***
Гарри кажется, что им троим в номере Джинни тесно, и он рад, что Забини остаётся стоять, прислоняясь к стене рядом с дверью. Забини, похоже, растерял всё своё обаяние, которым ранее очаровывал Джинни, но у Гарри всё равно бегут по спине мурашки и он скрещивает руки на груди, когда Джинни широкими шагами проходит через комнату к своему столу. — Гермиона дала мне зачарованную монету, — говорит она, доставая золотую монету из ящика. — Она нагреется и засветится, если ей будет угрожать опасность. Она никоим образом не светится, так что плечи Гарри опускаются с некоторым облегчением. — А откуда монета знает, что она в опасности? — спрашивает Блейз, отталкиваясь от стены. — Из-за заклинания, — объясняет Гарри. — Гермиона должна активировать заклинание на своей монете. Блейз усмехается и качает головой. — Меня не волнует, что она ещё ничего не активировала. Локонс отправился за ними, а я ему не доверяю. — А Колин? — уточняет Гарри. — Он знает, почему Локонс пошёл за ними? Сокровище, которое они ищут, здесь, так что я не понимаю, по какой причине он должен гоняться за Гермионой и Малфоем. Блейз моргает, глядя на него. — Криви, разумеется, пошёл с Локонсом. Кто, по-твоему, будет таскать его чемоданы? Этот мужик вряд ли утруждает себя даже завязыванием шнурков. Джинни ругается себе под нос: — Глупый мальчишка. Глупый, глупый Колин. Локонс мало что сделал, чтобы помочь Гарри на втором курсе, и он сомневался, что сможет что-то сделать и сейчас. Если Локонс погнался за опасностью, Колин был обречён. Гарри проводит рукой по бороде и ловит взгляд Джинни. — Мы можем сказать Слизнорту и Мустафе, что нам нужно отдохнуть пару дней. — Придумайте, что сказать, я буду у входа в западный сад как раз перед восходом солнца, — вздыхает Блейз. — Я пойду за ними, с вами или без вас. Гарри качает головой, а Блейз поворачивается на каблуках и захлопывает за собой дверь. — Разумеется, мы пойдём за ней, — говорит Гарри. Он наблюдает за тем, как Джинни поднимает сброшенную блузку. Она почти не глядя складывает её в аккуратный квадратик и кладёт на стол, но Гарри видит, как мечутся её мысли. — Я могу написать Слизнорту, — предлагает она. — Попросить его отправлять почту через заколдованный ящик. Думаю, что ещё смогу его зачаровать. — Я оставлю записку для Мустафы и попрошу его передавать письма через Слизнорта. Мы должны предупредить их обоих. Она кивает и поднимает на него взгляд. — Я не совсем понимаю, что происходит с Локонсом, но после поезда… — Мы должны во всём убедиться, — заканчивает Гарри. — Мне нужно упаковать всего несколько вещей. Тебе нужна какая-нибудь помощь? Он умалчивает, что почти не распаковывал их с тех пор, как они приехали. Она сглатывает и осторожно выпускает из рук блузку. — Я… — Джинни оглядывает комнату. Всё аккуратно убрано — очевидно, что она не нуждается в нём, уже давно не нуждается. И Гарри гадает, а хочет ли она его. Джинни поворачивается к нему с раскрасневшимся лицом. — Нет, — шепчет она. — Но не уходи. У него пересыхает в горле, и он кивает. — Не уйду. — Я больше не хочу скучать по тебе, — хрипит она. — Я так устала скучать по тебе. Гарри делает один шаг, затем другой, а потом они как-то встречаются посередине и он дрожащей рукой тянется к лицу Джинни, а её пальцы слегка касаются его груди, и сейчас ему ещё страшнее, чем много лет назад, когда он прикоснулся к ней впервые. — Я останусь, — обещает он. Он проводит пальцем по её нежной щеке, веснушчатой и золотистой в мягком свете, и глаза Джинни закрываются. Гарри наклоняется и прижимается губами к её губам — он всегда представлял, что поцелуй с ней похож на возвращение домой, но не осознавал, насколько острым было отсутствие Джинни, пока она не взяла его лицо в ладони и не поцеловала в ответ. Моя Джинни.***
