so hold me tight (or don't).

я мечтаю разорвать тебя на части. я, как и дьявол, прячусь в мелочах. Естественно, Кинн узнаёт. - Ты встречаешься с Питом? - напрямую спрашивает он, и Вегас оторопело вперивается в него взглядом. Быстро. - С чего ты взял? - сохранять невозмутимое выражение лица Вегас привык при любых обстоятельствах. Он будет упираться до последнего, как бы ни прижимали к стенке, пока его не поймают с поличным. Для конкретики: пока у Кинна нет никаких доказательств иначе он бы с Вегасом не разговаривал в принципе. Слишком долго и хорошо они друг друга знают, все ходы просчитаны наперёд. - Весь курс об этом гудит, как улей, - усмехается Кинн. Он не выглядит расстроенным или разгневанным, скорее довольным. Открыл в себе какой-то новый кинк на делёжку партнёрами? Подбивает на тройничок или групповушку? Иу, увидеть Кинна трахающимся. Жуть. - Ты бы получше следил за своим парнем, - не остаётся в долгу Вегас. - Вдруг его уведут. Кинн схватывает намёк налету, даром что обычно несказанно тупит. Но вместо страха или раздражения в его глазах мелькает нечто... другое. То, что Вегас, прекрасно считывающий людей, никак не может расшифровать. И это пугает. - Поверь, за своим парнем я слежу прекрасно. Прежде чем Вегас успевает возразить, Кинн величественно выплывает из кабинета. Вести переговоры Кинн умеет, хотя словесный оппонент из него никакой, но добивается желаемого он ничуть не хуже, чем Вегас. Видимо, сказывается общая кровь. Поток студентов и правда перешёптывается о чудесах современности: Вегас с кем-то встречается. Найти источник слухов невозможно, пресечь их - тем более, и спустя какое-то время даже подручная стая недоумков Вегаса счастливо прыгает вокруг него, заливистым лаем восхваляя своего воображаемого главаря. Странно вот что. Никто не складывает два и два. Не связывает воедино Кинна, Пита и Вегаса. Не учитывает вечное соперничество братьев, предыдущие выходки Вегаса, купленные им подарки одному конкретному человеку. Личность краша Вегаса остаётся неизвестной, и ему... обидно? Он чувствует непреодолимую тягу предъявить свои права, причём на кого, на Пита? С пресловутым Питом они не пересекаются, хотя Вегас по привычке живёт на одной волне с параллельным потоком. Пом доверительно лепечет, дескать Пит плохо себя чувствует в последнее время и не появляется на занятиях вот уже несколько дней. Свидание откладывается - и с чего Вегас решил, что они будут ежедневными? - и под кожей что-то нестерпимо зудит. Чем дольше растягивается ожидание, тем невыносимее чешется изнутри незнакомое ощущение. Когда приходит сообщение с неопределённого номера, Вегас выдыхает чуть ли не с облегчением. Пятница, 21.30, Централ Плаза, третий этаж, кинотеатр. Коротко и по делу. Вегас поджимает губы. Он почему-то уверен, что это не стиль Пита. Миленький смайлик или стикер в конце смотрелись бы правдоподобнее. Вегас колеблется и ловит себя на волнении и вдумчивом подборе слов. Не спугни его. всё хорошо? мне сказали, ты заболел Тебе не идёт быть заботливым. Вегас до крови прикусывает губу. Он знаком с элементарными понятиями вежливости, а жёсткое воспитание отца довело манеры до автоматизма. Вегас знает, как нравиться людям, но почему-то его навыки не срабатывают на единственном человеке. Хорошо. Ладно. Пора переходить в наступление. мы встречаемся. разве я не могу спросить, как дела у моего парня? Спасибо, я в порядке. Кстати, твой флирт ужасен. А, не приноси цветы. Во-первых, их некуда будет деть, во-вторых, постарайся