём Вегас жалеет больше всего, выкашливая мягкий фиолетовый цветок: он так и не поцеловал Пита. * Самое ненавистное место в доме у Вегаса, пожалуй, вовсе не кухня и не собственная комната, обставленная по чужому вкусу, больше похожая на декоративный музей. Кабинет отца. Здесь тяжело дышать, ковёр пропитан его собственными кровью, потом и слезами. Мебель здесь с красноватым оттенком и на закатном солнце комната выглядит алой. Угнетающей. Давящее присутствие отца в его обители ощущается особенно явно. - Мне звонили из университета. Ты не появляешься на занятиях, а твоя успеваемость упала. В чём дело, Вегас? Отец говорит ласково. Если не брать во внимание их родственные отношения, то даже заботливо. Это же нормально - беспокоиться об образовании своего сына? Только вот Вегас прекрасно знает, что именно означает его вопрос. "Почему ты опять проигрываешь Кинну?" - Наверное, тебя что-то отвлекает? - продолжает отец, вращая на пальце кольцо. - Я был занят, - нейтрально произносит Вегас. Не вступать с ним в открытую конфронтацию. Он знает, насколько больно получать пощёчины, когда кольцо повёрнуто печаткой внутрь. - Нагоню без проблем. - Я не позволю, чтобы тебя что-то отвлекало, - да он же его не слышит. Никакого диалога. Только тщательно запланированный монолог. - Помнишь своих друзей? Странная смена темы. Что он задумал? Соображай, Вегас. У вас одна кровь, ты на пятьдесят процентов его плоть и его мозги. Представь себя на его месте. Что бы ты сделал в случае тотального непослушания? Как ты поступаешь сам? Отбираешь самое дорогое. - Нет, - Вегас подаётся вперёд. И тут же одёргивает себя, пятится назад. Найти Пита. Срочно найти Пита. Он круто разворачивается на пятках и под безумный смех отца вылетает из кабинета. На ходу набирает номер Пита. Занято. Не глядя, Вегас звонит Кинну, но ублюдок и не думает поднимать трубку. Твою ж мать. Он почти врезается на выходе из дома в Макао. Младший брат каким-то образом понимает, что происходит и скороговоркой барабанит: - Он хочет, чтобы они им воспользовались, я подслушал его разговор, вроде бы он говорил с Кинном про университет, но я не уверен, что происходит, Хиа', это не я, не я вас выдал... К концу тирады он почти захлёбывается слезами. Сердце у Вегаса начинает ныть в эту же секунду. Во всём мире нет человека дороже, чем Макао, и он всегда делал всё, чтобы уберечь его от ненормального отца. Он прижимает брата к себе, успокаивающе поглаживает по спине, пока тот содрогается от рыданий. Но Макао вырывается из объятий, вытирает лицо рукавом кофты и твёрдо кивает, обеими руками подталкивая Вегаса в сторону двери. - Найди его. Он одобряет его выбор, он принимает Пита, и большего Вегасу и не нужно. Да, он опасно оставляет Макао наедине с помешанным на контроле отцом, и может только надеяться на благоразумность их обоих. Но Вегас впервые ставит себя и свои желания выше всего остального. * Кинн находится сам собой. Сидит на скамейке у входа в университет и с кем-то переписывается. Как всегда, с иголочки одетый, хоть сейчас отправляй на банкет в качестве бесплатного примера полнейшего отсутствия стиля за баснословные деньги. - Где Пит? - Вегас кидается на него сходу, безо всяких приветствий. Кинн, не отвлекаясь от телефона, пожимает плечами. - Понятия не имею. Я за ним не слежу, - он не добавляет "в отличие от тебя", но оно и так читается слишком отчётливо. - А что? - Где. Пит. Наконец Кинн удостаивает Вегаса взглядом. Подозрительно хмурится. Как наяву слышен его мыслительный процесс, бряцанье шестерёнок-извилин. - Что происходит? - преображение в главу основной семьи происходит