Тропа ведёт их вниз, петляя по узким проходам и широким пещерам. Не повернуть ни влево, ни вправо. Стены из камня и бронзы перетекают в тёмный гладкий платан, и, когда Гермиона осторожно проводит рукой по извилистому дереву, она не может сказать, есть ли швы там, где соединялись большие панели, или же оно каким-то образом выросло здесь. Вырезанные иероглифы тянутся вдоль стены, рассказывая тысячи историй; Гермиона время от времени останавливается, чтобы объяснить Драко, что они означают, пока они, наконец, не замечают впереди слабый свет. Она замирает и обменивается с Драко настороженными взглядами. — Достань палочку, — говорит он, расправляя плечи. Гермиона и не убирала палочку уже несколько часов, но сейчас она её вскидывает; дыхание перехватывает, пока она следует за Драко к повороту, держась поближе к стене и стараясь не задеть зловещую резьбу на полу. Проход ведёт в большую пещеру без видимого выхода. За обеденным столом в передней части комнаты сидит мужчина или что-то похожее на него. Стол накрыт скудно — на нём только корзина с хлебом и три кубка. Всё это напоминает мизансцену — будто мужчина ждёт, когда они займут свои места. Гермиона проходит в комнату, чтобы рассмотреть антураж поближе. С громким скрипом голова мужчины поворачивается в их сторону — широко раскрытые, немигающие чёрные глаза смотрят на них, и, когда он встает, Гермиона делает нерешительный шаг назад, упираясь в грудь Драко. Он хватает её за локоть и удерживает на месте. — Добрый день, — раздаётся низкий голос. — Я очень люблю гостей. Человек перед ними похож наполовину на крокодила, а то и вовсе на человека и крокодила, слившихся в одно существо. Он высокий, пожалуй выше Хагрида, но весьма худощавый, а когда он улыбается Гермионе, она уверена, что у него слишком много зубов. Его кожа в некоторых местах тёмно-зелёная, но вся шершавая и грубая. Простое льняное одеяние достаёт до пола, а тёмные глаза перебегают с Драко на Гермиону. — Кто вы? — спрашивает она дрожащим голосом. Она не помнит его облика ни по одной из своих книг, но он вполне мог быть божеством и помельче. Гермиона не может решить, лучше это или хуже, чем демон. — Меня зовут Темса, — говорит он, слегка склоняя голову. — Я нечасто встречаю посетителей на этой тропе. Могу спросить, куда вы направляетесь? Она смотрит мимо Темсы на остальную часть комнаты. Пол покрыт большим круглым узором, в центре которого — алтарь. Вдали пылает огненная стена. Гермиона чувствует жар на своём лице. Огонь, должно быть, скрывает выход из пещеры, и нет никакой надежды продолжить путь, не пройдя мимо существа перед ними. Она выпрямляется и выходит в атриум. — Мы ищем Пещеру слёз, — говорит она, направляясь к столу. Драко следует за ней, и, хотя она опускает палочку, Гермиона чувствует его пристальное внимание на своей спине. Улыбка Темсы становится шире, обнажая ещё больше зубов. — Тогда вы на верном пути. Гермиона кивает на огонь. — Это и есть путь? — Да, — подтверждает Темса, — но вы не пройдёте, пока мы не сыграем в игру. Просто вежливый жест, ведь я очень долго ждал. — Он поворачивается и показывает на напольный узор, и теперь Гермиона видит, что это не концентрические круги, а большая спиральная дорожка с маленьким алтарём в центре, окружённым четырьмя гигантскими статуями шакалов. Дрожь бежит по спине, комната кажется ледяной, несмотря на бушующую стену огня, пылающую позади. — В какую игру? — спрашивает она. — Мехен, — выдыхает Драко. Темса лучезарно улыбается ему. — Да, Мехен. Вы уже играли? — Да. Гермиона обращается к Драко: — Что такое Мехен? Он сжимает челюсть и качает головой, игнорируя вопрос. — Мы не будем в это играть, — рычит он. — Есть другая игра? — Нет. Неужели вы пойдёте обратно? — спрашивает Темса, переводя взгляд между ними и слегка надувая тонкие губы. — Нет, — настаивает Гермиона. — Какие правила? — Это игра в кости, — огрызается Драко. Надутые губы Темсы смягчаются скромной улыбкой. — Мы по очереди бросаем кости, — объясняет Драко, косясь на Темсу. — На выпавшее количество цифр ты продвигаешься вперёд по доске и, если доберёшься до середины первой, выигрываешь приз. Гермиона поворачивается к доске и всматривается в алтарь по центру. — И что за приз? — Меч, — отвечает Темса, и, как только он это произносит, меч материализуется. Его рукоятка покрыта золотом и бирюзой, а острый край изогнутого лезвия поблёскивает в слабом свете. — Если ищете Пещеру слёз, он вам понадобится, чтобы одолеть чудовище, охраняющее вход. Обязательно найдётся чудовище. У Гермионы скручивает живот. Она снова смотрит на меч, длинный и тяжёлый, и где-то в глубине души понимает, что это за чудище. Она предполагает, что знала, рано или поздно ей придётся встретиться лицом к лицу с существом из её ночных кошмаров. Пёстрые