избавиться от предсказуемости. Приходится перечитать сообщение несколько раз. - Он блять что, ясновидящий?.. - недоверчиво спрашивает у экрана Вегас. Ну невозможно настолько легко его считать и угадать ход мыслей, даже с помощью всезнающего Кинна. Сущий дьявол. Вечер пятницы ужасающе короток. Часы с пяти до девяти проходят за пару секунд, а Вегас всё никак не может определиться с одеждой. Привычные шёлковые рубашки и костюмы для деловых встреч вызывают отвращение. Ему не нравится весь свой гардероб, и, грешным делом, он даже подумывает сунуться в шкаф к Макао, но вовремя вспоминает, что у них разная комплекция, и влезть в его шмотки никак не получится. В итоге ничего нового. Футболка, джинсы, кеды. Ноль оригинальности, блёклая фальшивая копия любого из своих двоюродных братьев. Никаких интригующе расстёгнутых верхних пуговиц, как у Кинна на любом верхе, где пуговицы имеются. Никакого уникального, чуть ёбнутого стиля такого же ёбнутого Танкхуна. Никакой изюминки Кимхана, самого по себе утончённого и загадочного. Отражение в зеркале тоже насупившееся. Высокие скулы и искривлённые губы, рассечённая бровь, однодневная щетина, жёсткость которой не берёт бритва, никак не укладывающиеся вихры чёлки. Он скорее харизматичен, чем привлекателен, берёт общим впечатлением, а не внешностью. Вегас пытается искренне улыбнуться, но выходит что-то нервнопаралитическое. Подмигивать выходит только двумя глазами сразу, а если сощурить один, то из второго рекой льются слёзы. Вдоволь налюбовавшись своим жалким видом, Вегас тащится в холл. Макао, обычно прячущийся в своей комнате, сидит в гостиной и азартно барабанит по приставке. Услышав шаги, вскидывает голову и в изумлении присвистывает. - Кто ты и куда ты дел моего брата? - Макао откидывает джойстик в сторону. - Всё так плохо? - Нет! - отрицательное мотание головой. - Слишком хорошо. Ты от счастья светишься, а парфюма на себя вылил весь флакон за раз, да? - Макао, шмыгая носом и комично чихая, хитро прищуривается. - Кого ты пытаешься так впечатлить? А он может быть сообразительным, если захочет. - Никого, - уходит в глухую оборону Вегас. Макао строит то самое выражение лица - "да-да, так я тебе и поверил, но ладно, спустим на тормозах". - Во сколько вернёшься? - невинный вопрос. - Отец в командировке. В их понимании это означает, что они оба могут выдохнуть. Свободно ходить по дому (отец ненавидит бесцельное брожение туда-сюда) и не запираться вечерами в своих комнатах (отец строго заставляет их соблюдать комендантский час и обязательную ночёвку дома). Обедать чем-то вкусненьким, а не пресными крем-супами. Быть просто Макао и Вегасом. - Как отпустят, - никаких надежд на продолжение вечера Вегас не питает. Не с Питом. Хотя хотелось бы. Интересно, как оно всё обернулось: с момента их знакомства Вегаса кинуло в сексуальное воздержание. Подцепить кого-то на один одноразовый секс он уже не пытался, зная, что никакого эффекта не будет. Расслабиться самостоятельно не получалось, даже если представлять при этом желанного человека. Тело Вегаса мучительно стремилось к одной цели, и такой измены от своего организма он не ожидал. Макао нараспев хмыкает, и его скептицизм слышно. - У меня тоже есть кое-какие планы, - небрежно сообщает он. - Хорошего вечера, брат, - и он отгоняет Вегаса рукой, возвращаясь к игре. * - Спасибо, что пришёл, - Пит приветственно кивает, складывая ладони в традиционном жесте. - Думал, кино тебе не по душе. - Мне и парк аттракционов не слишком-то