на глазах. Власть, которой Вегасу никогда не добиться. После этого тона и общего вида Кинна в целом люди готовы продать родную мать, лишь бы с ними никогда так больше не разговаривали. Да как же они все достали с этими вопросами. Знай Вегас, что происходит, то не бегал бы по всему университету в поисках чужого парня. В руке у Кинна звякает телефон, он бросает взгляд на экран и вдруг примирительно говорит: - Пойдем. Я знаю, куда нам. Путь на третий этаж, обычно занимающий не больше пяти минут, кажется Вегасу бесконечным. На втором он, перескакивая через ступеньку, бросает еле плетущегося Кинна, предварительно уточнив, в какой кабинет дальше. Перед ним разворачивается воистину театральное представление. В окружении своры Пита не видно. Вегас останавливается в дверях, мысленно пересчитывая их количество. Десять? Одиннадцать? Скольким он успеет набить морду, если они рискнут хоть притронуться к нему хоть одним пальцем? За спиной он слышит тяжёлое дыхание Кинна. Видимо, не мог упустить столь интересного зрелища, раз примчался на всех парах. - Сделай уже что-нибудь, - рявкает Вегас, оборачиваясь на него и хватая за идеально отглаженный воротник белой рубашки. Швы под пальцами скрипят. Вегасу стоит огромных усилий не вцепиться ему в горло и не разорвать трахею. - Отец приказал им его... Изнасиловать. Как когда-то планировал я. Воспользоваться и выбросить. - Он не нуждается в защите, - неожиданно спокойно реагирует Кинн. - По крайней мере, в моей защите. Посмотри сам, - он стряхивает руки Вегаса с себя и жёстко разворачивает его вперёд. - Знаешь, какой тут у нас недавно был спор? - тявкает кто-то. Тед. Его личная маленькая месть Вегасу. А если не Тед, то любой из оставшихся. У них всех достаточно много обид, чтобы потом оправдать своё мерзкое поведение. - Мы между собой решали, кто тебя первее распробует, - лаянье нарастает, набирает уверенность с каждым словом. Безнаказанность. - И выбрали Вегаса. Но что-то пошло не так. Прошло столько времени, а он тебя так и не выебал. И мы подумали... - растягивание удовольствия. - Что пустим тебя по кругу, - одобрительное гудение толпы. Пусть только попробуют. Пит выскальзывает из оцепления к окошку. Ледяной дневной свет очерчивает его контуры серебром. Красивый. Глядя на него, Вегас сглатывает подступающий к горлу комок лепестков. - Закрой рот, Тед, - холодно бросает Пит, и сталь в его голосе напоминает властность Кинна. - Достаточно. Твоя напыщенная речь меня утомила. Не ожидая от него такого тона, Тед давится словами и оторопело вытаращивает на него глаза. Улюлюканье сходит на нет, и тишина оглушает ещё больше. Пит отворачивается от окошка, поворачиваясь к своре, секунду назад готовой его растерзать, лицом. Бывшая братия Вегаса рассыпается напуганными тараканами в разные стороны. Что-то меняется. Вегас нервно окидывает Пита взглядом и замирает. Он знает этот вид. Расправленные плечи, чуть повернутая в сторону голова. Подёрнутые безразличием глаза. Пит смотрит прямо на него. И не видит его. Это тот самый Пит, которого Вегас видел в самый первый день их знакомства. Для него Вегаса просто не существует. - Вегас. Нет-нет-нет-нет-нет. Имя звучит проклятием. Оно режет слух неожиданно острыми буквами, потому что Пит больше не произносит его на придыхании и не вкладывает в него никакого смысла. Вегасу очень хочется закрыть уши руками, как маленькому ребёнку, отключиться прямо здесь и сейчас, убавить громкость мира на абсолютный ноль, но он и так слышит лишь бешеное биение своего сердца. Одной ошибки хватает, чтобы вся эта история рассыпалась золотым прахом. - Я тебя никогда не любил.