голубые пятна на спине и ярко-жёлтые, переходящие в белый на брюхе. Сверкающие чёрные глаза и длинные клыки. Она сглатывает и кивает. — А если мы проиграем? — Тогда, я полагаю, мы не пройдём, — говорит Драко. Темса переводит взгляд чёрных глаз на Драко и, слегка улыбнувшись, кивает. — Верно. — Мы оба должны дойти до центра? — спрашивает Гермиона. — Только одному из вас нужно добраться до алтарного круга, чтобы забрать меч, — поясняет Темса. Двое против одного. Гермиона смотрит на доску. Звучит довольно просто. Только один из них должен победить. — Мы согласны, — говорит она, и Темса раскрывает ладонь, показывая ей три игральных кубика.***
Игру начинает самый младший игрок, поэтому Драко бросает кости первым. Должна выпасть шестёрка, чтобы уйти со стартовой клетки и войти в спираль. Ему выпадает пять, и он поворачивается к Гермионе. — Твой ход. Гермиона кивает и бросает кости на пол. Две тройки. Она ступает на спираль. Драко выпадает шесть только через два хода, а Темсе — через три. Темса, похоже, не против того, что он отстаёт от противников. Его улыбка становится шире, пока они играют, и Гермиона думает, правда ли ему так нравится игра или же он ждёт чего-то большего. Желудок скручивает с каждым ходом. Они с Драко играют молча, а Темса всё время хихикает, чередуя комплименты по поводу хорошего броска и восторженные вздохи, когда Гермиона и Драко всё ближе и ближе подбираются к центру доски. Драко в трёх шагах от алтаря, она — в шести. Чтобы войти в круг, игрок должен сделать бросок на точное количество шагов. Он стоит на одном и том же месте несколько ходов, выкинув сначала пятёрку, затем шестёрку и ещё пятёрку. Гермиона задерживает дыхание, а Драко смотрит на кости в своей ладони. Выброси тройку. Он бросает кубик — тот катится по полу, пока на лицевой стороне не показывается тройка, и Гермиона издаёт возглас облегчения. Они победили. Драко поворачивается к ней. — Можно удвоить шаги и передать ход, — говорит он. — Ты можешь удвоить свой бросок и передать его другому игроку. Дважды три — шесть. Она могла бы добраться до центра и взять меч. Гермиона качает головой, глядя на него. — Мне это неважно. Это может сделать один из нас. Драко сглатывает. — Сначала я должен назвать свой ход. — Ну? — подталкивает его Гермиона. Темса смеётся у них за спинами, и она бросает на него раздражённый взгляд, прежде чем снова повернуться к Драко. — Какое это имеет значение? Просто иди и возьми меч. Мы победили в любом случае. Он выглядит так, будто постарел на сто лет. Его челюсть напрягается, а глаз дёргается. Драко снова проводит рукой по волосам, и Гермиона видит, что к одному его маленькому завитку присоединилось несколько других, и он пристально вглядывается в её лицо, перед тем как выдавить из себя хоть одно слово. — Тори, — говорит он. Ничего не происходит, и Гермиона моргает, глядя на него. — Что? Драко качает головой с горьким смешком. — Магия имён. Ты должна произнести их истинные имена, когда наберёшь воду из пруда. У неё начинает звенеть в ушах. — Драко, — шепчет она. — О чём ты? — Дафна называла её Тори, — продолжает он. — Блейз заметил это в школе, и мы все стали… — Не надо, — Гермиона пытается шагнуть к нему, но ноги словно приклеились к земле, и ужас пробирает её до костей. — Не твой ход! — вскрикивает Темса. — Только один из нас должен взять меч, чтобы продолжить, — тихо произносит Драко. — Только один из нас. — Нет, пожалуйста… — Удвоение и передача! — кричит он. Её ноги начинают волочиться вперёд, она пытается сопротивляться. — Драко, что ты наделал? — молит она. Он улыбается ей, серые глаза широко раскрыты и светятся, не скрывая чувств, — только этим утром ей до боли хотелось, чтобы он смотрел на неё именно так, но не сейчас. Сейчас это неправильно, совсем неправильно. — Полагаю, что склонил чашу весов. — Знаете, как ещё мы называем эту игру? — радостно вопрошает Темса. Гермиона поворачивает к нему голову. — Что происходит? Темса складывает перед собой свои крокодильи руки, его ухмылка становится ещё шире. — Охота шакалов. Ноги переступают черту, и как раз в тот момент, когда Гермиона натыкается спиной на каменный алтарь, в ухе раздаётся бешеное рычание. На Драко прыгает один из каменных шакалов, и она кричит, когда над ним смыкаются челюсти.