зашёл, - пожимает плечами Вегас, отчасти кривя душой. Пит чуть приподнимает уголки губ, натягивая на ладони края кофты. Вновь - безразмерное, и от этого кажущееся очень уютным. Вегас мечтает засунуть под ткань руки и ощутить упругость чужой кожи. Можно прямо здесь, на виду у всех. Он настолько впаивается в эту мысль, что не замечает опасное приближение со стороны. - Ты вкусно пахнешь, - с радостным удивлением отмечает Пит, его нос в миллиметрах от шеи Вегаса. Вегас, чёрт возьми, краснеет. Он никогда не краснел раньше, думал, что попросту не умеет, но вот дыхание обжигает ему шею, и по лицу расплывается жар, а кончики ушей полыхают. Словно с каждой проведённой рядом с Питом секундой ему открываются новые познания о себе. - Ладненько. Видимо, сегодня я снова за главного, - легко говорит Пит, отступая на два шага назад. - Но у меня нестандартные предпочтения, и я предупредил. Он действительно не видит реакцию Вегаса или настолько усиленно притворяется? Пользуясь случаем, Вегас ускользает в туалет. Активно плещет холодной водичкой на лицо. Жар перетекает с верхней части тела в нижнюю, и вот только долгожданного стояка не хватало для полного счастья. Перебрав все самые несексуальные вещи в мире - в том числе и образ Кинна, - и кое-как успокоившись, Вегас на полусогнутых ногах выползает обратно к кассам, где уже ждёт Пит, салютующий огромным стаканом колы и всучивающий ведёрко попкорна. Сырный. - Ты всё ещё тратишь мои деньги? - Да, и мне надо за вторым стаканом и билетами. Они смотрят аниме. Японскую анимацию. Да-да, те самые мультики для умственно отсталых. Нет, тебе понравится. Пит разъясняет терпеливо, уверенно развевая все сомнения Вегаса. Добавляет интересные факты про знаменитого режиссёра и шикает, едва гаснет свет. Но если уж выбирать - то лучше уж парк. Да, температура в тот раз была адовая, но кино уж совершенная трата времени. Неподвижное сидение на неудобном стульчике. Ни покурить, ни почитать, ни поговорить. Вегас разваливается конечностями на подобии бархата и от скуки барахтается пальцами в попкорне. Надо было взять ещё один, карамельный, - всплывает запоздалая мысль. Для кого, если ты не ешь сладкое? - резонно возражает мозг. Ответ очевиден. История про девочку, затерявшуюся в мире призраков, затягивает. Не Вегаса. Пита. Вегас ловит себя на мысли, что не сможет пересказать сюжет дальше первых десяти минут, потому что подглядывает за Питом. Тот, прикусив зубами трубочку и нещадно её терзая, не сводит глаз с экрана. Когда на его ресницах начинают дрожать слёзы из-за чего-то особенно драматичного, Вегас тактично отворачивается. Как давно он плакал сам? На похоронах матери? Да, наверное. Отцу так и не удалось выбить из него ни одной слезинки. Произведения искусства Вегас воспринимал через призму выдумок, и растрогать его фильмам или книгам не удавалось. К тому же, он не знает, что делать с чужим проявлением чувств. Макао утешения в нём не искал, предпочитая справляться сам, раз уж брату в плечо не поплакаться. На ощупь Вегас находит ладонь Пита и подцепляет его мизинец своим. Негласное обещание. Говорят, красная нить судьбы связывает людей именно за мизинцы. Пит не вырывает руку, наоборот, сгибает палец. Тепло. Они сидят так до конца сеанса, до тех пор, пока не включается свет. Вегасу вставать не хочется, но он вскакивает на затёкшие ноги первым и с небольшой заминкой протягивает открытую ладонь. Если Пит его проигнорирует, то он выкрутится, сможет перевести всё в шутку и обязательно не сгорит со стыда. - О, ты делаешь успехи, - выдыхает Пит, но от прежнего укора в голосе не остаётся ничего. Руку он принимает, и ровно через пять минут Вегас об этом сильно сожалеет. Пит заталкивает его в фотобудку. В ограниченное тёмное пространство, куда они еле-еле втискиваются вдвоём, толкаясь плечами. Вегас делает глубокий вдох, ловя ещё одну критическую ошибку. Вопреки предположениям, от Пита улавливается не сладковатый запах, а острый, больше похожий на перец и соль. Так заправляют изысканные стейки в пятизвёздочных ресторанах, и Вегас еле сдерживается, чтобы не впиться зубами в оголённую ключицу. - Я не хочу фотографироваться, - слабо протестует он. - Почему? Не хочешь, чтобы у тебя остались воспоминания об этом дне? В самое болючее место. - Себе фотографии заберу, под чехлом хранить буду, никто не увидит, - обнадёживает Пит. - Не сиди с угрюмой миной, знаешь, сколько эта фигня стоит? Пока Пит милашничает, сверкая улыбкой, Вегас с ненавистью вспоминает сегодняшнее отражение в зеркале. Он старается, но недостаточно, как и всегда. Очередное разочарование, и теперь даже не семьи. - Ты горяч, - Пит просматривает получившиеся фотографии, одобрительно кивая каждой. Сам он размыт почти на каждом кадре, зато Вегас нерушимой глыбой неизменен на всех восьми. Две коротенькие полоски отправляются под чехол. - Издеваешься? Низко с твоей стороны, - огрызается Вегас. - Вегас, у меня есть глаза, - Пит прикладывает указательные пальцы к уголкам век. - Не думаю, что парни вешаются на тебя только из-за того, что ты даришь им золотые часики. - Но не ты. - Но не я, - непринуждённо соглашается Пит. - Но мы и не обо мне, а о тебе. У тебя хорошая самооценка, так в чём дело? "В тебе", - Вегас еле сдерживает крик. Разговор дальше не клеится. Видимо, время расходиться по домам. Время близится к двенадцати, и на город опускается прохлада. Через несколько дней прогнозируют сезон тайфунов, температура заметно спадёт, а дышать станет легче. - Я смотрел этот фильм уже раз двадцать, - неожиданно признаётся Пит, смотря куда-то вниз. Падающий свет фонаря окутывает его силуэт золотом. Как он в любом месте умудряется оказываться на свету? Ослепляет. Вегас шокировано трясёт головой. - Но ты... - начинает он и осекается. Он собирался сказать, что невозможно плакать над фильмом, просмотренным столько раз. Но Пит не выглядит как человек, который плакал тридцать минут назад, а косвенно признаваться в том, что он за ним подглядывал, не хотелось. Да и если Вегас правильно запомнил хоть что-то из полутора часов, не было там чего-то настолько... душераздирающего. Сказка для десятилетних детей о дружбе и поиске самого себя. - Иногда неплохо делиться тем, что любишь, правда? Вегас чуть не брякает, что по такому же принципу спал с парнями Кинна, но вовремя прикусывает язык. - Пойдём. Провожу тебя до остановки, если автобусы ещё ходят. - А если нет? - Пит чуть приподнимает уголки губ. - Я без мотоцикла. Вызову тебе такси. И почему-то это звучит неправильно. * Они сталкиваются с Макао нос к носу. - Твою ж мать, - сквозь зубы выругивается Вегас, не собираясь как-то перед ним объясняться. Он надеется, что их не заметили, но, как всегда, зря. Стайка подростков щебечет, как нахохлившиеся воробьи, обо всём сразу и ни о чём в частности. Макао тоже что-то кому-то бурно объясняет, но резко замолкает, заметив старшего брата. Впрочем, Вегас ему не слишком интересен, потому что внимание Макао, изумлённо округлившего глаза, мгновенно переключается на Пита. Сбивчиво извинившись, Макао отделяется от компании и в два прыжка втискивается между ними. - Привет, Хиа'! - наигранно громко. - Здравствуй, Пи'?.. - нарочито восторженно. - Пит, - улыбка слышна даже в голосе. - Пи'Пит! - звук прибавляется раза в три. - Мы не глухие, - ворчит Вегас. Злиться на брата дольше пары мгновений он не умеет, но стоит попытаться предотвратить трагедию. Макао, и в обычном режиме неугомонный, вокруг Пита чуть ли не скачет. В свою очередь Пит позволяет себя осмотреть, почти обнюхать и чуть ли не на зуб попробовать, и не перестаёт улыбаться, еле-еле сдерживая смех. - Впервые вижу, чтобы мой брат с кем-то был на свидании, - последнее слово Макао выделяет особенно. - Обычно он— Вегас закрывает ему рот ладонью, сразу же ощущая на коже зубы и язык. Макао пытается что-то выговорить, и Пит высказывает ободряющее желание послушать. Судя по искрам веселья в глазах Макао, маленький дьяволёнок решил сдать брата с потрохами. - Вякнешь ещё хоть что-то, и я расскажу ему, что до пяти лет ты писался в кровать. Твоя репутация буквально будет подмочена, - Вегас переключается на английский, предполагая, что Пит не угонится за иностранной речью, а Макао не согласится позориться. - Моргни два раза, если понял меня. Макао моргает раз пять, не меньше, и только тогда Вегас убирает руку. Пит слушает его внимательно, но в разговор не вступает и никак на информацию не реагирует. - Это шантаж, Хиа', - возмущается Макао, наполовину на тайском, наполовину на английском. В глазах Пита вспыхивает любопытство. Нащупав безопасную зону, - английский! - Вегас ещё раз предупреждает брата и осведомляется, как долго он собирается действовать на нервы. На лице Макао отчётливо читается "позабавлюсь ещё немного", и он без труда цепляется к не особо протестующему Питу, тарахтя без умолку. - Вы были в кино? - Макао дожидается утвердительного кивка. - И что вы смотрели, Пи'? Словно спрашивая разрешения, Пит бросает вопросительный взгляд на Вегаса. Тот, сбитый с толку, поднимает вверх большой палец. - "Унесённые призраками". Слышал о таком? - Шутишь, Пи'?! - Макао натурально визжит, и они углубляются в термины, совершенно недоступные пониманию Вегаса. Вегас завидует. Да, у Макао лучше получалось заводить друзей. Вегас, по натуре более закрытый и привыкший скрываться, утопал в книгах вместо живых людей, и постепенно забыл, каково это - общаться с приятелями не в контексте манипуляций. Естественную жажду прикосновений у него отбил отец, пинками и тычками загубив память о нежных объятиях матери. Секс усугублял нерешённую проблему, и Вегас не разрешал оставлять на себе любые метки и, главное, целовать себя в губы. Секс - средство выброса энергии, а не романтика. Но держаться за руки было приятно. Пит с Макао идут впереди, Вегас отстаёт от них на пару шагов и чувствует себя лишним. Опять. Он не ревнует, нет, слишком колкое ощущение для поглощающей душу тоски. Вряд ли эти двое, с энтузиазмом обсуждающие что-то о бензопилах, заметят сейчас его исчезновение. Пит, будто тонко уловивший унылый настрой, оборачивается. Хмурится. Наклоняет голову и что-то шепчет на ухо Макао. Тот разочарованно стонет, но под отсчёт Пита подхватывают Вегаса за руки с обеих сторон и сжимают ему бока. - Вы чего? - слышно треск рёбер. - Эй! Брат и парень - о боже, Вегас, не парень он тебе, - заливаются смехом. Проходящие мимо люди бросают косые взгляды и спешат свернуть с их пути, но зажатый между Питом и Макао Вегас впервые чувствует себя по-настоящему счастливым.